Любовь все прощает - глава 12

               
 
  В эту ночь Надя почти не спала. Младший сыночек вел себя не спокойно и на  каждый его всхлип срабатывал ее материнский инстинкт. Она не выключала ночник и все время вскакивала, пытаясь понять, что ему не дает покоя? Ночь казалась бесконечно длинной. Разболелась голова, тело ломило ознобом. Какое-то смутное предчувствие терзало душу. А на дворе господствовал ноябрь, завывая  разгулявшимся ветром, который безжалостно срывал с деревьев последние листья. Уже третий день моросил мелкий обложной дождь. Мокрые ветки хлестали по крыше. В доме было  тепло. С вечера засыпанная антрацитом печка, до утра сохранила тлеющий  уголь.               
  -Вот хорошо, - подумала Надежда, - хоть растоплять заново не надо.                Она ловко орудуя кочергой, выбрала на савок перегоревшую жужелку, и вынесла ее на улицу. Потом подбросила в печь пару сухих бревен, и поставила разогревать завтрак. На часах было - пять утра. По натуре  «сова», Надя очень не любила, когда Алексей работал в первую смену. С вечера она могла возиться по хозяйству хоть до полуночи, а вот  утром,  всегда вставала неохотно, и с большим трудом.
 Алексей часто баловал ее и никогда не требовал, чтобы Надя провожала его утром на работу. В противоположность ей он был «жаворонком» – легко просыпался, и закутывая свою «половину» в одеяло, целуя  говорил;
  - Спи, золотко, пока есть такая возможность. Я и сам себе  разогрею! Было бы что греть.
 И теперь, когда она, присев на край кровати, наклонившись  ласково поцеловала его, Алексей, открыв глаза, очень удивился.
  - Ты  уже  встала? Что, что - то случилось?
  -Нет, пока ничего не случилось, но сердцем чувствую беду, - ответила,  не скрывая своего волнения,  Надежда, - Толик сегодня очень плохо спал. Всю ночь почему-то хныкал.
  - А ты что, не знаешь что делать?  Возьми  завари укроповой  воды.  Может у него живот болит? Мне ли тебя  учить? Надя  поднялась  и  молча  пошла на кухню выполнять наставление мужа. А тот наскоро позавтракав, быстро оделся, поцеловал ее, и подняв воротник куртки, канул в зыбкую темноту мрачного тумана.
 Надежда спать уже больше не легла. Она проверила детское белье, переполоскала  с ночи собранные пеленки и развесила их над печкой.                День ворвался в их  дом  с  пронзительным  криком  малыша. Саша проснулся  и глядя на своего брата, тоже  заплакал.
  - Мама, ляля  вава.
  - Да, сынок, у Толика  вава, вставай будем его лечить.                Она подняла Сашу и усадила его на горщок.  Тот спокойно подчинялся  и только молча следил за малышом.  Надя быстро перепелинала  Толика в сухие пеленки и накормив грудью, уложила его в кроватку. Раньше, всегда после этой процедуры, малыш опять засыпал. И у молодой мамы появлялось время заняться старшим сыном. Но в этот раз малыш не утихал. Он прижимал ножки к животу и извиваясь  в кроватке словно змейка,  надрывно кричал. Надя, разрываясь между двумя  детьми, не знала что ей делать. Наскоро одев  и накормив Сашу, набросала ему кучу игрушек и больше почти не уделяла ему времени, - было не до него. Она полностью переключилась на младшего и не выпускала его с рук. Перепробовала  все, что только знала, но ничего не изменилось, малыш не успокаивался.
  Когда Алексей вернулся  с работы., Надя, прижимая к груди  Толика, сама со слезами на глазах, встретила мужа на пороге. И не дав ему войти в дом, запричитала
  - Ой Лешенька у нас беда! Я уже и укроповую водичку  давала, и  массажировала животик, и клизму делала, ничего не помогает! А теперь вот, еще и температура  поднялась! Сходи к Вере Михайловне, пусть придет посмотрит. Может она нам что-то посоветует?
  Вера Михайловна уже была на пенсии,  но все еще работала в больнице  медсестрой,  в детском  отделении. Она никогда не отказывала  людям в помощи. И все, прежде чем обратиться в больницу, бежали к ней  со своими бедами. Она и теперь долго не расспрашивала. Всунула  ноги в калоши, накинула на себя старую, истрепанную шубейку и заспешила за  Алексеем.
  Быстро раздевшись, подошла к малышу, потирая свои руки, она подышала на  них, пытаясь  горячим дыханием согреть. Но  решив, что этого не достаточно, она подошла к печке и подержала их над открытой конфоркой.
  - Так ночью, говоришь все началось? Ану ложи его, давай посмотрим, что тут у нас? - и она внимательно осмотрела  малыша: заглянула в рот, приложила ухо к груди, пощупала живот и вздохнув развела руками.
  - Ну что,… легкие у него чистые - хрипов нет, горло тоже в порядке, а вот живот, явно болезненный. Это все, что я могу вам сказать. Дайте ему, пока эту таблетку, - и она положила  Наде  в руку пол таблетки, - а я сейчас заступаю на дежурство  и вызову вам скорую помощь. Потому что, это может быть очень серьезно! И с этим шутить нельзя.
  -Все было и сразу ясно, больницу не миновать, - подумала Надежда и передав малыша Алексею, начала собираться в дорогу.
  - Боже, а как же нам быть с Сашей? – взволнованно спросила она у мужа.
  - Утром  попрошу тетю Нюру приглянуть за ним, а затем сбегаю на шахту, оформлю бесплатный отпуск и дам телеграмму теще. Ты за нас не волнуйся, мы найдем выход. Дай Бог, чтобы у вас все обошлось.
  - В ожидании, время проходило очень медленно. Малыш кричал, а Надежду бросало в жар. Алексей тоже будто бы на иголках, не приседал ни на минуту.
  Скорая приехала поздно - где-то в десять часов ночи.
Саша, о котором сегодня почти забыли и совсем не уделяли ему времени, заснул сам, пристроившись поперек кровати. Надя заботливо положила его на подушку  и укрыла мягким одеялом.
  -Спасибо тебе, мой хороший, - тихо прошептала она и перекрестила его. Потом схватила сумку с пеленками и одеждой для малыша и побежала к скорой, на ходу подгоняя  Алексея.
  - Давай быстрее, Леш.
 Толик от крика уже совсем  охрип, силы  оставляли его, но он все равно не утихал.
  - Господи, мой ты  ангелок, и что же с тобой случилось? Моя ты кровиночка!  Прижимая к себе малыша, причитала мать.
  В больнице их уже ждали.
  - Ну что, температура спала? - встретив их спросила Вера  Михайловна, забирая у матери с рук малыша.
  - Нет, - сквозь слезы, пытаясь себя сдерживать, ответила  Надя. Ему совсем плохо!
Толика сразу же забрали в манипуляционную, а маму санитарка отвела в отдельный бокс.
  - Сейчас я для вас приготовлю постель и принесу все необходимое, - приговаривала она, но Надя ее совсем не слушала. Она быстро переоделась и побежала к своему сыну.
  Толика обступили кругом трое в белых халатах. Ему сделали укол, чтобы сбить температуру, размяли в ложке и вылили в рот какие-то таблетки, сделали клизму. Но жидкость, которую ему влили, так и осталась внутри. Ни какие манипуляции не помогали. Живот вздулся словно пузырь и казалось, что он вот, вот лопнет. Температура не только не снижалась, а наоборот – ртуть медленно поползла вверх.
Вызвали врача. На Надежду никто не обращал внимания.  Кололи еще и еще! Вводили пеницилин через каждые пол часа, но температура так и не спадала.
  - Уже  сорок, - услышала она. Сердце сжалось до боли. Но боясь, чтобы ее не выгнали, Надя за всем наблюдала молча, чувствуя как сила и выдержка  оставляют ее.
  - Мой маленький, мой дорогой сынок, он умирает. Но  разве он для того родился, чтобы умереть?
 - Спасите, ради Бога, спасите  его! – закричала она, больше не выдержав, и  бросилась к сыну.  Ее взяли под руки и  отвели в бокс.
  - Не мешай, - приказали ей строго. Надя обхватила голову руками и беззвучно рыдая покорилась медработникам. Ноги подкашивались, но она нашла в себе силы, чтобы не упасть.
  - Светлана Алексеевна, что еще можно сделать? – заглядывая врачу в глаза, волнуясь, спросила Вера Михайловна.
  - Все что можно было мы сделали, - ответила та, - теперь остается только ждать.
  - отнесите его в бокс, разденьте, сделайте сквозняк, а затем введите котетор и попробуйте массажировать живот.
 Толика голенького положили поперек кровати на голую клеенку и раскрыли  настежь двери и окна. Он больще не кричал, и вообще не подавал  никаких  признаков  жизни.
 Надя, по указанию врача, набирала в ложоку холодный чай и смачивала им его пересохшие белые потрескавшиеся губы.
 Наступило утро, но никаких изменений так и не произошло. В течение ночи, Наде дважды предлагали отдохнуть, пытаясь ее заменить хотя бы на час. Но она никого не подпускала к малышу. Когда приехал Алексей, ему объяснили ситуацию.
  - У  вашего сына, стафилокок в кишечнике - видимо роддомовская инфекция.
  - Но после родов прошло уже три месяца, и все время было все  нормально?
  - Да, так бывает, но сейчас он в очень тяжелом состоянии. Алексей растерянно смотрел на медсестру;
   - И что, мой сын может умереть?
Она немного замялась...
  - Надо всегда надеяться на лучшее, но не исключено и это. Жизнь вашего мальчика сейчас держится на волоске, но мы делаем все возможное, чтобы этого не случилось. Остается ждать переломного момента. Алексей побледнел и опустился на стул.
   Именно в это  время Светлана Алексеевна вышла  из ординаторской, и заметив реакцию прибывшего отца, настрого запретила его пускать в бокс.
  - Скажите ему, что к ним сегодня нельзя. Пусть он  едет домой. Пока жизнь малыша в  Божьих руках, ему здесь делать нечего! А то не будем знать кого спасать!
   О Наде и ее сыне  «гудело» все отделение. Матери,  сочувствуя  перешептывались, а сами с любопытством, заглядывали к ней в бокс. Наде же казалось, что сейчас жизнь ее малыша зависит только от нее. И она полностью отключилась от всего мира, от того, что существовало вокруг нее. В это мгновение она ничего не видела  и не слышала. Это был уже не человек, а просто запрограмированный  робот - автомат.
  - По смене передают, что Морева  уже двое суток  не ела, не  пила, и ни минуты не подремала. Мало того, говорят, что она вообще, за все это время даже с места не сдвинулась, и словно кукла  заводная, только смачивала малышу чаем губы!  Это же феномен какой-то! Разве  обычный человек может так  выдержать? - бесконечно удивляясь, говорила молоденькая медсестра на утренней пятиминутке.
  - Да, я тоже пробовала  ее сменить  хоть на час, но ничего не вышло. Она, вообще вроде - то, как не в своем уме - поддержала  разговор санитарка тетя Клава.
  Светлана Алексеевна раскрыла историю болезни  Морева  Анатолия. Прочитав: -  «Ребенок  трех месячного возраста», - и глубоко вздохнула.
  - Да, случай тяжелый. Тотальный  финал  нам не желателен, но сделать мы пока, ничего не можем. Остается только с надеждой ждать. Продолжайте  делать все,
 что я назначила - все процедуры. А теперь, о матери. Да  действительно, нормальный человек такого выдержать не может. Она сейчас находится в шоке и тоже нуждается во внимании. Поэтому, вы ее не трожьте. Просто выполняйте каждый свою работу и постоянно  докладывайте мне об их состоянии. 
  На следующее утро, после бесконечных процедур, через катетор, наконец то, пошла слизь, Надя испугалась, и подняла крик. Сбежались все медики и забегались вокруг.
   Померяв температуру, молоденькая медсестра, доложила;
  -  Ура!  Тридцать восемь и пять! -  потихоньку температура  снижается.
  - Слава богу, кризис миновал! Наконец, можно с уверенностью сказать, что малыш выживет, - с облегчением  заявила Светлана Алексеевна, обращаясь ко всем собравшимся.               
  - А теперь промойте ему кишечник и дайте им отдохнуть.
Будто-то из розетки  выключили невидимый шнур - Надя вздрогнула и медленно опустилась на кровать. Слезы ручьем текли по ее щекам. Она сразу же почувствовала страшный холод, которого несколько минут назад, просто не ощущала и быстро  закрыла окно. Пока дежурные  медсестра и санитарка  возились с малышом, промывая ему кишечник, Надя на соседней кровати разостлала пеленки, приготовила для Толика теплую одежду и ждала пока закончатся процедуры. И когда медсестра ушла, Надя, до этого времени лишенная каких - либо чувств, вдруг ощутила непреодолимую слабость,  почувствовала как силы оставляют ее. Она с трудом  запеленала  своего сыночка, потом собрала все подушки и одеяла и обложившись ними, удобно  устроилась в углу на кровати. Прижав к себе свое драгоценное  сокровище, сидя, прислонившись к стене, она сразу же отключилась, погрузившись в мгновенно одолевший ее сон.
 В этот раз, когда пришел Алексей, медсестра встретила его с утешительными новостями;
  - У твоего сына дело пошло на поправку, кризис миновал! – с радостью доложила она ему.
  - А я могу их увидеть? - оживился он.
  - Да, сегодня можешь, тебе позволили. Даже наоборот, ты там  сейчас очень нужен. Только, пожалуйста, накинь на себя халат, - и позвав санитарку, попросила выдать Алексею халат и провести его в бокс.
  Войдя, он с ужасом бросился  к кровати. Ему показалось, что еще мгновение и Надя выпустила бы малыша. Но когда, он осторожно попробовал забрать Толика у нее из рук, то убедился, что это не так то просто. Материнский инстинкт у Нади работал отлично. И даже сонная она надежно держала своего сына, прижимая  его к груди.
  - Надь, это я. Давай  Толика мне, я побуду с ним, а ты спокойно поспишь! Мне то, я надеюсь, ты  доверяешь?- заговорил Алексей. И только тогда она ослабила руки. Он забрал у нее малыша и положил его на противоположный край кровати. Потом, поправив соседнюю кровать, осторожно, будто бы ребенка, взял Надю на руки и перенес ее  туда. Удобно  уложив свою «половинку» он,  наконец  успокоился.
 Вошла медсестра.
  - Твоя жена двое суток не спала. Так что постарайся  ни в коем случае не будить ее. И потом, а ты сможешь здесь побыть с ребенком пока она проснется? – спросила она.
  - Да, смогу. Я взял бесплатный отпуск, а со старшим дома теща посидит- ответил Алексей.
  - Как, у вас еще есть ребенок?- удивилась она .- А сколько же ему лет?
  - Зимой три будет! – ответил Алексей.
Медсестра молча покрутила головой и вздохнув направилась к дверям.
  - А вы мне не поможете? – воскликнул  вдогонку  испуганный отец. – пеленать я умею, а вот на случай  кормления, что делать, если не будить Надежду?
  - А нам Надежда сейчас не нужна. Кормить мы будем сами. С обеда и начнем потихоньку пробовать давать кефир, а теперь периодически давай ему понемногу чай, и то, если будет требовать, - ответила она и не сдержавшись от любопытства, спросила;
  - А сколько  лет жене?
  - в марте будет уже двадцать пять.
  - Правда? А  выглядит, от силы,  как на восемнадцать. Я и удивлялась, когда же это она успела  двоих родить!
  - Нет, что вы, она у меня  достаточно зрелая, первого родила в двадцать два года.
  -Ну ладно, отдыхайте, не буду вам мешать, - и медсестра  исчезла за дверью. Алексей подошел к окну и задумался. - За что нам такие испытания? Моя  бедная, моя маленькая Надя! Сколько ей пришлось пережить, и сколько нам еще придется пережить, чтобы увидеть нашего маленького мальчика здоровым? 
  Голые деревья, грустно опустившие  мокрые ветки, серое затянутое тучами небо  и раскисшая от грязи земля, нагоняли  соответствующее настроение и на Алексея. Он отошел от окна и,  присев на край кровати рядом  с сыном, не сводил с них  глаз.
  В обед  к ним в бокс опять заглянула медсестра. Сделав все нужные процедуры малышу, она ушла. Но скоро вернулась и принесла, в мизерном  пузырьке с под пеницилина, кефир. Малыш только успокоившись после процедур, снова впал в дрему, но медсестра соской поводив по губам Толика, опять разбудила его. Измученный малыш, в первый раз за все это время, отреагировав,  с жадностью ухватил соску и начал сосать. Но того, что содержалось  в пузырьке ему хватило лишь на три глотка.
- Ну вот и все, - сказала медсестра, скормив кефир своему маленькому пациенту.   Алексей удивленно посмотрел на нее.
  - Это и все?
  - Да, больше ему пока нельзя! Если все обойдется нормально, то во второе кормление - добавим.
 Малышу тоже показалось - мало и он захныкал. Алексей взял сына на руки. Голосок у Толика был очень слабым, на буйный протест у него не хватало силы, и видимо почувствовав присутствие близкого человека, он быстро успокоился, все еще всхлипывая в во сне.