Опыт

  Сегодня я пришёл на работу, как обычно, к девяти. Я – это Кирилл Сухов, по прозвищу «Кира», а работа – это лаборатория в Институте нейрохирургии, где мы занимались «Исследованием влияния внешних раздражителей на поведение животных и человека», во как. Звучит , конечно, высокопарно, а на деле у нас имелся подопытный двортерьер Джек и я.
  Придя на работу, я с помощью ещё одного ассистента – Наташи, одевал на голову Джека и себя специальный шлем, садился перед монитором компа, Джека сажали недалеко, также в шлеме, и мы смотрели на экранах разные фигуры,сюжеты, аппаратура писала, затем записи сравнивали и т.д. и т.п. Не знаю, кому это было нужно, но диссертацию я потихоньку писал.
  А Наташа – очень симпатичная блондинка с красивой фигурой. Не знаю, чего она хотела, но работала да и работала. Я, конечно, дышал к ней неровно, – влюблён был, но она не обращала на меня никакого внимания, не больше, чем на коллегу по работе. Обычно она всегда опаздывала, а сегодня, я вспомнил, отпросилась сначала в салон, потом на работу.
  Попив утренний кофе, как-же без этого, я решил взяться за работу сам. Стояло лето, в этом году очень жаркое, я открыл окно лаборатории настежь, затем одел на голову Джека шлем и на свою. Заметил, что один проводок едва держался на пайке,
  Но лень было доставать паяльник, решив припаять потом, включил аппаратуру и сел к монитору заниматься этой скучной рутиной под названием «исследования».
Между тем, на улице откуда-то набежали тучи, пошёл мелкий дождик, и вдруг разразился ливнем. Только я собрался закрыть окно, как в комнату влетел сияющий маленький шарик, коснулся корпуса одного из приборов, блеснула вспышка, раздался грохот и... Темнота...
  Очнулся я от запаха горелой проводки. Лаборатория была заполнена сизым дымом, который рассеивался благодаря открытому окну. Ливень закончился, в комнате пахло озоном, дымом и ещё много чем, чего раньше никогда не было. Я поднёс руки к лицу... Руки!? Это были две волосатые, явно – собачьи, лапы! «Господи, – подумал я, – это ещё что?» Я попытался посмотреть на себя и то, что я увидел, повергло меня в глубокий шок! Я – собака!
  Я – наш лабораторный Джек! Как такое могло произойти!? И как быть дальше? От этого шока я лишился чувств...
Очнулся я скоро. «Господи, пусть это будет кошмарный сон! Пусть я проснусь, и всё будет, как прежде!» Но это был не сон. Это была самая ужасная явь, какую можно себе представить! Я – собака! Я – Джек! Тут я издал душераздирающий крик (или вой?). Всё потеряно, Кира!.. Кира? А где он? С ним, ну то-есть, со мной, что? Я огляделся. Кира стоял на полу на четвереньках и с изумлением таращился на меня. А меня, как я уже заметил,  сильно напрягало стояние на четырёх и я всё время норовил стать на две.
– Кира!, сказал я. Но услышал : – Гав!Так, и что теперь? Собачья гортань не может произносить человеческую речь! Что теперь!?
Тут в лабораторию зашла Наташа:
– Что здесь у вас такое? Почему дым?  И она прошла закрыть окно. Я бросился к ней, пытаясь объяснить ситуацию, но раздавался только сумбурный лай.
– Джек! Чему ты радуешься. Я? Радуюсь? Знала-бы ты, какая это радость!
– Кира! Что с тобой? Она подошла к нему и попыталась поставить на ноги.
– Ты чего это? Но Кира снова опускался на четвереньки и тихонько повизгивал.
– Ну, ладно, ну-хватит.  Она села и Кира положил голову ей на ноги. Как я ему в этот момент завидовал! А этот лежал у неё на коленях и пытался что-то рассказать.
– Всё, я пошла за заведующим.

Продолжение следует.
Опыт. Часть вторая.
Завкафедрой у нас был Саакянц Иван Спиридонович, которого за небольшой рост и полноту местные острословы прозвали Диван Периныч (за что он никак не обижался, а только улыбался в усы.
– Ну, что тут у вас произошло?, спросил он, едва войдя в двери,--Кирилл, отвэчай! Эх, знал бы он как теперь «отвэчает» Кирилл!
– Так, посмотрим... И Периныч занялся изучением следов происшествия.
– Кирилл? Но Кира молчал и только смотрел на него жалобными глазами.
– Кирилл, будэшь молчать, лишу прэмии за мэсяц! Вот так вот, подумал я, меня же ещё и премии! Но тут подошла Наташа:
– Диван..., тут она залилась красной краской, – Извините... – Да ладно, сказал завкафедрой, – говори, – Иван Спиридоныч, Киря, видно, ставил опыт и что-то пошло не так, а что – я не знаю...
– Так, ладно. Сегодня, всэравно, пятница, иди домой и собаку с собой пока возьми.
– А Кирилл как же, он какой-то совсем не адекватный (я – не адекватный, ну, ну...)?
– А я вызову его родителей, пусть они понаблюдают.
Сцену общения с моими я не видел, но представить себе могу.
А Наташка достала поводок, прицепила мне к ошейнику и мы пошли. Всё-таки, что-то замечательное есть даже в этой трагедии! Я буду у неё дома! Класс!
Идя по улице, я вдруг уловил божественный аромат! Что-то знакомое и невыразимо приятное. Я тут-же натянул поводок туда, откуда исходил этот великолепный аромат, тем более, что с самого утра во рту не было ни крошки.
– Ты хочешь сосиску? (Да!,Да!.я хочу сосиску, сардельку или что там так пахнет!)
Прогнувшись, я сложил передние лапы, положил на них лиц...,фу-ты, мордочку, с самым умильным выражением, мне казалось,что я широко улыбаюсь). Я смотрел на неё самым очаровательным взглядом! И мы свернули. Господи, как же вкусно... Пока Наташа, положив две  сосиски на салфетку и на пол передо мной, расплатилась с продавцом, их уже не было.
– Ну что, наелся?(НЕТ!.НЕТ!) Пошли дальше.
Дорогой мы подошли к скверу с большой цветочной клумбой посередине, где Наташка отстегнула поводок и велела мне гулять. С каким наслаждением я побежал к ближайшему дереву и сделал...,ну, вы знаете, чего. Затем меня вдруг осенило: я подбежал к клумбе, откусил зубами самый большой тюльпан, понёсся назад, а там , положив лапы на колени, положил туда же тюльпан. Сзади меня что-то усиленно било по ногам (хвост!, ну,  конечно), а я преданно смотрел на объект моего обожания.
– Джек, ты чего, За тобой раньше такого не водилось!
– Да как он мог, возмущённо пролаял я, – такая девушка!
А потом я попал в сказку. Сначала она меня выкупала в ванне с шампунем, потом высушила феном. Через пятнадцать минут блаженства я был накормлен каким-то отборным собачьим соусом с большими кусками мяса. А потом она ушла в ванную и вышла оттуда в ночном халатике и таком облаке благоухания, что с меня буквально снесло голову и я принялся носиться по квартире, звонко лая и подпрыгивая, а она смеялась и только приговаривала: «Джек, ты чего, да что с тобой,  Джек?»
А потом я успокоился и мы легли спать. Я набрался нахальства и лёг с ней рядом. И она не прогнала меня! Будь я человеком, я был-бы на седьмом небе от счастья! Но, я был собакой. Неординарной, но – СОБАКОЙ!

Продолжение следует.
Опыт. Часть 3.

Итак, выходные закончились, в лаборатории начались обычные будни. Хотя, не совсем обычные, потому, что столько людей на моей памяти здесь ещё не собиралось. Кире, то есть тому, кем стал Кира, оформили больничный, я сидел в обычном месте Джека, и на меня мало,
кто обращал внимания. Кроме Наташи. Она стала как-то часто на меня поглядывать, и её взгляд показывал, будто она что-то стала подозревать.
Диван Перинычь собрал пять сотрудников, во главе с собой и они принялись изучать пострадавшие приборы. Я безучастно сидел в своей клетке. А что я мог сделать? Мной постепенно начал овладевать весь ужас сложившейся ситуации. Прожить остаток жизни собакой!? Да вы что!? Я – человек! И мне необходимо вернуть назад свой облик!
Шёл очередной разговор о том, что произошло.
Почему так сильно обгорели провода и некоторые детали? Тут нужен был ток в несколько тысяч вольт! И тут меня осенило. Пусть я не умею говорить, но написать я что-нибудь сумею! Я выскочил из клетки и подбежал к столу. Ещё раньше я заметил валявшийся на полу карандаш, а рядом – лист бумаги. Господи, хотя-бы получилось!
Джек, ты чего это? Но я, прижав лапой лист и, схватив в зубы карандаш, попытался вывести букву»Я».С трудом, но у меня получилось!
Ой, чего это он? Сотрудники буквально остолбенели. А я продолжал:
Я Кира, после нескольких неудачных движений, наконец-то нарисовал я.
Ой,-- схватился за сердце Диван Периныч, --Ай,--вскрикнула откуда-то сбоку Наташа,
Остальные в шоке смотрели на меня. Пауза слишком затянулась. --Гав,--сказал я.И тут все очнулись.
Так ты - Кира, спросил Диван Периныч, - я кивнул головой, --А-а-а Кира, это Джек?-
Я снова кивнул. Перинычь опустился на стул,-Час от часу не легче! И можешь обьяснить, что произошло?-- Тут я уже уверенней взял в зубы карандаш и нарисовал сначала квадрат окна,
потом нечто похожее на человека и собаку, соединил их линией провода и нарисовал в углу окна нечто, похожее на звезду. Затем я осмотрел «рисунок» и сказал:--Гав!--
Все, кто был в лаборатории, уставились на рисунок.
Так, сказал Диван Перинычь, – Так, надо понымать, что это — Кирилл, а это — Джек,
провода между ними, а это что? --Он показал на звезду. И тут Валера из соседней лаборатории сказал:
А это, я думаю, шаровая молния, ведь в пятницу была гроза!
Очэнь похожэ, сказал заведующий, но тогда... – он схватил лист бумаги и углубился в какие-то расчёты.
Так, картинка проясняется, давайте за работу, за работу, захлопал он руками!
Следующие три дня в лаборатории кипела работа. Кто-то паял, кто-то возился с трансформатором, кто-то настраивал аппаратуру. Слышались разговоры, что это — большое открытие, которое сулит человеку...«Вот именно, - ,человеку, а не собаке, и я очень хочу стать именно человеком»! И, наконец, я услышал: – «Всё! Завтра пробуем, а сегодня – домой. Толя, ты -- дежуришь, остальным — отдыхать!» Перед уходом Наташа подошла ко мне: «Кирилл, держись, всё будет хорошо!», в её глазах блеснули слезинки и она убежала. Я с грустью смотрел ей вслед. Подошёл Диван Перинычь:-- «Кирилл! Ну ты понымаэшь, всякоэ можэт
быть, но мы всэ надэемся...» Я благодарно пролаял в ответ.
Наступило утро. Всю ночь я не спал, а ворочался в своей клетке, только, что не подвывал. Еле забылся под утро ненадолго. Стали появляться сотрудники. Мои родители приехали с «Кирой». Они долго жалостно смотрели на меня. Затем мать заплакала и отец под руку увёл её за дверь. На нас надели шлемы, посторонние вышли... «Киру» пристегнули ремнями, так как сидеть, как человеку, ему было явно не комфортно.
Начали!-- скомандовал заведующий, трансформатор загудел, два провода начали сближаться с установкой. Вспыхнула дуга, затрещало оборудование, в голове возникла моментальная боль, самописцы дёрнулись и...Всё стихло. Я, в отчаянии, посмотрел на себя —ничего! Ничего не произошло. Повторили ещё два раза – ничего! Господи, да что-же это!?
И тут я смутно вспомнил. Я громко залаял и показал лапой на шлем «Киры».
Что, что!, воскликнул Диван Перинычь, --а я продолжал лаять и показывать на шлем.Его сняли и поднесли ко мне. Ну, так и есть. Тогда один из проводков еле держался, и ,видимо, сразу оторвался.  Я попытался откусить его, но меня быстро поняли и отрезали провод.
После небольшого перерыва эксперимент продолжили. Я, с волнением, следил за аппаратом. Вот он ближе,ближе...Удар! Боль! И темнота...
Очнулся я от запаха нашатырного спирта. Глянул на себя: руки...ноги...Ура!! Это я!
Джек рядом тоже пришёл в себя и попытался встать на лапы. Вбежали сотрудники, родители, они кинулись обнимать нас и поздравлять...
Ну что сказать? Разработку забрали себе военные, у нас — другая задача.
Джек живёт теперь со мной и родителями и я услышал немало историй о том, что вытворял в его облике. Диваныча повысили в должности, я теперь вместо него, а Наташа? Наташа вот-вот станет моей женой.