Великий князь Киевский Владимир Мономах

Правление Владимира Мономаха в Киеве  — Владимир и Ярослав — Гибель Ярослава — Пленение Володаря Ростиславича

16 апреля 1113 г. скончался киевский князь Святополк  Изяславич.  Киевляне, под которыми древнерусский летописец, в данном случае, подразумевает киевскую правящую верхушку, стали звать на престол Владимира Мономаха,  но тот, сперва, не хотел принимать их приглашение.  Владимир опасался, что Святославичи, у которых было больше прав на занятие киевского престола,   могут начать войну против него. Тогда в Киеве вспыхнуло восстание, направленное против ближайших советников покойного князя и евреев-ростовщиков. Народ разграбил дворы некоторых видных представителей киевской знати, занимавших высокие посты при покойном князе,  и не собирался расходиться по домам. Основная причина этого восстания, по-видимому, лежала в плоскости экономической и была вызвана недовольством народа своим материальным положением. Постоянные междоусобицы, в которых принимал самое активное участие князь Святополк, серьёзным образом подорвали экономическое могущество Киевской Руси. Многие люди, чтобы спастись от нищеты, вынуждены были обращаться к ростовщикам, но в результате, довольно быстро оказывались в долговой кабале.
Сторонники  Владимира Мономаха  просто умело направили народный гнев в нужное им русло, обратив его против тех, кто так или иначе был заинтересован в приглашении на киевский княжеский престол кого-либо из Святославичей, Олега или Давида. Среди тех, кто поддерживал последних, были и представители еврейской общины в Киеве, связанные со своими сородичами в Тмутаракани, которая на  протяжении многих лет служила опорным пунктом  Святославова потомства.
Киевские бояре, устрашённым народным гневом, снова послали звать Владимира на престол и предупредили его, что, если он ответит отказом, то в Киеве ещё больше зла сотворится.
Владимир должен был принять киевское княжение, во избежание беспорядков, угрожавших Киеву.
Опасения Владимира насчёт Святославичей оправдались. Как говорит русский историк В.Н. Татищев, Олег Святославич со своей ратью пришёл к Киеву, считая себя старшим в роду. Однако, поход Олега не был поддержан другими князьями. Даже Давид Святославич отказался идти вместе  с ним на Киев. Князь Мстислав, узнав о враждебных намерениях Олега, собрал войска, новгородские и ростовские, и выступил против него. Мстислав сразился с Олегом в Суздальской земле. Молодой Мономашич принудил опытного и закалённого в боях князя отступить сперва к Мурому, а потом уйти в Тмутаракань.
В сентябре того же года, Владимир женил своего сына Романа на дочери перемышльского  князя Володаря. Это был важный шаг, скрепляющий связи между Киевом и  Галицко-Волынской Русью. 
18 августа 1115 г. самый  опасный  враг Всеволодова семейства сошёл в могилу – не стало князя Олега Святославича.
Под 1117 г. древнерусский летописец сообщает о походе киевского князя Владимира Мономаха на Ярослава Святополчича, княжившего в городе Владимире. Вместе с Владимиром в поход отправились князья Давид Черниговский,  Василько и Володарь Ростиславичи.  Сообщение это выглядит довольно неожиданно. Ведь летописец ничего не говорит до этого о враждебных отношениях между Владимиром Мономахом и его племянником Ярославом.
Что же послужило причиной разрыва между ними? По утверждению польского историка Яна Длугоша: «Князь Руси Владимир, который после смерти своего родного брата киевского князя Святополка  получил киевский стол,  имея подозрение, что с киевского стола его прогонит родной племянник  Ярослав,  сын Святополка, решил как можно скорее разбить его»
Длугош полагает, что неприязнь  Владимира к Ярославу происходила от лживых наговоров льстецов .
В Ипатьевской летописи  сказано, что после осады  города, которая продолжалась 60 дней, Ярослав покорился Владимиру Мономаху, ударил ему челом перед дядей; тот дал ему наставление, велел приходить к нему по первому зову, («когда тебя позову»), и пошёл назад с миром в Киев . В некоторых списках летописи прибавлено, что причиной похода Мономаха на Ярослава было дурное обращение последнего со своей женой.
Татищев  обвиняет в случившейся распре между дядей и его племянником поляков, которые подстрекали Ярослава отнять у  Владимира Мономаха землю вплоть до реки  Горыни. Намереваясь, также, отобрать у Ростиславичей  их владения, Ярослав  заключил союз с поляками и стал всякими способами обижать соседних ему русских князей, подбивая их к войне. Кроме того, Ярослав замыслил развестись со своей женой, внучкой Владимира, без всякой вины с её стороны. Владимир посылал увещевать Ярослава, но безрезультатно.
В 1118 г.,  по свидетельству древнерусского летописца, Ярослав  Святополчич убежал от Владимира к венграм. В связи с этим, летописец  отмечает, что все бояре  отступились от Ярослава. По-видимому, нежелание владимирских бояр и дальше видеть своим князем Ярослава, послужило ещё одной весомой причиной его столь поспешного отъезда в Венгрию.
По версии Длугоша, Ярослав, сбитый с толку уговорами и лживыми и коварными советами своих воинов, вместе с женой, сыновьями и всем имуществом, бежал в Польшу к князю  Болеславу.  В Польше он был ласково и благосклонно принят польским князем. Пробыл он там четыре года, получая от Болеслава всё самое необходимое для жизни.
Татищев указывает, что Ярослав, забыв своё клятвенное обещание Владимиру,  прогнал свою жену,  чем нанёс Владимиру сильное оскорбление.  Собрав войско, Владимир пошёл к стольному городу Ярослава. Последний не стал испытывать судьбу и ушёл в Польшу к сестре своей и зятю (1119 г.). Киевский князь поставил править во Владимире своего сына Романа, а сам возвратился назад.
15 января 1119 г. последовала неожиданная смерть Романа. Молодой князь умер в расцвете сил. Летописец не сообщает о том, что послужило причиной смерти Романа, но сам факт его скоропостижной смерти вызывает подозрения. Пришлось киевскому князю послать во Владимир другого своего сына Андрея. В том же году Владимир Мономах послал Андрея вместе с половцами воевать с поляками.  Поход, судя по всему, был удачным. В 1120 г. беглый князь Ярослав Святополчич  приходил с поляками к Червену, при наместнике Фоме Ратиборовиче. Фома предпринял удачную вылазку и разбил поляков, заставив их бежать обратно заграницу.
В качестве ответной меры, Владимир послал воеводу Андриана Почаина с полками в Польшу. Воевода вернулся назад, «много в Польше попленя и разоря».
В 1121 г. Владимир с детьми находился в Смоленске для усмирения полоцких князей. Воспользовавшись отсутствием Владимира в Киеве, Ярослав Святополчич решил, что наступило подходящее время для того, чтобы взять реванш за своё прошлое поражение под Червеном. Взяв у поляков  6000  войска, Ярослав собирался с этими силами внезапно напасть на город Владимир и взять его. Однако, узнав о том, что Андрей Владимирович, находившийся в это время во Владимире, приготовил своё войско для отражения его нападения, Ярослав пошёл к Червену. Фома Ратиборович, который, по-прежнему,  был посадником в Червене, услышав о приближении поляков, собрал 1000 человек войска и укрепился в городе. Поляки осадили Червен и попытались приступом овладеть им, выманивая русских из осаждённого города на вылазку.
Фома не только разгадал эту уловку поляков, но и сам решил пойти на хитрость. Он запретил своим воинам проявлять излишнее усердие при обороне  города,  чтобы поляки думали, что в городе мало сил для обороны. Ночью Фома оставил в предградии, т. е. в посаде, много вина и мёда, а людей, остававшихся в посаде, ввёл в город. Утром поляки вошли в посад, чтобы зажечь его;   увидев вино и мёд,  они забрали эту находку  себе. А на другую ночь Фома послал к Ярославу Василя Бора и велел ему сказать князю, что все защитники ушли из города. Посланец Фомы пришёл к князю, и сказал, что народ в городе в смятении, все негодуют на Фому за то, что тот не отдаёт город,  видя,  что оборонять  его некому и помощи горожанам ждать неоткуда. Ярослав поверил Василю. Утром поляки распустили почти половину своего войска для разграбления близлежащих сёл. Оставшиеся, имея в своём распоряжении много еды и питья, весь день до полуночи, пили и веселились. Большая часть из тех, кто находился  в лагере, напилась. Будучи уверенными в своей безопасности, поляки не позаботились о том, чтобы выставить стражу. Василь, который всё это время находился в польском лагере, выбрав подходящий момент, бежал от поляков и возвратился к Фоме в город. По возвращении, он поведал Фоме о том, что происходит в польском лагере. Фома, заранее подготовив своё войско, выступил из города, и напал на польский обоз. Всего у Фомы было 500 воинов. Ярослав подумал, что это Андрей, пришедший из Владимира на помощь Фоме. Среди поляков распространилась паника. С великим смятением они бросились бежать от противника, бросив оружие и коней. Воины Фомы, догоняя поляков, рубили их и брали в плен. Всего поляки не досчитались потом около 1000 человек.
Когда Владимир Мономах вернулся в Киев и узнал о хитрости Фомы, то очень хвалил его и сделал его тысяцким во Владимире. Также великий киевский князь прислал Фоме гривну и золотую цепь, в качестве награды за проявленную доблесть.
Дальнейшее описание событий мы приводим по Ипатьевской летописи.
В 1123 г. Ярослав Святополчич предпринял ешё один поход на Русь. Он пошёл вместе с венграми, поляками и чехами, с Володарем и Васильком Ростиславичами .
Союзники подошли к городу Владимиру. Множество воинов осадило этот город. Князь Андрей был тогда во Владимире. Молодой Мономашич возглавил оборону города. Узнав о вторжении Ярослава в пределы Руси, Владимир Мономах вместе с сыном Мстиславом стали собирать войско, чтобы пойти на выручку Андрею.
Ярослав чувствовал себя хозяином положения. Однажды, он совсем близко подъехал под стены Владимира, похваляясь своей воинской удалью. А затем и вовсе, повадился ездить под стены осаждённого города в сопровождении  своей свиты. Потеряв бдительность, Ярослав говорил Андрею и горожанам: «Это мой город; если не отворите мне ворота и не выйдите с поклоном, то увидите,  как приступлю завтра к городу и возьму город». Андрей,  однако, не сдавался, надеясь на Бога и на отца. В один из таких дней, Ярослав, по своему обыкновению, ездил под городскими стенами и призывал владимирцев  сдаться;  двое  поляков, видимо, служивших наёмниками  в войске молодого Мономашича, вышли из города и спрятались над увозом. Когда Ярослав проезжал мимо этого места, поляки  выбежали из своей засады и ударили его копьями. Ярослав, получив смертельную рану, едва ускакал  от них на своём коне. Ночью он умер. Летописец, вообще склонный к нравоучительству и дидактике, говорит, что Ярослав понёс справедливое наказание за свою гордыню, не надеясь на Бога, а только полагаясь на множество своих воинов. После гибели Ярослава, венгры, поляки и  Володарь с Васильком, разошлись восвояси. К Владимиру Мономаху они послали своих послов с мольбой и дарами, желая поскорее заключить с ним мир. Киевский князь, обрадовавшись такому исходу, послал впереди себя к Владимиру Мстислава с малым числом воинов, сам же он, вместе с остальным войском, продолжил поход, уже никуда не торопясь.
У Татищева гибель Ярослава под стенами Владимира представлена в более героических тонах. 15 мая  Андрей, возглавлявший, как и в прошлый раз, осаду Владимира, предпринял вылазку и напал на войско Ярослава, совершенно неготовое к битве,  и разбил его.  Во время битвы, Ярослав нашёл свою погибель, а Андрей, пленив много знатных венгров и поляков, вернулся победителем в город.  Убитого князя Ярослава, он велел с честью предать земле. Впоследствии, между противниками был заключен мир.
В то самое время, когда Ярослав, о судьбе которого мы только что рассказали, прибыл в Польшу, Болеслав вёл борьбу  поморянами, возглавляемыми  своими  князьями  Святополком и  Вартиславом. Он вступил в союз с датским королём  Нильсом (1104-1134 гг.),  чтобы сообща,  с моря и суши, вести наступление на поморян. Чтобы ещё крепче скрепить свой союз,  правители, датский и польский, договорились о браке своих детей — сына датского короля, Магнуса, и дочери Болеслава. Один из поморских князей,  Вартислав, оказавшийся в тяжёлом положении, попытался вступить в мирные переговоры с датчанами. Он прибыл на флот Нильса, чтобы вести переговоры о мире, но был схвачен датчанами и увезён в город Рыпен, где посажен в темницу.
Польский князь Болеслав  Кривоустый  не собирался ограничиваться подчинением себе одних лишь поморян. Он стремился  установить свою власть в других западнославянских землях —  в землях ободритов и лютичей.
В одиночку выстоять в этой неравной борьбе разобщённые западнославянские племена, естественно, не могли.               
Но в этот период пределы польского государства начинают подвергаться опустошительным набегам со стороны русских князей. Особенно отличился в этом деле перемышльский князь Володарь Ростиславич. Сложно сказать, носили ли эти набеги скоординированный характер, призванный облегчить участь поморян и прочих западнославянских племён, подвергшихся польскому завоеванию, или были совершенно самостоятельными предприятиями, преследовавшими цель ограбления сопредельных территорий. Так или иначе, перемышльский  князь доставлял Болеславу немало беспокойств  своими набегами. Поляки не знали,  как остановить эти набеги.
Неожиданно мы встречаемся в источниках с известием о пленении  поляками Володаря Ростиславича.
Судя по тому, что рассказ о пленении русского князя в польских и русских источниках мы встречаем  в нескольких разных версиях, событие это, в своё время, было достаточно громким и оказало заметное влияние на русско-польские отношения.
Впервые мы сталкиваемся с известием об этом событии в Хронике Ортлиба Цвифальтенского, составленной  в 1135-1140-х.  Данная Хроника так и осталась незавершённой, но, тем не менее, из неё можно почерпнуть некоторые важные сведения о русско-польских отношениях первой половины XII в.
Итак, вот что сказано в Хронике по поводу интересующего нас события:
«Во времена императора Генриха IV и Болеслава, славнейшего герцога поляков, некто из благороднейших греческих вельмож отдал свою дочь  в супружество некоему королю  рутенов, и кроме прочего чрезвычайно великолепное приданое, а именно, прекрасных одеяний, бесчисленного количества  различных сосудов изумительной работы из золота и серебра, а также других прочих завидных драгоценных вещей, помимо золота и драгоценных топазов, он передал славные останки святых мощей. Среди них особо блистала сиянием святости рука святейшего диакона Стефана первомученика, и по сравнению с прочими предметами поклонения она, пожалуй, во все времена обладала несравненным преимуществом уважения. Итак, упомянутая госпожа родила названному выше королю, своему мужу, красивую дочь, изящную видом, которую ее отец, после того как она выросла, решил отдать в супруги одному из знатнейших господ Польши. Дружкой этого брака и обручения был некий богатейший из поляков вельможа по имени Патрик; но, как позднее выяснилось, вероломный сват решил, чтобы невеста во время обручения обвенчалась с ним, а не с другим. Достигнув этого, он пропитался ядом величайшего вероломства. Ведь он обошел обманным образом некоего короля  Руси, противника польского герцога, своего господина, и после того, как поклялся в верности, после того как он передал себя в его власть, после того как он воспринял сына от священной купели,  не понимавшего столь коварного замысла, [короля Руси] передал в руки противников, чтобы заключить в оковы и присудить [к выплате] огромного количества сокровищ» .
В вышеприведённом отрывке из Хроники нас, прежде всего, должны заинтересовать два момента: 1) Кто был тот коварный Патрик, обманувший, сперва, несостоявшегося жениха, дружкой которого он вызвался быть на свадьбе, а потом и некоего короля Руси?  2) Кто был тот король Руси, противник польского герцога, по воле Патрика попавший в плен к своим врагам и вынужденный внести за себя огромный выкуп ?
Бесполезно искать ответы на эти вопросы в самой Хронике Ортлиба Цвифальтенского.  Похоже,  автор Хроники почерпнул  известие о Патрике, в самом общем виде, из какого-то другого источника, имевшего, несомненно, польское происхождение.  Следовательно, для разъяснения вопроса о том, кто же такой был Патрик, снискавший себе своими деяниями столь нелестную славу, нам надлежит обратиться к польским источникам.
Некоторую ясность по поводу происхождения Патрика вносит польский хронист Винцентий Кадлубек, писавший в кон. XII– нач. XIII вв. В гл. 20 и 22 кн. III своего сочинения Кадлубек довольно обстоятельно повествует о противостоянии польского князя  Болеслава Кривоустого и  перемышльского князя Володаря Ростиславича. Мы узнаём из этого рассказа, что Володарь подстрекал других русских князей к борьбе с Болеславом, искал случай выступить против него. Болеслав, встревоженный этим, созвал своих советников, чтобы решить сообща, стоит ли противодействовать проискам Володаря и,  что, конкретно, надлежит предпринять в создавшейся ситуации. Некий знатный муж, древнего рода, по имени Пётр Влостид, сказал Болеславу: « Не стоит заниматься веточками,  пока крепок ствол, это столь же легко, сколь и малополезно. К самому корню следует приложить секиру, надо начинать с самой головы восстания. Когда иссохнет источник, быстрее исчезнут ручейки. Самого же Владария  (т.е.  Володаря – авт.), самого раньше всех надо захватить».
Пётр взялcя поймать Володаря и привести его к Болеславу. Свой план он изложил в собрании польских вельмож. Хотя план был чрезвычайно рискованным, но в случае успеха сулил большие выгоды. Князь одобрил план Петра.
Пётр в сопровождении нескольких десятков людей направился к Володарю.  Вельможа явился к перемышльскому  князю и  сказал ему, что ненавидит польские порядки и желает поступить к нему на службу. Слова «беглеца»  пришлись по душе Володарю. Со временем, Пётр вошёл в доверие перемышльскому князю и стал его близким другом и советником.
Однажды Володарь  отправился на охоту. В числе сопровождавших Володаря был и Пётр. Неподалёку в засаде их поджидали люди Петра. Выбрав подходящий момент,  когда Володарь  и Пётр остались одни на охоте, поляки схватили Володаря и привезли его ко двору Болеслава. Польский князь велел заточить своего врага в темницу.
Версия Татищева заметно отличается от того, что изложено в польских источниках. Очевидно, Татищев стремился представить в более благоприятном свете поступки Володаря.  Перемышльский князь  выступает у него в роли благородного рыцаря, поверившего  обещаниям поляков.
В изложении Татищева обстоятельства пленения Володаря выглядят следующим образом.
В 1122 г. Володарь Ростиславич, которому надоело терпеть разорительные польские набеги на свои владения,  собрал войско и пошёл  на поляков: многие польские земли разорил он и многих людей пленил. Болеслав узнал о походе  Володаря.  Не  располагая достаточными силами, чтобы остановить Володаря, польский князь послал к нему послов, которые вступили с ним в переговоры о мире. Болеслав, через своих послов, обещал Володарю возместить все убытки, причинённые ему поляками. Володарь поверил Болеславу и заключил с ним договор, отпустив обратно послов польского  князя с уговором, что поляки в условленный срок возместят все убытки.
Вместе со своими воинами, Володарь расположился в урочище Высоком в ожидании польских послов с условленной суммой.  У Володаря был воевода Петрон, родом поляк. Прельщённый обещаниями своих соотечественников, он  вступил в тайные переговоры с врагами Володаря. Вскоре Володарь распустил большую часть своего войска, оставшись с немногими людьми. Петрон сообщил полякам, что Володарь ездит на охоту с небольшой свитой. Болеслав воспользовался этим обстоятельством. Собрав войско, он поехал к лагерю Володаря, и  велел своим воинам внезапно напасть на русских. Ночью поляки незамеченными подошли к лагерю. Они  захватили стражу и  напали на спавшее войско.  Услышал шум,  Володарь  выбежал из своего шатра.  Собрав людей, он  вступил в бой с нападавшими. Силы были неравными.  Поляки теснили Володаря и его воинов. Володарь, потеряв много своих людей, должен был сдаться полякам. Однако, некоторые русские воеводы, уцелевшие в битве, собрав людей, продолжили битву с поляками и не дали им взять обоз. Видя, что русские вновь собрались с силами и стали теснить поляков, многих из них побили,  поляки, бросив своих раненых, ушли с пленённым Володарем.
После того, как  Василько, брат Володаря, узнал о его пленении, он сильно опечалился. Князь послал к  Болеславу просить о том, чтобы тот  предоставил свободу его брату. Болеслав потребовал за Володаря большой выкуп. В итоге,  договорились, что польский и русский сошлись на том, что русские заплатят за знатного пленника 2000 гривен серебра.  Василько собрал 1200 гривен, а в залог остальной суммы в 800 гривен послал сына Володарева Ростислава. Получив свободу, Володарь, возвратился домой и немедленно послал в качестве выкупа за сына 50 сосудов  из серебра греческой и венгерской работы.
Володарь горел желанием отомстить полякам за их коварство. Однако, должен был вести себя сдержанно, памятуя о данном им  польскому князю обещании. В свою очередь, поляки, в нарушение достигнутых договоров и обещаний, продолжали разорять его владения своими набегами. Володарь, собираясь идти на поляков, приготовил войско, но судьба распорядилась иначе.
В Прибавлении к Ипатьевской летописи под 1125 г. содержится короткое сообщение: «Болеслав король поразил  Володаря  князя Перемышльского.  В тот  же год Володарь  умер и положен был в Перемышле в церкви св. Иоанна» .
В 1124 г.  некую «ляховицу»  выдали замуж за князя  Всеволода Давидовича, как мы узнаём об этом из Ипатьевской летописи. Всеволод был старшим сыном Давида Святославича Черниговского. Никаких других известий об этом браке мы не имеем. Соответственно, мы ничего не знаем о происхождении «ляховицы», ставшей супругой старшего сына черниговского князя. Неизвестно, была ли она дочерью какого-нибудь польского князя или происходила из семьи какого-нибудь польского вельможи?  Тем не менее, вышеприведённое летописное сообщение показывает, что русско-польские браки в этот период были распространены достаточно широко и не ограничивались кругом близких родственников киевского князя.
В период с 1123 по 1127 гг. Всеволод правил в Муроме, который достался ему в качестве наследственного удела от отца. Дальнейшая судьба Всеволода, как и судьба его польской супруги, покрыта тайной.
Годы 1124, 1225 и 1226  были богаты на княжеские смерти. Сперва умер Василько Ростиславич (18 февраля 1124 г.).  После него преставился Володарь, брат его старший, и был погребён в Перемышле в церкви св. Иоанна (19 марта 1226 г.). У Володаря остались двое сыновей: Владимир и Ростислав. Владимир стал править в Звенигороде, а Ростислав — в Перемышле. Памятуя об обиде, нанесённой поляками их отцу, Владимир и Ростислав отправили войско разорять польские пределы. Поход был неудачным. Войско спешно повернуло назад.
26 мая 1225 г. смерть забрала Владимира Всеволодовича Мономаха, князя киевского.
После Владимира в Киеве стал править Мстислав, сын его старший. При  Мстиславе в отношениях с поляками царило относительное затишье. Говорим «относительное», ибо, конечно же, конфликты между русскими и поляками всё же происходили.
В 1129  г., по словам Татищева, поляки ограбили, ехавших из Моравии русских купцов. Узнав об этом, Мстислав послал к Болеславу  Кривоустому сказать, чтобы тот немедленно возместил весь убыток, причинённый купцам его подданными и велел казнить виновных в этом злодеянии, а сам, не дожидаясь выплаты убытка, велел собирать войско для похода в Польшу. Болеслав прислал к Мстиславу послов и просил о мире, обещая возместить убытки и впредь  русских купцов, едущих через польские земли, провожать и охранять. Мстислав дал польским послам мир и отпустил с честью.
После смерти Мстислава в Киеве стал княжить Ярополк, брат его (1132 г.). В 1136 г. Ярополк  перевёл брата своего Андрея из Владимира в Переяславль, а Изяславу, сыну своему, дал Владимир. В 1140 г. в Киеве стал княжить Всеволод.