Дорога на Яман-Касу

Конечно, идти прямо по железнодорожным путям не самая лучшая затея — поезда всегда ездили на этом участке довольно часто. Но на этот раз не было ни одного. А, может, таковые и проходили мимо, но прошедшие несколько часов почему-то совершенно выпали у меня из памяти. Маршрут на Яман-Касу был простым, почти привычным. Из города нужно было ехать на электричке до станции Сара. Там высадиться, собрать волю в кулак и пройти примерно пять километров в обратную сторону по железной дороге. Вообще, на Яман-Касу от Сары можно дойти не только по рельсам. Есть обычная, более безопасная грунтовая дорога, идущая по полям. Но у нее есть свои недостатки. Во-первых, в самом конце пути там придется спускаться вниз по довольно крутому склону, к тому же, продираясь сквозь кустарник. А во-вторых, на грунтовой дороге гораздо больше вероятность повернуть не туда. Особенно ночью.
 Я обнаружил, что из памяти стёрлась не только часть моего пешего пути по шпалам, но и предшествующая тому поездка на электричке. Надо же так увлечься собственными мыслями.  Да и станция Сара абсолютно не запомнилась. Вот это было уже действительно странно. Я  будто бы просто возник прямо между рельсами и слабо виднеющимися в ночи бетонными столбами железнодорожной контактной сети. Впрочем, сам факт этой моей частичной амнезии был не очень досаден. Более того, я  и не пытался вспомнить пропущенное. Я знал, что иду на Яман-Касу, и даже видел где именно иду: полная луна, пусть и тускло, но в достаточной мере освещала местность.
Ходить по железнодорожной насыпи – не самое удобное занятие. Между соседними шпалами расстояние слишком маленькое для шага, а если перешагивать через одну, то, расстояние, наоборот, получается слишком большим. Но этот участок был аккуратно отсыпан щебнем. К тому же отсыпка была не новой, дроблёный камень успел слежаться. Потому идти можно было легко и спокойно, не глядя под ноги. Главное не пропустить поворот в нужном месте.
Я вспомнил, как когда-то мы шли большой компанией по этому же пути. Из всех нас лишь одна девушка бывала до того на Касе. Но и она не могла точно вспомнить где же именно нужно свернуть с железной дороги и спуститься вниз. В итоге мы потеряли довольно много времени. Сначала она, отделившись от всех, ушла искать Касу, затем все остальные отправились искать ушедшую. А нужное нам место совершенно случайно нашел человек, не бывавший до того дня там ни разу.
Но на этот раз я был уверен, что не промахнусь. К тому же, полная луна и теплая летняя ночь делали путь даже приятным. Хруст щебня под ногами, стрекот кузнечиков, щебет невидимых птиц – я почувствовал, что могу идти так очень долго.
Рельсы вдруг стали издавать звуки, сначала невнятно, а потом всё громче и громче: цок-цок-цок! цок-цок-цок! Поезд! Было совершенно непонятно с какой стороны он движется, потому я предпочел вовсе уйти с путей в сторону. Благо, откосы здесь были невысокими. Вскоре стало очевидно – состав шел по тому же пути и в том же направлении, что и я. Наконец, луч тепловозного прожектора осветил рельсы за спиной, а за ними и всё вокруг. Состав оказался пассажирским: замелькали освещенные квадраты с пятками, торчащими со вторых полок плацкартов, людьми, уткнувшимися в телефоны, чьими-то небольшими застольями на откидных столах, искрами и угольным дымом, летящим из труб вагонных титанов... Почему-то привлекли внимание несколько детей, прижавшихся носами к окнам. Что они пытались разглядеть в ночной темноте вокруг вагона? Несколько секунд — и всё это унеслось вдаль, закончившись тем же «цок-цок-цок», какое-то время ещё звучащим от рельсов.
Вновь стали слышны кузнечики, птицы и...гитара? Я огляделся. Действительно, чуть не пропустил поворот. Надо же, как совпало, что поезд заставил меня сойти со шпал именно в нужном месте. Итак, я начал подниматься от железной дороги вверх, где тропинка уходила в заросли, а потом постепенно спускалась к месту моего назначения. На этом месте всегда вспоминаю одну старую историю. Есть один такой товарищ по имени Диминг. Соскучившись за долгую зиму по вылазкам на природу, он при первой же возможности отправился на Яман-Касу. Пропыхтев традиционные пять километров под тяжелым рюкзаком, Диминг добрался до первых кустов Касы. Здесь он остановился, поклонился и громко произнёс: «Ну, здравствуй, Яман-Каса!». «Здравствуй, Диминг!», - ответила Яман-Каса. Впоследствии, правда, выяснилось, что в ближайших кустах сидел давний товарищ Диминга.
На самом верху подъема сомнений уже не оставалось — возле ручья играла гитара. Почувствовался дым, в отличие от угольного дыма поезда, близкий и уютный. Я понемногу спускался, петляя по склону вместе с тропинкой между деревьями. Сначала стал виден свет костра, а затем и сам костёр на берегу ручья Яман-Каса, текущего впритык к скалам.
«Саша, ты что ли?,- голос из темноты прозвучал не так уж и неожиданно. - Пошли к костру! Ты как, без проблем добрался?».
«Да в целом неплохо, хотя и топал один,- я не понимал с кем говорю, поскольку мы не вышли ещё на свет. - Под конец пути только поезд попался».
«Ну это нормально,- голос как будто усмехнулся.- Сюда все по одному идут».
Ночью даже самая маленькая поляна с костром выглядит просторной. Но на этот раз небольшая площадка между ручьём и подъёмом наверх показалась просто огромной. Костер горел традиционно — в самом центре. Расположившаяся по кругу компания была намного многолюднее обычного. «Наверное, Андрей Царёв всех позвал,- подумалось мне,- он любит когда народа много. Собственно, а вон и он, с гитарой». Меня пока не замечали, увлеченные общим пением. Я сбросил рюкзак и подсел к костру, на одно из брёвен, всегда лежащих на Касе кругом вокруг костровища. Песня подошла к концу. Сидящие заулыбались.
«Привет!»- раздалось со всех сторон. Я и сам не заметил, как в руке у меня оказался полный стакан, а передо мной появилась дымящаяся тарелка с пловом. Теперь можно было расслабиться. Вокруг были знакомые, практически родные лица. С некоторыми я не виделся очень давно, как минимум, несколько лет.
«Долго же ты добирался! Добро пожаловать!»- раздался голос рядом. Я повернулся — да это же Серёга Подлеснов! Вот уж кого давно не видел.
«Привет, Серёга! Как хорошо, что ты здесь! Сто лет уже с тобой не виделись,- и тут у меня в голове будто что-то щелкнуло. - Я же на твоих похоронах был!»
Я присмотрелся к компании. Кого здесь только не было. И да, среди прочих попадались люди, давно уже бывшие на том свете. Вон сидит Тоня Рыжкова со своим необычным певческим голосом, умершая от рака. А недалеко от нее — Игорёк, погибший ещё тогда, когда я был студентом...
«Серёга,  ты же умер!»
«Да,- Серёга улыбнулся.- И ты тоже».
«А как тогда получается, что тут вместе сидят и живые и мертвые?»- я вновь обернулся к Серёге.
«Сам не понимаю. Видимо, тут просто не существует времени. Но ведь неплохо получилось, согласись?»- тут он уже не выдержал и засмеялся.
«Да конечно неплохо, - здесь засмеялся уже и я.- О! Андрей песню играть начал».
И стало уже не до разговоров. Звучала гитара. По-прежнему стрекотали кузнечики, потрескивали сучья в костре, журчал ручей, впадая в каменную чашу, откуда-то доносилось пение птиц. А над Яман-Касой неожиданно стройный хор голосов нёс когда-то надоевшую, но теперь такую близкую песню...

Коронована луной...
Как начало — высока...
Как победа — не со мной...
Как надежда — нелегка...