Войнич против Войнич. Часть 2. Глава 4

                4

                Яхта куда-то уплыла

   
   Неприятности имеют свойство быстро забываться, если о них просто не думать. Легко сказать, когда речь действительно идет о мелочах, вроде попадания под дождь на дороге   Дюнкерк-Париж. Что значит, ха-ха? Сломался "Ситроен", его верный конь. Пока возился с машиной, потом вызывал службу сервиса, то весь промок, как бездомный пес. Назавтра все забылось, правда с работы его отправили домой подлечиться. А как тут забыть про последнюю поездку на Лазурный берег, когда ночью просыпаешься в холодном поту. Опять этот монах со своей любезной улыбочкой и кинжалом в руке приближается, а выхода нет. Это тогда там на берегу яхты он  ни о чем думал, а во сне - совсем другое дело. Ведь журналисты - они не какие-то там Джеймс Бонды, им ведь тоже бывает страшно, пусть даже и во сне. Вот и Элен разбудил своим ночным кошмаром. Совсем - не комильфо.

   А тут как-то Бесси случайно оказался на правом берегу Сены совсем недалеко от собора Нотр-Дам де Пари. Туристов - огромная толпа и все стараются приобщиться к Богу. Спешат посетить, как будто другой такой возможности у них больше не будет.  Собор сотни лет стоял и еще столько же простоит, что с ним может случиться? Ну, разве  что пожар какой-нибудь, не дай бог. А так... И тут он вспомнил другой Нотр-Дам, тот, что в Сен-Тропе. Вспомнил прощания сначала с Борелли, а потом с его женой. И воспоминания как-то незаметно нахлынули, как огромная морская волна.  Нет, в собор он тогда не пошел, а свернул немного в сторону и, проходя мимо Пассажа Сен-Поль, увидел церковь. Сен-Поль-Сен-Луи. Странно, столько раз был в этих местах, но никогда в нее прежде не заходил. А ведь эта небольшая приходская церковь, когда-то была церковью иезуитов. И Алекс туда зашел.

  В церкви было совсем тихо, где-то наверху совсем негромко играл орган и только ближе к алтарю было слышны чьи-то приглушенные голоса. Бесси подошел поближе: прямо возле алтаря о чем шепотом переговаривались какие-то две немолодые женщины.

- Наш отец Пьер - очень добрый человек, - тихо говорила одна старушка, - сюда всегда приятно прийти, постоять, подумать, помолиться, послушать музыку.
- Да - ответила другая, - и поговорит с вами душевно и утешит, как будто к Богу прикоснулась.

  Бесси прошел дальше мимо крипты с гробницами некогда известных иезуитов, мимо известной картины Эжена Делакруа "Христос в агонии в саду оливковых деревьев". Тут он вспомнил как-то услышанную фразу: кого я в саду поцелую, того и возьмете. Ну да, кажется, Элен принесла ее с работы. Из Евангелия от Матфея. Кто-то прислал ей письмо с просьбой расшифровать какое-то древнее послание. И она его расшифровала и отправила адресату. Там еще был какая-то странная фамилия - Войнич. Тед Войнич. А потом его нашли мертвым где-то в Италии. Странно, там Войнич и тогда в Сен-Тропе тоже Войнич. Графиня Войнич.

- Войнич, - казалось бы совсем тихо произнес Бесси, но его слово гулко прозвучало в почти пустой церкви.

  Музыка неожиданно прекратилась. Алекс поднял глаза на трибуну, с которой на него внимательно смотрел старенький священник. Отец Пьер. Бесси быстро направился к выходу. Отец Пьер дождался, пока за ним закроются огромные двери и потянулся к своему телефону. Он совсем, как старый человек прикрыл его рукой от посторонних и тихо произнес:
- Монсеньор Тьеризи, извините, что вас побеспокоил. Это отец Пьер из парижской церкви Сент-Поль-Сент-Луи. Ко мне только что заходил журналист Бесси. Да, тот самый.
- Спасибо, отец Пьер. Чего он хотел?
- Он бесшумно вошел, походил по нашей церкви и ушел.
- И все?
- Нет, он сказал только одно слово и, увидев меня, сразу направился к выходу.
- Что он сказал?
- Войнич.

      Костлявая рука епископа Тьеризи с массивным золотым перстнем с аметистом на безымянном пальце положила телефон и внимательно посмотрела на старинную шахматную доску. Опять - белый слон. Видно, он так и не успокоился. Сегодня, когда партия вступила в решающую фазу, его активность совсем неуместна. Не только здесь в Риме, но даже и там в Париже. Ведь он зачем-то произнес имя - Войнич. Значит, он что-то знает или о чем-то догадывается. Надо срочно принимать меры.

   Дома вечером Алекса ждал сюрприз. Ему позвонил бывший капитан "Черной жемчужины", а теперь просто сеньор Прати. Почему бывший? Потому, что экипаж яхты распущен, а сама "Черная жемчужина" продана.  Спрашиваете, кому? Наверное, какому-то богатому арабскому шейху. И теперь у нее наверное будет совсем другое название.

  Еще сеньор Прати поинтересовался здоровьем Бесси. Совсем искренне. Ему было  очень неудобно, что месье Бесси чуть не убили на яхте, где он тогда был капитаном.  Ну, это уже все далеко в прошлом. Но все равно Алекс был тронут его вниманием и сердечностью. Мог бы и не звонить. А все же позвонил и пожелал доброго здоровья. И попутно сообщил о продаже яхты. Бесси, что-то в последнее время ты стал какой-то подозрительный.

  Что касается продажи "Черной жемчужины", то сеньор Хосе Менсон быстро все провернул. А что ему еще оставалось? Хотя бы в память о сестре, чтобы побыстрее от нее избавиться. Теперь мы вряд ли узнаем, что в действительности тогда произошло на ее борту. С самим Борелли и его женой. И еще много чего интересного. Кому, Бесси? Тебе? Теперь ведь это мало кого интересует. В мире много дорогих яхт, на которых убивают их владельцев. Вы опять за свое, Бесси. Ну хорошо, выкладывайте, что там у вас по этому делу. Ах, вопросы. Ну пусть будут вопросы.

  Тины Менсон и первого помощника капитана Жана Раблефа больше нет.  Не будем их трогать. По словам капитана Прати, у секретаря Дзенги - алиби: в момент убийства хозяин послал его в город за какими-то бумагами. Перед самой смертью у Борелли с кем-то был громкий разговор. С кем? Вот если бы с братом Чезаре, тогда все сходится. Но его никто не видел на борту яхты. Его и его верного монаха. То, что этот монах действовал по приказу Чезаре Борелли, у Алекса не вызывало никаких сомнений. Знаем, это мы уже проходили. Пусть и не очень глубокая, но все равно его проникающая рана это подтвердит. Но ведь никто их тогда не видел. Как и в последний раз, когда его остановил на яхте секретарь Дзенги. И чем это все закончилось.  Несомненно, этот Дзенги в этой истории ко многому причастен, но попробуй тут что-нибудь доказать.

  Но вспомнив, как они с Элен сами попали на борт "Черной жемчужины", Бесси теперь не удивлялся всеобщей неосведомленности. Полиция, будем надеяться, опросила всех свидетелей и остановилась на версии, кто на самом деле имел возможность, а не кто имел мотив. А возможность имела Тина Менсон. И бедный Раблеф. Не стала же полиция интересоваться секретарем Дзенги, раз его не было в момент убийства на яхте. Инспектор Пеньяр и действовал в этом направлении. Нет, Бесси, в этом деле твой поезд уже ушел, точнее, яхта уплыла куда-то далеко в Персидский залив. Теперь только и остается, что ждать официального полицейского заключения. А по убийству Борелли оно уже есть.  И по покушению на твою журналистскую жизнь, Бесси, оно будет, не сомневайся. Таинственный монах тайно пробрался на яхту, подкараулил слишком любознательного журналиста, который так неосмотрительно совал свой длинный журналистский нос в дела самого Святого Престола.

  Смирись, Алекс Бесси. Тут дела церковные, а не уголовные. И никто теперь тебя и на пушечный выстрел не подпустит к этому делу. Тем более, на расстояние иезуитского кинжала. Только и остается, что разобраться в пружинах этого преступления. Гипотетически. Для себя.

   Еще какое-то время Бесси живо интересовался загадочными событиями, произошедшими тогда на яхте на Лазурном берегу, но со временем этот интерес стал понемногу угасать, уступая место места новым проишествиям. А потом он узнал, что французский адвокат убитого Антонио Борелли - месье Петико наконец пришел  в себя и даже было объявлено о последнем завещании  Антонио Борелли, которое все-таки нашлось, просто где-то завалялось среди бумаг рассеянного адвоката. Новым владельцем  морской империи Fret maritime Borelli стал Чезаре Борелли, вот ведь как удобно, даже название не придется менять. Что касается яхты "Черная жемчужина", то вопреки всем ожиданиям, она все же не перешла к новому владельцу - заморскому брату бедной Тины Менсон, хотя и действительно была продана.

  Последние новости Бесси встретил почти равнодушно, по крайней мере, не так болезненно, как досадное поражение любимого "ПСЖ" от "Марселя". Дела семейные, что тут попишешь?

  А все же интересно, куда и кому пошли деньги от продажи яхты "Черная жемчужина"?