НВПГ...

    Ему этот автор очень нравится. У этого автора есть персонаж, - Глеб Ахметьев. Прекрасный стилист, который любой текст, даже официального, например, обращения к народу, может сделать или в стиле Льва Толстого, или в стиле Андрея Платонова, или ещё кого-нибудь из известных и выдающихся авторов..

    Он же самого этого автора, а не выдуманного им Глеба Ахметьева,  считает гениальным не только стилистом, но и писателем.

     Безусловно, думает он, не все выдающиеся литературные стилисты могут быть названы, если не гениальными писателями, то хотя бы гениальными сочинителями.

    Встречаются часто такие читатели, что начинают читать литературные произведения, привлечённые стилем их написания, а потом им становится скучно читать стилистически безупречное литературное произведение.

     Сочинитель же обеспокоен не столько своей авторской манерой, безупречностью своего стиля сочетать слова в предложения и абзацы, сколько интересом или удовольствием, с которым его произведения, или только тексты, прочитывают от начала и до их завершения.

     Настоящий писатель, как и сочинитель, заботится не столько о красивости придуманных им сочетаний слов, сколько тем, чтобы его правильно поняли читательницы и читатели. Правильно понять настоящего писателя - это признать его мысли или значительными, или практически применимыми.

     Значительная мысль, как и фундаментальная наука, открывает простор для дальнейшего познания, читательницей и читателем, как себя, так и своего общественного и природного окружения, а практически применимая мысль писателя не столько открывает нечто новое, сколько помогает читателю реально чего-то достичь.

    И он понял, что ему этот автор нравится не только за его прекрасный стиль, но и за то, что в его произведениях есть значительные мысли. Хотя он и не против того, что, например, в "Аптекаре" этого автора, некоторые читатели, советского времени, находили практически применимые мысли том, где в Москве можно  выпить удовлетворительного, по качеству, пива.

     Лично он так и не нашёл не только в "Альтисте Данилове", но и в "Аптекаре"  практически применимых мыслей. Одни только значительные мысли.  А показавшийся многим не очень понятным, сухим и затянутым роман "Шеврикука, или любовь к привидению", лично он рассматривает именно как кладезь значительных, а не практически применимых, мыслей. То есть мыслей, открывающих познанию, если не окружающего мира, то себя, простор, новые горизонты.

     Рассматривая неоднозначное отношение читательниц и читателей к магическому реализму этого автора, он,как читатель,  открыл такое явление, как эНВэПэГэ или энвэпэгэ. Не всем подходящая гениальность.

      Автор может быть гениальным, но его гениальность может не нравиться,  быть или не по душе, или не по сердцу каким-то читателям. Именно гениальность современных авторов часто ставится под сомнение читательницами и читателями, потому что среди них, читателей,  всегда очень много завистников и знатоков, но очень мало сентименталистов или чувственников.

     Завистники - это читатели, которые сами являются ещё и сочинителями, в которых присутствует мнительность, - им думается, что кто-то их заставляет считать гениальным автора, произведения которого им совсем не нравятся.

     Знатоки - это те, кто считают себя профессионалами в оценке качества литературных произведений и их не заставишь какого-то автора считать гениальным, если его произведения не соответствуют их, знатоков, критериям гениальности.

     Чувственники, или сентименталисты, как совсем безкритериальные читательницы и читатели, которые или чувствуют или не чувствуют гениальность автора, читая его произведения.

    Есть мнение, что читатели могут когда-то  исчезнуть совсем, а уже сейчас среди читателей очень мало знатоков и чувственников, но, неизвестно как, плодятся или размножаются завистники!

      Завистники не хотят признавать гениальным автора, произведения которого так нравятся ему. Может быть, потому что не могут выработать ни авторский стиль, ни ценные мысли, аналогичные стилю и мыслям автора, так ему нравящегося?

    Хорошо бы, конечно, подумал он, разработать способ формирования среди читателей именно чувственников, которые не только привлекательность стиля автора, но и ценность его мыслей, чувствуют, а не понимают с помощью знаний и критериальной оценки.

     Неожиданно для себя он вспомнил, что раньше в области художественной литературы и чтения, кроме завистников, знатоков и чувственников были ещё определяющие и заставляющие.

     Заставлять кого-то что-то читать не надо. Также совсем не надо заставлять кого-то считать каких-то авторов гениальными. Хотя раньше это было! Чтобы продвинуть в сознание народных  масс какую-то идеологию, кто-то заставлял читать произведения и считать гениальными авторов, идеологически близких. Идеологически близких кому? Ну, конечно, тем, кто продвигал в сознание народных масс, в качестве или ценной, или практически применимой, какую-то идеологию!

     Заставляющие довольно часто использовали труд определяющих. Определяющими часто становились или  завистники, или знатоки, но очень редко, - чувственники или сентименталисты.

     Вполне возможно, что чтение художественной литературы может совсем исчезнуть, в том числе и из-за того, что раньше среди определяющих авторскую гениальность, или хотя бы, литературный талант, всегда было очень мало чувственников, а в настоящее время труд определяющих заменили рекламными, продвигающими кампаниями, организуемыми и проводимыми издателями.

     Он понял, что не имеет права ничего советовать, но ему думается, что неплохо было бы, если общество от потребления рекламных кампаний каких-то литературных поизведений, вернулось бы к использованию труда определяющих, численность чувственников (сентименталистов) среди которых можно увеличивать:

     1. Выявлением среди сочинителей тех авторов, не только повестей и романов, но и кратких литературных произведений, которые ориентированы на то, чтобы доставлять читателям удовольствие от чтения их поизведений.

     2. Продвижением среди публики утверждения, что качество литературного произведения определяется не только авторским стилем и количеством значимых или практически применимых мыслей в произведении, но и доставляемым, читательницам и читателям, чувственным удовольствием.

    3. Распространением среди публики представления о том, что чувственное удовольствие от чтения измеряется не только количеством улыбок или силой смеха, вызываемого литературным произведением, но и количеством мыслей из произведения, которые хотелось бы запомнить или которые действительно запомнились читательнице или читателю. 

     Он прочитал то, что им записалось, и подумал, что многие читательницы и читатели назовут это утопической хренью, извините, - несбыточными мечтами, нереалистичными предложениями.

     Но разве многие значительные мысли любимого им, считающегося им гениальным, автора произведений магического или фантастического реализма, не являются несбыточными мечтами или нереалистичными предложениями?

    Такая особенность литературных произведений, созданных в направлении магического или фантастического реализма, как их слабая реалистичность, совсем не мешает получать удовольствие от их чтения,  от чтения даже такого объёмного и сложного произведения, как "Шеврикука".

     Для него самого даже качество "Шеврикуки" не является энвэпэгэ,  то есть не всем подходящей гениальностью, ему гениальность автора "Шеврикуки" очень даже подходит для того, чтобы получать удовольствие от чтения созданных ею, данной авторской гениальностью, литературных произведений!..