***

                ОСЕНЬ В БАТУМИ ИЛИ ДВА ЛЕВОНА
Год в Батуми обычно завершается зимой, в декабре. Над погрустневшим городком,
над портовым причалом, прибрежными кофейнями и городским променадом( похожим на райскую аллею Приморским бульваром), вьётся волшебный запах моря, хорошо прожа-
ренного кофе , душистой хвои и гниющих под причалом старых водорослей...
  Посетители кофеен— старые деды. В большинстве своём - греки и армяне, т о г д а
ещё кто вплавь, кто на пароходе добравшиеся до Батума.
  Времени здесь как такового нет. Утро сменяет день, затем полдень, далее вечер,
поздняя ночь и совсем уже позднее, влажное, напоенное запахом магнолий время
покоя.
  Деды, с утра не стронувшиеся с места, отстранённо беседуют ни о чем  на невообразимой смеси армянскоро, русского , турецкого, грузинского и греческого.
Устремив взоры на невидимый константипольский берёг и отхлебывая жгучий
божественный кофе из крошечных финджанов.
  Гудят заходящие в порт сухогрузы, бьются о сваи прогулочные катера, вырисовы-
вдаются в утренней дымке встающие на рейд наливные суда и рыбацкие сейнера.
  Это Батум.
И здесь зима. Зима. Время потеряло счёт, а значит, его как бы нет.
   Слышите?.. как из прошлых  зим то ли весен отчетливо- невнятно доносится:
«Риба- риба >>
<<Вкусное пиво- пиво- пиво, холодное как мертвая теща, бери батоно, шени чириме!”   
« Вай ме боже мой, клянусь мами, ты шутник!»
« Синька- синька- синька, жвачка- жвачка-« «Кукурузи - мукурузи, иголки, нитки
напёрстки, бери, не пожалеешь!”- цыганскими голосами перекрикивает морской прибой
батумский рынок.
« Аба хачапури! Женщина, ви туристка, или как? Эсли жилаешь, съешь, потом заплати»
« Рогорахар, бичо»- обижается туристка, вцепившись в кошелёк «Сам грязный! Ходишь
тут, пирожка кушаешь» - гасит пыл возмущённой дами Автандил с Махинджаури.
  Декабрьский Батум поёт голосами муэдзина, католического ксендза, православного
батюшки. Участливо спрашивая у вас. « ви русский или проезжий? Эсли нужна церковь,
идите по Ленина, там в конце как раз грузинский костёл. Или ви не русский? Эсли
еврей или интурыст, тогда даже не знаю, что вам сказать»...
Из своего окна напротив порта, из-за ставен, через марлевую занавесочную выгляды-
всё-таки худенькая маленькая Имаста, троюродная тетя моего Левона.
Общительная Имаста давно уже в Раю. В своих стоптанных тапочках и застиранном халате.Дочь беженцев  из того страшного кровавого 1915- го.
Живая и поныне батумская зима, напоенная запахом моря. Ты, что и по сей день
хранишь в памяти своей Хачика с Нонешвили. С его сапожной мастерской под
громадным кипарисом. И открытой дверью его сапожной мастерской и навек пришпиленной к ней карандашной запиской:» Сичас приду, но договор не жди».
Улыбчивого Харико с дробовиком наперевес в обнимку с моим Левоном и нашей
молодостью в их греческой деревне с видом на море...
  Чокнутого от избытка ума мечтателя Ставрос с супругой Пенелопой, отцом Менелаем
и матерью Афиной- Палладой — актеров батумского Греческого театра, где почти
ежедневно давали Гомера. И бабушку Нвард — бессменную Дездемону батумского
Армянского театра с вечным « казбеком « в углу  сАркастического рта
  Где вы теперь? В каких небесных эмпиреях?
  Удивительный сон мой, мой Батум. Город всепрощениях, свадеб и прегрешений,
город добра и зла. Город долгой памяти людской...

Майя Манвелян, 2023