Автобиография. Крым

   Почему-то об этом по- своему трудном и совсем непродолжительном периоде моей жизни остались яркие воспоминания. В октябре 1971 г. приехал в Крым на завод «Крымский титан» (нынешнее название). Но это оказался не тот курортный край, который я знал по Ялте и Евпатории. Хотя не менее интересный своей историей, географией, природой.
   Завод расположен в нескольких километрах от границы с Херсонской обл. Украины на знаменитом Перекопском перешейке.  На запад от него Каркинитский залив Черного моря. Иди хоть час, глубже чем по щиколотку не зайдешь. На восток- Сиваш, гнилое болото. В него и летом страшно вступить. А красноармейцы в ноябре 1920 г. в 12-ти градусный мороз, перейдя его, атаковали позиции белых.  Сам перешеек перегорожен еще с древних времен глубоким рвом и Турецким валом. Причем так, чтобы быть непреступным для племен, набегавщих из Крыма.
  Со стороны Сиваша ровная, как стол, бесплодная, солончаковая степь. Со стороны залива пейзаж более приятный. Тогда были орошаемые водой Северо-крымского канала поля и, вообще, благодатный край.
   Было время, когда все засыхало. Украина  закрывала отвод воды из Днепра в канал. Сейчас Крым опять российский, и водозабор для канала тоже. Недавно показывали трогательную для меня хронику, заполнение канала водой. 
  Работники окрестных совхозов, кто хотел трудится, жили припеваючи. Девочка из нашей группы вышла замуж за агронома и переехала в село. У меня текут слюнки от воспоминаний о сочных отбивных, которые она готовила, приезжая навестить сокурсников. 
   Фото
  Кстати, еще задолго до горбачёвской перестройки, там была возможность работать на себя. В соседней Херсонской области корейские артели арендовали земли и выращивали на них арбузы и лук. Один работник нашего завода "допился" из нач.цеха до аппаратчика. 
  Жил он в одном с нами общежитии и похвалился, что корейцы его взяли на работу. Теперь он за неделю будет получать больше, чем мы за месяц. Но не удержался у них и дня. Потом жаловался собутыльникам на работодателя:
  -Сам, зараза, встаёт в 5 утра и ложится 11 вечера, так и мне даже перекурить не давал. Должно ж быть у человека право на отдых?   
   Вообще-то молодежи, и мне в ту пору, отдых был важней всего. Искали развлечений и приключений. А до единственного кинотеатра и концертного зала, одновременно, дождливой осенью и зимой, без резиновых сапог, не добраться.
 Раскрыв рот, слушали мы тогдашнего директора завода Степанова, кандидата в депутаты Верховного Совета СССР. Он увлеченно рассказывал какие перспективы ожидают это захолустье. По Каркинитскому заливу, де, пророют судоходный канал и Армянск (поселок работников завода) станет крупнейшим портом. В-общем, Нью- Васюки отдыхают.
   Надо отдать должное руководству «Титана». Не знаю, что там удалось вырыть в Каркинитском заливе, но вот завод с кадрами они сохранили. Хотя столкнулись с той же нехваткой сырья и другими проблемами. Как и все заводы Украины после распада СССР.
    Приняли меня на должность сменного мастера в отделение нейтрализации стоков цеха аммофоса. В отделении и цехе были только голые стены с крышей. От проливных дождей еще можно было укрыться. А от последовавших затем продувающих до нитки ветров с морозцем минус 10, спрятаться было негде. Воробьи залетали в эти корпуса и гибли тысячами.
  Монтаж оборудования только начинался. Технологическому персоналу работы не было. Меня приставили к более опытному механику отделения Андрею. Потом выяснилось, что он работал в конструкторском отделе машиностроительного завода на Урале. А весь его опыт в химии заключался в привязке готовой установки закалки деталей жидким азотом к условиям завода. Он показал, как делать эскизы для изготовления недостающих в монтаже фланцев, снимая все размеры подряд.
   Через пару дней мне надоела эта нудная работа, да еще на морозе. Нашел время, сходил в библиотеку и обнаружил там стандарт, систематизирующий все фланцы. По одному размеру можно было найти все остальные и чертеж необходимого фланца. Но Андрей долго не мог поверить в действенность предложенной мной, *салагой* рационализации труда.
   Подобная история повторилась, когда я попытался вмешаться в процесс тарировки установленных горизонтально, цилиндрических хранилищ жидкого аммиака. Проблема в том, что зависимость объема продукта в емкости от показаний уровнемера была (в отличие от вертикальной установки) нелинейной. Она выражалась сложной математической функцией, которую я (как учили) перевел в удобную графическую форму непосредственно для наших емкостей в 100 м куб. Мои расчеты, с допустимой погрешностью, совпадали с шкалами привезенными женщинами- аппаратчицами из стажировки на других заводах.
   Тем временем для многоопытного, седовласого Рэма- руководителя бригады Северодонецкого *Оргхима* (пусконаладки) сделали емкость в
 1 м куб. В нее наливали воду, а потом переливали в емкость и делали отметку на шкале. И так 100 раз.  Мои попытки убедить начальство в ненадежности этого способа, успеха не имели.
  Хорошо, что при решении подобной проблемы, вдобавок еще и с шаровыми емкостями 1000 м куб. в Н.Роздоле, я уже сам был начальником. Конечно, ни о каком переливании воды и речи не могло быть. Да и кто бы дал столько воды на пустые затеи. Ребята из отдела АСУП (автоматизированного управления производством) непосредственно своим делом уже не занимались, считали только зарплату для всего завода. Поэтому любая математическая задача им была в радость. На ЭВМ они сделали распечатку таблиц зависимости объема жидкого аммиака и, даже массы, от уровня (для массы- еще и от давления).
  Но одно рацпредложение я все-таки оформил и внедрил на этом заводе. И свои 15 руб. вознаграждения получил. При зарплате 110 руб. это было довольно неплохо. Могло быть и больше, если бы экономист нашего цеха, Майя Соломоновна, помогла доказать экономический эффект. Но ей было не до этого.
  По общественной обязанности она была профоргом цеха. Достаточно часто организовывала интересные экскурсии и поездки на отдых. Понимающие люди благодарили ее за эти усилия, но были и другие.
    Однажды для поездки в Севастополь, со взносом участника 1 руб., автопарк предоставил обыкновенный городской *Икарус*. Сидений на всех не хватало. Люди пошли за стульями. А тем временем, один, известный в цехе, неприятный тип и халявщик, попытался со стулом на перевес прорваться через заслон Майи Соломоновны (М.С.).
      М.С. ему- Ты куда?
      Он- в Севастополь.
     - А рубль принес?
   - А зачем? Я ж со своим стулом.
     Ну М.С., под хохот всего автобуса, предложила ему добраться до Севастополя на своем стуле.
   Эта история быстро обрела известность в Армянске. У входа в автобус, на работу, нашего героя участливо спрашивали:
 - Что стул поломался? Приходится на общественном транспорте добираться?
    А в заводской столовой допытывались, к каким достопримечательностям Крыма он уже успел съездить на *своем стуле*?
  Суть предложения заключалась в рациональном расходе пара при растворении кальцинированной соды. Еще из школы я помнил, что растворимость веществ, далеко не всегда на прямую зависит от нагрева. Например, растворимость поваренной соли почти не зависит от температуры.  А растворимость кальцинированной соды увеличивалась только до 39 градусов. Средства реализации- термометр, и все!
     В конце осени представилась возможность на время вернуться в лето. Андрея и меня отправили сопровождать группу девочек- аппаратчиц на практику, на завод удобрений в г.Алмалык, в Узбекистане. Заодно и мы кое в чем просветились, как в производстве, так и в политике.
      Нач. цеха аммофоса, Ахмет, очень тепло принял нас. Поил бодрящим зеленым чаем, угощал виноградом и, не уставая расспрашивал, о Крыме. Потом со слезой в глазах сказал, что это его Родина. В 1944 г. его- пацана, семью и весь крымскотатарский народ в один день выкинули из своих домов и вывезли на окраины СССР. Над ними издевались, как над предателями Родины. По дороге много людей, особенно старики и дети, умерли от болезней.  Они были надолго лишены многих конституционных прав. В то время не могли даже навестить родные места. А право поступать в институт было возвращено только в 1970 г.
     Нас тоже взволновал его рассказ. Нельзя было не поверить ему. Хотя, в областной газете Крыма регулярно печатали материалы о сотрудничестве крымских татар с нацистами. Это тоже, частично, правда. Война рождала и героев и предателей. Но кто и какое наказание заслуживает, должен решать суд в отношении каждого преступника. И то, если вина его безусловно доказана. Власти старательно уничтожали следы пребывания татар в Крыму. Меняли названия поселков на какие-то безликие - Приветное, Заветное и тому подобные. Но тогда еще можно было наткнуться в горах на заброшенные татарские дома с когда-то ухоженными садами и виноградниками.
   Моего сокурсника, Костю Коссе и прописали, отличие от всех других, не сразу. Что- то "органам" не понравилось в его фамилии. Потом Костя рассказал нам, что его родители из приазовско- причерноморских греко- татар и жили в Симферополе. Это, если не в паспорте, то во всяких сопроводиловках, наверняка, было отражено.
 Но его, как и моих, настоящих друзей меньше всего интересовала национальная принадлежность   
  Не мне судить, насколько справедливы порой действия татар, возвращающихся на родную землю. Израиль, например, по мнению ООН, виноват перед арабами. Но одним, ничего не приходит в голову, как жечь леса и поля на, якобы, родной для них земле. А другие возрождают эти леса по 50-100 лет.
     Не сомневаюсь, что крымские татары восстановят леса, пастбища, сады, виноградники на землях их предков, бережно используя каждую каплю воды.  В то время, как другие «патриоты» перекрывают каналы и взрывают линии электропередачи.
      В общежитии, где я жил, собралась молодежь, выпускники ВУЗов и техникумов Украины и южной России. Сохранилась фотография моих друзей.
  Фото
         
Я, Валера Тюрнев, Толик Бувин, Вася Стадник.
 Рядом была комната девушек. Иногда мы собирались вместе и развлекали друг друга, как могли. Вася и Валера играли на гитарах. Все пели песни, рассказывали интересные истории и анекдоты.
 Как-то, не сговариваясь, стали тяготиться условиями нашей работы и жизни. Решили, с дури, что лучшим выходом будет попросится в армию. С утра недружным строем, под патриотические песни поперлись в Красноперекопский райвоенкомат. Там сказали:
- Ждите повестки.
  Вот до сих пор ждем.
    А девушкам скорей раструбили, что нас забирают в армию. Потом почему-то пришло в голову инсценировать нелегальную тогда песню «Мурка».  Меня нарядили Муркой. У какого-то ребенка забрали пистолет. Наскоро отрепетировали и позвали девушек на первый просмотр.
 На удивление, получилось неплохо. Мы еще потом не раз показывали этот номер на вечеринках с новыми подробностями. Правда, танго я танцевать так и не научился. Но Валерка, мой партнер и учитель, вовремя убирал ноги.
     Пришло лето. В нашей компании появился Борис. По общественной обязанности он был спорторгом, а по склонности к авантюрам и веселому характеру напоминал Остапа Бендера. Скоро выяснилось, что к спорту Боря имеет самое отдаленное отношение. Для альпинистов на профсоюзные деньги он приобрел кухонные топорики вместо ледорубов.
    Зато Орг был прекрасный. Начальник гаража выделял ему на выходные открытый грузовик и желающие ехали на ЮБК (южный берег Крыма) под видом грузчиков.
     Фото   
    Первый раз выехали в пятницу, часа в 3 после обеда через Симферополь на Ялту- Алушту. Конечная цель- деревушка Генеральское западнее Алушты. Знакомое кому-то из участников место. Но на шикарной трассе Симферополь- Ялта наш открытый грузовик, да еще с людьми вызывал подозрение. Когда проехали все посты и добрались до деревушки была уже ночь.
 Переночевали в палатках в лесочке. Утром полюбовались водопадом Джур- Джур. Потом купались в ласковом море и загорали на малолюдном песчаном (на ЮБК большей частью галечные) пляже.
    На обратном пути решили не «рисковать». Через горы поехали по дороге «республиканского" значения, на Приветное- Белогорск. Хорошо, что выехали сразу после обеда в воскресенье. В горах темнеет рано. Дорога столь высокого статуса оказалась обычной грунтовкой, прорубленной в скалах. Двум машинам не проехать. С одной стороны отвесная скала вверх, с другой- крутой обрыв вниз. Вцепились со страху в борта и стали петь «Интернационал»:
     « Это есть наш последний и решительный бой» и т.д. Тогда этим коммунистическим гимном открывали и закрывали все торжественные собрания и знали его наизусть.
     Шофер оказался опытным и довез нас к вечеру до Белогорска, а потом до Армянска, в целости и сохранности. Севернее Белогорска начинался степной Крым. Вдалеке виднелись невысокие скалы с плоским верхом. В закатных сумерках все выглядело загадочно, но очень знакомо. Оказалось, что здесь снимали сцены в прериях для популярного тогда фильма «Всадник без головы».
  Фото   

      Потом еще не раз ездили на ЮБК. Это как-то скрашивало унылую жизнь и неинтересную работу.
   В сентябре я поехал в отпуск в Донецк с намерением найти работу. Пошел в ЮжнииГипрогаз. Встретил там много знакомых. Институтский приятель Паша работал в отделе пуско-наладки. Сказал, что людей у них не хватает. Платят неплохо, но народ не выдерживает постоянных командировок. Я еще подумал:
  «Чем плохо путешествовать за государственный счет».
 Подошли к начальнику отдела. Его вполне устраивала моя кандидатура. Договорились, что приду завтра для оформления. Но на завтра была совсем другая картина. Начальник, отведя глаза в сторону, мямлил какую-то чушь про фонды и штаты. Ясно было- причина в «пятом пункте».
  В тогдашних анкетах графа национальность шла под номером 5. В проектный отдел я не очень хотел из- за нелюбви к черчению. Но все-же попробовал и с тем-же результатом. Пошел еще к Сагаловскому. Он радушно принял меня и написал записку к своему ученику, зав. лабораторией в институте цветных металлов. Но он оказался в длительной командировке.
 Еще в Крыму Володя Плохотнюк живописал мне все прелести работы пусконаладке: интересная, перспективная работа, приличная зарплата + командировочные, постоянная перемена мест. По его совету я обратился в Северодонецкое управление треста «Оргхим», куда меня приняли без долгих разговоров.
   Оставалось рассчитаться в Крыму. Папу и маму поначалу расстроило мое неудачное трудоустройство в Донецке. Но я их заверил, что буду часто приезжать. Папу особо радовало возвращение моей прописки в Донецке.
    В Крыму за время моего месячного отсутствия многое изменилось. Вася Стадник и еще несколько молодых специалистов уволились. Причем адвокатесса в Красноперекопске подсказала, как это сделать без возврата подъемных. Я тоже воспользовался её наставлениями. Валера Тюрнев решил остаться. У него наметились отношения с одной девушкой. Толика Бувина пригласили на работу в райком комсомола.
  Я сделал отвальную. Жалко было расставаться с ребятами с которыми сдружился за этот год. У нас сложились теплые, бескорыстные отношения, которые очень редко получались в последующей жизни. Переписка, конечно, не могла заменить личный контакт и постепенно заглохла.