Небеса, театр и музыка

Он родился в столичном Санкт-Петербурге в 1872 году и с раннего детства радовал своих родителей музыкальными дарованиями, начинал с балалайки и перешел на гитару, затем освоил скрипку. Но когда подрос и сел за рояль, то на слух стал подбирать мелодии, в том числе известных музыкантов классиков - исполнял произведения Моцарта, и сочинял свои пьесы, романсы!
Его мать и отец, обеспеченные люди, сами большие любители пения, музыки и театра, не могли не нарадоваться на младшего Глеба - в своих умениях он далеко перещеголял старшего брата, Бориса, всего-навсего акцизного чиновника, следившего за уплатой налогов на табак, сахар и вино. Отныне будущее младшего отец и мать связывали либо с театром, либо с концертными выступлениями перед широкой публикой.
Но вот когда Глеб ещё подрос и запел, то заслушались не только его родители, но и приглашенные гости. У младшего внезапно прорезался лирический тенор, берущий за душу. Ему аплодировали, кричали, браво! Где выступать семейному дарованию, в оперетте?
Ах, зачем смешная оперетта?! Он ещё не на такое способен! Глеб своими новыми достижениями с каждым годом продолжал удивлять мать и особенно отца, главу семьи, из дворянского рода Котельниковых, Евгения Григорьевича, профессора высшей математики и механики в Санкт-Петербургском лесном институте - теперь это Санкт-Петербургский государственный лесотехнический университет имени С.М.Кирова.
В доме Котельниковых частыми гостями всегда были артисты и музыканты, в праздники устраивали совместные торжественные вечера, ставили костюмированные спектакли, для детей организовывали кукольные представления. Все расхваливали растущее мастерство самоучки музыканта Глеба, ждали от него выхода на большую столичную сцену. Но ни на гитаре, ни на скрипке, ни на рояле и пении младший не остановился. Да, он прекрасно исполнял произведения Моцарта, сочинял собственные пьесы. Не хватало, чтоб он стал ещё композитором? Такие нагрузки? Зачем спешить? Родители ему не мешали, решили подождать, повзрослеет, сам определится.
А Глеб, став постарше, снова всех удивил, выбрал… спортивный зал, увлекся фехтованием. Мастера преподаватели говорили, что юноша очень способный, упорный, потренируется, может выступать на первенство столицы. 
Но на фехтовании способный парень долго не задержался, на все увлечения не стало хватать времени. Родители были в недоумении, какие новые сюрпризы принесет им это неуёмное чадо? Почему-то они не учли другого дарования младшего сына - наследственного, Глеб с тринадцати лет занимался ещё техническим творчеством, проявлял свойства конструктора, изобретателя - из разных деталей  собирал модели самодвижущихся повозок, аэропланов. На барахолке приобретал разные детали, комбинировал с ними, ремонтировал часовые механизмы.
Однажды у одного старьевщика Глеб купил старенький объектив и несколько деталей к нему. Дома он смастерил настоящий фотоаппарат. В него стал закладывать стеклянные фотопластинки, которые сам покрывал известным тогда «мокрым слоем» эмульсии. И аппарат заработал, он фотографировал! За чтобы ни брался этот юноша, всё у него получалось.
Поэтому, когда после окончания гимназии встал вопрос, где учиться младшему сыну дальше - мнение родителей разделилось, либо поступать в Технический университет, либо в консерваторию.
Но в 1889 году в жизни Глеба произошло другое важное событие, повлиявшее на его дальнейшую судьбу и выбор профессии. Началось с того, что он купил билет в увеселительный сад «Аркадия», открытый в 1881. Там должно было состояться удивительное «Представление - с небес на землю» - в столицу Российской империи прибыл американский воздухоплаватель Шарль Леру, племянник знаменитого президента США Авраама Линкольна. Господин Леру готовился поразить русскую публику необыкновенным фокусом - подняться в воздух на воздушном шаре, и оттуда с небесной высоты отважный американец собирался прыгать… Продемонстрировать прыжок из поднебесья на землю? Как? У него, оказывается, был собственной конструкции спасательный механизм, названный незнакомым французским словом – parachute, что означало препятствовать падению.
Леру был известен не только в США, но и в Европе, совершал прыжки в Берлине, Бремене, затем отправился в турне по Российской империи. Прыгал в Москве, Риге. И везде восхищенные возгласы, везде успех.  Наконец, он прибыл в столицу, Санкт-Петербург. 
Юный Глеб Котельников ближе всех протиснулся к огороженной площадке, где удивительный воздухоплаватель проверял стропы своего шара. Этот висевший в воздухе шар, был наполнен светильным газом и слегка раскачивался, его удерживали тросы, привязанные к мешкам с песком. Наконец Леру закончил все приготовления, помахал зрителям, забрался на небольшое сидение, дал знак служащим, они освободили тросы, и шар вместе со своим пассажиром неторопливо взмыл в небо.
Все задрали головы - в небесах на фоне облаков, этот отважный человек надел на себя спасательный жилет, отцепил от шара свой зонтик-парашют и… спрыгнул вниз.
К земле приближалась черная фигурка. Публика ахнула, Леру разобьется?! Нет! Над его потянулась белая ткань и раскрылся зонтик-парашют. Образовался купол. Полет сразу замедлился. В своём парении Леру слегка раскачивался и приветственно помахивал правой рукой. Публика радостно захлопала.
Но неожиданно задул ветер, и воздушного прыгуна стало относить в сторону от парка, от Невы. Через несколько минут он приводнился в Большой Невке. Слава Богу, все завершилось благополучно.  Там на всякий случай дежурили лодки. И вскоре улыбавшийся воздухоплаватель появился в увеселительном саду. Публика восторженно хлопала, выкрикивала имя героя Шарля Леру.
Юный Глеб вытирал со лба пот. Испытал нервное напряжение. Как будто сам летел к земле вместе с этим зонтом-парашютом. Он старался приблизиться к отважному человеку, какой он герой, ничего не боится.
Шарль Леру совершал затем свои прыжки в Харькове, Одессе, Варшаве, Риге. И всё заканчивалось благодарными аплодисментами зрителей. Американец проявлял настоящее мужество, демонстрировал спасательное средство в полёте и зарабатывал хорошие деньги.
К сожалению, гастроли Шарля Леру закончились в России трагически. 12 сентября того же 1889 года он выступал в Ревеле, ныне это эстонский Таллин. Неожиданно сильный ветер подхватил шар и вместе с воздухоплавателем унес далеко в море. Леру упал в воду и разбился…
Тогда Глеб ещё не представлял себе, что пройдут годы и годы, и он сам станет изобретателем воздушного спасательного средства - парашюта собственной, улучшенной конструкции и запатентует его. Правда, не в России, а во Франции.
К сожалению, в том судьбоносным году Глебу не удалось поступить ни в один из намеченных вузов, ни в Технологический университет, ни в консерваторию. Причина - неожиданная смерть отца, опоры семьи, её финансовое благосостояние. Кончились средства, пенсии матери было недостаточно, Глебу пришлось думать, как жить дальше, какую выбрать профессию, как обеспечить себе достойное существование? Оставался простой путь - стать военным, обучиться на офицера, а дальше…  А дальше видно будет.
В том же 1889 году молодой Котельников поступил в Киевское военное училище, которое закончил в 1894 году, прослужил обязательные три года в армии и уволился в звании поручика артиллерии. 
Во время службы в войсках он впервые познакомился с аэростатом, который поднимался в воздух вместе с корректировщиками артиллерийского огня.  Увлекательное это дело - взлетать в небеса до непомерной высоты и оттуда рассматривать землю - впечатления незабываемые, они самые острые, не раз его охватывал страх, когда неожиданный сильный ветер уносил шар, что делать, если… Грустные мысли Глеб старался отбрасывать. 
Увы, в дальнейшем, испытывая нехватку в деньгах, молодому человеку пришлось пойти по стопам старшего брата, он устроился на работу акцизным чиновником, работал в казенных учреждениях Полтавы, тогда украинской провинции. Ни удовольствия, ни особых денег. Зато в свободное время он принимал активное участие в постановках любительских театральных трупп. Не мог жить без полюбившейся ему сцены, писал пьесы, ставил их. Не забывал и о конструировании - для рабочих местного винокуренного завода разработал новую разливочную машину, облегчил ручной труд. Для себя приобрел велосипед, оснастил его парусом, прибавил скорости. Глеб не ездил, буквально летал на двухколесном, чем вызвал немалое удивление жителей. Так он экономил время.
Вскоре в его монотонной жизни произошли два важных события. Он женился. Его супругой стала Юлия Волкова, дочь известного полтавского живописца Василия Волкова, с который он был знаком со школьных лет. И начались семейные будни и заботы. Только через десять лет Котельников вместе с женой и детьми перебрались в столичный Петербург. Надо было начинать искать себя в новом деле. Прежде всего он, на тридцать девятом году жизни, стал посещать театральную труппу Народного дома, стал профессиональным актером под псевдонимом Глебов-Котельников.
Но не забывал и о своей мечте, его по-прежнему привлекали самолеты, спасательные средства для пилотов, Юлия искала себя в искусстве, хотела стать художником миниатюры, резьбы по слоновой кости. Это был счастливый брак, вместе они прожили 45 лет.
Следует отметить, что развитие авиации в начале XX века привело к тому, что в центральных городах России стали проводиться показательные полеты первых русских авиаторов, которые взлетали на французских аэропланах, конструировали собственные модели. Нередко их летательные аппараты разрушались ещё на взлете, моторы отказывали. Иногда они, словно птицы, парили в воздухе, зрители хлопали, а иной самолет неожиданно камнем летел на землю. Гибли пилоты, от машин оставались обломки. Таких случаев было много, очень много. О них писали в газетах. Писали, писали, но мало, кто разбирался в причинах. Беда была в том, что, если погибала машина, вместе с ней погибал, как правило, и пилот, пропадал весь накопленный им опыт.
Каждый полёт в небе таил в себе смертельный риск. Но как спасти пилота, каким средством? А если у самолета появятся ещё пассажиры?
Изобретались самые различные устройства, но все они, крепились, как правило, либо внутри, либо снаружи летательного аппарата, все были громоздкими. Случись внезапная остановка мотора, пилоту не оставалось ничего другого, как подобраться к парашютному устройству, открепить его, надеть на себя и прыгать. На это уходили драгоценные секунды, минуты. Редко кому удавалось спасти себя таким способом.  Надо было изобретать что-то другое, удобное и действующее моментально.
В сентябре 1910 года на Комендантском поле окраины Санкт-Петербурга состоялся Всероссийский праздник воздухоплавания. Свое мастерство собирались продемонстрировать русские летчики. На поле - тысячи зрителей, среди них и Глеб Котельников. Упустить такое событие он, конечно, не мог. Зрелище было впечатляющим: машины жужжали, стрекотали, как стрекозы, взлетали, уносились в небесную высь, благополучно садились, пилоты улыбались, зрители хлопали. Завершающий полет совершал молодой капитан Лев Мациевич. У него был французский «Фарман», машина двукрылая, надежная, на ней Мациевич уже «покатал» представительных гостей, среди них был и председатель правительства Петр Столыпин.
Но к вечеру, когда все устали и солнцу клонилось к закату, Мациевич  решил ещё раз продемонстрировать не только свое мастерство, но также испытать аппарат, поднять его на максимально возможную высоту. Старт, взлет, набор высоты. Однако, по непонятной причине, примерно в 500 метрах над землей, «Фарман» стал разваливаться на части. Самолет рассыпался. Мациевич, не удерживаемый никакими ремнями, просто выпал из кабинки и, размахивая руками, летел вниз…
Наглядная гибель известного авиатора произвела на Глеба гнетущее впечатление. Он несколько дней был сам не свой, не мг забыть трагедию, свершившуюся у него на глазах. И много думал над тем, как изготовить спасательный зонт-парашют, не такой, как у Леру, а складывающийся в заплечный ранец. Да, ранец должен находиться за спиной пилота. В чрезвычайную минуту опасности пилот мог бы выпрыгнуть из кабинки и дернуть за шнур. Раскрывшийся купол - парящий зонтик - спасёт лётчика. Человеческую жизнь надо спасти, обязательно спасти, иначе у авиации не будет ни развития, ни будущего.
Так Глеб Котельников, в двадцать восемь лет, заболел идеей изготовить парашют собственной конструкции.
Но вот первая проблема -– как в скромный ранец уложить огромный тканевый купол - ткань не хотела помещаться! Задача казалась нерешаемой.  Ситуацию разрядил случай.
Однажды на улице Глеб заметил, как дама доставала из своего ридикюля сложенный платочек, она взмахнула им – и появился большой легкий платок - он парил в воздухе! Шёлк! Тончайшая ткань и крепкая! Но как его кроить, как складывать? Квадратом, кругами… Та ещё головоломка. Значит, только опытным путем.
Так начались поиски подходящей тонкой, крепкой ткани, которую требовалось раскроить особым образом, чтобы она создавала овальный, парующий купол, от концов которого должны были тянуться нити к ремням пилота!
Хорошая идея - сама по себе великая вещь. Но на пути её реализации зачастую возникают не менее «великие» трудности. Котельников не боялся трудностей и всего себя отдавал работе. Одну комнату в доме он превратил в рабочую мастерскую. Жена не мешала, она понимала настрой своего изобретательного мужа, поддерживала его идеи. На свои скромные средства Глеб покупал ткани, советовался с Юлией при раскройке и конструировал заплечный ранец.
Бывший армейский артиллерист производил расчеты, он же, делал пробы на воздухе. Изготавливал манекены, привязывал их к своему парашюту и скидывал… с крыш домов. Одни приземлялись удачно, другие нет. Он вносил изменения, исправления.
В конце концов у него получилось - манекены весом в восемьдесят килограммов с парашютом за спиной опускались плавно, не переворачивались, землю «встречали» ногами, оставались как бы «живыми». Предстояло пробовать не с манекенами, а с живыми людьми. Но кто согласиться принять участие в опасном эксперименте? Котельников сам пробовал свое сидение, раскачивался в нём и пришел к выводу, что стропы парашюта надо разделить на два плеча, так можно достичь равновесия! Теперь пилот, держась за стропы, мог маневрировать, управлять парящим устройством, он мог подыскивать удобное место для приземления. Парашют становился, как бы управляемым, послушным! Ура, это было открытие!
Но не поддавалась другая задача - моментального раскрытия парашюта. Нужна была сила, выталкивающая парашют из ранца. А если на дно ранца установить выталкивающие пружины? Но тогда ранцу понадобиться сдерживающая крышка. И защелка. В чрезвычайной ситуации пилот тянет за шнур, защелка отскакивает, пружины выталкивают парашют, которой под воздействием воздушных потоков раскрывался бы над головой пилота.
Наконец, удачные эксперименты с манекенами закончились, и в Офицерскую воздухоплавательную школу Санкт-Петербурга поступило прошение - рассмотреть изобретение Глеба Котельникова - парашют - для спасения жизни пилота, в случае, если…
Проект приняли, рассмотрели. Но выразились очень скептически. Не подходит. Резюме: парашютист от удара об землю отобьет себе ноги и внутренности, при сильном ветре его унесет на… «Кудыкину гору». А в дождь и снег тканевый купол в воздухе вообще не раскроется.
Котельников доказывал обратное, начинал с истории. Попытки прыгать с зонтиком-парашютом начинались во Франции, ещё в 1783 году, когда с башни обсерватории Монпелье прыгнул физик Луи-Себастьян Ленорман. Над головой у него был деревянный каркас, это зонтик, обтянутый тонкой тканью. И он удачно приземлился. А если каркас сделать складывающимся?
Никакие доводы Котельникова не действовали. Все было напрасно. Проект рассматривали, обсуждали, но эксперименты отклонили.
Радетель авиации, Великий князь Александр Михайлович высказался куда более категорично, он заявил, что парашюты в авиации - вещь просто вредная, пилоты будут стремиться спасать себя, вместо того, чтобы спасать машины. 
В августе 1911 год Глеб Котельников направил докладную записку военному министру Сухомлинову, в которой просил о выделении ему субсидии на создание опытного образца ранцевого парашюта, собственной конструкции. И приводил результаты испытаний, «…в Новгороде кукла сбрасывалась на землю с высоты 200 метров. Из 20 раз ни одной осечки. Формула моего изобретения следующая: спасательный прибор для авиаторов с автоматическим выбросом парашюта… Готов испытать свое изобретение в Красном Селе…» Ни ответа, ни привета.
Только в декабре 1911 года «Вестник финансов, промышленности и торговли» сообщил о поступивших заявках на изобретение, в том числе упоминалась заявка г. Котельникова: «…однако по неизвестным причинам ни патента, ни субсидии изобретатель не получил».
Не худа без добра, зато он получил письмо из совершенно другого ведомства, его приглашали прийти в фирму «Ломач и Ко», торговавшую авиационными принадлежностями и возглавляемую коммерсантом, которого звали Вильгельм Ломач. Он представлялся ещё владельцем гостиницы «Англетер». Цель приглашения – переговоры о спасательном воздушном устройстве.
Переговоры прошли и завершились более, чем успешно. Фирма «Ломач и Ко» изготовила несколько образцов парашютов конструкции изобретателя Глеба Котельникова и проверила их в действии - с автомобилем. К этому скоростному передвижному средству прикреплялся ранец. Автомобиль разгонялся, Котельников дергал за шнур из ранца вылетала ткань, на ветру она превращалась в купол парашюта, автомобиль невольно тормозил и останавливался, двигатель глох. Значит, найденное решение было верным.
Проводились ещё опты с воздушными шарами, летающими аэропланами - в воздух выбрасывались манекены с ранцами. Во всех испытаниях у манекенов, оказавшихся в воздухе, парашюты раскрывались сами и манекены благополучно приземлялись. Благополучно!
Котельникова поздравляли. Только в жизни изобретателя ничего не изменилось, армия отказывалась брать на вооружение его парашют-ранец. Аэропланы продолжали летать и падать, гибли пилоты. За 1912 год - 128 смертей.
Решили попытать счастье за границей. Зимой 1913 года фирма «Ломач и Ко» представила во Франции русский ранец Глеба Евгеньевича Котельникова, с механическим выбрасыванием парашюта, обозначенный как «РК-1», расшифровывались, как «Русский, Котельникова, Первый». Сам Котельников поехать не мог, он был занят в театре. Свое сценическое творчество не бросал, писал пьесы, режиссировал, участвовал в антрепризах. Что делать, такой был он, во многим одаренный человек.
Русский парашют Котельникова с манекеном во Франции испытывали несколько раз - все прыжки прошли успешно. Но главная сенсация произошла 5 января 1913 года. Студент Петербургской консерватории Владимир Оссовский совершил в Руане с русским парашютом «РК-1» прыжок с 60-метровой высоты моста через Сену. И спокойно приводнился. Вышел из воды живой и довольный!
От русских такого успеха никто не ждал. Но все же гордые французы, «всемирно известные конструкторы» первый приз присудили своему   
изобретателю Фредерику Бонне, парашют которого укладывался в фюзеляже самолета. Дальнейшего применения в авиации он не получил. А зачем? Кому он нужен? Французы выкупили у Ломача два парашюта «РК-1» и, забыв о патентных правах, тотчас наладили у себя их производство, выдав за собственную разработку.
Правда, на изобретение парашюта Котельникову всё же выдали патент. Это было признание, это было достижение. Но впереди надвигался 1914 год, вместе с ним пришла Первая мировая война, в которой впервые приняла участие авиация.
В небо взмыл четырех моторный деревянный двукрылый самолет-гигант «Илья Муромец», конструкции Игоря Сикорского, ещё одного российского технического гения. Эта чудо-техники было способно поднять в неб0 16 пассажиров! Для них оборудовали специальный салон. В году войны вспомнили о парашютах Котельникова, приготовили их к испытанию и… оставили на земле. Причина та же - так решили умные головы из царского правительства.
Первая мировая война в России перешла в революцию, за ней последовала Гражданская война, парашют Котельникова оставался невостребованным. И даже в первые годы советской власти парашюты закупались в США за золото.
Новую модель ранцевого парашюта по заданию нового правительства Глеб Котельников изготовил только в 1923 году. Жесткий ранец он заменил на мягкий, и в 1924 году получил на него патент. Так появилась новая марка ранцевого парашюта, «РК-2». Затем сконструировал усовершенствованный «РК-3». Наконец, изобретатель получил ответственное задание и принялся за создание небывалой конструкции грузового парашюта, с куполом, размером 12 метров. Этот «РК-4» был способен спускать на землю груз массой до трехсот тонн. Но по независящим от изобретателя обстоятельствам грузовой парашют применения не нашёл.
Наступил 1926 год. Непростой год в жизни молодой страны Советов. Газеты писали об образовании новых краёв и республик, о политических противоречиях в руководстве, публиковались также заметки о крушениях, например, на Ленинградском вокзале в Москве скорого поезда, у которого отказали тормоза, были человеческие жертвы… На Нижегородском вокзале пассажирский поезд врезался в тупик…
Глеб Евгеньевич Котельников, известный человек, жил в Ленинграде, он автор почти двадцати уникальных изобретений, массой театральных постановок, собственных ролей на сцене, почувствовал себя уставшим…  Готов был, конечно, помочь, но сил не стало хватать. И потому решил передать советскому правительству все свои изобретения. Как настоящий патриот, он хотел тем самым расширить круг применения своих изобретений, дать стимул в научно-техническом развитии молодого государства. Но сцену «авиатор» не оставлял. Продолжал сам выступать в разных ролях, в основном классических пьес, был режиссером спектаклей. В 1930-х годах, выйдя на пенсию, он принялся писать книги для советской молодёжи, массовыми тиражами вышли его «История одного изобретения. Русский парашют» (1939), «Парашют» (1943).
Во время Великой Отечественной войны Глеб Котельников  оставался в блокадном Ленинграде, он уже знал, что его парашюты успешно использовались во всех боевых действиях советской авиации. 
Эвакуировали изобретателя в Москву в конце декабря 1941 года. Уже в январе 1944 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР
№ 216/91 от 22.01.1944 «О награждении орденами и медалями работников Лёгкой промышленности». Среди них был конструктор первого русского парашюта Глеб Евгеньевич Котельников, его наградили орденом «Красной Звезды».
Но пребывание в блокадном Ленинграде для Котельникова не прошло бесследно. Его организм был ослаблен, он горевал о безвременном уходе жены, долго болел и скончался 2 ноября 1944 года.
Выдающего изобретателя, конструктора, музыканта, театрального деятеля, необыкновенного творческого человека похоронили на Новодевичьем кладбище. В той же могиле поместили останки его супруги.
Установили памятник - крупный бюст, под ним раскрытый парашют - спаситель жизней…
Теперь это место паломничества, понятно, парашютистов. Они приходят к изобретателю на поклон и к дереву возле могилы привязывают ленточки для затяжки парашютов - их называют «тявочки».