Сказки Синей птицы. Часть 30. Старая фотография

На чердаке запел утренний ветерок. Он разбудил шумную стайку беспокойных воробьев и старую, тихо шуршащую за окном яблоню. Привычные звуки снаружи глохли в тишине опустевшего дома.
— Сегодня у меня огород, — сказал Гас.
Он знал, что огород за неделю зарос, выпустил стрелки, раскидал повсюду семена и превратился в настоящие джунгли. Его ожидала серьезная мужская битва, и, честное слово, он был этому очень рад.

Гас поставил чайник и тут увидел на столе сияющую белую кружку с желтыми одуванчиками. Через пару минут она, упакованная в коробку, уже была спрятана в самый темный угол левого шкафчика. Гас заварил чай и, вздохнув, достал коробку. Вытащил кружку и поставил ее на самое видное место — на верхнюю полку.
— И как я буду ее доставать? — вдруг услышал он голос Лиз, которая бесшумно прошла мимо и, взлетев на табуретку, достала сверкающий приз. Зажмурившись, он увидел близко-близко ее испуганные глаза.
— Тебе плохо? — спросила она.
— Нет, мне хорошо, — улыбнулся он, открывая глаза и видя одуванчиковую кружку на том же месте, куда ее поставил.
— И что, теперь так и будет? — спросил он свое отражение в блестящем чайнике.
Отражение молча улыбалось.
— Ну что ты улыбаешься, дурачина, — вздохнул Гас, — она же уехала.
Он попытался сделать серьезное лицо, но улыбка, сбежав с губ, спряталась в уголках глаз, и мрачное лицо с веселыми глазами выглядело так нелепо, что, рассмеявшись, он махнул своему отражению рукой и пошел покорять огородные джунгли.

***

Ночью Гаса разбудил громкий стук. На крыльце стояла женщина в черном платке.
— Ты зубной лекарь? — бесцеремонно спросила она, переступая порог.
— Да. Кого надо лечить?
— Меня, — ответила гостья, кладя на стол блестящую чешуйчатую сумку.
— Вам надо сесть, — сказал лекарь, снимая со стены бубен.
— Имей в виду, — подвигая стул, холодно сказала она, — если ты не избавишь меня от боли, то утро для тебя не наступит.
— Что ж, — прислушиваясь к легкому вибрирующему звуку, заметил Гас, — значит, проведем последнюю ночь с музыкой.
— Смелый мальчик, — сказала незнакомка, закрывая глаза. — Смелый, — повторила она, засыпая.

Проснувшись через полчаса, она с любопытством посмотрела на Гаса, дремавшего на скамейке.
— Сколько я тебе должна? — громко спросила она.
— Нисколько. Я не беру за лечение денег.
— Но я так не могу, — возразила гостья.
— Тогда дайте мне самую маленькую монетку, которая у вас есть.
Она открыла сумку и со словами «ты не представляешь, как это сложно», вытряхнула все на стол.
Выудив из внушительной кучи монетку, гостья смела все со стола обратно и, не прощаясь, ушла. Лекарь подошел к окну и с удивлением увидел небольшой вооруженный отряд, покидающий через открытую калитку его двор.

Днем, подметая пол, он вымел из-под стола старую потрескавшуюся фотографию с отломанным уголком.
«Потеряла», — подумал он, вспомнив ночную гостью.
Около булочной он встретил веселую Эн.
— Привет! Чаем напоишь?
— Напою. С баранками? — улыбнулся он, раскачивая на указательном пальце пеструю бечевку с аппетитной гирляндой.
— Можно и с баранками.

Забытая фотография лежала на столе.
— Это тебе Лиз подарила?
— Нет.
— Мариус?
— Почему Мариус? — удивился лекарь.
— Потому что на этой фотографии изображены Лиз и Мариус.
— Как Лиз? Эта мелкая кроха — Лиз?
— Да, — ответила Эн и, внимательно посмотрев на ошеломленного лекаря, добавила: — Рассказывай-ка, друг мой, откуда она у тебя.

Выслушав рассказ, осмотрев и даже обнюхав карточку, она надолго замолчала.
— Мне нужны подробности, — взглянула на него потемневшими глазами Эн. — Возраст, рост, цвет волос и глаз и вообще все, что вспомнишь.
— Не молодая, седая, глаза светлые, рост, — прищурился он, — мне примерно по плечо, на левой руке металлический браслет с рыбкой.
— Она была одна?
— У меня — одна, но во дворе ее ждал вооруженный отряд.
— Куда пошли?
— В сторону моря.
— Идем, — решительно сказала Эн.
В порту они узнали, что вчера поздно вечером, почти ночью, в гавань вошел корабль с черными парусами.
— Пиратский?
— Не знаю, — пожал плечами сторож, — флага у них не было.
— Дальше.
— От корабля отошла шлюпка. Там была женщина в черном с вооруженной охраной. Она спросила, где живет зубной лекарь, потом они вернулись, и корабль ушел.
— Что происходит, Эн?
— Еще не знаю...

Они вернулись в дом, где Эн еще раз осмотрела фотографию.
— Чай будешь?
— Некогда, — покачала она головой, — бери фотографию и пошли.
Эн сбежала с крыльца и, отыскав на земле камушек, обрисовала вокруг себя круг.
— А теперь слушай, — хмуро сказала она, — сейчас я дам тебе руку, ты прыгнешь сюда и сразу же закроешь глаза.
— Хорошо.
— Смелый мальчик, — произнесла тихо Эн, протягивая ему, как призрачный мостик, светящуюся голубую руку.
— Прыгай! — крикнула она, и сразу какая-то невидимая тягучая масса с чмоканьем поглотила его и закрутила, стараясь оторвать от теплых дружеских пальцев. Что-то хрустнуло рядом, заревело, дернулось и мгновенно стихло.
— Все, — выдохнула Эн, — открывай глаза.

Они стояли на кирпичной дорожке, которая петляла к двухэтажному дому под красной крышей. Эн поднялась на крыльцо и позвонила в колокольчик. Дом был пуст. Она стукнула ребром ладони по замку и, распахнув дверь, громко сказала Гасу:
— Заходи
Первое, что он увидел, — большой книжный шкаф, на полке которого, среди книг и заморских ракушек, стояла фотография улыбающейся Лиз с огромным букетом цветов. Она прижимала к груди белую книгу с синей птицей на обложке.
— Передашь Мариусу, что я приду с профессором, — сказала Эн и исчезла.

Через полчаса «малый совет», как серьезно назвал его профессор, расположился на кухне.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Лиз у профессора.
— Не знаю, — пожал плечами тот, — ждем рассказа Эн.
— Собрала вас я, — объявила Эн, — но рассказывать будет он, — добавила она, положив руку на плечо Гаса.

Лекарь подробно рассказал о ночной пациентке.
— Я вылечил ее зуб, а она спросила, сколько должна заплатить, и я ответил, что достаточно самой маленькой монетки, что лежит у нее в сумке, тогда она вытрясла все из сумки на стол...
— Так всегда делала мама, — тихо сказал побледневший Мариус.
— Мама? — воскликнула Лиз. — Что делала мама?
— Она высыпала все из сумки на стол, а потом сметала обратно, найдя нужную вещь...
— Незнакомка отдала мне монетку, смела все со стола в сумку и ушла, — продолжил Гас. — А утром я нашел на полу вот это, — сказал он, кладя на стол старую потрепанную фотографию с отломанным уголком.

Мариус медленно положил на стол такую же фотографию — достал ее из черного, подаренного сестрой на день рождения бумажника.
— Мама нашлась, — всхлипнула Лиз. — Мариус, наша мама нашлась!
— Не волнуйся, Лиз, — сказал профессор, — пока нашлась только фотография, но у нас появился след.
— Что будем делать? — спросил Мариус.
— Гаса, вместе с фотографией, надо срочно вернуть домой, — заметила Эн.
— Это сделаю я, — поднялся с места профессор. — Пойдем, друг мой.
— Да, и если она появится, — продолжила Эн, — то ничего не рассказывай, а просто отдай ей карточку.
— А что я могу рассказать, — буркнул Гас, — если я ничего не знаю?
— Разве Эн тебе не рассказала? — удивился профессор.
— Не успела.
— Ну ничего, — сказал он, — тебе обо всем расскажет Лиз.
— Лиз?
— Я дам нашему другу твою книгу? — спросил Аррис у подошедшей к ним Лиз.
— Да, — потерянно ответила та.
— Ты не волнуйся, — заверил Гас, — я прочту и сразу отдам.
— Не надо, — сказала Лиз, — оставь ее на память обо мне.
— Для этого мне не нужна книга, — сказал он, уходя.

Гас спустился к профессору, что ждал его у калитки, и они пошли вдоль голубой лужи, полной белых облаков.
— Я снова буду прыгать в круг? — спросил лекарь, пряча книгу за пазуху.
— В круг? — вздрогнул профессор. — Нет, обойдемся без таких варварских способов. Скажи-ка, летал ли ты когда-нибудь на драконе?
— Один раз.
— Отлично, значит, мне ничего не придется тебе объяснять.

***

Теплый ночной ветер лениво шевелил паруса, когда запыхавшийся Гас оказался на пирсе. Узнав, что черный корабль больше не появлялся, он медленно пошел домой, где на столе лежала забытая гирлянда золотистых баранок. Поставив фотографию на полку, он занялся ужином. И только глубокой ночью, перемыв всю посуду, устроился в кресле и открыл книгу ровно на середине.

— Ну кто же так читает? — удивлялась когда-то мама, вытирая посуду клетчатым полотенцем. — Книгу надо читать с самого начала и двигаться не торопясь, листочек за листочком.
— Ничего подобного, — замечал папа, стряхивая на пол пахучие стружки. — Надо просто посмотреть оглавление и выбрать самое интересное название.
— А вот и нет, — возражал им маленький Гас, — книгу надо открыть на середине и нырнуть в нее с головой.

«...волшебник смел с подоконника пузырьки и открыл окно. Солнце садилось за потемневшим лесом, закатное небо окрасилось разноцветными полосами, а синие горы стали фиолетовыми.
— Видишь, там, в горах, две вершины, а между ними ущелье, из которого поднимается туман?
— Вижу.
— Какого цвета туман?
— Туман? Конечно, голубой! — уверенно сказала птица.
— Хотя нет, он — розовый, — поправила она себя.
— А вот сейчас он лиловый, а дальний край... Посмотри, посмотри, дальний край прямо на глазах становится малиновым! Что это?
— Это разные миры. В каждом из них есть Синие горы — сосредоточие магии. Здесь можно перейти из одного мира в другой, но сделать это людям сложно, тут нужны особые проходы (и, к счастью, про них мало кто знает), а вот существам волшебным, ну еще и... птицам это сделать легко.
— Птицам легко, — мечтательно повторила она.
— Эй, Лиз! — воскликнул волшебник. — Не забывай о брате! Что скажет Мариус, когда узнает, что ты стала птицей?..»

Гас ошеломленно закрыл книгу.
— Лиз — Синяя птица?
Он снова открыл книгу и стал читать с самого начала, листок за листком, историю про брата и сестру, у которых когда-то, давным-давно, таинственно исчезла мама, и их воспитала тетка, а потом брат вырос и стал врачом, а сестра превратилась в Синюю птицу, которую чуть не погубила черная колдунья, но брат ее спас…
«Истории, рассказанные Синей птицей», — прочитал Гас на обложке.

Ночью ему приснилась маленькая девочка с куклой, необъятная гадалка в облаке сизого дыма, Мариус, плачущий на горной тропинке, Лиз с одуванчиковой кружкой в руке и Синяя птица, улетающая от него в темную чащу...