Сказки Синей птицы. Часть 32. Слово

— Пока все не расскажете, — сказала Лиз, забирая у Берга коробку с тортом, — мы вас не отпустим.
— Уехать на целый год и прислать только одну открытку! — возмутился Мариус, — по-моему, это просто свинство!
Берг и Лили переглянулись.
— Мы, конечно, все расскажем...
— И даже в красках, — подхватила Лили, — но месяц назад…
— С нами случилась очень неприятная история, — продолжил Берг, — и Лили считает...
— Что ее должен выслушать волшебник, — закончила Лили.
— Нет, ты только посмотри, Лиз, как они спелись за этот год! — улыбнулся Мариус.
Берг странно посмотрел на Мариуса и пошел на кухню помогать девчонкам накрывать на стол.

***

Лили смотрела на стайку забытых кружек, нераспакованый торт и, слушая ровный голос Берга, вновь чувствовала смертельный холод черных каменных стен.
— …через неделю меня снова пригласили к хозяйке замка, и она сказала, что команда брига своими действиями доставляет беспокойство достопочтенным обитателям города.
— А что они делали?
— Искали нас, — сказал Берг и, помолчав, добавил: — тогда я попросил у нее лист бумаги и написал...
— Приказ №357, — тихо сказала Лили, — о том, что капитаном назначается старший помощник и что «Северный ветер» покинет порт в 18:00.
— Без вас? — воскликнула Лиз.
— Без нас.
— Я подписал приказ и поставил дату.
— Представляешь, Мариус, это был тот самый день, когда мы с тобой познакомились! Ровно двадцать лет тому назад!
— Двадцать лет...
— Да. Знаешь, это был такой привет из нашего детства. И я сказал этой странной женщине, что двадцать лет назад я познакомился с Мариусом, который стал моим лучшим другом. Вместе со своей сестренкой Лиз, которая очень боялась, что он может пропасть так же, как в то лето пропала их мама.

Вязкая тишина накрыла всех.
— Опишите ее, — хмуро сказал волшебник.
— Немолодая, седая, неподвижное как маска лицо, ледяные глаза, рост, — задумался Берг, — пожалуй, с Лиз.
— Берг! А браслет! — напомнила Лили.
— Да, чуть не забыл, на левой руке металлический браслет с...
— С рыбкой, — сказала побледневшая Лиз.
— Откуда...
— Мариус, — прервала Берга Лиз, — теперь мы знаем, где она живет! И Берг нас может туда отвезти!
— Кто живет? — взмолился Берг. — Объясните, о ком вы говорите?
— Мы думаем, что это наша мама, — произнес Мариус.
— Ваша мама?
— Наверное, она не знает, что колдунья умерла, — волновалась Лиз.
— Лиз, подожди, — вмешался профессор, — колдовство не умирает вместе с колдуньей, и, возможно, вам до сих пор опасно с ней встречаться.
— Опасно?
— Дайте мне три дня, — поднимаясь, сказал профессор. — Надеюсь, что через три дня я смогу вам помочь.

Он вышел на засыпанное желтыми листьями крыльцо.
«Эн, — мысленно позвал он, — ты далеко?»
«Не очень», — зазвенело у него в голове.
«Ты нам нужна», — сказал он, огибая «вечную» лужу.

Через три дня Мариус сидел в кабинете профессора и смотрел на монеты, что лежали на столе.
— Это они?
— Да, они, те самые монеты, которыми расплатилась с гадалкой черная колдунья. И теперь мы можем вызвать ее дух из сумеречного мира.
— Зачем?
— Чтобы узнать про колдовство, которое она применила против вашей мамы.
— Это бесполезно, — покачал головой Мариус. — Я спрашивал старуху об этом тогда в разрушенной башне, но она мне ничего не сказала.
— Объясняю, — говорил профессор, прохаживаясь вдоль окна.
— Первое: духи очень болтливы. Второе: они не умеют врать. Третье: разговаривать дух будет только с тобой, потому что именно ты победил черную колдунью. Четвертое: тебе придется принять свой дар.
— И стать волшебником?
— Да, стать волшебником и помочь нам с Эн удержать дух колдуньи в этой комнате.
Мариус молча смотрел, как розовые тучи сменились фиолетовыми, затем смешались с серыми, и все вместе они уплыли за горизонт.
— Объясни мне, Мариус, почему ты боишься стать волшебником?
— Я не готов каждую минуту спасать мир, — хмуро ответил тот.
— Почему ты думаешь, что, став волшебником, тебе придется спасать мир каждую минуту? — удивился Аррис.
— Но Эн…
— Эн? Ах да, Эн. Видишь ли, Мариус, я знаю очень много волшебников, но таких как Эн больше нет. Да, да, она единственная, и не потому, что она волшебница, а потому, что она такая. Я не знаю, рассказывала ли тебе она, что после школы целый год присматривала за городом равновесия. Это было очень важно для всего мира, и Совет сомневался, можно ли доверить такое вчерашней школьнице. Но она справилась. Мы с тобой другие, Мариус. Я преподаю в университете, ты лечишь своих старушек (не возмущайся, так говорит Лиз). Так все и останется, правда, иногда, когда нужно будет использовать свою волшебную силу, ты будешь применять ее, не задумываясь. И еще, став волшебником, ты наконец отпустишь Эн.
— Мы давно расстались, — пожал плечами Мариус.
— Возможно, только Эн думает по-другому. Так что, друг мой, иди домой, и если надумаешь, то приходи завтра часов эдак в пять.

Часы пропели пятую дневную мелодию, когда Мариус появился у профессора.
— Ну что, — сказал он, здороваясь с Эн, — сегодня я буду произносить страшные клятвы и расписываться кровью?
— И не надейся, — ответила она, доставая из сейфа большую черную книгу.
— Это, — торжественно произнес профессор, — знаменитый кодекс волшебников.
— И его весь надо будет прочитать?
— Что ты! — рассмеялась Эн. — Это жуткая архаика, интересующая теперь только филологов. Поэтому читаешь только две последние страницы, а если что будет не понятно, спрашивай.
Мариус добросовестно прочитал указанные страницы.
— Вопросы есть? — спросил профессор.
— Да нет, нормальная должностная инструкция.
— Отлично, осталось только ее подписать.
Профессор положил перед Мариусом старинное перо и пододвинул пузырек с зелеными чернилами.
— Сегодняшнее число прописью, пожалуйста, и подпись, — и, глядя, как Мариус выводит зеленые буквы, добавил: — Подождем, когда все высохнет.
Не прошло и десяти минут, как буквы побледнели и исчезли.
— Прекрасно, — сказал Аррис, — а теперь займемся колдуньей.
— Вернее, ее духом, — поправила его Эн.
— Конечно, духом, — кивнул профессор, — и начнем с того, что закроем все, что должно быть закрыто.

Они проверили окна и двери, захлопнули все книги, защелкнули столы и закрутили всевозможные баночки.
— Сахарница! — воскликнула Эн, — глядя на криво сидящую фарфоровую крышку.
— Ручка, — добавил Мариус, видя валяющийся без дела колпачок.
— Ну что, друзья мои, пора, — сказал профессор, доставая каменную чашу.

Он положил в нее монеты и капнул пару капель из темной бутылочки синего стекла. Облако серого дыма поднялось вверх, растеклось по углам, а потом собралось около большого кожаного кресла и превратилось в призрачную фигуру черной колдуньи.
— О! Старый знакомый! — насмешливо сказала она, глядя на Мариуса. — А ты оказался не так прост, как можно было ожидать от сына женщины, которая сама одним неосторожно сказанным словом поставила завершающую точку в моем колдовстве.
— Расскажи, как это было, — хмуро сказал Мариус.
— Рассказывать тут особо нечего, — ответила колдунья, щелкая пальцами с длинными фиолетовыми ногтями. — За день до этого я разговаривала с гадалкой, которая пообещала мне, что все мои будущие неприятности будут от Синей птицы. Я думаю, что тебе не надо объяснять, кого она имела ввиду? Утром в парке я встретила вашу маму, которая, сидя на лавочке, ждала, когда откроется игрушечный магазин. Присев рядом, я предложила ей отличную сделку.
— Сделку? — удивился Мариус. — Какую?
— Продать мне твою сестру.
— Продать Лиз?
— А что такого? Обычная практика в некоторых мирах. Кстати, деньги я предлагала очень хорошие. Но она отказалась.
— Но зачем?
— Я тогда еще не решила, — пожала она плечами. — Девчонка угрожала моим будущим планам, но убить ее я пока не могла.
— Пока?
— Пока, пока, — раздраженно повторила колдунья. — Но наказать женщину, которая встала у меня на пути, я должна была непременно. И тут пригодилась одна лазейка — надо было сплести колдовство так, чтобы решающее слово сказала не я, а кто-нибудь другой.
— И кто должен был это сказать?
— А ты не знаешь? — насмешливо спросила старуха.
Мариус покачал головой.
— Я сказала ей, что продажа ребенка — это просто шутка, и мы вместе посмеялись. А потом я стала задавать всякие наводящие вопросы, а она все болтала, болтала и наконец сказала то, что я терпеливо ждала.
— Что?
— Слово, дурацкое детское слово, которым вы называли ее.
— Слово?
— Да. Просто слово. И когда она собралась уходить, я рассказала ей, что с ней произойдет в ближайшие полчаса.
— Что произойдет?
— Она придет домой, вы встретите ее этим придуманным вами словом, и она сгорит у вас на глазах. Фейерверк в день рождения — очень эффектная вещь!
Мариус видел, как побелели его пальцы, которыми он ухватился за край стола.
— Правда, я почему-то пожалела ее, — недоуменно сказала колдунья, — и, уходя, пообещала, что если она не сгорит сегодня, то жить будет долго.


— Тварь! Нет, какая тварь! — яростно говорила Эн, открывая окно. — Отобрать детей и пожелать долгой жизни!
— Что будешь делать, Мариус? — сочувственно спросил профессор.
— Расскажу все сестре.