Петля

Весна, наивная смешная растрепанная девчонка, с глазами полными любви и сияющих звёзд, напоённая свежестью, юностью, чистотой и невинностью, она улыбается спешащему миру сквозь распускающиеся изумрудные листочки.
Журчащие, бегущие в припрыжку ручейки, пьянящий запах оттаявшей земли, в теплых мутных лужах отражается голубое небо с плывущими по нему рыхлыми кораблями сахарных облаков.
Юность бежит где-то между счастьем и удачей, смеётся и размахивает руками, срывает цветы надежды, вдыхает дожди радостных дней, перепрыгивает через разноцветную радугу, касаясь руками улыбающихся звёзд.
Розовое, голубое, перламутровое, зелёное, с тонкими, нежными акварельными переливами на убегающем горизонте, чувство беспечности, безрассудства и пробуждающейся любви, поющие по ночам соловьи.
Веснушки смеются на детских щеках, мир звенит, играет, поёт, подпрыгивает, танцует, улыбается мне, переливаясь новыми красками, легкий, беспечный ветерок приносит с колосящихся полей аромат первых весенних цветов.
Неугомонные птицы наполняют воздух своими трелями, и всё бытие устремляется к счастью.


Шримад Бхагаватвам книга 4, глава 25
Царь Бархишат жил в суетных заботах пока однажды его не посетил Нарада, который из сострадания дал царю мудрый совет.
Нарада сказал: «Государь, счастлив ли ты в тяжких трудах своих?
Добился ли желаемого, властвуя над людьми и пользуясь их уважением?»
Царь ответил: «О добрая душа, я тружусь на благо своих близких и подданных, я сковал себя узами долга и лишился покоя, я отнял у себя свободу, чтобы добиться благополучия.
Неужели наше счастье в том, чтобы, заведя семью и потомство копить богатства, которые достанутся другим?
Если мы вечны, зачем трудиться ради бренного, а если после смерти ничего нет, зачем работать ради других?»

Смерть переводит стрелки на часах, рушится привычный мир, зарождается другой, начало моей новой индивидуальной вселенной.
Я открываю глаза и вижу свет, весеннее утро шумно и звонко заявляет о себе, опрокидывая на землю разноцветные акварельные всполохи полевых цветов.
Я чувствую, как новая жизнь врывается в меня, в моё сердце, в мои легкие, в мою кровь, в мои руки и ноги с невероятной неудержимой силой.
Новая машина, модный цвет, кожаный салон, шестицилиндровый двигатель, противоблокировочная система, гидроусилитель руля, фейерверк из цветов, запахов, желаний, красок, импрессий, впечатлений, запечатанный внутри неё я еду завоевывать, обольщать, покорять и захватывать мир.
Педаль на газ до пола, разгон, кураж, пристегнись, мы взлетаем, легкомысленная, беспечная, беззаботная юность, время нарушенных клятв и торжественных обещаний.
Бегу на перегонки с самим собой сквозь сны и время, песком ночей и дней журчащие сквозь пальцы,
сквозь догорающий закат, сквозь исчезающую дымку минувших лет,
сквозь судьбу, ползущую рваными перекрестками линий на ладонях,
сквозь небо, мерцающее серебряным шитьём и сладкие слова любви,
сквозь сердца тишину и грохот всех немыслимых свобод,
сквозь на двоих одну любовь и губы, сладкие от спелых клубничных поцелуев,
сквозь солнечные дни и шёлковые ночи, слепленные в объятьях, затопленные мягким лунным светом,
сквозь месяц, лежащий на боку и весело подмигивающие звёзды,
сквозь сон и тишину, сквозь поезда, несущиеся к счастью и полузакрытые глаза малиновых рассветов,
сквозь величественные города, пульсирующие в сверхзвуковом ритме и косые скучные дожди, скрывающие мои слёзы,
сквозь цветные миражи и слепящие вспышки взрывов,
сквозь безрассудную легкомысленную юность и согнутую старость, уже не имеющую возможность выбирать.
Клянусь и забываю, радуюсь и грущу, знакомлюсь и прощаюсь, легко теряю и так же легко нахожу.
Мой счастливый конец только в самом начале,
времени вкрадчивый бег, взгляды, голоса, лица, руки, забытые имена, резкие слова, брошенные вдогонку.
Жизнь, что тлеющая свеча, годы летят, пронзая насквозь дни и ночи, моя горящая юность утрачивается навсегда.
Слишком много тогда и слишком мало сейчас, победы, прорывы, достижения всей моей жизни помещаются в короткометражный пятиминутный черно-белый фильм.
Быстрая смена кадров, сцен, декораций, изображений, роль второго плана, удачно сыгранная мной.
Время утекает сквозь пальцы поникших рук, надпись на экране «Конец», смолкает музыка, гаснет свет на сцене, зрители расходятся, зал пустеет, звёздный шёпот, парящая тишина, темно и холодно, в густом тумане бродят расплывчатые длиннорукие призраки-тени.
Где я? Ты здесь.
Кто я? Момент «сейчас».
Глаза, выпавшие из глазниц, распадающийся саван плоти, чье это имя, выбитое на сером граните? Твоё!
Кто-то умер сегодня, это был я!

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 13.
Движимая стремлением обладать душа оказывается в царстве наваждений и попадает в три состояния - просветление, возбуждение и помрачение.
Покинув родной дом она отправляется в лес чувственных удовольствий, где найти можно всё что угодно, кроме счастья.

Юность быстротечна, спонтанна, беспечна и неудержима, она внезапно сплетается и растворяется в подоспевшей ей на смену прагматичной и расчётливой зрелости.
Мир взрослых статичен, прогнозируем, регламентирован, снабжён многочисленными обязанностями: жена, дети, карьерная лестница, имущество, ипотека, любовницы, семейные праздники, поездки семьей за границу, я и не заметил, как моё жаркое лето прошло, утонуло и растворилось в моросящих дождях сентября.
Жизнь становится рассудительной и продуманной шахматною доской, белые делают шаг, ожидая ход черных, яркое и горячее счастье конвертируется в бытовую коммунальную повседневность, обыденность и суету, едва успев начаться.
Осень, сказочное царство волшебных красок, оттенков, вкраплений и цветов, шуршащие ковры из опадающей листвы, ночи, наполненные монотонным шумом дождя, рваная одежда опаловых туманов, тихий шелест облетающих листьев, веселый рыже-глазый хоровод.
Жизнь раскрашивается мириадами новых граней, цветов, переливов, запахов, оттенков, чувств, порывов, эмоций, увлечений, взволнованностей, значений, я боюсь испугать тишину в тонком волшебстве красочной осени.
Головокружительный жизни вихрь, меняются люди, события, обстоятельства, взгляды, мировоззрение, ценности, приоритеты, ориентиры, вкусы, траектории, направления движения, способности восприятия, как цветная мозаика в калейдоскопе.
Включаю заднюю скорость, теперь всё идет обратным ходом, минуты вырастают в часы, часы в дни, дни в стремительно пролетающие годы, жизнь не имеющая смысла проскальзывает словно скорый поезд.
Неожиданно моё вчерашнее счастливое и уверенное «завтра» превращается в запуганное и подавленное «сегодня», а затем внезапно оказывается у меня за спиной.
Закат моей жизни, ленивый спуск медно-красного солнца, бродячие сутулые тени, багряные отблески ещё лежат на растрепанных макушках засыпающих деревьев.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 22
Человек, живущий ради чувственных удовольствий, чего бы не достиг, в итоге пожинает скорбь и печаль.
Кто в погоне за богатствами, властью и славой достиг успеха и довольствуется этим, тот существованием своим напоминает безжизненный предмет.
Кто желает выбраться из океана тревог, тот должен сбросит с себя оковы стяжательства.
Одержимый властью накопительства ищет уважение, власти и богатства, сознание, свободное по своей природе, сковывает себя вещами, которые в итоге отберёт безжалостное время.
Из всего к чему стремится человек самое ценное свобода.
Доброе имя, честь, власть и богатство сгинут в реке времени, и только свобода прибудет с тобою вечно, если ты добровольно не расстанешься с нею.
Достигший успеха в стяжательстве бренных благ, человек с высоты своего положения надменно взирает на тех, кому судьба отнеслась иначе.
Но понятия высоко и низко порождены иллюзией, ибо пред вечностью все равны.

Вмятины на траве, хранящие отпечатки моих следов, запах звёздного неба, легкие как дым облака куда-то спешат друг за другом, кружево теней и очертаний на лесной тропинке, моё прошлое обречённо тает вместе со мной.
Спотыкаясь и падая куда-то шагают минувшие дни, глядя на мир серыми лицами безнадежности.
Небо, распростертое для всех, для влюбленных и для потерявшихся, для убийц и для праведников, для бездельников и для глупцов, для взобравшихся на самую неприступную вершину и для свалившихся в кювет.
У всех жизнь складывается в разном вариационном ряду до могилы или до крематория, потом ситуация выравнивается, выправляется и стабилизируется, после смерти все становятся сговорчивы, отходчивы и мягкосердечны.
В недалекой перспективе каждый из нас окажется покойником, за исключением тех, кто уже мертвецы.
Вопрос: “Сегодня кладбище открыто?”
Ответ: “Для вас наши услуги всегда!”
Гробы, катафалки, скелеты и свежие, вновь прибывшие покойники выстроились в один линейный ряд. Есть ли хорошее, тихое, солнечное место для меня?

Шримад Бхагаватам книга 2, глава 2
Сотворённая вселенная не запланирована Творцом как место возможного счастья, потому всякие усилия для достижения счастья здесь неизбежно оказываются тщетны.

Шримад Бхагаватам книга 10, глава 2
Ничто в здешнем мире не бывает вечно, ни вещи, ни отношения между людьми, даже собственное тело мы когда-нибудь утратим, что уж говорить о семье, доме и имуществе.
Каждый человек одинок, и никому нет до нас дела, одинокими мы приходим в этот мир, одинокими его покидаем и за поступки свои должны расплачиваться в одиночку.

Мой крохотный, хрупкий, одномерный мирок, живущий в тени моей собственной ограниченности, он не дружественен и не враждебен, скорее всего он просто безучастен и равнодушен.
Безучастен и равнодушен к моим чувствам, к моим желаниям, к моим планам, к моей боли, к тому, что я безнадежно старею, осенняя дорога грусти, меланхолии и печали.
Порох и кровь, разорванная плоть и хруст ломающихся костей, аппараты искусственного дыхания и лакированные гробы, распоротые животы и терпкий запах смерти, война без правил, кровью написанные стихи, любовные объятья хищника и жертвы.
Сейчас ты меня видишь, а сейчас уже нет, в эту минуту я здесь, дышу, вижу, чувствую, люблю женщину, строю планы на длинную счастливую жизнь, а в следующую меня уже нет на поверхности земли, сердце перестает качать кровь, все процессы в организме останавливаются и замирают, закономерный конец романтического маршрута.
Шахматная доска многоярусного мироздания, составленная из дней и ночей, белых и черных клеток, на которых судьба играет вечными частичками сознания, словно крошечными картонными фигурками.
Нет движения вперед, нет конечного пункта назначения, волны времени сбивают бессмертную частичку света с ног и уносят в непреодолимый океан рождений и смертей.
В процессе жизни тело растёт, крепнет, набирается сил, размножается, некоторое время держится на поверхности океана вечной безмятежности, постепенно разрушается, распадается и умирает.
Следующая волна времени вытаскивает бессмертную душу из уже мертвой скорлупы, подхватывает её и выбрасывает на зелёный берег следующей жизни.
Всё начинается сначала, ещё один забег, ещё один круг, петля без начала и конца: рождение, рост, становление, юность, зрелые годы, старость и смерть.
Жизнь утекает, как песок сквозь пальцы, её не удержать ни подвигами, ни аскезами, ни молитвами, ни донорскими сердцами, печенью, почками, все отчаянные прыжки упираются в тупик, за которым кроме нетерпеливой смерти уже ничего нет.
Архив прошлого, холодный пепел потухшего костра, длинные пурпурные стрелы отгорающего заката, зал ожидания смерти, почетное кресло в первом ряду, силы истощены, пищей являются изнурительные хронические болезни, безысходность и страх, беспроигрышная фатальная лотерея смерти.


Шримад Бхагаватам книга 4, глава 29
После разрушения тела я продолжаю существовать.
Как предметы появляются и исчезают в пространстве, так плотские оболочки появляются и исчезают.
Забота о теле, жене и детях не требует человеческого разума, после многих рождений удачливая душа получает разум и тело человека.
И если она не использует эту возможность, дабы освободиться от иллюзии обладания, она снова низвергается в низшие виды жизни, в круговорот перерождений.
Обрати свой взор к Кришне, будь милосерден к другим существам, познай свою подлинную суть в связи с безусловной Красотой и тогда ты обретёшь действительную свободу.
Радости и печали приходят и уходят, прошлое, настоящее и будущее, пролетая как сон, обращаются в прах.
И только ты, бессмертная душа, и Истина пребудете вечно.

Я бессмертная душа и я живу вечно, но всякий раз, когда умирает моё нынешнее тело, я оказываюсь в новом.
Да, боль в теле существует и страдания существуют, и старость существует, но смерти для меня нет.
Старт уже включает в себя финиш, я рожден с веревкой на шее, в самом начале моего рождения уже присутствует конец.
Моя собственная индивидуальная множественность искривляется, перекручивается, распадается и сплетается с телом земли.
А янтарное солнце также просыпается на востоке,
а сапфировое небо также накрывает своим бездонным куполом уставшую от людей землю,
а серебряная царица ночи луна также указывает потерявшемуся путнику дорогу,
а мерцающие звездочки также висят бриллиантовыми цепочками в антрацитовом космическом пространстве,
а беспризорный ветер также бродит по верхушкам взлохмаченных сосен,
а безжалостное колесо времени также размалывает в своих вращающихся жерновах мою, твою и его жизни.
Огромный, удивительный мир существует помимо меня, есть я или меня нет, умер я или ещё жив, для него не имеет никакого значения.
Неудержимое колесо будет катиться по таким же, как и я, сметая, размалывая, расправляясь и добивая всё на своём пути, всё останется прежним, как и до моей смерти.
У мира нет централизации и порядка, он живет по своим собственным законам, закономерностям и правилам.

Шримад Бхагаватам, книга 7, глава 2
Мы все в этом мире бездомные странники, которые встретились однажды на постоялом дворе и едва узнав имена друг друга снова разошлись своими дорогами, чтобы пожинать плоды трудов наших.
Душа, вечная скиталица и по природе своей чиста и непорочна, она продолжает жить, когда умирает плоть.
Душа — свет, когда как тело — её тень, душа не имеет вещественных свойств, как свет не имеет свойств тени.
Мысля себя комком плоти, душа определяет своими близкими тех, от кого эта плоть порождена или кого эта плоть породила, прочих же считает чужаками.
Хотя плоть у всех одинакова, глупцы делят плоть на родных и чужих.


Моя жизнь как на перемотке: родился, огляделся, освоился, окреп, приспособился, улыбнулся, пошёл, подрос, приноровился, выучился, женился, обзавёлся, притерпелся, подстроился, сбавил обороты, выпустил удачу из рук, споткнулся, упал, перестал дышать, обнулился.
Вы говорите мне завтра, но я не знаю сколько у меня осталось завтра?
Играю со смертью в поддавки, заведомо обреченный на поражение.
Смерть не дает никаких скидок, льгот, гарантий, послаблений и заверений, раздает карты и смеётся мне в лицо, жил, любил, надеялся, рвался вперед, радовался каждому новому дню, строил планы на счастливое завтра, а теперь всё кончено навсегда и с этим утверждением ничего не поделаешь.
Пропорции условны, границы размыты, мосты сожжены, надежды смяты, альтернативы отторгнуты, апелляции отвергнуты, приговор подписан, пунктуальный палач всегда на рабочем месте.
Всего каких-нибудь несколько десятков лет и из них всего десять-пятнадцать молодости, а что потом?
Катится жизни колесо, рано или поздно каждый из нас должен проиграть, вместо меня на эту сцену, в это разукрашенное казино, за этот карточный стол сядет кто-то другой.
Старею, выпадают волосы, сгибается спина, деформируются кости, глаза прячутся под толстыми стеклами очков, тело безнадежно трансформируется, меняется набор ощущений, зрительных и обонятельных, сердце спотыкается в груди, теряю равновесие, падаю, распадаюсь, истлеваю, становлюсь удобрением для новых напористых и нетерпеливых всходов.


Шримад Бхагаватам книга 11, глава 31, стих 11
О царь, ты должен понять, что с актерами ничего не происходит, даже если на сцене перед зрителями они будут играть разные роли, рождение и смерть.
Аналогично, деяния Безграничного, Верховной Души, в которых Он играет рождение и исчезновение из династии Яду, могут напоминать рождение и смерть воплощенных душ, но это просто действие Его иллюзорной энергии.
В действительности Верховная Личность Бога, Сам Верховный Господь сотворил вселенную и вошел в нее как Мировая Душа, чтобы показать Свой Божественный спектакль.
Затем, во время разрушения вселенной, Он опять уничтожает, сворачивает внутрь Себя все творение и спокойно пребывает в Своей собственной Божественной славе.


Где они, легендарные вожди, дерзновенные диктаторы, блистательные цари, великие полководцы, любимцы толпы и женщин?
Черепа их молчат, уткнувшись пустыми глазницами в сырую землю.
Жизни и смерти, шагающие через вечность, бесконечная линия передислокации души, разрываемая на малые отрезки рождениями и умираниями.
Я ухожу навсегда, вернуться мне невозможно, всё, что было мной обратится в золу, в тлен, в прах и сплетётся с телом земли.
Миру нет дела существую я или нет, песочные замки, карточные домики, тряпочные фигурки, пластилиновые заграждения, лопающиеся пузырьки на поверхности реки времени, будущее меня не ждёт, оно даже не подозревает о моём существовании.
Выхожу на следующий забег, на следующую дистанцию, на следующий круг, череда маленьких неуверенных шагов в большую неведомую жизнь.
Новая история, новые обстоятельства, новые паспортные данные, новая геометрическая формула, новые дороги — производная моего сознания, цикличность.