Войнич против Войнич. Часть 2. Глава 5

                5

                Алекс Бесси и Фабри де Пейреск

 
   Когда тебя срочно вызывают к шефу, то возможны, как правило, два варианта: или тебя будут ругать за какой-то слишком скандальный сюжет, или, чтобы послать в какую-нибудь далекую командировку. Обычно, это было легко определить по выражению лица секретарши шефа Анук Корак, или очень серьезном, или просто сочувствующем. Но сегодня Анук просто улыбалась Алексу Бесси, как будто шеф вызвал его поболтать на какие-то отвлеченные темы.

  Шеф Клод Марвиль тоже был весьма любезен и даже предложил по-стариковски выпить по глоточку коньяка, что считалось высшим проявлением его благосклонности. Немногие журналисты на первом телеканале удосуживались такой чести. Хотя Бесси хорошо понимал, что такой милости он был обязан своему боевому журналистскому ранению. Но на всякий случай внутренне приготовился: а вдруг ему предложат поехать куда-нибудь в Африку, ведь черный континент, как вулкан - постоянно извергается кипящей лавой очередного конфликта.

  Нет, оказалась совсем - не жаркая Африка в центральной ее части, а самая, что ни есть настоящая Европа.

- А что, Алекс, не съездить ли тебе в Италию? - начал шеф, и в его глазах Бесси прочитал какое-то приятное воспоминание шефа о своем далекой и бурной молодости.
- Я не против, месье Марвиль, неужели опять Везувий проснулся?
- Нет, но ты практически точно попал в цель, Алекс. Центральный архивный институт Рима проводит очередную международную выставку, посвященную музеям мира - Il museo del mondo.

  Шеф Марвиль настолько по-итальянски произнес название выставки, что Бесси понял, что не ошибся в его любви к Италии еще с давних лет.

- Но, шеф, у нас есть целый отдел журналистов, которые специально занимаются выставками и музеями?
- Тебе что, Алекс, не хочется посреди этой осенней и дождливой погоды посетить Рим? - искренне удивился Марвиль.
- Нет, шеф, я думаю, что Рим, как и наш Париж, хорош в любое время года.
- Вот это - другое дело. Конечно, я хорошо знаю и ценю   журналистов-музейщиков нашего телеканала, но центральной фигурой на выставке будет наш великий соотечественник-гуманист Никола-Клод Фабри де Пейреск.
- Кто-кто, шеф? - поперхнувшись коньяком, переспросил Алекс.
- Фабри де Пейреск. Величайший французский гуманист и ученый- энциклопедист 17 века, - быстро бросив на Бесси немного осуждающий взгляд, продолжал шеф, - его заслуги в развитии истории, астрономии, нумизматики и других естественных наук имеют всемирно-историческое значение. Кстати, Алекс, ты не знал, что Пейреск, в то время еще аббат, выступал в защиту Галилея на знаменитом процессе?

  Конечно, то, что Земля все-таки вертится, журналист Бесси был в курсе, но откуда об этом знал шеф Марвиль?


  Чтобы окончательно добить своего журналиста и показать высочайший интеллект директора знаменитого французского телеканала, шеф Марвиль мягко заметил:
- Кстати, Фабри де Пейреск происходит родом из Прованса. Передавай мой привет очаровательной мадемуазель Элен Ларич.
- Спасибо, шеф. Обязательно передам.
-  Тебе дается ночь на ознакомление с великим наследием, как его там, Фабри де Пейреска, а завтра вылетай в Рим. Подготовь оттуда несколько ярких репортажей о нашем великом гуманисте, а то наша молодежь в последнее время что-то стала его забывать.
- Спасибо, шеф. Постараюсь оправдать ваше высокое доверие.
- Не мне спасибо, а Центральному архивному института Рима. Они прислали тебе персональное приглашение.

  С этими словами шеф Марвиль положил на стол перед Бесси красочно оформленное приглашение на выставку-конференцию в палаццо Венеция.

  Когда Бесси выходил из кабинета шефа, ему приветливо улыбнулась секретарша шефа:
- Все в порядке, месье Алекс?
- Все в порядке, мадам Анук.

  Хотя пока, если честно, Бесси мало, что понимал. Какое приглашение, какая выставка-конференция? Где журналист Бесси и где гуманист  Фабри де Пейреск?
Почему пригласили именно его?

  Всю ночь, несмотря на искренне удивление Элен, Алекс провел в изучении биографии ее великого земляка - уроженца Бельжантье. Кстати, Элен в отличие от него,
хорошо знала де Пейреска, который, оказывается, был знаменитым коллекционером античной глиптики и вазописи. Но это все равно никак не объясняло его персональное приглашение в Рим.

   И только в третьем часу ночи Бесси нашел, что много вещей из многочисленных коллекций де Пейреска попали в так называемый музей Кирхерианум - кабинет редкостей, собранных Атанасиусом Кирхером - немецким изобретателем и ученым-энциклопедистом.  На первой выставке центрального архивного института Рима в 2001 году именно c помощью составленных Кирхером каталогов, была воссоздана, собранная из разных римских музеев, коллекция Кирхерианума.
 
  Ну и что из этого, Алекс Бесси?  А еще Кирхер был монахом ордена иезуитов.  Это еще тут причем? А при том, Бесси, что существуют многочисленные доказательства, что знаменитая Рукопись Войнича сначала была в коллекции редкостей Кирхера, а после его смерти, вплоть до ее приобретения антикваром Вилфредом Войничем в 1912 году, она находилось в руках иезуитов. Интересно, кто же вас, Бесси, и зачем пригласил на эту выставку-конференцию?

  Опять противно заныло в том самом месте, в которую когда-то вошел кинжал. А то он уже об этом стал забывать. Острый иезуитский кинжал. Неужели призраки возвращаются? Ерунда. Ерунда? Тогда зачем на конференцию пригласили именно тебя - какого-то журналиста. Что там тебе делать среди историков, ученых, лингвистов, антикваров?


    Неожиданно тревожно заворочалась в постели Элен, а потом неожиданно открыла глаза.
 
 - Алекс, ты до сих пор еще не ложился спать?
- Ничего, в самолете высплюсь.
- Ага, за пару часов. Что-нибудь случилось?
- Как ты думаешь, Элен, почему именно меня пригласили на эту выставку-конференцию в Рим?
- Потому, что ты - лучший французский журналист.
- Вряд ли.
- Потому, что ты - самый красивый журналист.
- Не-ет.
- Потому, что ты у меня - самый умный.
- А-а, тогда все сходится.