У судьбы иные планы

Отрывок из романа «Вишни в соседнем саду»   
 
Образ писателя и его произведения, упомянутые в работе, являются вымышленными.
               
                1981 год

     Главный редактор потёрла рукой край гранёного стакана и резко плеснула в него воды, не задумываясь о том, что посетителю также не помешало бы предложить смочить горло в такую жару.
     В кабинете было ужасно душно, и полуоткрытая фрамуга не особо позволяла  освежить небольшое пыльное помещение.
— Иван Алексеевич, голубчик, не можем мы оставить ваше название. Поймите же вы, наконец! Ну, какое «Танго колорадского жука»? Ладно ещё «танго»! С Аргентиной мы вроде не враждуем. Да и то: неужто своих танцев нет у нас? Ну, возьмите «кадриль» вместо «танго»! А вот колорадского жука точно никто не пропустит! Мои связи здесь совершенно бессильны! Эта гадость настолько жизнь советским крестьянам испортила, что ещё и читать про мерзких букашек никто не захочет. Это безоговорочно!
— Ольга Исааковна, не рассказывайте мне сказок, я не маленький дурачок! — начинал закипать Хлебосольский. — Вы не хотите, чтобы американское биологическое оружие хоть как-то упоминалось!
— Да, товарищ Хлебосольский, не хочу! И вы должны не хотеть! Знаете сами, где Колорадо находится! Слишком много чести для некоторых, чтобы за наши деньги писать про их жуков. Напишите про наших майских! И дело с концом!
— Я вас, если честно, плохо понимаю!  Вспомните мой  последний роман «Колыбель для стрекозы». Мне было сказано, что популяризация лентяйки в стране, где лодырей по определению нет, недопустима. Я смирился с «цикадой», предложенной вами. Но при этом поэт Павлинов вовсю эксплуатирует этот образ легкомыслия и безответственности. Я устал от ваших «красных» советов. Мне нужно подумать.
Хлебосольский медленно поднялся и вышел, бросив короткое:
— Всего доброго.
               
                ***

     Писательская «Волга» въехала в арку и остановилась аккурат возле подъезда, в котором проживал Иван Алексеевич со своей семьёй. Во дворике Хлебосольский сразу заметил Акулину, свою старшую дочь. Молодая женщина катила инвалидную коляску со своей племянницей Августой. Девочка, заметив деда, заулыбалась и принялась протягивать старику плохо слушающиеся руки. Иван Алексеевич перенял коляску у дочери и сам покатил внучку, позволив Акулине вернуться домой и передохнуть.
— Ну что, Ангел мой, поехали! — выжимая из себя последние капли бодрости, с улыбкой произнёс дед Ваня.
     Мужчина в лёгкой клетчатой рубашке катил по проспекту коляску с больным ребёнком и безумно радовался тому, что никто в нём не узнаёт народного писателя, советского классика, непревзойдённого мастера соцреализма. Произведения бывшего фронтовика сегодня изучались в средней и высшей школе наравне с Шолоховым, Полевым, Фадеевым.
     Ордер на получение элитной квартиры на проспекте Хлебосольский получил одним из первых. После выхода его романа «Брызги свинцового дождя», в Союзе писателей СССР даже не сомневались, что Хлебосольский первым въедет в сданный на днях в эксплуатацию дом на Центральном проспекте. Тем более у писателя имелась семья: супруга Регина Даниловна и десятилетняя дочь Акулина. В 1957 году родилась Анфиса, вторая дочь писателя и мать больной Августы.
     Семь лет назад после рождения больного внебрачного ребёнка, младшая дочь писателя всем помахала рукой.
               
                1973 год

     Анфиса привыкла всегда получать то, что хотела. Младшей дочери писателя Хлебосольского достаточно было указать пухлой ручкой с ямочками на любую игрушку, и та тут же появлялась в её уютно обставленной комнате. Такой же желанной игрушкой стал и Фёдор Дубовицкий, молодой  и женатый офицер. Увидев Федю в военной форме, капризная Анфиса потеряла сон и аппетит. Федина супруга преподавала инженерную графику в институте, где училась первокурсница. Муж часто приезжал за женой на служебном транспорте, что очень быстро подметила Анфиса Хлебосольская. Дальше всё было делом техники.
     Через месяц костром запылал яркий роман между юной студенткой и статным офицером. Девушка уже носила «фату в кармане», а мужчина дальше лёгкого времяпровождения данные отношения даже не рассматривал. Но здесь пришла на помощь «мудрая» мать девушки, некогда удачно выбравшаяся из сельской глубинки, с лёгкостью забеременев Акулиной.
     Мамина любимица принялась изо всех сил «беременеть». Но, спустя полгода отношений без всяких там средств предохранения, желанная беременность так и не наступила. Девушка тут же поделилась с матерью печальной новостью.
— Дочь, может, ну его, этого твоего офицера?
— Нет, мам, мне кроме него никто не интересен! И потом, не забывай, что он сын генерала Дубовицкого, а значит — гены хорошие будут. Ты просто его клушу не видела! Он сам сказал мне, что не любит её! А как её можно любить, если она страшнее атомной войны! И главное — у них нет детей, основного препятствия.
— А ты бы о причине узнала лучше! Может он бесплодный, а? И потом, если бы любил он тебя, то развёлся бы сразу. А раз не уходит от жены своей, то, видать, серьёзно к тебе не относится. Поэтому советую подумать!
— Сама разберусь, что мне делать. Не нужны мне Ваши комсомольские советы.
     И она разобралась. Она нашла возможность забеременеть без участия в процессе самого Фёдора. Бывший одноклассник был весьма рад приятной встрече с аппетитной соседкой по парте. Додумалась Анфисушка и до того, что поставить любимого в известность нужно будет только после наступления определенного срока: когда на прерывание никто её уже не отправит, а будет вынужден развестись и в ЗАГС отвести любимую Анфиску.
     Долгожданный день вскоре наступил. Девушка надела самое красивое своё платье и модные босоножки. За столиком в кафе «Белочка» любимый получил надушенную сладкими духами записку с сюрпризом.
— Поздравляю! И кто отец будущего малыша? — тут же поинтересовался Фёдор.
— Что за глупый вопрос?! Ты, конечно, радость моя!
Любимый после этих слов встал и, уходя, полушёпотом произнёс:
— У меня детей нет, и никогда не будет. На это есть причина: я очень серьёзно переболел кое-чем в детстве. Прощай.

                ***

     Анфиса, получив отказ от своего лейтенанта, тут же принялась действовать. Поскольку ребёнок в её планы входил лишь в виде аркана, который должен был помочь стать офицерской женой, от малыша решено было избавиться. Её просьба — найти какого-нибудь акушера-гинеколога, желающего поправить материальное положение — повергла мать в шок и  пучину раздумий. За всю свою долгую жизнь Регина Даниловна столько не произвела мыслей, сколько за последнюю ночь.
— Фиса, девочка моя, ну почему ты меня не послушала? Я же говорила тебе узнать, не бездетный ли он. А ты?  И вот что сейчас нам делать? Ты знаешь, какую должность отец занимает и на каком счету он у Министра культуры. Если дойдет до партийного руководства, что  ты попала в такой водоворот, то вся отцовская работа будет признана неудовлетворительной и по-советски безнравственной. Как может молодёжь воспитываться на его книжках, если собственная дочь по абортариям бегает?..
— Значит, по бабкам-повитухам пойду! — взорвалась Анфиса. — На кой мне дитё от этой тупой оглобли?! Он два и два сложить в школе не мог! Кто у меня родится? Митрофанушка? Оглобля номер два? Может, ещё и замуж за него выйти прикажешь? Он - то, я думаю, будет не против переехать из своего барака на твою перину.
— Не выдумывай, Анфиса! А когда беременеть от него собиралась, он умный был? Заруби себе на носу: никаких искусственных родов я не допущу. Родишь ребёнка, как все нормальные люди. Лучше быть брошенной бессовестным кавалером, чем убийцей собственной кровинки! Брошенных женщин партия не осуждает!
— Значит так: если ты мне не поможешь избавиться от живота, то я всё расскажу отцу! Пусть знает папенька, кто его маленькую, несмышлёную доченьку надоумил «залететь»! И про Акулинку нашу юродивую расскажу! Пусть отец порадуется, как его городского идиота, интеллигента в седьмом колене, хитрая пейзанка одурачила!
— И в кого ты такая уродилась? Видать, в мою бабку Лукерью. Больше таких черноротых у нас не было.  Ладно, что-нибудь придумаем.

                ***

     Придумать ничего не получилось: в тот же вечер Анфиса зацепилась за телефонный шнур и растянулась в прихожей. Ударившись крепко головой, девушка на время отключилась. Родители в тот момент отсутствовали дома. Мать отправилась к парикмахеру, а отец с утра решал важные вопросы в Доме литераторов.  Акулина, услышав грохот, выскочила в прихожую. Обнаружив Анфису на полу без сознания, сестра тут же вызвала скорую помощь.
     Когда Иван Алексеевич узнал нелицеприятную новость о беременности семнадцатилетней дочери, сам чуть не загремел с сердечным приступом в больницу.
— Куда ты смотрела? Ты же всё время дома была! Дети не должны были выпадать из поля твоего зрения! И что это за офицер, который решил обгадить собственные погоны, связавшись с малолеткой? Быстро мне его данные на стол! — отчитывал писатель супругу.
— Нет данных! — глядя виновато в пол, ответила жена. — Так получилось, Иван. Дочь влюбилась, пойми. Разве не в твоих книгах написано, что глупую молодость нужно прощать?
— Не заливай мне тут, Регина! Спать в шестнадцать лет, не имея данных о молодом человеке, считаю полнейшим безобразием и вопиющей безответственностью! Надеюсь, что она не с женатым типом связалась?
— Нет, Иван, что ты! Как мог ты такое о нашей девочке подумать! — оправдывалась Регина Даниловна, чуть дыша от страха.
— Ладно, родит, а там — переведём её на заочное. Вырастим с Божьей помощью. Жаль дурочку: всю юность псу под хвост пустила! Тьфу ты!
Отец своими планами насмешил ушлую не по годам дочь.
— Не собираюсь портить себе жизнь из-за такой ерунды! Раз вы так хотите, чтобы я родила, то так и быть — уступлю вам. Но учёбу забрасывать не буду, а просто переведусь в другой город. В Ленинград, скорее всего. Не получится перевестись, то ещё раз поступлю. Подумаешь — побуду первокурсницей пару раз! — нагло размышляла вслух, лёжа под капельницей, младшая Хлебосольская.
— Ты это о чём сейчас тут рассуждаешь? — вскипел отец. — А дитём кто будет заниматься? Нет, дорогуша, будешь год сидеть с ребёнком, а потом после академического отпуска пойдёшь на заочку. Выкормишь младенца, затем только учёбой займёшься! Головой нужно было думать, когда спариваться собиралась!
— Не нужно мне читать лекции! — взбеленилась Анфиса. — Лучше мать расспроси, как она тебе «колпак на голову надела» да животом к забору прижала, чтоб женился! Не вам мне промывать мозги, святоши! Ещё Вас не спросила, как мне жить! Идите уже, дайте мне от вас отдохнуть хоть в больнице!

                ***

     Анфиса родила ребёнка и сразу в родильном доме написала «отказную». Когда родителям стало об этом известно, то была предпринята масса усилий, чтобы малютка осталась в семье писателя.
     Не успев оправиться от родов, младшая Хлебосольская засобиралась в Ленинград. Девушка швыряла вещи в чемодан, когда в комнату зашла мать.
— Где и за что ты жить собираешься, Фиса? — со слезами на глазах поинтересовалась женщина.
— Общежитие дадут, не беспокойся! На первое время стипендии и денег, вырученных за золото в «скупке», хватит. Ну и потом: ты же будешь присылать? — нагло глядя матери в глаза, задала вопрос младшая дочь.
— Постараюсь, деточка!
В этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился разъярённый отец.
— Значит так! Девичью фамилию матери возьмёшь. Хлебосольских позорить не позволю. Я один из немногих, кому позволили работать без псевдонима. Будешь Куропаткиной, как ты того и заслуживаешь. И ещё: я прослежу, чтобы твоя сердобольная мать не посылала тебе переводы. Дитёнка мы вырастим, а тебе с этим грузом всю жизнь жить. Когда мозги появятся, совесть прорежется, то начнёшь по церквям бегать да прощение вымаливать. Назад дороги не будет. Никто и ничто так больно не хлещет, как собственная совесть.
— Иван, что это значит «будешь Куропаткиной, как ты того и заслуживаешь»? — задала вопрос жена. — Что за неуважение к моей фамилии и семье?
— А что тебя это так задело за живое? Странно, Регина, что при такой любви к роду и фамилии, ты поспешила стать Хлебосольской! Мне тут одна безмозглая кукушка накуковала, что другая матёрая кукушка её надоумила забеременеть от понравившегося парня! Две дуры наплодили проблем всей семье!

                ***

     Анфиса сделала так, как решила: уехала в Ленинград и поступила заново на первый курс. Родившуюся девочку после  кучи различных бюрократических проволочек, наконец, забрали домой. Имя выбрал дед: назвал внучку Августой в честь своей матери.
     Спустя короткое время, в глаза Акулине, на плечи которой легла почти вся забота о малышке, бросилось нарушение координации движений ребёнка. По мере взросления маленькой Августы, симптомы становились более выраженными и чёткими. Увы, с некоторым запозданием девочке был поставлен диагноз — ДЦП.
     Регина Даниловна исправно поддерживала отношения с младшей дочерью. Женщина посылала переводы, невзирая на запрет супруга. Окончив ВУЗ, Анфиса вышла удачно замуж за работника Минторга и вернулась в родную столицу. Получив радостную новость от любимой дочери, мать тут же собрала вещи и переехала к той. Там требовались руки, так как Анфисушка на днях стала мамой и родила прекрасную девочку Злату с белокурыми кудряшками.
     Акулина оставила своё рабочее место в Ленинской библиотеке и посвятила всё своё время уходу за больной племянницей. Ни бабушка Регина, ни биологическая мать Августы ни разу за последние два года даже не позвонили и не поинтересовались, как жилось их родным людям в квартире на Центральном проспекте.
     Лишь однажды Иван Алексеевич, гуляя с внучкой, увидел новую белую «Волгу», припарковавшуюся возле «Елисеевского». Из неё вышел упитанный мужчина, смахивающий на откормленного борова,  и красивая стройная блондинка, в которой Хлебосольский узнал младшую дочь. На заднем сидении машины сидела бабушка Регина с миленькой девочкой на руках, очень смахивающей на прекрасного ангелочка.
     Писатель сразу развернул инвалидную коляску с внучкой и направился в противоположную сторону.