Партбилетнастол

               
                Парторг цеха строго спрашивает:
               
                - Рабинович, Вы член партии?
               
                - Нет, я её мозг!
               
                Из анекдота 60-х годов прошлого века.

  Сейчас, это едва понятно детям и абсолютная тарабарщина для внуков, моих будущих читателей. Но в жизни поколения родителей и моего, для продвижения по службе, членство в партии было куда более значимым фактором, чем высшее образование и производственный опыт. Причём, в большей степени, на более высоких ступенях руководства.
  Наша 90-та летняя профессор математики в альма матер- ДПИ (Донецком Политехническом Институте) рассказывала, что Н.С. Хрущёв до сих пор не сдал ей зачёт по математике. Она преподавала в рабфаке, первой ступеньке на пути пролетарской молодёжи в ВУЗ. 
  Тем не менее, он считал себя в праве давать советы маститым ученым. Я сам читал в журнале «Знания-сила». Как он рекомендовал, для увеличения КПД (коэф.полезного действия эл. генераторов), закрутить не только ротор, но и статор. Идея, действительно, продуктивная, но автор её, явно, не безграмотный Хрущёв.
  На редкость плодотворной оказалась и более грандиозная партийная затея-«химизация всей страны». Деньги от продажи природного газа с помощью Хаммера и других западных бизнесменов были инвестированы в становление, по сути, с нуля, высоко технологичной промышленности минеральных удобрений. Теперь это одна из главных статей экспорта России и др. стран (только не Украины), с умом, распорядившихся советским наследием.
  Моя карьера начиналась с должности руководителя группы пуско-наладчиков производства азотной кислоты (АК) Северодонецкого управления треста «Оргхим»  на хим. заводе в небольшом городке Мелеуз, Башкирия. Несколько химических цехов: сернокислотный, кормовых фосфатов, ТЭЦ, там уже работали. Тогда СССР закупило 3 завода комплексного удобрения, содержащего важнейшие компоненты (NPK) в равных долях. Заводы нитроаммофоски, огромной по тем временам мощности 800 тыс. т/год, возводились, поначалу одновременно в Мелеузе, Белореченске (Краснодарский край) и Новом Роздоле (Львовская обл.).
 Цеха конечного продукта- нитроаммофоски и одного из промежуточных- экстракционной фосфорной кислоты (ЭФК), закупались во Франции.  Оборудование для цеха АК- отечественное. В Н. Роздоле – руководителем назначили Валеру, моего хорошего друга. А в Мелеузе, по рекомендации Валеры-меня.
  Группа была небольшой- 3 семьи. Поначалу все жили в оборудованном под общежитие-гостиницу многоквартирном доме. Мне, как руководителю, да еще с маленьким ребёнком (Катюшке было 2 годика), предоставили 2 комнаты в трёхкомнатной квартире. Механику Леше Ткачуку с женой Мариной и еще одному механику Жоре А. по одной комнате в 3-х комнатной квартире. Причём, бдительная комендантша не разрешила Жоре жить в одной комнате с симпатичной любовницей Лидочкой, с которой он приехал из Северодонецка.
  Жорин вариант мог поставить в тупик даже многоопытных «оргхимовских» руководителей. А тут я, неискушённый, беспартийный салага. Я, конечно, видел, как мужья уезжали «на объект», не разводясь, оставляя жён с детьми. Ведь это «всего лишь» командировка. Так удобнее было объяснить детям и парторганизации разлад в семье. Уезжали и с молодыми женами, предварительно оформив всё чин-чинарём, и развод, и алименты. Но чтобы с молодой любовницей!? Член партии Жора бил «под дых» всему «Моральному кодексу строителя коммунизма», заменявшему коммунисту библейские заповеди.
   Сегодня это трудно объяснить уже детям, с молоком матери, впитывающим уважение к своим правам. Почему Жора должен был отчитываться за свой образ жизни перед кем бы то ни было? Перед начальником, парторгом и тем более комендантом общежития. Если дети получают достаточное содержание от отца, до остального никому не должно быть дела.
   Я быстро нашёл общий язык с седовласым начальником строящегося цеха АК Григорием Ивановичем. Он работал раньше тоже в достаточно сложном производстве аммиака. И, конечно, не знал всех тонкостей производства АК. А тут ещё инспектор химнадзора кружил кругами. Тому надо было, «вынь да положь», замечания к только что вышедшим «Правилам безопасной эксплуатации (ПБЭ) производства АК». Попросил инспектора книжечку этих правил, которые до этого в глаза не видел.
    Мы с Г.И. внимательно изучили их.   Выяснилось, что эти ПБЭ касаются, в-основном старой технологии, под давлением 3,5 атм. Все же один пункт касался и новой (7,3 атм). В проекте не предусматривался контроль температуры какого-то потока, требуемый Правилами. Г.И. тут же сообщил об этом инспектору, и они оформили претензию проектному институту- ГИАПу. Все заработали у своих начальников столь необходимый, особенно на первых порах, авторитет. А Г.И. с начальником службы автоматики ещё и премию получили за внедрение рацпредложения по этому замечанию.
  Мне нужно было ехать в Кирово-Чепецк за семьёй. Перед отъездом попросил Г.И. посодействовать предоставлению отдельных квартир каждой семье, как было написано в договоре и, тем более, ограждения от всяких комендантш нашей личной жизни. 
  Переезд занял дней десять. За это время приехала ещё одна семья. Борю М. с женой и 10-ти месячной девочкой поместили в ту же 3-х комнатную квартиру, где уже занимали по одной комнате семья Лёши и Жора. Вообще- то, вполне приличный вариант по сравнению с тем же Кирово-Чепецком. Там большинство народу жило в общежитии. 5 комнат с одной кухней, 2-мя туалетами и одним душем.
  Леша, довольно дружелюбный, как мне показалось в-начале, парень строил коварные планы моего смещения на почве этих временных неудобств. Посылал письма в управление своему другу куратору З. Якобы, я хреновый руководитель. Себе создал условия, а на остальных начхать.   
  Конечно, я за 15 минут отрегулировал с зам. директора по быту Евгением Андреевичем (Е.А) возникшие разногласия. Семью Бори переселили в 3-х комнатную квартиру, которую и раньше не занимал я один. Теперь у каждой семьи была отдельная комната. Зал с телевизором- общий. Е.А. извинился за временные трудности и сообщил:
   «В новом, сдающемся доме, каждая семья, будет  жить в отдельной  квартире. 2-х комнатной-для семьи с ребёнком, одно комнатной- без детей.  К Жоре никто не будет лезть» Вскоре он все свои обещания выполнил. 
  Как раз в это время до нас добралась спец. группа, занимавшаяся Замечаниями к проекту. Каждый, уважающий себя специалист, хранил объёмистую папку таких замечаний. Обсудили и мои с руководителем этой группы Калашником А.И. Он был моим первым руководителем в «Оргхиме», в Черкассах. И непререкаемым авторитетом для меня, как в работе, так и в моральных принципах.  А.И. тогда деликатно перевёл сферу моих интересов от участия в пьяных посиделках и разборках к обсуждению неиссякаемых предложений  Лёшки Алехновича, по улучшению производства. Как правило, они в пух и прах разбивались холодным инженерным расчётом Калашника. Но Алехнович не сдавался и, всё-же, иногда, доказывал свою правоту.
  Ребята из спец. группы жили в той же гостинице- общежитии от предприятия. В ближайший выходной они захотели прогуляться по лесистым холмам, подступавшим к заводу. Вышли за одну остановку раньше, зашли в низкорослый лес и так дошли до завода. По дороге стали попадаться никому не знакомые грибы. Смутно напоминали какие-то, что собирали в Кирово -Чепецке. Я в конце концов решился, и как меня не отговаривали, набрал полную сумку этих грибов. По дороге я и сам вспомнил, и кто-то неуверенно сказал, что это опята. Просто они были слишком крупные для привычных опят.
  Дома я их поджарил с лучком и картошечкой. По знакомому запаху и вкусу убедился в правильности своего определения. Попробовал сам и предложил товарищам. Но это было позднее.
  Пока мы зашли в офис. Стали окончательно редактировать Перечень замечаний.     Попался на глаза и продукт «деятельности» Ткачука «Схема подключения бака конденсата для регистрации в органах химнадзора».  Калашник пониже опустил на нос свои знаменитые очки:
  -Кто автор этого «содержательного» документа?
 -Я, я! Бодро закричал Т., уже осоловевший от обсуждения совершенно непонятных ему замечаний. 
 -Ну что ж Леша, двойка тебе за знание «Правил безопасной эксплуатации сосудов, работающих под давлением…»
 - Как это?
 Надо сказать, что эти Правила в числе огромного количества других, ежегодно пересдавали все специалисты управления. И тут такая профессиональная некомпетентность.
-Откуда давление в открытом баке конденсата воды. Немедленно порви эту Схему пока нас не засмеяли!
  Авторитет Калашника в нашем управлении и повыше был непререкаем. Он пустил штук 15 агрегатов в Союзе. А потом, как коммунист и специалист возглавил бригаду «Союзхимэкспорта». Успешно смонтировал и пустил цех из 2-х комплектных линий под давл. 7,3 атм. в Венгрии.  Причём, ему так и не дали включить в эту бригаду настоящих специалистов, таких как Алехнович. Пришлось работать со всякой швалью: пододеяльными алкоколиками, «ностальгирующими» по родине, но зато членами партии.
  Как-раз в Мелеузе, А.И. рассказал, как Геннадий, один из таких, протестующих против «насильного» разрыва с Родиной чуть не сорвал ему пуск. Посреди рабочего дня Г. стал давать на ЦПУ (центральный пульт управления цехом) для сочувствующих целый спектакль о своей ностальгии с искренними слезами на глазах. А. И. появился в самый разгар "драмы", когда стали подтягиваться венгры, ещё не забывшие подавление их протестов советскими танками.
    Калашник позвал, вошедшего в раж, Геннадия в свой кабинет:
  -  Я понял, тебе надо помочь в срочном выезде на Родину? Так я, прямо сейчас, звоню послу, чтобы взяли тебе билет на ближайший рейс в Москву?
  До, с трудом выходящего из роли «борца за права трудящихся» стало наконец доходить, что на этом всё. Не будет ни машины, ни кооперативной квартиры, ни сертификатов в валютном магазине.
 - Да это шутка была!
- Ну выйди, скажи об этом и приступайте, наконец, к работе. Что там у тебя по плану? Продувка испарителя аммиака?
  В нашей группе тоже страсти на время улеглись. Мы подружились с Борисом. Катьке очень нравилось играть с его маленькой дочкой. Жора с Лидочкой присоединились к нашей компании. А Лидочке, самой недалеко ушедшей от кукольного возраста, доставляло удовольствие играть с Катюшей и её куклами. На этой почве много месяцев позднее произошёл конфуз. 
  Какие-то непонятные сюрпризы стала преподносить стройка. И, как выяснилось позднее, это в разной степени касалось всех 3-х заводов нитроаммофоски. На ближайшей планёрке объявили, что цех АК опережает в монтаже остальные. Поэтому строителей с него временно снимают и переводят на цеха NPK и ЭФК. Соответственно, увеличивалась группа Мытищинского  управления «Оргхим».
  Появился, наконец, постоянный руководитель, одновременно, представляющий весь трест, Аркадий Андреевич (А.А.)
  На группу около 30 человек дали автобус. Теперь мы по-королевски ездили на работу- с работы. И, главное, интересно проводили выходные с осмотром местных природных достопримечательностей, захолустных книжных магазинов с богатым выбором.
  Но торможение стройки сказалось и на жилье. Получение отдельных квартир, как нам предоставили в своё время, для новоприбывших семей Мытищинского управления откладывалось на неопределённый срок. Но вместо того, чтобы добиваться от руководства завода предоставления должного жилья своим сотрудникам, А.А. стал проявлять повышенный интерес к жилищным условиям моих коллег. Зачем- то заверил успокоившегося было Жору, что будет ему чуть ли ни батюшкой в подтверждении его гражданского брака. Ткачук тоже активизировался. Иначе откуда бы новый начальник узнал о внутренних проблемах нашей группы?
  В это время в Мелеуз приехал Валера. Как он выразился, «по обмену опытом». Руководство предприятия в Н.Роздоле искало зам.нач. цеха АК. Валера, с удивлением, узнал, что я заинтересован в этой должности:
 - Ты ж вроде в Донецк хотел, к отцу.
- Да я и сейчас хочу. Мама умерла, и папа постоянно зовёт нас жить с ним. Только в этой 2-х комнатной хрущёвке нам не разместиться. А менять на бОльшую папа категорически не хочет.
-Давай, ты не пори горячку. Посмотришь сам, что собой представляет Новый Роздол. Если тебе там понравится, буду рекомендовать тебя местному руководству.
  Из Мелеуза мы с Валерой отправились вместе. Он договорился с управлением, что я тоже еду в командировку по обмену опытом. Заехали в Кирово- Чепецк. Там уже запустили 2 агрегата 7,3 атм. и строился крупно тоннажный АК- 72. Многие знакомые ребята с Украины ехали туда, чтобы получить квартиру и хорошую работу со стабильной зарплатой.
   Но мы с Людой больше склонялись к Н. Роздолу. Мягкий климат и цивилизованность Западной Украины не сравнишь с таёжной Вятской губернией. Да и Кирово Чепецк, кроме всего прочего, славился «зоной», где сидел знаменитый футболист Стрелков.   
  В Н. Роздол прилетели за неделю до наступающего 1979 г. Старинный Львов утопал в снегу. До этого я был там осенью 1971 г. Так что я, собственно, знал куда стремлюсь. Познакомился с механиком и начальником цеха АК и с ребятами из других строящихся цехов завода нитроаммофоски. Структура была такая же, как и в Мелеузе. Мне всё нравилось. Кроме того, привлекала возможность получения своей собственной квартиры. Надоело уже мотаться по чужим углам. О втором ребёнке Люда даже не хотела говорить, пока не будет своей квартиры.
  Дальше нужно было ждать приглашения на интервью с руководством Роздольского ПО «Сера». Одновременно, появились возможности повышения своей квалификации и переезда поближе к папе и в нашем управлении. В Горловке и Днепродзержинске стали возводиться производства карбамида на итальянском оборудовании (соответственно- 60 и 180 км от Донецка).
  В конце сентября 1979 г. Валера сообщил, что руководство РПО «Сера» готово встретится со мной. Все прошло наилучшим образом. Решающим стало мнение обо мне начальника производства (завода удобрений) Николая Евдокимовича Шинкаренко. Да и тогдашний директор РПО «Сера», Костырко Анатолий Иванович, мог себе позволить игнорировать рекомендации партии в кадровых вопросах. На Северодонецком ПО «Азот» уже и сменного мастера не могли принять без разрешения парткома. Ну и наконец обещанная история о конфузе.
  Валера хотел подольше закрепиться на этом объекте. В Калуше (50 км жила его мать). Подрастал сынок Димка- одногодка с нашей Катюшей. Пуск завода перенесли с 1981 на 1985 г. Соответственно сократили ежегодное расходование средств на монтаж и наладку оборудования.  Но Валерка заключил огромный договор с РПО на помощь в регистрации труб горячей воды и взрывоопасных сред. Собрал большую бригаду, в состав которой попал уже известный нам Жора.
  Жора, вернулся в лоно семьи. А Лидочке очень понравилось в Мелеузе. И по Жоре она не страдала, как он по ней. На зимние каникулы к нему приехали дочка с женой. Как водится, собралась пирушка. Детишки играли в просторном гостиничном коридоре, изредка забегая схватить со стола что-нибудь вкусненькое. Катька задержалась, разглядывая Жорину жену:
 -Мама, мама! А что это за тётя возле дяди Жоры?
  -Это его жена, тётя Ира.
  -Да нет, у дяди Жоры другая тетя!
  Жора, пунцовый как рак стал пробираться к выходу, «покурить».
  Но неугомонная Катюша поймала его за руку:
- Ну скажи, они же не знают. У тебя другая тётя, такая красивая! Мы с ней в куклы играли!   
  Люда схватила упирающуюся Катьку и еле вытащила её из комнаты. В другой раз мы уже были осмотрительней, участвуя с памятливой доченькой в разных компаниях.
  Конечно, роль партии в развитии экономики СССР, тема неисчерпаемая. Я её не раз касался в своих публикациях. Расскажу и здесь, как это коснулось непосредственно папы и меня.
  Папа работал гл. инженером Донецкой областной типографии. После 7-го класса он отправил меня в прекрасный пионерский лагерь "Донгипрошахта" в Святогорске. Каждое воскресенье папа приезжал навестить меня с разными вкусностями от мамы. Она сама не могла ездить так далеко из-за перманентного плохого самочувствия.
  Однажды моя радость была омрачена удручённым видом папы. Он долго отнекивался, но потом все же рассказал, что случилось:
  -Ты уже большой, и лучше, если узнаешь всё от меня, чем от недоброжелателей нашей семье.
  Оказалось, что папу сняли с должности за несвоевременный выпуск газеты "Правда". На самом деле, он был ни в чём не виноват, но оказался удобной фигурой для спуска партийного гнева. Я никогда и не сомневался в правоте папы. Видел, как он днюет и ночует на этой работе. Я строил из стульев то самолёт, то машину и, до слипания глаз, ждал пока папа поиграет со мной.
  У него еле хватало сил, чтобы добраться домой, поужинать и, превозмогая усталость, все же поиграть со мной. Два инфаркта, от третьего он умер, говорят сами за себя. Тогда это было нормой жизни. О том же нашумевшая публикация в "Литературной газете"- Умирать ли за агломерат? http://proza.ru/2021/03/10/1179
  Для наших детей и, тем более, внуков, такой вопрос не уместен. Конечно, нет. Они работают с полной отдачей. А дома есть семья, дети и просто необходимость полноценного отдыха.
  Папа счёл большой удачей, что не выложил "партбилетнастол". Для, почему-то всегда сердитых, красных морд , то ли от усердия, а скорее от пьянки, это был испытанный метод партийного руководства. В итоге всё оказалось к лучшему. Папа стал больше времени проводить с семьёй и на природе.
  В моём случае "партбилетнастол" не выложил, потому, что его попросту не было.
 А мой хитрож...й начальник, у которого таки был, пока сам не спрятал, вовремя подставил меня. Подробности в моём рассказе "Автобиография. Западная Украина".