Сказки Синей птицы. Часть 23. Отпуск

- Скажи, Лиз, — спросил Мариус, оглянувшись, — почему в автобусе так мало пассажиров?
— Это не очень популярный маршрут.
— Неинтересный мир?
— Ну что ты! Мир очень интересный, но существуют некоторые трудности.
— Трудности?
— Да, видишь ли, мало сесть в автобус и проехать через туннель, надо еще спуститься вниз.
— А в чем проблема?
— Ниже площадки, там, где разворачивается автобус, начинается странное место — Чаморошный лес, который все стараются обходить стороной.
— Поэтому нас будет встречать твоя подруга?
— Да.
— А как же спустятся остальные?
— Тайной тропой дядюшки Хо.

***

Автобус выкатился из туннеля и остановился. Мариус подхватил рюкзак и пошел по проходу вслед за высоким бородачом с кожаным мешком, из которого выглядывала рукоять меча. Лиз, выскочившая из автобуса первой, стояла около деревянного указателя и смотрела, как три приехавших с ними шумных гнома растворяются в высокой траве.
— И где наше «такси»? — спросил Мариус.
— Пошли, — сказала Лиз, направляясь к бревенчатой избушке, стоящей под деревьями.
— Местный автовокзал? Касса? Постоялый двор? — перечислял Мариус, идя следом за сестрой.
Она отрицательно покачала головой и исчезла в темном проеме открытой двери.
— Доктор, и долго ты собираешься тут стоять? — насмешливо окликнула его высунувшаяся из окна незнакомка.

В избушке был полумрак. Беленая печка, длинный стол, пара скамеек, стены, увешанные пучками сушеных трав, и ничего больше.
— Все остальное спрятано по ларям, — глядя на его недоуменное лицо, пояснила хозяйка. — Избушка, когда идет, так качается, что все падает, бьется и ломается.
— Идет?
— Идет.
— Значит, это и есть избушка на курьих ножках?
— Ну да.
— А где же ее ноги? — удивился Мариус.
— Ноги? Так она же на них сидит.
— Как курица?
— Ага.
— Птица, закрой дверь на засов, — сказала она Лиз, закрывая окно.
— А ты, Мариус, садись на скамейку и держись покрепче.

Яга сняла с пояса маленький мешочек и рассыпала зеленый порошок по углам дома, а потом разожгла лучину и, бросив ее в печку, что-то тихо сказала, и избушка качнулась. Мариус с изумлением смотрел, как наклонился пол и поехал в сторону его рюкзак. Лиз подхватила его и засунула под скамейку.
— Давай поаккуратней, — сказала избушке Яга. — Не забывай, что у нас гости.
Избушка выровнялась, отряхнулась и побежала вниз. Мариус глянул в окно и понял, что его мутит. «Берг умрет от смеха, — тоскливо подумал он, — когда узнает, где меня укачало».
— Может быть, ты ляжешь? — спросила Лиз, глядя на его бледное лицо.
— Нет, — ответил он сквозь зубы.
— Выпей, — сказала Яга, протягивая ему оплетенную кожаным ремешком флягу.

Через час Мариус сидел на ступеньке крыльца, вбирая в себя легкий хвойный запах, кружевной солнечный свет, падающий сквозь зеленую листву, кукование далекой кукушки и мирное похрапывание уставшей избушки. Звякнуло ведро, и на крыльцо вышла Яга.
— Ну все, сейчас зальем самовар и сядем обедать.
— Давай ведро, — сказал Мариус, — принесу воды.
— Принеси, — согласилась Яга, — только перед тем, как опускать ведро в колодец, стукни ногой по срубу.
— Зачем? — удивился Мариус.
— Чтобы никого не пристукнуть.
— Кого?
— Это не важно, — сказала Яга. — Главное — стукни.
В избушке густо пахло свежим хлебом. Яга гремела заслонкой, а Лиз расставляла на столе глиняные тарелки и раскладывала яркие, расписанные цветами, деревянные ложки.
— У нас тут, доктор, по-простому, — сказала Яга, ставя на стол чугунок.
— Все, — сказала Лиз, блестя глазами, — теперь ты пропал.
— Почему?
— Смотри!
Яга скинула кожаные рукавицы и, ловко орудуя ножом, срезала с чугунка корку горелого теста.
— Грибная похлебка!
— Она самая, — улыбнулась Яга.

— Лиз, — спросил позже Мариус, вытирая тарелку корочкой хлеба, — а можешь ли ты сварить такую похлебку дома?
— Что ты! Чтобы сварить такую похлебку, нужна такая печка.
— Нее, — вмешалась в разговор Яга, — чтобы сварить такую похлебку, нужна такая избушка.

Лиз с Ягой дружно мыли посуду и в два голоса рассказывали Мариусу о жителях леса.
— Самые лучшие — это лешие, — горячилась Лиз.
— Конечно, — ехидничала Яга, — а лучший из лучших — это твой дружок Осинник.
— Дружок? — улыбнулся Мариус.
— Не слушай ее, Мариус, вечно она меня им дразнит.
— Кстати, — сказала Яга, убирая посуду, — он уже сюда идет.

В дверь постучали, и в избушке появился маленький невзрачный мужичок.
— Здравствуйте, — сказал он, снимая с головы шапку, — добро пожаловать в наш лес, гости нашей Яги — гости для всех нас...
— Ладно, ладно, — перебила его Яга, — рассказывай, с чем пришел.
— Сон-трава набрала цвет.
— Это хорошо. Завтра и слетаю. Что еще?
— Кикиморы отправились на ярмарку, так что гостям твоим ничего не угрожает.
— Спасибо, Осинник, — улыбнулась Лиз.
— Не за что, неизвестная девушка, знающая мое имя.
— Видишь, Мариус, — заметила Яга, закрывая дверь, — как у нас в лесу лешие изъясняются, прям как принцы.
— Постой, а почему «неизвестная девушка»? Ах да, ты же была здесь птицей?
— Догадливый, - усмехнулась Яга.

— А теперь расскажите мне: кто такие кикиморы?
— Кикиморы? Это местные хулиганы, Мариус, или, как называет их Яга, кромешники.
— А какие они?
— Все такие кривые, косые, как увидишь, сам поймешь, что это они.
— Запомни, доктор, главное — это то, что не надо с ними разговаривать.
— Знаешь, Мариус, какие они прилипчивые? Ты слово, а они тебе десять, да все с подковыркой, чтобы уж если допечь, то допечь.
— Вот-вот, — продолжила Яга, — недавно пошел медведь на реку рыбу ловить, так кикимора рядом пристроилась, да давай болтать, что все медведь делает не так. Мол, и сидит не так, и рыбу ловит не так. Медведь молчал, молчал, а потом как заголосил. Кикиморе — радость, а я потом мишку полдня валерианой отпаивала.
— Можно было пустырник дать.
— Верно, в следующий раз пустырник дам, а то привыкнет к валерьянке, что я с ним потом делать буду?

— Рыбалка — это хорошо, — сказал мечтательно Мариус. — Самое что ни есть отпускное дело.
— Тогда лучше на озеро, — предложила Лиз. — Или на озере опасно, Яга?
— Русалки шалят? — подмигнул Мариус.
— Русалки? — презрительно фыркнула Яга. — Да более никчемных, более глупых и бестолковых существ я никогда не видела!
— А как же истории про то, что они людей в воду утаскивают?
— Байки все это. Русалки способны только днями лежать на мелководье и любоваться своим отражением.

— А дева озера? — спросила Лиз. — Ты помирилась с ней?
— Помириться с ней невозможно!- сердито отрезала Яга, - мы разделили озеро: северная сторона, до кривой березы, моя, а южная ее. Так что, Мариус, если пойдешь ловить рыбу, то лови ее только на северной стороне.

— Тогда у меня еще вопрос: что такое Чаморошный лес?
— Не знаю, — нахмурилась Яга.
— Даже ты?
— Я что, даже волшебник не знает.
— Что, никто из него не возвращается?
— Не так — никто не может в него войти. Знаешь, я несколько раз пыталась это сделать. Шаг, два, три, от силы четыре, а потом чую, как какая-то сила начинает меня выдавливать. При том, что выглядит лес таким мирным, таким приветливым. Я несколько раз облетела его на метле, пытаясь найти какую-нибудь прореху, — бесполезно. И знаете, померещилось мне как-то, что это вовсе не лес.
— Не лес? А что же?
— Не знаю, будто разлегся тут кто-то и изображает из себя лес. Все эти деревья, кусты, листья, трава — все это какое-то уж чересчур правильное, какое-то чересчур натуральное.
— Ой, — сказала тихо Лиз, — у меня прямо мурашки по спине побежали.
— То-то и оно.

— Ладно, — сказала Яга, снимая фартук, — пойдем, Птица, покажем Мариусу его хоромы.
Они поднялись по лестнице на чердак, и Мариус увидел, с каким трудом хозяйке дался подъем.
— Послушай, Яга, — заметил он, — можно попробовать исправить твою травму.
— И как это? — прищурилась она.
— Нужна операция.
— Я отказалась от молодильных яблок, а ты предлагаешь мне нож?
— А почему ты отказалась от яблок?
— Ну, если бы мне было лет сто, тогда можно было бы рискнуть, а так откушу больше, чем надо, и превращусь в глупого младенца. Так что — что есть, то есть.

На чердаке лежали разноцветные мешки, наполненные свежим сеном. Яга открыла сундук, что стоял у дальней стены, и достала розовую в мелкий цветочек подушку и ворох одеял.
— Ну и как тебе такая постель?
— По-королевски, — искренне ответил Мариус.

Утром они разделились.
— Мариус, ты не обидишься, если я с тобой не пойду? — спросила его Лиз, глядя, как он укладывает в рюкзак футляр с удочкой.
— Конечно, нет, а что будешь делать?
— А мы с Ягой полетим собирать сон-траву.
Из избушки вышла Яга с метлой и протянула Лиз холщовую сумку.
— Есть у нас одна знакомая ведьма, что мастерски летает на метле, — задумчиво сказал Мариус, глядя на нее. — Может, ты никакая не Баба Яга, а просто обыкновенная ведьма?
— Ведьма? — задумалась Яга. — Вряд ли.
— Почему?
— Чтобы взлететь, ведьме нужна только метла, а мне, кроме метлы, нужно еще заклинание.

***

В озере, как в зеркале, отражались кудрявые облака, над водой летали шустрые стрижи и висели, вращая громадными глазами, голубые стрекозы.
Мариус сполоснул пропахшие земляникой руки и медленно пошел вдоль берега. Дойдя до кривой березы, он повернул назад и вдруг услышал горький детский плач. Плакала девочка. Да, да, он был уверен, что это плачет маленькая девочка, такая же, какой когда-то была Лиз. Он бросил на землю рюкзак и побежал по тропинке на юг. Девочка сидела на стволе ивы, нависшей над водой, и баюкала руку, обмотанную белой косынкой.
— Что случилось? — спросил запыхавшийся Мариус.
— Упала, — сквозь слезы сказала она.
— Не плачь, сейчас я посмотрю, может быть, ничего страшного и нет.
Он присел с ней рядом и стал осторожно разматывать повязку.
Последнее, что он с удивлением увидел, — совершенно целая, покрытая мелкой чешуей четырехпалая рука. Через мгновение он уже падал в омут, который с чмоканьем поймал его и, закрутив, потащил в глубину. «Помни, Мариус, ты легче воды, поэтому утонуть не сможешь. Топит людей не вода, людей топит страх», — повторял когда-то Берг, снова и снова заставляя Мариуса нырять с пирса.
Страха не было, он открыл глаза и сквозь зеленую тьму увидел огромного усатого сома. «Рыбалка наоборот», — подмигнул Мариус рыбине и оттолкнулся от дна. Всплыв, он увидел, что четырехпалая девчонка, наклонившись, всматривается в омут.
— Смотрит! — неприязненно подумал он, отплывая в тень. Противоположный край озера был совсем рядом, и Мариус решил переплыть туда, чтобы потом вернуться на север по другой стороне. Прячась за камнями, он осторожно выбрался на берег и тут увидел маленькую пещеру. «Отлично, — обрадовался он, — сейчас выжму все и пойду».
Рубашка, джинсы и кроссовки лежали на горячих камнях, когда небо затянуло черной тучей и полил дождь. Мариус сидел в пещере и смотрел, как потоки воды закрывают от него мир. «Как вовремя я успел», — подумал он, завязывая шнурки.
Посветлело. Мариус оделся и... не смог выйти наружу.
Прозрачная стена, похожая на толстое стекло, полностью перекрыла вход.
«Поймали, как богомола», — почему-то подумалось ему.

***

— Странный какой-то был дождь, — сказала Лиз, поднимаясь по лестнице в избушку, — дошел до озера и весь вылился.
— Странный, — задумчиво повторила Яга, — поднимись-ка на чердак, посмотри, там ли Мариус.
— Нету, — сказала, вернувшись, Лиз.
— Ох, не нравится мне это, — пробормотала Яга.
— Будем искать?
— Да, только сначала возьми холстину и рассыпь на чердаке сон-траву.

***

Они взлетели и опустились у озера.
— Смотри, — сказала Яга, отдавая Лиз метлу, — видишь следы? Вот тут Мариус рвал ягоду, потом подошел к воде, потом снова вернулся на тропинку.
Они шли вдоль озера, пока не наткнулись на брошенный рюкзак.
— Рюкзак, Яга!
— Вижу. Стой на месте!
Яга тщательно осмотрела лужайку.
— Ну что тебе сказать? Отсюда он побежал на юг.
— На юг?
— На юг. Бегом. Как будто кто-то его позвал. И, кажется, я знаю кто этот «кто-то».
Они прошли еще немного.
— Смотри, Птица, видишь следы?
— Вижу, они какие-то совсем маленькие, Яга!
— Эта дрянь, — сплюнула она, — превратилась в ребенка. А скажи-ка мне, подруга, твой брат умеет плавать?
— Да.
— Это хорошо, потому что тут его столкнули в воду.
Они летели над озером, когда Лиз увидела, как что-то блеснуло на другом берегу.
— Смотри, Яга!

***

Мариус сидел за сверкающей стеной и смотрел, как приземляются девчонки.
— Хорош! — сказала насмешливо Яга. — А разбить не пробовал?
— Бесполезно, даже трещин нет.
— Так, — сказала она, — ты, Птица, остаешься здесь, а я полетела за волшебником.
— Что же вы мне не сказали, — мрачно сказал Мариус, — что Дева Озера — ребенок? Знаешь, как она плакала?
— Она не ребенок, она колдунья и постоянно меняет свой облик. Хочешь, я расскажу тебе, кем она предстала недавно перед Ягой?
— Расскажи.
— Прекрасным рыцарем.
— Да? И что Яга?
— Яга, конечно, сразу поняла, кто это, но решила посмотреть, что придумала злыдня. Видишь ли, в колдовстве она не сильна, но обижать ее никто не рискует, потому что силы у нее немерено.
— Я это заметил, — сказал Мариус, вспомнив, как легко Яга достала из печи чугунок.
— Ну вот, слушай, идут они, значит, вдоль озера, и стал ей рыцарь цветочки рвать, да комплименты на ухо нашептывать. И...
— И?
— И вот тут она не стерпела, да как двинет его кулаком по носу.
— Кулаком по носу? — рассмеялся Мариус.
— Ага, дева потом орала на все озеро, что Яга — дура деревенская и шуток не понимает.

***

— Смотрю, весело тут у вас, — хмуро сказала прилетевшая Яга, — я бы на вашем месте не веселилась.
— А что случилось? — встревожилась Лиз.
— Волшебник куда-то исчез. Придется поискать заклинание в бабушкиной книге, — сказала она, доставая из сумки старинную рукопись.
Испробовав два десятка заклинаний, мрачная Яга сердито объявила, что таких невежд, как она, надо в детстве сразу топить в помойном ведре.
— Перестань, — попыталась ее утешить Лиз, — мы обязательно что-нибудь придумаем.
— Придумаем, придумаем, — глядя в упор на Мариуса, сердито повторила та. — Объясни-ка мне, доктор, почему ты до сих пор не воспользовался своим даром?
— Даром? Волшебным?
— Ну да.
— Так у меня его больше нет. Я думал, что ты знаешь, что свой дар, вместе со свалившейся на меня когда-то силой, я потратил на то, чтобы лишить волшебной силы ту, которая чуть не убила мою сестру.
— Я, конечно, колдунья так себе, — скривилась Яга, — но что я знаю твердо, так то, что волшебный дар ни потерять, ни забрать невозможно.
— Если бы у меня остался дар, то об этом знал бы Аррис!
— Аррис — это ваш волшебник?
— Да, — ответила Лиз.
— Я думаю, что он это знает.
— Почему же он мне этого не сказал?
— А ты у него спрашивал?
— Нет.
— Видимо, он подумал, что ты решил быть обыкновенным человеком.
— И что теперь делать? — спросила расстроенная Лиз.
— Твоему братцу надо снова разбудить свой волшебный дар и вылезти из этой клетки.
— Серьезно? Но даже если ты и права, то я не знаю, как это сделать.
— Ну что же, — пожала плечами Яга, — значит, будешь сидеть здесь, пока не появится Дева Озера.
Мариус поморщился, вспомнив руку, покрытую мелкими чешуйками.

***

Он присел у теплой, освещенной закатным солнцем стены и, закрыв глаза, снова оказался в вечерней волшебной школе (ул Объяснения, 15) в тот самый момент, когда хлопнула дверь и в класс вошла она — веселая зеленоглазая Эн.
— Здравствуйте! — сказала она. — Меня зовут Эн. Я объясню для новеньких, — тут она улыбнулась Мариусу, — чем мы будем заниматься ближайшие две недели. Я буду писать, говорить, даже петь, но это все не для вас! Это все для вашего дара, который пока спит. Поэтому можете читать, вязать, слушать музыку, смотреть в окно... Вопросов нет? Тогда начинаем.
Она хлопнула в ладоши и запела-заговорила на странном, как тогда показалось ему, птичьем языке.
— А что делал тогда я? — спросил он себя, глядя на забрызганную солнечными пятнами стену.
— Веснушки! — улыбнулся он. — Я стал считать ее веснушки. Он вновь закрыл глаза и увидел прямо перед собой крыжовенные глаза и милый рыжий локон за левым ухом.
— Одна, две, пять... девять, — загибая пальцы, бормотал он, — десять... тринадцать, четырнадцать.
Ее голос звучал где-то совсем рядом, а слова, что она говорила, становились все понятнее и понятнее…

***

Мариус встал и, чувствуя как у него закружилась голова, нечаянно схватился за прозрачную стену. Раздалось шипение, и из-под ладоней потек-побежал прозрачный ручеек.
— Что это? — воскликнула Лиз, увидев, как над пещерой набухает серая туча.
— А братец твой молодец, — подходя к затуманенной стене, сказала Яга и ехидно добавила: — Даже и не ожидала.
— Отойдите, — крикнул он через стену, — а то обожжетесь!
— Что это, Мариус?
— Это лед, Лиз, и он тает.