Папоротниковая луба

ЕСБА СТРЕТТОН

Автор книг «Первая молитва Джессики», «Одна в Лондоне», «Улица паломников».
«Дети маленькой Мэг» и др.




СОДЕРЖАНИЕ.

ГЛАВА.


I. ХИЖИНА В ЛУПИНЕ
II. УМИРАЮЩИЙ ОТЕЦ
III. ПЕРВАЯ ПОБЕДА СТИВЕНА
IV. УГРОЗНЫЕ ОБЛАКА
В. МИСС ЭНН
VI. КРАСНЫЙ ГРАВИЙ ЯМ
VII. БЕДНЫЙ СНИП
VIII. СТИВЕН И ИГРОВОЙ
IX. БЕЗДОМНЫЙ
X. Хижина на шлаковой горе
XI. СТИВЕН И РЕКТОР
XII. ВИЗИТ ЧЕРНОЙ БЕСС
XIII. СТАРЫЙ ВАЛ
XIV. БРАТСКАЯ ГОРЬ
XV. ВОЗОБНОВЛЕНИЕ КОНФЛИКТА
XVI. СМЯГЧЕНИЕ МЫСЛЕЙ
XVII. НОВОЕ ПРИЗВАНИЕ
XVIII. КЛАДОВАЯ ОКНО
XIX. ОГОНЬ! ОГОНЬ!
ХХ. СВИДЕТЕЛЬСТВО СТИВЕНА
XXI. ПРОЩЕНИЕ
XXII. СМЕРТНЫЙ ОДР МАСТЕРА
XXIII. ДОМ ВОССТАНОВЛЕН




ПАПОРОТНИКОВАЯ ЛУБА




ГЛАВА I.

ХИЖИНА В ПОЛУ.


Прямо на границе Уэльса, но в пределах одного из английских графств,
есть группа холмов, постепенно возвышающихся один над другим.
склонах, пока вершины не образуют длинное, широкое плоскогорье, много миль
через. Это плоскогорье не такое уж плоское, чтобы его можно было увидеть все сразу,
но кое-где есть маленькие лощины, похожие на глубокие котловины, которые
деревенские жители называют дуплами; и время от времени есть скала или
пригорок, покрытый желтыми кустами утесника, с вершины которого можно
видел широкие, раскинувшиеся равнины, где паслись сотни овец и пони.
кормления, которые принадлежат фермерам и дачникам, проживающим в долине
ниже. Кроме главной долины, которая делит горы на две
группы, и которая достаточно широка для того, чтобы в ней можно было построить деревню, есть
длинные узкие долины, тянущиеся в самое сердце плоскогорья,
и отведение воды, которая собирается там при таянии снега в
зимой и грозовым дождем летом. Вниз по каждой лощине течет
шумный горный ручей, мчащийся по своему каменистому течению с таким множеством крошечных
водопады и нетерпеливые брызги, что бульканье и бульканье
ручьи проникают даже в тишину плоскогорья и смешиваются с
пение птиц и жужжание пчел среди вереска.
Через холмы не так много тропинок, кроме узких овечьих троп.
носят крошечные ноги овец, когда они следуют одна за другой в длинных,
отдельные линии, извивающиеся в зарослях утесника; и мало
люди хотят исследовать уединенные равнины, за исключением пастухов, которые
забота о стадах и племенах деревенских детей, которые поднимаются каждый
летом, чтобы собрать плоды дикой и выносливой черники проводов.

Все это широкое плоскогорье, а также холмы являются общими
пастбища для жителей долин, которые имеют равное право на
держите овец и пони на возвышенностях вместе с хозяином поместья. Но
собственность на землю принадлежит последнему, и он имеет только власть
огородить пустоши, чтобы сделать поля и посадить на них леса,
при условии, что он всегда оставляет достаточную часть для использования
жители деревни. Однако в былые времена, когда хозяин поместья и его
агенты были не очень бдительны, это было практикой бедняков, которые
не заботились о том, как неуютно им жилось, выискивать какие-то дальние
лощина или самая дальняя и самая скрытая сторона холма, и там
построить себе такую низкую, маленькую хижину, чтобы ускользнуть от внимания
любой прохожий, если им случится пойти в ту сторону. Понемногу,
делая невысокие заборы, похожие на окружающие кусты утесника, они
огороженные небольшие участки пустыря, или, как его называют,
посягает на общее; и если бы они смогли сохранить свое
посягательство без того, чтобы их живые изгороди были сломаны, или если лорд
поместье не требовало арендной платы за него в течение двадцати лет,
их поля и сады стали их собственностью на законных основаниях. Потому что
этого права, следовательно, можно найти здесь и там маленькие фермы
по три-четыре поля, похожие на острова, с широким открытым
общее вокруг них; а в нескольких милях отсюда над ветреными нагорьями есть
даже маленькая деревушка из этих бедных изб, все принадлежащие народу
кто в них обитает.

Много лет назад, даже задолго до начала моего рассказа, бедная женщина, которая
жилось гораздо хуже, чем вдове, потому что ее муж только что был осужден
к перевозке в течение двадцати одного года - заблудился в этих горах
на печальном пути домой, в родные места. У нее был единственный ребенок
с ней мальчик пяти лет; и по тем или иным причинам, возможно,
так как она не могла вернуться домой со стыдом и позором, она искала
из очень уединенного укрытия среди холмов и своими руками
воздвигла грубые стены из дерна и камней, пока не образовала такую грубую
хижина как бы просто дать приют ей и ее мальчику. Там они жили,
без присмотра и в одиночестве, пока муж не вернулся после страданий
свой двадцать один год наказания и вошел в небольшой клочок земли
полностью свое. Затем, с помощью своего сына, сильного,
взрослому молодому человеку, он перестроил хижину, правда в масштабах не
гораздо больше и просторнее, чем старая хижина его жены.

Как и другие группы гор, самые высокие и большие — те, что находятся вблизи
центр, и от них земля спускается все ниже и ниже,
с более мелкими холмами и более гладкими долинами, пока, наконец, не погружается в
простой. Тогда они почти как детские холмы и долины; в
склоны не слишком круты, чтобы можно было подняться очень маленькими ногами, а рябь
ручейки не торопятся мчаться к далекой реке, а то
мальчики и девочки во время игры могут остановить их на некоторое время легкими кренами
из грязи и камней. Именно в такой гладкой, покатой лощине, внизу, в мягком
зеленый бассейн, называемый Лощиной Папоротника, был тайником, где
печальная жена каторжника нашла безмятежный приют.

Это жилище, второе, возведенное вернувшимся каторжником и его сыном,
построен чуть ниже гребня холма, так что задняя часть хижины
образована самим холмом, и только бока и фасад являются настоящими стенами.
Эти стены сделаны из щебня или рыхлых необработанных камней, сложенных вместе.
своего рода раствором, который представляет собой немного больше, чем глина, затвердевшая в
тепло солнца. Дымоход - кусок старой дымовой трубы, едва поднимающийся
над вершиной холма позади; и, если бы не дым, мы могли бы посмотреть
по трубе, как по трубе телескопа, на семью
сидя вокруг очага внутри. Появляется солома, поросшая мхом
как продолжение склона самого холма, и мог бы почти
обманывать простых овец, пасущихся вокруг него. Вместо окна есть
только квадратное отверстие, прикрытое шторкой, когда свет не срочно
нужный; а дверь настолько мала для своего подоконника и перемычек, что
оставлять большие щели, через которые предприимчивые пчелы и жуки могут найти
свой путь внутрь. Вы можете с первого взгляда увидеть, что есть только одна комната, и
что в избе не может быть наверху, кроме того верхнего этажа
широкая, открытая поляна за ним, где птицы тихо спят в своих
уютные гнездышки. Перед домом сад; а за ним небольшое поле
засеянные серебристым овсом, которые танцуют и блестят на ветру и
солнечный свет; при этом перед садовой калиткой, но не огражденной от
Обыкновенная, представляет собой теплую, солнечную долину, в самой середине которой стройная
нить ручья расширяется в прелестную маленькую лужицу, прозрачную и
холодно, самое место для горных пони, чтобы прийти и выпить.

Постоянно глядя на эту приятную долину с порога
коттедже, мы можем только видеть тонкую, легкую пленку белого дыма на фоне
голубое небо. В двух милях отсюда, прямо за горами, есть небольшой
угольное месторождение и карьер известняка. В отдаленной части страны
есть большие участки земли, где на каждом углу вырыты угольные и железные карьеры.
стороне, и их пустынные и бесплодные ямы простираются на мили вокруг,
в то время как тяжелое облако дыма всегда висит в воздухе. Но здесь, как раз в
у подножия этих гор есть один угольный пласт, как
размещены для прямого использования этих людей, живущих так далеко от
более крупные угольные месторождения. Известковые и угольные заводы Ботфилда охватывают лишь несколько
акров поверхности; но под землей длинные переходы скучны
под приятными пастбищами и желтыми кукурузными полями. Из
горы, Ботфилд выглядит скорее большим пятном на ярмарочной
пейзаж с его почерневшим машинным отделением и грудами угольной пыли, его
длинный ряд печей для обжига извести, душных и трепещущих на летнем солнце, и
его тяжелое, стонущее водяное колесо, которое качает воду из ям
ниже. Но ни шахтеры, ни их жены в
разбросанная деревня за ее пределами; они не считают известково-угольные работы
пятно, потому что от них зависит их жизнь, и они могут справедливо сказать: «Как
ибо из земли вырастает хлеб, и под нею вспахивается, как
были огнем.

Даже Стивен Ферн, который в тысячу раз предпочел бы заниматься на бесплатном
склоне холма, чем в темных переходах под землей, не жалко
что карьер Ботфилд был обнаружен у подножия гор.
Уже почти семь часов вечера, и он идет через бровь
зеленой лощины, по которой тянулась его длинная тень. очень длинный
тень, которую может отбрасывать такая маленькая фигура, потому что, если мы подождем минуту или
два, пока Стивен не подойдет ближе, мы увидим, что он не сильный, большой
мужчина, а худенький, худощавый, сутулый мальчик, довольно устало согнувшийся под
мешок с углями, который он несет на плечах и то и дело останавливается
затем вытереть разгоряченный лоб рукавом фланели угольщика
куртка. Когда он поднимет засовы своего дома, мы войдем с ним,
и увидеть внутреннюю часть хижины в Папоротниковой лощине.




ГЛАВА II.

УМИРАЮЩИЙ ОТЕЦ.


Стивен перешагнул через порог в низкую темную комнату, которая была
наполнился дымом от внезапного порыва ветра, пронесшегося над
крыша хижины. С одной стороны решетки, сделанной из какого-то
полуобручами, вбитыми в скалу, стоял очень пожилой мужчина,
ребячливый и слепой от лет, который скорчился к огню, и
разговаривает и смеется сам с собой. Девушка примерно на год старше
Стивен сидел в кресле-качалке и раскачивался взад-вперед, пока она вязала.
быстро и старательно на толстом сером чулке. В углу, ближайшем к
у камина стояла соломенная кровать, едва приподнятая над земляным
полу, куда тотчас же поспешил Стивен, тревожно взглянув на
худое белое лицо отца, лежащее на подушке. Рядом с больным
там крепко спала маленькая девочка, сжимая рукой одну из своих
пальцы отца; и хотя Джеймс Ферн трясся и дрожал
сильного приступа кашля от внезапного порыва дыма, он старался не
ослабить хватку этих крошечных пальцев.

— Бедняжка Нэн! — прошептал он Стивену, как только смог говорить.
-- Я весь день думал о ней и о тебе, парень, пока не
с разбитым сердцем.

— Тебе стало хуже, отец? — с тревогой спросил Стивен.

-- Я приближаюсь к концу, -- ответил Джеймс Ферн, -- ближе к концу с каждым днем.
час; и я не знаю наверняка, чем все закончится. я каюсь;
но я не могу исправить зло, которое я сделал; Я должен оставить это позади.
Если бы я был порядочным отцом, я бы оставил тебя
удобные, а не бедные нищие. И что будет с моим бедным
девушка здесь? Смотри, как быстро она схватила меня за руку, как будто испугалась, что я
собираюсь оставить ее! О, Стивен, мой мальчик, что вы все будете делать?

— Отец, — сказал Стивен тихим и твердым голосом, — я получаю шесть
шиллингов в неделю, и мы можем жить на очень немногое. у нас нет
любую арендную плату, и только нас и дедушку, чтобы держать, и Марта
так же хороша, как взрослая женщина. Мы управимся, отец, и позаботимся о
маленькая Нэн.

— Мы со Стивеном неплохи, отец, — гордо добавила Марта.
«Я не похожа на Черную Бесс из Ботфилда. Мать всегда говорила мне, что я должен был сделать
Мой долг; и я всегда так делаю. Я умею стирать, и шить, и гладить, и печь, и
вязать. Почему, часто и часто у нас не было ничего, кроме заработка Стивена,
когда ты был в Красном Льве на расчетных ночах.

— Тише, тише, Марта! — прошептал Стивен.

— Нет, это правда, — простонал умирающий отец. «Боже Всемогущий, помилуй
мне! Стивен, выслушай меня и тебя, Марта, пока я расскажу тебе о
это место, и что вы будете делать, когда я уйду.

Он помолчал минуту или две, серьезно глядя на присевшего старика.
в каминном углу.

-- Дедушка совсем простой, -- сказал он, -- и темный тоже, и не
знать, что кто-нибудь говорит. Но я знаю, что ты будешь к нему добр, Стивен.
Послушайте, дети: ваш бедный старый дедушка сидел когда-то в тюрьме и был
послан за моря за вора».

'Отец!' воскликнул Стивен, тоном глубокого страдания; и он повернулся
быстро к старику, вспомнив, как часто он садился на колени
у зимнего костра, и сколько летних дней он бродил с ним по
возвышенности после овец. Его дедушка был гораздо добрее к нему.
чем его собственный отец; и его сердце наполнилось гневом, когда он пошел и положил
его рука обвила согнутую шею старика, который посмотрел ему в лицо
и рассмеялся от души.

«Вернись, Стивен; это правда, — выдохнул Джеймс Ферн. «Бедная мать и я
пришел сюда, где нас никто не знал, а сам отсутствовал более двадцати
годы; и она построила для нас хижину, чтобы жить в ней, пока он не вернется. Я был
тогда был маленьким мальчиком, но как только я подрос, она заставила меня научиться
читать и писать, чтобы я мог посылать ему письма за моря, и никто
из соседей знают. Она часто заставляла меня читать ей о бедной
парень, который ушел из дома и ушел в далекую страну, и когда он вернулся домой
опять же, как его отец видел его издалека. Ну, она была так же, как
что, когда она услышала, что он высадился в Англии; она ничего не сделала, кроме
сядьте за изгиб холма вон там, вглядываясь в дорогу, ведущую в Ботфилд;
и однажды вечером на закате она увидела что-то, чуть больше точки
на газоне, и ей показалось, что это он, а она
упал в обморок от настоящей радости. В конце концов, мы не были намного счастливее, когда были
устроился вроде. Дедушка научился пасти там овец, и
Я работал в Ботфилде; но мы никогда не закладывали деньги, чтобы построить кирпичный дом,
как бедная мать всегда хотела нас. Она умерла за месяц или около того до того, как я
женат на твоей матери.

Джеймс Ферн снова замолчал на несколько минут, откинувшись на спинку
подушку, с закрытыми глазами, и его мысли вернулись к старому
раз.

«Если бы я была как мать, ты бы сейчас был фермером с холмов, Стив».
— продолжал он тоном сожаления. 'она задумала в своем уме
возьми перед собой зелень для выращивания молодых ягнят и уток, и
гусята. Но я был похож на того беднягу, который растратил все свое состояние на
разгульная жизнь; и я позволил тебе и твоей сестре вырасти даже без
обучение, которое я мог бы дать тебе; а обучение — легкая повозка. Но,
помни, парень, этот дом твой, и никогда с ним не расставайся; никогда не давай
это вверх, потому что это твое право. Может быть, они захотят выгнать тебя, потому что
ты мальчик; но я прожил в нем почти сорок лет, и я
все это записано на этом листе бумаги, и что это место
твой, Стивен.

— Я никогда не откажусь, отец, — сказал Стивен своим ровным голосом.

«Стивен, — продолжал отец, — хозяин решил
сделай это фермой на холме; и у тебя будет тяжелая работа, чтобы противостоять
ему. Ты должен хорошо формулировать свои слова, когда он говорит тебе об этом, ибо
он хитрый человек. И есть еще одна газета, которую пастор в
Дансфорд на его попечении, чтобы удостоверить, что мать построила этот дом и
жила в нем все дни жизни своей, более тридцати лет; если есть
всякое зло подействовало на тебя, иди к нему за это. А теперь, Степан,
умойся и поужинай, а потом послушаем, как ты прочтешь
глава.'

Стивен отнес свою миску с картошкой на порог и сел там,
спиной к унылой избе и умирающему отцу, и лицом
глядя на зеленые холмы. Он всегда был могилой и
задумчивый мальчик; и теперь ему было о чем подумать. Глубокое чувство нового
обязанности и обязанности, которые на него навалились со слов отца,
заставило его почувствовать, что его детство прошло. Он оглянулся на
сад, и поле, и изба, с зорким глазом хозяина; и он
дивился запущенному состоянию, в котором они оказались после его
болезнь отца. Для него не могло быть больше игрового времени; нет
птичьи гнезда среди кустов утесника; никаких заячьих овсянок со Снипом,
маленький белый терьер, который делил с ним ужин. Если маленькая Нэн и его
дедушка должен быть обеспечен, он должен быть мужчиной, с мужским
задумчивость, выполнение мужской работы. Казалось, ему достаточно работы.
только в поле и в саду, без своего двенадцатичасового труда в
угольный карьер; но его еженедельная заработная плата теперь будет нужнее, чем когда-либо. Он
нужно рано вставать, поздно ложиться и трудиться без промедления
отдыхать, делая все возможное изо дня в день, и никто не может ему помочь,
или постоять немного на его месте. На несколько минут его храбрый
дух упал в нем, и весь пейзаж поплыл перед его глазами; пока
Кусачка воспользовался невнимательностью своего хозяина, чтобы сунуть свой нос в
таз, и угощайтесь большей частью картошки.

-- Я хочу быть похожей на бабушку, -- сказал ясный, резкий голос Марты.
рядом с ним, и он увидел, что его сестра жадно оглядывается вокруг нее. 'Я
оградит лужайку, и ягнят и овец выгонят на
склоне холма, и я буду выращивать молодых гусят и уток на рынок; и хорошо
есть кирпичный дом, в нем две комнаты, а также сарай для угля.
И никто не должен накладывать на нас или трогать наши права, Стивен, иначе они
иметь длину моего языка.

-- Марта, -- серьезно сказал Стивен, -- ты видишь, как льет дождь?
на господских полях в Ботфилде; и они были сожжены для
хочешь воды?

— Да, конечно, — ответила Марта. — И что из этого?

-- Я думаю, -- довольно застенчиво продолжал Стивен, -- о том стихе в моем
Глава: «Он повелевает солнцу восходить над злыми и добрыми и посылает
дождь на праведных и неправедных." Что за человек господин,
Марта?'

— Он плохой, несправедливый, скупой старый скряга, — ответила Марта.

-- А если Бог пошлет ему дождь и позаботится о нем, -- сказал Стивен, -- как
гораздо больше Он позаботится о нас, если мы будем хорошими и будем стараться делать Его
заповеди!

-- Я думаю, -- сказала Марта уже более мягким тоном, -- я действительно должна
думаю, Он даст нам зелень, и ягнят, и новый дом, и
все; ибо мы оба хороши, Стивен.

— Не знаю, — ответил Стивен. 'если бы я мог прочитать всю Библию, может быть,
это сказало бы нам. А теперь я должен пойти и прочитать главу отцу.

Марта вернулась к своему креслу-качалке и вязала, а Стивен
с полки старую Библию, обтянутую зеленым сукном, и,
внимательно посмотрел, что его твердые руки были совершенно чистыми, он открыл ее с
величайшее почтение. Джеймс Ферн только начал учить мальчика
читал за несколько месяцев до этого, когда почувствовал первые фатальные симптомы своего
болезнь; и Стивен, с его немногими возможностями для обучения, имел только
освоил одну главу, пятую главу Евангелия от Матфея, которая
его отец выбрал для него, чтобы начать с. Больной лежал неподвижно с
закрытыми глазами, но внимательно прислушиваясь к каждому слову и поправляя
сын всякий раз, когда он сделал какую-либо ошибку. Когда она была закончена, Джеймс Ферн прочитал
несколько стихов вслух сам, тихим голосом и частыми паузами, чтобы восстановить
его сила; и очень скоро после этого вся семья была в глубоком
спать, кроме себя.




ГЛАВА III.

ПЕРВАЯ ПОБЕДА СТИВЕНА.


Джеймс Ферн не прожил еще много дней, и его похоронили в воскресенье.
после его смерти. Все угольщики и горняки из Ботфилда гуляли
с похоронами своего старого товарища и устроили ему великое захоронение.
приходская церковь находилась в двух милях по другую сторону Ботфилда и в четырех милях от
из Папоротниковой лощины; поэтому Джеймс Ферн и его семья никогда, как он называл,
это «беспокоило» церковь своим присутствием. Все домочадцы, даже
маленькой Нэн, пошли с трупом отца, чтобы похоронить его в чужой
и дальний погост. Стивену казалось, что он попал в какое-то долгое и
мучительный сон, как он сидел в телеге, положив ноги на
гроб отца, с дедом на стуле во главе, кивая
и смеясь над каждым толчком на ухабистой дороге, и Марта, держащая
носовой платок до лица и с большим зонтом на себе
и малышка Нэн, чтобы от пыли не сыпались их новые черные чепчики. Мальчик,
серьезный, как он был, едва мог думать; он чувствовал себя в слишком большом лабиринте для
что. Церковь, в которую он никогда прежде не входил, тоже казалась величественной.
холодный и необъятный, с высокими сводами и такой высокой крышей, что
заставило его закружиться, чтобы посмотреть на это. Время от времени он слышал несколько предложений
отпевание величественно звучало в странном, глубоком
голос; но это были не те слова, с которыми он был знаком, и он не мог
понять их значение. Только у открытой могилы священнослужитель сказал: «Наша
Отец», чему научил его отец во время болезни; и пока
слезы впервые за этот день покатились по его щекам, Стивен
повторял себе снова и снова: «Отче наш! наш отец!'

Стефан хотел бы остаться в церкви на вечернюю службу,
по которым уже звонили колокола; но это совсем не устраивало
вкусы старых товарищей отца. Они поспешили толпиться в
трактире, где они сидели и пили, и заставили Стивена пить
тоже, чтобы «утопить свое горе». Для него это все еще был мучительный сон;
и все больше и больше, по мере того как шли долгие часы, он задавался вопросом, как он пришел
там, и что все люди вокруг него делали. Было довольно темно
прежде чем они отправились домой, и бедный старый дедушка больше не был
мог сидеть в кресле, но беспомощно лежал на дне
тележка. Даже Марта крепко спала и склонила голову на голову Стивена.
плечо, не обращая внимания на ее новую черную шляпку. Теперь тележка была
толпился как можно больше людей, которые могли в него влезть, которые пели и
кричал по тихой воскресной дороге; и, поскольку они настаивали на остановке
в каждом трактире, в который они приходили, было очень поздно, прежде чем они
переулок, ведущий к Папоротниковой лощине. Деда наполовину тащили
и наполовину несли двое мужчин, за которыми следовал Стивен, несущий
сонная маленькая Нэн в его руках, и Марта, которая проснулась в
сдержанность между плачем и руганью. Долгий, странный, мучительный сон о
похороны отца еще не закончились, и Стивен все еще пытался думать
глупо, сонно, когда он крепко заснул на кровати
рядом с дедом.

Он проснулся по привычке очень рано утром и
огромное усилие против того, чтобы снова заснуть. Он мог понять и
лучше понять его положение. Отец был мертв; и не было
один, чтобы заработать хлеб для всех, кроме себя. При этой мысли он вскочил
мгновенно вскочил, хотя голова у него болела так, как он никогда не чувствовал
до. С некоторым трудом он разбудил Марту, чтобы она позавтракала и
положил свой обед в корзину, которую понес с собой в яму. Она
тоже горько жаловалась на головную боль и двигалась с
вялость очень отличается от ее обычной активности. «Хотел бы я только знать
что было правильно, — сказал себе Стивен. 'Они сказали нам, что мы должны показать
уважение к отцу, но я не думаю, что ему это понравится. Возможно, если бы я мог
прочтите всю Библию, это все мне расскажет».

Эта мысль напомнила Стивену, что он обещал отцу прочитать его
главу каждый день своей жизни, пока не научился читать больше; и,
неся старую Библию на свое любимое место на пороге, очень
приятном месте, прохладным, свежим летним утром он читал стихи
вслух, медленно и внимательно, скорее повторяя, чем читая их, ибо он
знал свою главу лучше наизусть, чем по печатным буквам в книге.
Слава Богу, Стивен Ферн действительно начал знать это наизусть!

Это был не плохой день в яме. Все угольщики, мужчины и мальчики, были
нежнее, чем обычно, с мальчиком-сиротой; и даже Блэк Томпсон,
его хозяин после болезни отца, который вообще был свирепым хулиганом
всем вокруг него, как можно мягче говорил со Стивеном. Тем не менее все
день Стивен жаждал его освобождения вечером, думая, как сильно
работа там хотела делать в саду, и как он и Марта должны быть заняты
в нем до ночи. Лязг цепи, которая тянула его к
дневной свет звучал для него как музыка; но вряд ли он догадался, что
враг поджидал его у входа в яму. «Привет!» плакал
Голос вниз по шахте, когда они приближались к вершине; 'у одного из вас есть
должен нести мешок с углями одну милю.

Голос принадлежал Тиму Коулу, грозе карьера.
его любовь к озорству и его ненасытное желание сражаться. Он был
глядя вниз в шахту, с ухмылкой и смехом на красном лице,
вокруг которой его косматые рыжие волосы свисали, как грубая грива. Были только
два других мальчика, кроме Стивена, в скипе, и так как их отцы были
с ними может быть опасно связываться с ними; поэтому Тим остановился на
Стивен как его добыча.

«Ты должен нести эти угли, Стив, — сказал он, и его глаза заплясали.
с восторгом.

— Не буду, — ответил Стивен.

"Ты будешь," воскликнул Тим, с клятвой.

— Не буду, — твердо повторил Стивен.

— Тогда мы будем драться за него, — сказал Тим, сжимая кулаки и распрямляя
руки, в то время как мужчины и мальчики образовали кольцо вокруг двух парней, и один
а другой ободряюще говорил Стивену, который был несколько худее и
младше Тима. Однажды он уже побеждал Тима, но это было несколько месяцев назад;
но кровь бросилась Стивену в лицо, и он сжал губы.
твердо. Вон там, в пределах досягаемости его взгляда, была Папоротниковая Лощина,
с заброшенным садом и ожидающим его ужином; и здесь было
тяжелый мешок с углями, который нужно нести за милю, или выбор
ссора с Тимом.

-- Хотел бы я знать, что мне делать, -- сказал он вслух, хотя
говорящий сам с собой.

"Да, да, парень," воскликнул Черный Томпсон; «Стыдно заставлять тебя драться,
и твой отец еще не остыл на кладбище. Я говорю, Тим, что это ты
хочет?

— Эти угли, — упрямо ответил Тим, — нужно отнести на Новую ферму.
и если Стиви Ферн не проедет с ними и одной мили, он должен сразиться со мной, прежде чем он
уходит с этого берега.

— Теперь, ребята, на этот раз я буду судить между вами, — сказал Черный Томпсон.
«Стиви отнесет их до конца Красного переулка и пересечет холм.
дом: это не так уж и далеко; и если Тим заставит его сделать один шаг
я тебя завтра сам вылизаю, парень, обещаю тебе.

Стивен молча взвалил мешок на плечи и зашагал прочь.
с переполненным сердцем, в котором бушевал гнев и недоумение.
бушующий. «Если бы у меня была только заповедь об этих вещах!» он думал. Он
не был вполне уверен, не было ли бы лучше и мудрее
сразитесь с Тимом и выясните это; тем более, что Тим все время
насмехаясь над ним за то, что он трус. Но его отец много читал ему
в течение последних трех месяцев; и хотя он не мог вспомнить ни одного
конкретной заповеди, он был уверен, что Библия не поощряет
драка или пьянство. Внезапно, и прежде чем они достигли конца Красного
Лейн, в разум Стивена вспыхнул свет.

-- Я говорю, Тим, -- сказал он, впервые заговорив с ним, -- уже четыре часа.
миль до Новой Фермы, и я поеду с тобой на милю дальше Красного
Переулок.'

— Э! воскликнул Тим; — А завтра заставить Черного Томпсона лизнуть меня?

— Нет, — серьезно сказал Стивен, — я не скажу Черному Томпсону; и если он
услышит разговоры об этом, я скажу, что сделал это по собственной воле. Приходи, Тим;
давайте поторопимся, потому что мне нужно вскопать картошку, когда я вернусь домой сегодня вечером.

Несколько минут мальчики быстро шли мимо конца Красного переулка.
хотя Стивен бросил задумчивый взгляд вверх и нетерпеливо дернул
груз на его плечах. Тим молча шел рядом с ним.
отражение; но, наконец, он внезапно остановился.

— Не могу разобрать, — сказал он. — Что ты задумал, Стивен? Скажи мне
ясно, или я буду драться с тобой здесь, если Черный Томпсон лизнет меня за
это.'

-- Да ведь я учился читать, -- ответил Стивен с некоторой гордостью.
'и, конечно, я знаю то, чего не знал раньше, и то, чего не знаешь ты.
знать сейчас.'

— И при чем тут это? — спросил Тим.

«В моем отделении сказано, что если кто-нибудь заставит меня пройти одну милю, я должен пройти
два, — ответил Стивен. 'это не говорит, почему именно, но я собираюсь попробовать
какая польза мне делать все, что говорит мне моя книга».

— Странная это книга, — сказал Тим после паузы. «Говорят ли, что парень может
заставить другого парня делать за него его работу?

— Нет, — ответил Стивен. 'но там сказано, что мы должны любить наших врагов и делать
хорошо ненавидящим нас, чтобы нам быть детьми Отца нашего
что на небе - это Бог, Тим. Вот почему я иду на милю
дальше с тобой.

— Я не ненавижу тебя, — с тревогой сказал Тим, — но я люблю драться; Идентификатор
Если ты будешь сражаться, чем пройдешь еще милю. Не уходи дальше,
Я был чертовски ленив весь день, а ты был на работе. И я говорю, Стиви,
Я помогу тебе завтра с картошкой, чтобы наверстать упущенное.

Стивен поблагодарил его и сердечно принял его предложение. Нагрузка была
быстро перенеслась на широкую спину Тима, и мальчики разошлись еще
добрая воля, чем они когда-либо чувствовали раньше; Стивен укрепился этим
благоприятный результат в его решении применить на практике все, что он знал о
Библия; и Тим глубоко задумался, что было видно по его бормотанию
время от времени по дороге на Новую ферму: «Странная книга; и
странный парень тоже!




ГЛАВА IV.

УГРОЗНЫЕ ОБЛАКА.


Маленькая Нэн будет ждать его, как и его ужин, и Стивен
забыл о своей усталости, когда он мчался по мягкому газону к большому
конфуз смуглой овцы, так же жаждущей ужина
как он был для своего.

Стивен услышал вдалеке резкий, нетерпеливый лай Снипа, и это заставило его
еще больше ускорил свои шаги, пока, не приблизившись к своим
Пустой, он вдруг остановился, и сердце его забилось еще сильнее, чем
когда он бежал вверх по склону холма.

Впрочем, ничего особо страшного в этой сцене не было. Хижина была в безопасности,
и солнце ярко светило в сад, и маленькая Нэн
стоя как обычно у калитки. Только в овсянке, лицом
Глядя через зеленый, стояли двое мужчин в близком разговоре. Эти люди
оба были старыми, довольно худыми и сморщенными; их
черты лица были очень похожи друг на друга, глаза были маленькими и
впалые, со множеством морщин вокруг них, и оба рта сильно впали.
Вы бы сразу сказали, что они братья; и если вы приблизились
достаточно услышать их разговор, вы бы поняли, что ваша догадка была
верно.

— Брат Томас, — сказал самый худой и острый на вид, — я намерен
приложить, насколько мы можем видеть из этой точки. Этот южный берег будет
первоклассное место для молодняка. Я построю дом с тремя
комнаты сверху и снизу, кроме небольшой молочной; и я посажу
еловый лес за ним, чтобы защититься от восточных ветров. Известь и кирпич из
мои собственные работы не будут стоить мне намного больше, чем расходы на привлечение
их здесь.

— И очень хорошенькую ферму на холме ты сделаешь, Джеймс, — ответил
Томас Уайли восхищенно. «Я не должен сейчас удивляться, если вы получаете 20 фунтов стерлингов в год
арендная плата за это.

«Через несколько лет я получу 25 фунтов стерлингов, — сказал другой, — только подумай о
бег за пони на холме, не говоря уже об овцах. Молодой,
трудолюбивый человек мог бы вести здесь очень аккуратную жизнь; и мы будем
иметь респектабельный дом, а не семью бедняка».

«Это принесет пользу всему району, — заметил Томас Уайли.

Последний оратор, который был на порядок приятнее своего брата,
был сменяющим офицером большого профсоюза, к которому принадлежал Ботфилд;
и, следовательно, все бедняки, которые состарились или были в
никак не в силах работать, вынуждены были обратиться к нему за помощью, которая
законы нашей страны предусматривают такие случаи. Джеймс Уайли, старший
брат, был владельцем заводов Ботфилда и хозяином всех
люди, занятые в них, помимо того, что он был агентом лорда
поместье. Итак, оба эти человека обладали большой властью над бедными; и
они использовали власть, чтобы угнетать их и измельчать до предела.
Поэтому неудивительно, что Стивен тотчас же остановился, увидев
их знаменитые фигуры стоят на углу его овсяного поля; ни
что он должен медленно кончить после того, как восстановил свое мужество,
размышляя про себя, зачем они пришли в Папоротниковую Лощину,
и как ему ответить им, если они захотят, чтобы он отказался от старого
хижина.

— Добрый вечер, мой мальчик, — сказал Джеймс Уайли, улыбаясь медленно, неохотно.
улыбнуться, когда Стивен приблизился к ним с кепкой в руке. 'Так что вы
вчера похоронили твоего отца, я слышал. Бедняга! не было лучшего
угольщика в Ботфилде, чем Джеймс Ферн.

— Никогда не беспокоил свой приход из-за шестипенсовика, — добавил Томас Уайли.

— Благодарю вас, хозяин, — сказал Стивен, и слезы выступили у него на глазах, так
неожиданным было для него это нежное приветствие; «Я постараюсь быть как отец».

-- Что ж, мой мальчик, -- сказал Томас Уайли, -- мы пришли сюда нарочно,
дать вам наш совет, поскольку вы такой простой мальчик. Я думал, что
может быть сделано для вас. Вот твой дедушка, бедный, простой, беспомощный
старика и девочку -- ну, конечно, нам придется принять
их в дом; и я позабочусь, чтобы в этом не было никаких трудностей.
Тогда мы намерены устроить вашей сестре хорошую службу.

-- Я не прочь взять ее к себе в дом, -- сказал хозяин, мистер Уилсон.
Джеймс Уайли; «Скоро она будет учиться у моей племянницы Анны. Итак, вы будете
дать свободу зарабатывать себе на жизнь без обременений; ты зарабатываешь свой
шесть шиллингов сейчас, и это поможет вам выздороветь.

-- Пожалуйста, сэр, -- ответил Стивен, -- мы хотим жить вместе, как и
был использован; и я не мог допустить, чтобы дедушка и маленькая Нэн наткнулись на
приход. Марта должна оставаться дома, чтобы присматривать за ними; и я буду работать пальцами
до костей для них всех, сэр. Большое спасибо все равно вам за то, что вы пришли
здесь, чтобы увидеть после нас.

— Очень хорошо, мой маленький друг, — сказал Томас Уайли. 'но ты не
понять, о чем вы говорите. Это мое место, чтобы увидеть после
бедный, и я не могу оставить вас присматривать за таким очень старым человеком и таким
ребенок, как это, Нет, нет; о них нужно заботиться; и они будут сделаны
удобно в доме.

-- Отец сказал, -- ответил Стивен, -- что я никогда не должен позволять деду
и маленькая Нэн наткнулась на приход. Я получаю свою зарплату, и у нас нет арендной платы
платить; а картошка и овес нам помогут; и Марта может выбрать
черники на пригорке, а вязанки с огнём нести в деревню; и
мы обойдемся и без прихода. Вам все равно большое спасибо,
сэр.'

— Слушай, мой мальчик, — нетерпеливо сказал хозяин. «Я хочу купить твой старый
изба и поле от тебя. Я дам вам за это десятифунтовую банкноту; целая десятка
фунтов стерлингов. Да какое тебе счастье!

— Отец сказал, — повторил Стивен, — что я никогда не должен был покидать Папоротниковую Лощину;
и я дал ему твердое обещание позаботиться о маленькой Нэн, как
долго, как когда-либо я жил.

«Папоротниковая лощина вам не принадлежит», — в гневе воскликнул хозяин. у тебя есть
просто семья бедняков и скваттеров, живущих здесь за счет браконьерства
и воровство. Я раскопаю тебя, обещаю тебе; ты был позором для
поместье достаточно долго. Так что за твою старую дырку десять фунтов или ничего;
и вы можете сделать свой выбор.

— Пожалуйста, сэр, — твердо сказал Стивен, — это место принадлежит нам, и я никогда не
расстаться с ним. Я никогда не буду браконьерствовать и никогда не посягну на поместье; но
Я не могу продать старый дом, сэр.

— А теперь послушай меня, юный Ферн, — сказал Томас Уайли. 'ты будешь
вынужден отказаться от Лощины Папоротника в праве лорда поместья; и
тогда, если вы придете в Палату за облегчением, помяните мои слова, я пришлю вам
дедушку в Бристоль, потому что это его приход, и ты никогда не увидишь
его снова; и я прикажу тебе никогда не видеть маленькую Нэн; и я
обучать вас и вашу другую сестру в разных местах. Итак, у вас было
лучше быть благоразумным и прислушиваться к нашим советам, пока вас можно заставить
комфортный.'

-- Пожалуйста, сэр, я не могу нарушить свое обещание, -- ответил Стивен с
рыдать

— Какой смысл тратить попусту дыхание? сказал мастер; 'это место
Я хочу, и это место у меня будет; и мы посмотрим, будет ли эта молодая тюремная птица
будет стоять у меня на пути. Ах, молодец, не секрет, где твой
дедушка провел двадцать один год своей жизни; и вы будете есть суп
тот же бульон когда-нибудь. Вы не держите такую собаку, как эта визжащая собака, для
ничего; и я скажу егерю, чтобы он следил за тобой.

Стивен стоял неподвижно, наблюдая за ними по узкой тропинке, ведущей к
Ботфилд, пока из-под изгороди не выскочил кролик, и Снип с
резкий, короткий лай возбуждения, погнался за ним в направлении
двое мужчин. Мастер остановился и, оглянувшись, потряс палкой.
угрожающе на неподвижную фигуру мальчика; в то время как Томас Уайли
бросил камень в собаку, которая с жалобным лаем отбросила его к
ноги молодого господина. Стивен сжал руки и закусил губу, пока
пошла кровь, но он не двигался до последнего взгляда на своих врагов
ушел со склона холма. Марта спряталась в хижине
в то время как они присутствовали, потому что она никогда не говорила с ужасным хозяином;
но она могла слышать их громкие и гневные речи, и вот она пришла
вышел и присоединился к Стивену.

-- Что ж, у меня хватило бы духу не плакать, -- сказала она, когда Стивен
глаза рукавом; «Я бы никогда не говорил с ними так бережно,
старые мошенники с высохшими лицами. Это место наше, и они не могут нас выгнать.
Нет смысла их запугивать, Стивен.

— Меня могут отстранить от работы, — грустно ответил Стивен.

— И что мы тогда будем делать? — в тревоге спросила Марта. «Все же я считаю
вы скажете, что мы должны любить этих старых негодяев.

— Так сказано в Книге, — ответил Стивен.

-- Ну, я не стану пытаться сделать это за одного, -- продолжала Марта.
решительно; «это не природа; это уже хорошо наполовину. я готов
исполнить свой долг перед тобой, дедушкой и маленькой Нэн; но это выходит за рамки
мне. Если бы ты просто уступил дорогу, Стиви, и поставил им хорошую оценку, ты бы
чувствую себя лучше после этого.

— Этого я не знаю, — ответил он, мрачно подходя к двери. Он
чувствовал в себе столько страсти и гнева, что казалось,
было бы облегчением произнести несколько ужасных ругательств, которые он слышал
часто оказывался в яме и который был достаточно знаком в его собственном
рот несколько месяцев назад. Но теперь другими словами, знакомыми из повседневного чтения,
слова, которые он так недавно повторил Тиму,
шепнул, как казалось, ему на ухо: «Любите врагов ваших; благослови их
которые проклинают вас; благотвори ненавидящим тебя; молитесь за них, что
обижают вас и преследуют вас». Произошел смертельный конфликт
происходящее в душе мальчика; и гневные слова Марты помогали
искуситель. Он уныло сел на подоконник и спрятал лицо в
руки, в то время как он слушал насмешки сестры над его отсутствием
дух, и ее опасения, что он откажется от их дома ради своего нового
понятия.

Он собирался наконец ответить ей со страстью, которую она пыталась
спровоцировать, когда мягкая щечка прижалась к его поникшей голове,
и маленькая Нэн шепелявила в своих ломаных словах: «Я хочу спать, Стиви; мне сказать
«Отче наш» и ложитесь спать.

Девочка опустилась перед ним на колени и положила сложенные руки ему на колени.
как она делала каждый вечер с тех пор, как умер его отец, в то время как он говорил
молитву, и она медленно повторила ее вслед за ним. Он чувствовал себя так, словно был
молится за себя. Чувство глубокой серьезности охватило его; и,
хотя его голос дрогнул, когда он сказал тихо: «Прости нам наши прегрешения,
как мы прощаем им согрешивших против нас», казалось,
дух в его сердце соглашался со словами и давал ему силу говорить
их. Он не знал тогда, что «Сам Дух ходатайствует за
для нас со стонами, которые неизречены; но пока он молился с
маленькая Нэн, он получил большое утешение и силу, хотя он был
не зная источника, откуда они пришли. Когда детские молитвы
были закончены, он бодро поднялся на бой; и пока
длились затяжные сумерки, и Стивен, и Марта были заняты работой в
сад.




ГЛАВА V.

МИСС ЭНН.


-- Значит, ты здесь единственный хозяин, -- сказал Тим, когда поднялся на следующий холм.
вечером, согласно своему обещанию, помочь Стивену в его саду.

-- А я миссис, -- вмешалась Марта, -- но я не могу сказать, как долго это может
быть прежде, чем мы должны упаковать;' и она дала Тиму очень длинный отчет о
визит хозяина накануне, заканчивая ее описание Стивена
вел себя тоном смешанного упрека и восхищения: «И он никогда не говорил
одно проклятие в их адрес!

— Когда их не было слышно? — воскликнул Тим.

"Я не мог," ответил Стивен; «Я знал, что мне следует делать тогда, если я
был не совсем уверен в том, чтобы драться с тобой, Тим. В моей главе говорится: «Не клянись
вообще» и «Пусть ваше общение будет Да, да; Нет, нет; для
все, что больше этого, от зла».

'Что это значит?' — спросил Тим, широко открывая глаза.

Отец сказал, что это означает, что я должен держать свое слово, как мужчина, но не клясться.
об этом. Если бы я сказал «да», чтобы иметь в виду «да»; и если бы я сказал «нет», чтобы иметь в виду «нет», и
придерживаться его.'

— Думаю, тут не место лгать, — задумчиво сказал Тим.

— Конечно, нет, — ответил Стивен.

-- Этот там внизу никогда не ответит, -- сказал Тим, кивнув в сторону
далекая деревня. «Вот что я тебе скажу, парень, я приду и пощажу тебя,
и помочь тебе быть хозяином. Это будет первоклассно. Только, может быть, провизия
мне не подойдет. В прошлое воскресенье, перед похоронами твоего отца, мы обедали
из утки и зеленого горошка, и бараньей ноги, и заварного крема, и эля.
Марта, я думаю, не приготовит тебе такого обеда.

— Нет, — коротко ответил Стивен.

— Может быть, это не подойдет. Но что еще есть в твоей книге? спросил
Тим, чье любопытство было возбуждено; и Стивен, гордящийся своим новым
достижение - редкое в те дни среди его класса, - не
потерять возможность, предоставленную ему запросом Тима для демонстрации его
обучение. Он с готовностью достал свою Библию и прочитал главу в
громким, ясным, напевным тоном, в то время как Тим не замечал его своим красным
лицо все краснеет, а брови изумленно изогнулись; и Марта,
прислонившись к дверному косяку, торжествующе взглянул на свое удивление.
Уже, хотя его отец умер всего неделю назад, Стивен начал
неправильно произносить многие трудные слова; но его слушатели не были критичны,
и исполнение доставило безграничное удовлетворение.

'Это выше моего понимания!' — воскликнул Тим. — Какой головной убор у тебя должен быть, Стивен!
Но что все это значит, парень? Это все по-английски?

'Как я могу знать?' ответил Стивен, несколько грустно; 'некому
узнай меня сейчас; и это очень тяжело. Есть фарисеи, Тим и Рака; я
не знаю, кто они.

Разговор был прерван тем, что Марта вдруг вскочила на ноги.
и бросив два или три торопливых реверанса. Мальчики оторвались от своих
книгу быстро и увидел молодую леди, проходящую через калитку и приближающуюся
по садовой дорожке, с улыбкой на приятном лице, когда она встретила их
посмотреть.

-- Мальчики мои, -- сказала она мягким, добрым голосом, -- я сидела на
банк вон там, за вашим коттеджем; и я слышал, как один из вас читал
глава в Библии. Кто из вас это был?

— Это был он! — вместе воскликнули Тим и Марта, указывая на Стивена.

— А вы сказали, что вас некому учить, — продолжала дама. 'Сейчас
Вы бы хорошо учились, если бы я обещал учить вас?

Стивен безмолвно посмотрел на улыбающееся лицо перед ним. У него было
никогда не читал об ангелах и едва ли знал, что такие существа существуют;
но ему казалось, что эта белокурая и миловидная дама с ее нежным
голос и добрые глаза, встретившиеся с его собственными, были совсем другими
заказать себе.

— Я племянница мистера Уайли, — добавила она, — и я переехала жить в Ботфилд.
некоторое время. Не могли бы вы иногда приходить в дом мистера Уайли?
на урок?

-- Пожалуйста, сударыня, -- сказала Марта, которая совсем не боялась заговорить с
любая дама, даже если она не смеет смотреть в глаза хозяину, «он хочет выгнать нас
нашего дома; и он ненавидит Стефана, потому что тот не откажется от него: поэтому он
не позволил бы вам учить его чему-либо.

— Значит, вы Стивен Ферн? сказала дама; «Я слышал, как мой дядя говорил
о вас. Твоего отца похоронили в церкви Лонгвилля в воскресенье. Я видел
Похороны уходят с кладбища, и я искал кого-нибудь из вас, чтобы войти
к вечерней службе. А теперь, Стивен, ты расскажешь мне все о своем
Причина, по которой мой дядя не может купить ваш коттедж.

Затем Стивен, с некоторым колебанием и значительной помощью со стороны
Марты, рассказал всю историю поселения своей бабушки на
одиноком склоне холма, лишь утаивая тот факт, что его дед
транспорта, потому что Тим жадно слушал каждое слово. Скучать
Энн тоже слушала с глубоким вниманием; и раз или два слезы поднялись
ее глазам, когда она услышала об утомительном труде и бодрствовании
покинутая женщина; и когда Стивен повторил свое решение усердно работать
и постоянно на содержание своего дедушки и маленькой Нэн...

-- Да, я буду вашим другом, -- сказала она, протягивая ему руку, когда
— закончил он, — даже если мой дядя — ваш враг. Бог не дал мне
много власти, но то, что у меня есть, я употреблю для вас; и ты должен продолжать
стремясь поступать правильно, Стивен.

-- Я не умею много читать, -- с тревогой ответил Стивен, -- а Марта не умеет читать в
все; но я надеюсь, что мы все благополучно попадем на небеса!

«Умение читать не приведет нас в рай», — сказала мисс Энн.
улыбаясь, «но исполняя волю Божию от сердца; и воля Божья
заключается в том, что мы должны верить в Господа Иисуса и следовать по Его стопам».

— Да, мэм, — ответил Стивен. В моей главе говорится: «Всякий, кто сломает
одна из заповедей сих малейших, и научит так людей, будет называться
малейшего в Царстве Небесном, а кто сотворит и научит
их, тот же назовется великим в Царстве Небесном».

— Стивен, ты хорошо знаешь свое отделение, — сказала мисс Энн.

«Я больше ничего не знаю, — ответил он. поэтому я всегда учусь в
это в моей голове, здесь и внизу, в яме».

— Он всегда очень тверд в своей работе, мэм, — сказал Тим, потянув за
передняя прядь его рыжих волос, как он говорил с молодой леди.

«Стивен, ты знаешь, что у тебя есть тезка в Библии?» спросила мисс
Энн.

'Нет уверенности!' воскликнул Стивен нетерпеливо.

«Это было имя человека, у которого было много врагов только потому, что он любил
Господи Иисусе; и в конце концов они возненавидели его так сильно, что убили. Он был
самый первый человек, когда-либо претерпевший смерть ради Господа. Дай мне
вашу Библию, и я прочитаю вам, как он умер».

Голос мисс Энн был очень низким и мягким, как сладкая музыка, когда она читала
эти стихи: «И побили камнями Стефана, взывая к Богу и говоря:
Господи Иисусе, прими мой дух. И он опустился на колени и громко заплакал.
голос, Господи, не возлагай на них этот грех. И когда он сказал это,
он заснул.'

Стивен слушал, затаив дыхание, и лицо его светилось от сильного интереса;
но он не был красноречивым мальчиком, и, не успев произнести ни слова,
Перед ним ворвался Тим с вопросом: «Пожалуйста, есть Тим в
Библия? он спросил.

— Да, — ответила мисс Энн, снова улыбаясь. 'Он был молодым человеком, который знал
Библию с юности».

— Однако это не я, — уныло сказал Тим.

-- Теперь ничто не мешает вам узнать это, -- продолжал
Мисс Энн. «Послушайте: так как Стивен не может приехать ко мне в Ботфилд, вы должны
встретимся в Красном гравийном карьере в девять часов воскресным утром, пока
пока длится лето, и я научу вас всему. Возьми с собой маленькую Нэн,
Стивен.'

По той же узкой зеленой тропинке, протоптанной ногами разгневанного Стивена.
хозяина и его брата накануне вечером, теперь они наблюдали за маленьким
легкая фигура юной леди, когда она медленно исчезала из их
взгляд. Когда мерцание ее платья совсем исчезло, Стивен потер свои
глаза на мгновение, а затем повернулся к Марте и Тиму.

— Как вы думаете, она настоящая женщина? он спросил.

«Настоящая женщина!» повторила Марта довольно пренебрежительно; 'конечно она; и
на ней было настоящее шелковое платье, я тебе скажу. Духи не ходят
в шелковых платьях и средь бела дня, никогда, насколько я слышал, парень.




ГЛАВА VI.

КРАСНЫЙ ГРАВИЙ ЯМ.


У входа в переулок, ведущий к заводу в Ботфилде,
стояло небольшое квадратное здание, служившее весовой для
уголь и известь, добытые из карьеров, и как касса на
считая субботу, которая приходилась раз в две недели. В субботу
Вечером после беседы с хозяином Стивен слонялся по переулку.
с очень тяжелым сердцем, боясь встретиться с мистером Уайли, чтобы он не
получить приговор об увольнении из ямы. Он не знал, что он
мог бы повернуть руку, если бы его уволили из того, что было его
работа с восьми лет; ибо даже если бы он мог получить место в
один из фермерских домов примерно как мальчик извозчика, он не заработает больше
чем три шиллинга в неделю; и как мало это сделало бы для
обеспечение едой для трех ртов дома! Страшно узнать,
Хуже того, он задержался в конторе, пока все остальные рабочие не были
входят и снова выходят, звеня своей платой.

Но хозяин и его брат Томас вместе совещались
о деле. Мистер Уайли был за то, чтобы немедленно выключить мальчика, и
доведение его до крайней нищеты; но он более благоразумный
Брат был против этого плана.

«Послушайте, брат Джеймс, — сказал он. 'если мы гоним молодого шалуна в
отчаяние, неизвестно, что он будет делать. Десять к одному, если он это сделает
не идти и не лгать некоторым здешним фермерам, или
может быть, священнику в Лонгвиле, и они могут произвести неприятный
нарушение. Никто не знает и никому нет дела до него таким, какой он есть; но он
решительный молодой человек, или я ошибаюсь. Лучше держать его на работе под
своим собственным глазом и постепенно делайте место слишком жарким для него. Вскоре
вы поймаете его на браконьерстве со своей собакой, и если его отпустить на время
или два из-за его молодости, и снова берется за это, мы можем разобрать
симпатичный случай юношеской развратности, без какого-либо характера от его
работодатель, вы знаете; и поэтому он будет отправлен в сторону и взят на абордаж в
счет страны в течение нескольких лет или около того.

«Хорошо, — сказал мастер, — я попробую его еще раз. Если бы он вышел
спокойно, никто больше не имеет права на коттедж; и я хочу установить
работай там быстро.

Поэтому, когда Стивен вошел в кабинет с дрожащими конечностями и очень бледным
лицо под его сумрачным покрывалом, случилось так, что он встретился с очень
другой прием, чем он ожидал. Мастер сидел за небольшим
прилавок, на котором лежали двенадцать шиллингов Стивена, единственная маленькая куча
денег осталось; и, нервно собирая их в руку, он
интересно, будет ли это в последний раз. Но лицо его хозяина не было
более угрожающий, чем обычно; и он пробормотал свое "Спасибо, сэр", и
отворачивался с чувством большого облегчения, когда суровый голос мистера Уайли
голос вернул его обратно, дрожа больше, чем когда-либо.

— Вы еще не подумали о моем предложении, Ферн? он спросил. 'Я не должен
помни, что ты сирота и у тебя есть две сестры, зависящие от тебя, если я
превратил десять фунтов в пятнадцать; и вы можете оставить деньги под проценты
со мной, пока ты не станешь старше.

-- А я тут подумал, Стивен, -- добавил Томас Уайли, сидевший на высоком
письменный стол, проверяющий счета, "что, поскольку вы, кажется, настроены против того, чтобы
разошлись, вместо того, чтобы взять твоего деда в Дом, я бы его
два шиллинга в неделю позволяли ему из нее; и это будет платить арендную плату
хороший двухкомнатный коттедж в Ботфилде, недалеко от вашей работы. Приходить,
это устроит вас всех».

-- Имейте в виду, Стивен, -- сказал хозяин, -- что это место
вовсе не принадлежат вам по праву; и хозяин поместья идет к
стрелять по поместью в сентябре; и тогда я получу приказ
удалить вас силой. Так что вам лучше принять наше предложение.

-- Пожалуйста, сэр, -- сказал Стивен, почтительно кланяясь, -- не сердитесь на
меня, но я не могу уйти от того, что я сказал ранее. Отец сказал мне никогда не давать
до Лощины Папоротника; и, может быть, он услышит об этом на небесах, если я сломаю свою
слово ему. Я не могу этого сделать, сэр.

— Что ж, своенравный будет добиваться своего, — сказал мистер Томас, кивнув на хозяина.
и поскольку ни один из них больше не заговорил со Стивеном, он вышел из кабинета.
поражен, обнаружив, что ему не запретили вернуться к работе на
следующий понедельник.

Красный гравийный карьер, где мисс Энн обещала встретиться со своими учениками
Воскресным утром в склоне одного из холмов был вырублен карьер.
откуда брали камни для прокладывания и починки дорог в
район. Карьер был выдолблен в нечто вроде закрытого
круг, в который входила только дорога, по которой проезжали фургоны. Все
вдоль края красных скал высоко над головой росла роща
зеленые кусты орешника и молодые дубы, где мальчики проводили много воскресных дней.
поиск диких орехов и охота на белок с дерева на дерево.
Стивен и Тим встретились на полчаса раньше времени, назначенного мисс
Энн, и благодаря большому упорству и силе
большие камни, в тени дуба; и поместил четыре из них в
ряд перед самым большим, как Тим однажды видел детей, сидящих
в деревенской школе в Лонгвилле, когда он навьючил осла
угли для учителя. Марта пришла вовремя с маленькой Нэн,
оба в своих новых черных чепчиках и чистых хлопчатобумажных шалях; и все были
стройно сидели в ряду, когда мисс Энн вошла в Красную гравийную яму у
вагонная дорога.

Мне не нужно описывать вам, как мисс Энн слышала, как Стивен читал свою главу.
и научил Тима и Марту, и даже саму маленькую Нэн, первым
буквы алфавита; после чего она заставила их всех повторять куплет
гимн, и, когда они могли сказать это правильно, пели его с ними снова и снова
снова, своим сладким и чистым голосом, пока Стивен не почувствовал себя почти
задыхался от рыданий чистой радости, которые время от времени поднимались до
его губы. Тим пел громко и задорно, очень часто фальшивя.
Но маленькую Нэн было приятно слушать, так мягки и милы были ее детские
тонах, так что мисс Энн велела ей спеть куплет в одиночестве, что она и сделала.
в совершенстве. Марта тоже была полна восхищения сиреневым шелком дамы.
платье и белая лента на шляпке.

Это было первое из многих приятных воскресных утр в Красном гравии.
Яма. Когда новизна износилась, Марта обнаружила, что она слишком
много нужно сделать дома, чтобы оставить его так рано; и Тим
иногда проспал в воскресенье, когда большинство его товарищей
все утро в постели. Но Стивен и маленькая Нэн всегда были рядом,
и их учитель всегда встречал их. И мисс Энн не ограничилась
ее забота о детях-сиротах только в воскресенье утром. Иногда она
долгими летними вечерами поднимались на холм и платили
маленькое домашнее хозяйство, давая Марте много тихих намеков о ней
управление и ее расходы на заработную плату Стивена; намеки, которых Марта не
всегда получают так милостиво, как они были даны. Мисс Энн будет читать
также слепому старому дедушке, выбирая очень простые и легкие порции
Библии, особенно о найденной заблудшей овце, как это
понравилось старому пастуху, и он мог полностью понять его значение. В
вообще, мисс Энн была очень весела и весело смеялась над
раз; но время от времени лицо ее становилось бледным и печальным, а голос
очень печально, когда она говорила и пела с ними. Однажды даже, когда она
пожелал Стивену "добрый вечер", чрезвычайно печальное выражение лица прошло
ей на лицо, и она сказала ему:
Служи Богу искренне и искренне, как и ты, Стивен. Есть только один помощник
для нас двоих; и мы можем делать все только через Христа, что
укрепляет нас».

Но Стивен не мог поверить, что добрая, нежная мисс Энн сочла это
трудно быть христианином, как он. Все казалось против него в
работает. Короткая снисходительность к грубым словам и сильным ударам даровала ему
после смерти его отца последовало то, что оказалось очень
буря угнетения. Очень скоро стало понятно, что хозяин
личная неприязнь к мальчику; и хотя рабочие были измельчены
унижен и обижен им сотней способов, чтобы наполнить их ненавистью
и отомстить, они не менее охотно воспользовались его
злость против Стивена. Его работа в подполье, которая всегда
неприятна ему по сравнению с пастушьей жизнью в горах, теперь
стал более утомительным и опасным, чем когда-либо, а Черный Томпсон последовал за
его везде и весь день руганью и побоями. очевидный
превосходство над другими мальчиками было, конечно, очень против него; для
он никогда особо не был с ними связан, так как его далекий дом
отделял его от них, за исключением напряженных часов работы. Сейчас,
когда, благодаря собственному самодовольству и громким похвалам Тима, его
достижения стали известны, неудивительно, что буря зависти и
ревность бушевала вокруг него; не только для самих мальчиков, но и для их
отцы также чувствовали себя оскорбленными его замечательной ученостью. Быть уверенным,
Тим никогда не покидал его, и его приверженность была особенно полезна на
берег, прежде чем он спустился и после того, как он вышел из ямы. Но ниже,
в темных унылых ходах ямы много полос, незаслуженных, упало
на своих ушибленных плечах, которые он научился терпеть терпеливее
после того, как мисс Энн научила и объяснила ему стих: «Но Он был
израненный за наши преступления, Он был изранен за наши беззакония; в
наказание нашего мира было на Нем; и с Его ранами мы
исцелил. Тем не менее Стивен, чувствуя, как трудно было продолжать
пути и зная, как часто он терпел неудачу, к своему горькому огорчению и
грубое торжество своих товарищей, крайне недоумевал, как это
Возможно, мисс Анне было так же трудно быть последовательницей Христа, как и
он сделал.




ГЛАВА VII.

БЕДНЫЙ СНИП.


Наступили средние недели августа — солнечные, знойные недели; и из
вершине холма, вся обширная равнина, лежащая на много миль к западу, выглядела
золотой с кукурузой, созревающей для сбора урожая. Овес в маленьком поле
уже был собран; и плоды в саду, собранные и проданные
Мартой, принес несколько шиллингов, которые тщательно копил
до покупки зимней одежды. Настало время ежегодного сбора
черника на холмах; и племена женщин и детей поднялись на
плато из всех деревень вокруг. Это была самая приятная работа
год; и Марта, которая ни разу не пропускала черничный сезон с тех пор, как
мог вспомнить, вряд ли пропустил это сейчас. Даже маленькая Нэн могла бы помочь
собирать ягоды, и они с Мартой все время были на склонах холмов.
Долгий летний день. Их пребывание на месте дало им хороший
преимущество перед теми, кто жил в Ботфилде; и каждый день перед любым
другие могли добраться до лучших черничных проводов, они уже
собрал литр маленьких фиолетовых ягод, свежих и прохладных от росы
утра. Только бедного старого дедушку пришлось оставить дома
в одиночестве, с приготовленным для него обедом, который он имел обыкновение проглатывать долго
до того, как наступило время обеда; а потом ему пришлось ждать, пока Стивен
вернулся с работы, или Марту и маленькую Нэн отвезли домой
Августовские грозы. В этом году Марта была на удивление успешной, и
заработала больше денег, продавая свою чернику, чем считала нужным
показать Стивену; хотя, со своей стороны, он всегда приносил ей каждую копейку
его заработной платы.

С тех пор, как похороны их отца были предметом спора
между братом и сестрой. Марта была полна решимости окружить зеленую
лощина с ее чистым прохладным прудиком; и с этой целью она провела все
время, которое она могла бы потратить на возведение грубой изгороди из камней и торфа вокруг
это. Но Стивен не соглашался на это; и ни спора, ни брани,
ни уговоры не могли повернуть его. Он всегда отвечал, что обещал
хозяин, чтобы он не посягал на имение; и он должен стоять на своем
словом, что бы они ни потеряли от него; хотя, в самом деле, он не видел ничего плохого в
создание зеленых полей из пустыря. Марта, на ее стороне,
сохранила за собой право старшей поступать так, как она считает нужным; и,
к тому же подстрекала примером своей бережливой бабушки, запланировавшей
это самое ограждение, и образцу которого она была полна решимости следовать. Но
Вскоре спор был прекращен, и предметом его стал вопрос
душераздирающее удивление для нескольких рабочих с хозяйской фермы
начали городить в том же грунте, а так же готовить газон
за Папоротниковой Лощиной для посадки молодых деревьев; и ни Стивен
и Марта не могла скрыть от другого, что эти труды заставляли их чувствовать себя
чрезвычайно беспокойный.

-- Слушай, Стивен, -- сказал один из огородников, спускаясь с
как-то вечером на работе и встретил уставшего мальчика, выходящего из своего дома: «Боюсь,
назревает какая-то неразбериха. Есть хозяин, и мистер Томас, и мистер
Джонс, егерь, разговаривал с твоим дедом почти
час. Я знаю, что когда-нибудь будет развязка; и Джонс, сказал он, сумма
насчет того, чтобы оставить тебе подарок на память.

— Что это могло быть, Уильям? — с тревогой спросил Стивен.

'Как я должен знать?' сказал человек, с некоторой неохотой. «Только, парень,
Я слышал, как выстрелил пистолет; и я никогда больше не слышал, как Снип лает, хотя я
слушал его. Стивен, Стивен, неужели ты так сошел с ума!

Но было бесполезно кричать вслед Стивену, так как он лихорадочно бежал по
холм. Снип всегда лениво грелся на солнышке под изгородью
загоне, в том самом месте, где он мог уловить первый взгляд на
своего молодого господина, после чего в
ему. Стивен едва мог дышать, когда обнаружил, что Снипа нет на
обычное место, чтобы приветствовать его; но прежде чем он достиг своего дома, он увидел это -
мертвое тело его собственного бедного Снипа, висевшее на столбе калитки через
которые он должен был пройти. Он полетел на место; он разорвал себе руки
гвозди, вбитые в ноги Снипу; а потом без
думал о деде или о собственном голоде, он уносил мертвых
собаку на руках, и бродил далеко, вне поля зрения и звука ненавистного,
жестокий мир, в одну из самых уединенных равнин нагорья.

Любой проходящий мог подумать, что Стивен крепко спит в
последние косые лучи солнца, которые освещали его там некоторое время спустя после
вечерние тени упали на Ботфилд; но безумие страсти,
слишком сильный для любых слов, повалил его на землю, где он лежал
рядом со Снипом. Лесничий, у которого было так много собак, что ему было все равно
потому что кто-то из них в частности убил это существо, которое было
дороже ему всего на свете, кроме маленькой Нэн и
дедушка и Марта. И Снип был мертв без лечения; нет питания
Земля могла вернуть ушедшую жизнь. О, если бы он только мог наказать
злодей, застреливший свою бедную верную собаку! Но он был всего лишь бедняком
мальчик, очень бедный, и очень беспомощный и одинокий, и люди только
смеяться над его бедой. Весь мир был против него, и он мог сделать
не мстить за себя, а всех ненавидеть!

«Почему, парень! почему, Стивен! что с тобой? — сказал голос Черного Томпсона.
закрыться за ним. «Э! кто ушел и застрелил Снипа? Этот негодяй Джонс, я
иди под залог! Он совсем умер, Стивен? Встань, парень, и давай посмотрим
в него.'

Мальчик поднялся и посмотрел на Черного Томпсона и его товарища глазами,
были налиты кровью, хотя он не проронил ни слезинки, и с губами почти
прокусил его злыми зубами. Оба мужчины нежно обращались с собакой
и осторожно, но после минутного осмотра Томпсон положил его
снова на газоне.

'Это позор!' -- воскликнул он с ругательством, приятно звучавшим в
уши Стивена; «Это была одна из лучших маленьких собачек». я бы взял свой
отомстить ему за это. На твоем месте я не мог спать, пока не сделал
что-нибудь.'

«Ай!» сказал Стивен, с сверкающими глазами; — Я знаю, где он держит
стая птиц против дня игры - девятнадцать из них. я их видел
каждый день, и я мог идти туда в темноте».

— Какой храбрый парень! сказал Черный Томпсон; 'у него мужество отца
в конце концов, как я всегда говорил тебе, Дэвис, и мы увидим, как он исправится.
У него глаза в голове, у этого парня!

— Они внизу, в аренде, между Фирспинни и Рэглет-Хилл.
продолжал Стивен; 'и они просто премьер, я могу вам сказать. И я знаю,
тоже, чего он сам не знает. Я знаю какую-то черную игру, далеко
в гору. Он отдал бы свои два глаза, чтобы увидеть их белыми
крылья-перья; а если бы не он...

Стивен остановился с дрожащими губами, потому что он еще не мог говорить о
Убийство Снипа.

«Никогда не берись за дело, мой мальчик, — сказал Черный Томпсон, хлопая его по спине.
'мы испортим его спорт для него. Иди с нами своими путями; будут темные сумерки
прежде чем мы получим спинни, и Джонс уйдет в лес Уайтхерст
сегодня вечером. У нас будет такая же редкая забава, как и у самого хозяина поместья. тебя
искусство острое. Я бы поставил круглую ставку, теперь ты знаешь, где все
овцы горного склона ночи».

— Да, — ответил Стивен, быстро шагая рядом с Черным Томпсоном. 'Я
знать каждую походку и каждую складочку на холмах; да, и многие из овец
сами себя. Я держу глаза широко открытыми вне дома, обещаю вам.

-- Клянусь, -- сказал Черный Томпсон, довольный тем, что подбодрил мальчика.
свое глупое хвастовство. По пути они прошли недалеко от Лощины Папоротника и
Стивен услышал пронзительный голос маленькой Нэн, зовущей его по имени, как будто она
ищет его устало; но когда он на мгновение заколебался, его сердце
страстно желая ответить ей, Черный Томпсон снова похлопал его по спине и
велел ему никогда не показывать белого пера, но помни о бедном мертвом Снипе; в
к которому вернулась его страсть к мести, и он жадно устремился к
ель-перелесок.

Было совсем темно, когда они вышли на тропинку, ведущую через лес. Нет
один заговорил, и ступали они осторожно, чтобы не было шума.
от их шагов. Над ними возвышались высокие черные ели.
необычная высота; и по всем верхним ветвям бежал низенький,
заунывный звук, как будто каждое дерево шептало о них и причитало
Над ними. Даже ручеек, который на солнце так журчал,
весело по опушкам леса, казалось, всхлипывает, как
огорченный и уставший ребенок в ночное время. Странные шорохи на каждом
стороны, и внезапные стоны увядших ветвей некоторых сосен,
заставил их вздрогнуть от страха; и однажды, в маленьком просвете между деревьями,
когда звезды вышли и посмотрели на них сверху вниз, Стефан
отдав все, что он имел в мире, чтобы быть в безопасности дома, с маленькой Нэн, поющей
гимны на коленях, или спокойно спит после жаркого и напряженного дня.

-- Здесь так одиноко, что даже бульдог испугается, -- прошептал Дэвис на
испуганный тон. Но вскоре они вышли из леса; и в
проблеск света, который длится всю ночь в течение лета, Стивен
видел, как Черный Томпсон разматывал сеть, которая была обернута вокруг его тела.
под курткой угольщика. Более половины стаи куропаток было
в мешках; и у них была такая большая удача, как называли это мужчины, что
Вскоре Стивен проникся дерзким духом приключений. Он отправил
волнение охватило его, в котором бедняга Снип на время
забытый; и когда около полуночи Блэк Томпсон и Дэвис сказали
"Спокойной ночи" ему у дверей его коттеджа, называя его храбрецом, и
давая ему прекрасного молодого зайчонка, с обещанием, что он получит свою
часть денег, которые они получили за свою добычу, он вошел в свою
темный дом, где все мирно спали и без
думал о печали или раскаянии, сам быстро заснул.




ГЛАВА VIII.

СТИВЕН И ИГРОВОЙ.


Восклицание Марты от удивления и восторга при виде зайчонка было
первый звук, который Стивен услышал утром; но он сохранил
угрюмое молчание по поводу его отсутствия прошлой ночью, и Марта была слишком
проницательный, чтобы давить на него с вопросами. Они не привыкли к такой плате за проезд
при жизни отца; и было решено между ними, что она
должен спуститься с черничной равнины рано днем, чтобы
праздник зайчонка ко времени возвращения Стивена из ямы.

Целый день к Стивену относились с заметным уважением и
благосклонность Черного Томпсона и его товарищей, некоторым из которых он слышал его
сказать громким шепотом, что "Стивен" показал себя чипом старого
блокировать еще. За обедом они пригласили его сесть в свой круг, где
он смеялся и разговаривал с лучшими из них, и его слушали, как будто он
были уже мужчиной. Насколько отличается от его обычно торопливой трапезы рядом с
лошадей, которые, как и он, работали в темных тесных проходах, но
не подниматься, как он, каждый вечер к травянистым полям и чистому воздуху
верхней земли! В натуре Стивена была истинная нежность к
этих немых товарищей по работе, и они любили звук его голоса, и
ласковое похлопывание его руки; но почему-то ему казалось, что они знают, как
он оставил своего верного старого Снипа непогребенным на открытом склоне холма, где
Черный Томпсон застал его в страсти накануне вечером. Он был
не жалею о содеянном; он отомстит егерю
снова всякий раз, когда была возможность. Даже сейчас он обещал Блэку
Томпсона, когда они были вдали от других угольщиков, чтобы показать ему
пристанища редких тетеревов, которые были бы так ценны для
егерь; и он наслаждался аплодисментами Блэка Томпсона. Но был
больно сжалось в сердце, когда он вспомнил мертвого Кусака, непогребенного на
склон холма.

Ужин был готов, когда он пришел домой; а какой вкусный запах пришел
через открытую дверь, совсем вниз к калитке! Снипа конечно не было
наблюдая за ним; и маленькая Нэн тоже, вместо того, чтобы присматривать за ним, как
обычно с нетерпением ждал помощи; ибо, как только Стефана увидели
над гребнем холма Марта налила свое изысканное рагу в большую
коричневое блюдо, и она уже накрыла тарелку для
Дед. Было произнесено мало слов, потому что Марта была горяча и, скорее,
вспыльчивый; и Стивен почувствовал, как угрюмая тяжесть нависла над его духом. Только
то и дело старый дед, посмеиваясь и бормоча над
необыкновенное лакомство, называл Стивена по имени отца Джеймсом и
поблагодарите его за его редкий ужин.

— Добрый вечер, — сказал голос мисс Энн, и когда свет из дверного проема
потемнело, вся компания быстро подняла глаза, и Стивен почувствовал, что
становится то горячей, то холодной по очереди. — Твой ужин очень приятно пахнет, Марта.
сегодня была приготовлена хорошая еда.

-- О, мисс Энн, -- воскликнула Марта, краснея от волнения и страха, -- это
это молодой зайчонок, которого миссис Джонс, жена егеря, подарила мне за некоторое время.
вязание я сделал для нее; она сказала, что это будет угощением для дедушки.
Я готовил его весь вечер, мэм, и он очень вкусный. Если
если бы вы только попробовали глоток, это «заставило бы меня очень гордиться».

— Спасибо, Марта, — сказала мисс Энн, улыбаясь. 'Я очень голоден с
взбираться на холм, и если он так же хорош, как хлеб, который вы мне дали,
на днях я с удовольствием поужинаю с вами.

Стивен почти не слышал, что сказала ему мисс Энн, пока смотрел
Марта торопливо собиралась протянуть большую фарфоровую тарелку, которая была одним из
великие сокровища их владений; и он молча смотрел, как
она выбрала самые изысканные кусочки тушеного мяса; но когда она переехала
столик ближе к двери и положил тарелку, нож и вилку
на нем, перед мисс Энн, он вскочил на ноги, не в силах усидеть на месте
и увидишь, как она ест пищу, которую он добыл таким образом.

'Не трогай его! не пробуйте его, мисс Энн! — взволнованно воскликнул он. 'Ой,
Пожалуйста, пойди со мной к склону холма, и я скажу тебе
почему. Но не ешь ничего из этого!

Он бросился к двери прежде, чем Марта успела его остановить, и побежал по
зеленая дорожка к месту, где он был вне поля зрения и слышимости своего дома,
затаив дыхание ждал, когда мисс Энн настигнет его. Это было несколько минут
прежде чем она пришла, и ее лицо было хмурым и обеспокоенным; но она слушала
в тишине, при этом, без утаивания, но со многими горькими и
страстные слова против егеря и оправдания своего поведения,
он признался ей во всех происшествиях прошлой ночи. Ежеминутно
его волнение усилилось под ее тихим, скорбным укоряющим взглядом,
пока, подойдя к концу, не вскрикнул скорбным, но дерзким голосом.
тон: «О, мисс Энн, я не мог этого вынести!»

-- Ты помнишь, -- спросила она тихим и нежным голосом, -- как бедный Снип
ходил за мной до этого самого места и сидел здесь, пока я не выходил из
взгляд? Я очень любил бедного старого Снипа, Стивен! Да, ее голос
дрожала, и слезы были в ее глазах. Гордый бастион, который был у Стефана
поднимал против его горя был разбит в одно мгновение. Он опустился
на газоне у ног мисс Энн; и, уже не сдерживая слез, которые
целый день горело у него в глазах, он плакал и плакал сильно,
пока его страсть не угасла.

-- А теперь, -- сказала мисс Энн, садясь рядом с ним, -- я должна вам сказать
что, хотя я не удивлен, я очень, очень огорчен, Стивен. Если вы
Если бы вы знали больше Библию, вы бы прочитали в ней этот стих: «Бог есть
верный, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил;
но при искушении даст и облегчение, дабы вы были
в состоянии вынести это. "Разве у тебя не было пути к спасению, Стивен?"

Тут Стивен вспомнил, как он слышал, как милая маленькая Нэн звала
жалобно обращался к нему, когда он проходил Папоротниковую Лощину с Черным Томпсоном; и как
его сердце жаждало пойти к ней, хотя он сопротивлялся и победил это
спасительный порыв.

-- Вы многого не знаете, -- продолжала мисс Энн, -- но если бы вы
все, что вы знаете, вместо браконьерства с Черным Томпсоном, что вы могли бы
отомстить за то, что Снипа убили, вы бы молились за
те, которые преследуют вас. Библия говорит, что ни один воробей не упадет на
землю без нашего Отца. Так что Бог знал, что бедняга Снип был застрелен.

— Но почему Он не воспрепятствовал этому? — спросил Стивен тихо и
нечетко.

-- Стивен, -- серьезно сказала мисс Энн, -- предположим, что я жила в очень
большой дворец, где было много вещей, которых вы никогда не видели, и я
хотел, чтобы маленькая Нэн приехала и жила со мной не как служанка, а как моя
дорогой ребенок; Было бы нехорошо с моей стороны отправить ее сначала в школу, где
она могла бы научиться читать книги и понимать картинки, и
играть музыку, которую она найдет в моем дворце? Даже если уроки
часто жестоко, а некоторые школьные товарищи были к ней жестоки и недобры,
не лучше ли ей немного потерпеть, пока она
был готов жить со мной, как мое собственное дитя?

Молодая леди остановилась на несколько минут, пока Стивен
сам большой дворец, и маленькая Нэн становится пригодной для жизни в нем;
и когда, наконец, он поднял на нее свои карие глаза, сияющие
приятная мысль, она продолжала тихим благоговейным тоном:

«Возможно, мы не могли понять ничего из того, что есть на небе, поэтому наша
Отец, который на небесах, посылает нас в школу здесь; мы учимся
уроки на всю жизнь. К нам не приходит ни одна беда
но это должно научить нас смыслу чего-то, с чем мы там встретимся.
Мы не должны радоваться, когда ангелы поют песню, которую мы могли бы
не понимаю, потому что мы пропустили наши уроки здесь внизу.

-- О, мисс Энн, -- воскликнул Стивен, -- я чувствую, что могу вынести все, что угодно, когда
Я думаю об этом! Только я хотел бы быть сильным, как ангел.

-- Терпение лучше силы, -- сказала мисс Энн таким тоном, как будто
говорили себе: «терпеливо сносить волю Божию и
терпеливо соблюдать Его заповеди, больше и славнее, чем
сила ангела.

— Черный Томпсон был так добр ко мне сегодня, — вздохнул Стивен.
'и теперь ему будет в десять раз хуже, если я перестану говорить ему, где
черная игра.

-- Вы должны поступать правильно, -- ответила мисс Энн, бросив взгляд, вернувший
истинное мужество в сердце мальчика; 'и помните, что "блаженны они
преследуемых за правду, ибо их есть царство
Спокойной ночи, Стивен. Иди и похорони бедного Снипа, пока там
днем, в каком-нибудь тихом месте, куда можно пойти и подумать, и почитать, и
играть иногда.

Стивен вернулся в хижину за лопатой, а потом пошел, как ни в чем не бывало.
смесь горя и радости туда, где он оставил свою бедную
собака. Он выбрал одинокий тис на холме для места захоронения и
выкопал как можно глубокую могилу среди раскидистых корней. Это было
странно, только изредка случаются такие вещи, что пока он был
усердно и быстро, с мертвой собакой, лежащей под стволом
тис, сам егерь прошел туда. Он был в
весь день в ужасном настроении, потому что он обнаружил проказу,
еловая роща и потеря его бережно охраняемой стаи. Вид
Стивен и мертвый Кусачок раздражали его; хотя чувство стыда закралось
над ним, когда он увидел, как заплаканное лицо мальчика было.

'Мистер. Джонс, — сказал Стивен, — мне нужно вам кое-что сказать.

«Тогда будь осторожен, — ответил егерь, — и помни, что делаешь.
Я не потерплю наглости от такого молодого негодяя, как ты.

— Это не наглость, — ответил Стивен. «Только я знаю какую-то черную игру,
и я хотел рассказать вам о них.

«Черная игра!» — сказал он презрительно. «Вероятная история. не было ни одного
эти полдюжины лет.

— Прошло четыре года, — ответил Стивен. 'Я помню, потому что
дедушка и я видели их в день смерти матери, когда родилась маленькая Нэн.
Я не мог забыть их или перепутать их после этого. Они во главе
Черной долины, где начинается дрожащий шум. Я уверен, что я прав,
сэр.'

— Вы не издеваетесь надо мной? — спросил Джонс, от души смеясь над его
собственное остроумие. -- Что ж, мой мальчик, если это правда, то стоит кое-что
мне. Слушай, мне жаль твою собаку, и ты выберешь любую из
мой тебе понравится, если ты пообещаешь уберечь его от шалостей.

- Я не мог бы иметь другую собаку вместо Снипа, - ответил Стивен
сдавленный голос; — Во всяком случае, пока нет, благодарю вас, сэр.

-- Что ж, -- сказал егерь, взваливая на плечо ружье и отходя, -- я
будь твоим другом, юный Ферн, когда это не причинит мне вреда.




ГЛАВА IX.

БЕЗДОМНЫЙ.


Конечно, краткий срок милости Стивена к Блэку Томпсону был на пределе.
конец; но не намекала ли ему мисс Энн, что мальчик находится под
покровительством и признался ей во всем, или потому, что он мог быть
занят каким-то более глубоким замыслом зла, он не проявлял столько
гнев, как и ожидал Стивен, когда он отказался показать ему прибежища
тетерева, или снова отправиться с ним в браконьерскую экспедицию. Стивен был
более смиренным и бдительным, чем был до того, как впал в искушение.
Он внимательно следил за собой, чтобы не быть преданным в
снова самоуверенный дух; и громкие похвалы Тима звучали меньше
приятно в его ушах, так что однажды вечером он сказал ему, с большим стыдом,
в какой грех его привело желание отомстить за убийство Снипа.
К сожалению, это разоблачение сильно повысило оценку Тимом своего
характера, что время от времени он давал таинственные намеки
необычайного мужества и духа, которые Стивен мог проявить, когда
необходимый повод. Эти похвалы были, однако, в какой-то мере уравновешены
насмешками и упреками Марты дома.

Начался охотничий сезон, и хозяин поместья пришел,
с рядом своих друзей, чтобы стрелять по холмам и плантациям. Он
был откровенным, приятным на вид джентльменом, но слишком величественным и высоким для
Стивена, хотя тот с тоской смотрел на него всякий раз, когда
встретить его на холмах. Однажды днем Марта увидела его и хозяина.
направляясь к Папоротниковой лощине, где ограждение зелени и
рощу за избойю быстро доделывали; и она ползла
крадучись под изгородью сада, пока не вошла в
их слышно; но они просто шли дальше, и все, что она слышала о
В разговоре были эти слова от хозяина поместья: «Вы должны
Во всяком случае, почините его, Уайли, за арендную плату за перчинку, пожалуйста;
но я не продам ни одного квадратного ярда своей земли». Как Марта и
Стивен говорил об этих словах снова и снова и никогда не мог
прийти к какому-либо выводу о них.

Было около полудня Михайловского дня, дня, который в
Папоротниковая лощина, где не нужно было платить арендную плату, и Марта была занята
развесив одежду для просушки на кустах утесника перед домом, когда она
увидел отряд рабочих, идущих по гребню холма и пересекающих
недавно огороженное пастбище. Они были вооружены мотыгами и кирками;
но когда перед ними поднялся мирный домик со слепым старым папоротником
греясь на теплых солнышках, а маленькая Нэн тихонько играла на
подоконнике, мужчины собрались в небольшой клубок и остановились с
нерешительный и пристыженный вид.

— Они ничего об этом не знают, — сказал Уильям Моррис. 'посмотри на них, как
легко и беззаботно, как ягнята. Я боялся, что будет развязка, когда
хозяин так долго преследовал старого Ферна. Мне не нравится эта работа; и
Стивена здесь нет. Он немного похож на мужчину, и мы могли бы поспорить с ним.
ему; а вот этот старик и эта девушка -- они и так возьмутся.

-- Я говорю, Марта, -- закричал более смелый человек, -- разве барин не позволил
ты знаешь, что ты должен оказаться сегодня? Он хочет заложить фундамент
новый дом, и возведите стены, пока не наступили морозы; и мы пришли
подобрать старое место на землю. Он сказал нам только час назад, иначе мы бы
видел тебя был готов.

«Я не верю тебе; ты только заигрываешь, -- сказала Марта, поворачиваясь очень
бледный. «Старое место принадлежит нам, и ни один хозяин не имеет на него никаких прав, кроме
Стивен.'

— Бесполезно зря дышать, — ответил Уильям Моррис. «Мастер говорит
он купил это место у твоего деда, девочка; и он согласился обратиться
к полудню в день Михайлова дня. Мастер не хочет быть с вами суровым;
а он говорит, если тебе некуда обратиться, можешь пойти в старую
хижина на верхнем шлаковом холме, пока в Ботфилде не опустеет коттедж;
а мы поможем тебе перевезти вещи. Мы должны получить крышу
и стены рухнули до наступления темноты.

— Дедушка и маленькая Нэн! закричала Марта; попасть в дом это
минута! Бесполезно, мужчины, приходить сюда с этим поручением. Ты знаешь
дед простой, да и дом не продал; как он мог? он нет
больше смысла, чем маленькая Нэн. Нет нет; вы должны пойти на работу, и
послушайте, что говорит Стивен. Вы стая негодяев, каждый из вас, и
хозяин самый большой; и вам всем придется скрежетать зубами
это дело когда-нибудь, я думаю.

К этому времени старик и ребенок были благополучно в доме;
и Марта, быстро выскочив из калитки, где она держала
люди в страхе, последовали за ними и заперли дверь, прежде чем кто-либо из
рабочие могли толкнуть его плечом, чтобы помешать ей. Они провели
консультации вместе, когда они обнаружили, что никакие аргументы не преобладают над
ей открыть им, что Марта пренебрежительно слушала через
большие щели, но не удостоили ответа.

«Ну, ну, моя девочка,» успокаивающе сказал Уильям Моррис; это потерянное время
и сила, ты борешься с господином. мне не нравится этот бизнес;
но наши приказы ясны, и мы должны им подчиняться. Ты впустил нас, и
мы отнесем вещи в хижину на шлаковом холме для тебя. если ты
дверь не откроет, придется снимать солому.

-- Не буду, -- ответила Марта, -- не ради самого хозяина поместья.
дом наш, и я знаю, что любой из вас может прикоснуться к нему. Спуститесь к Стивену и
услышать, что он скажет. Если ты снимешь солому, ты не сдвинешь меня
вне.'

Но когда старая дымовая труба, через которую доносился последний вздох
хозяйственный костер прошел, вытянулся, и видно было голубое небо
сквозь облако пыли и грязи, которыми была заполнена изба, задыхаясь
беспомощный старик и испуганный ребенок, мужество Марты потерпело неудачу
ее; и она вышла, а маленькая Нэн прижалась к ней, и говорила как
спокойно к захватчикам, насколько позволяли ее нарастающие рыдания.

«Вы знаете, что это собственный дом бабушки», сказала она; 'и владыка
сам поместье не имеет на это права. Но я спущусь и приведу Стивена, если
ты будешь только ждать.

— Мы не смеем ждать, Марта, — любезно ответил Моррис. 'и это бесполезно,
девушка; хозяин слишком много для тебя. А ты пойди к Стефану; и
мы перевезем вещи в целости, как свои собственные, и положим туда, где
они не сломаются; и мы позаботимся о маленькой Нэн и о твоем бедном старом
Дед. Скажи Стивену, что мы сами ужасно расстроены из-за этого;
но, если бы мы этого не сделали, кто-то, кто не имеет к нему доброй воли
взялся бы за работу. Так что иди с тобой, моя девочка; мы
Мне жаль тебя и Стивена.

Горячий удушливый дым из печи для обжига извести веял над заводом;
и пыльный берег ямы был заполнен занятыми мужчинами, мальчиками и девочками,
кричали, смеялись, пели и ругались, когда Марта прибыла в
Ботфилд. Ее редко можно было увидеть на яме, за ее бережливость и хозяйственность.
привычки заставляли ее быть занятой в Папоротниковой лощине; и грубые, громкие голоса
банкиров, равномерный стук двигателя, лязг цепей и
пыль, дым и жар этой почти странной сцены сбили с толку
горная девушка. Она направилась к хижине, небольшой хижине, построенной рядом с
устье шахты для использования людьми, занятыми около ямы; но
прежде чем она смогла увидеть Тима или навести кого-нибудь, чтобы расспросить о Стивене
от, девушка ее возраста, но с загорелым и почерневшим от
свою грубую и неженскую работу и в неотесанном платье из мешковины, которое
был перепачкан угольной пылью, подошел и смело заглянул ей в лицо.

— Да это же мисс Ферн! воскликнула она, с громким смехом; «Мисс Ферн, эсквайр,
из Папоротниковой лощины, пришли, чтобы научить нас, бедняг, учености и манерам.
Сюда, ребята! вот прекрасная сестра мистера Стивена Ферна, которая знает больше, чем все
из нас вместе взятых. Расскажите нам немного о своих знаниях, мисс Ферн.

— Я узнаю черную бесс, когда увижу ее, — резко ответила Марта. и все
мальчишки и девчонки дружно завопили против Бесс Томпсон,
чье прозвище было общепринятым в стране названием жука.

'Это сработает!' они кричали; 'она знает негритянку! У тебя есть твой
ответь, Бесс Томпсон.

— Что привело тебя в яму? — свирепо спросила Бесс. мы не хотим
Я могу вам сказать, что здесь есть легкомысленные горные девчонки. Так что слезай с ямы,
прежде чем я прогоню тебя.

— Что это за шумиха? — спросил Тим, появившись на
дверь кабины. «Почему, Марта, что привело тебя в яму? Заходи сюда и
расскажи мне, что случилось.

Тим слушал слезливую историю Марты с большим изумлением и
возмущение; и, поразмыслив несколько минут, сказал ей, что
делать особо нечего, и он получит разрешение занять место Стивена на
остаток дня, чтобы освободить его и немедленно отправиться домой. Он ушел
она стоит посреди каюты, потому что грубые скамейки вокруг нее
казались слишком черными, чтобы она осмелилась сесть на них; и в
короткое время крикнул он ей из скипа, спускавшегося в
яму, обещая ей, что Стивен должен подняться как можно скорее.
Ждать среди этого шума и пыли казалось ужасно долго, и
время от времени Черная Бесс облегчала свои чувства, делая отвратительные
гримасничает, когда она проходит мимо двери каюты; но Стефан вознесся в
последний, очень суровый и молчаливый, потому что Тим рассказал ему о Марте
бизнес; и он поторопил ее прочь от ямы, прежде чем он
выслушайте подробный отчет, который она так хотела дать. Даже когда они
были в пустынном переулке, ведущем домой, и она говорила и
рыдая, запыхавшись, он шел, не говоря ни слова.
устами, хотя сердце его возносило непрестанные молитвы к Богу о помощи
терпеливо перенести это испытание. Бедный старый дом! Там было все
ветхая домашняя мебель вынесена и свалена на
дерн, стулья, столы и кровати, выглядящие совсем не так, как они
сделали, когда они расположены в правильном порядке. Старик с седой головой
непокрытый, бродил взад и вперед в тяжелом замешательстве; и маленькая Нэн
уснула возле мебели, со следами слез на ней
румяные щеки. Но дома почти не было. Порог, где Стивен
так часто видел закат солнца, когда отдыхал от своих трудов,
был уже занят; старая решетка, вокруг которой они сидели все
зимние ночи, которые он когда-либо знал, были вырваны из скалы; и все
пол был открыт для насмешливого солнечного света. Это печально видеть
собственный дом в руинах; и слеза или две сделали белый канал вниз по
угольная пыль на щеках Стивена; но он смирился и заговорил с
рабочие как мужчина.

— Я знаю, что это не твоя вина, — сказал он, когда они встали вокруг него, делая вид, что
объяснения и оправдания; 'но вы знаете, дедушка не мог продать
место. Я попрошу тебя помочь мне отнести вещи к зольному холму.
кабина. Овцы и пони спускаются с холма, и там будет
дождь вскоре; и не подобает дедушке и маленькой Нэн быть
в нем. Вы освободите для этого время от работы?

— Да, будем! закричали мужчины сердечно; и, любезно подчиняясь
Спокойные указания Стивена, вскоре они были загружены домашним хозяйством.
товаров, которые были скудны и легко убирались. Две-три поездки были
достаточно, чтобы взять их всех; и когда рабочие вернулись за последним
время их работы по разрушению, Стивен взял маленькую Нэн на руки,
и Марфа увела старика; в то время как звук кирок и
грохот грубых булыжников их старого дома последовал за их медленным движением.
и неторопливыми шагами над новым пастбищем и вниз по склону к
Ботфилд.




ГЛАВА Х.

КАБИНА НА ГРУПОВОЙ ХОЛМЕ.


Хижина на зольном холме располагалась в устье старой шахты, далеко
использования, но, как говорят, ведет в ту же яму, что и сейчас,
вход в который находился примерно в четверти мили от него. Кабина была
примерно такого же размера, как хижина, из которой высадилась беспомощная семья.
управляемый; но солому так хотелось починить, что Стивен и Марта
были вынуждены натянуть на него одно из своих лоскутных одеял, чтобы укрыть
их на ночь от дождя которому грозил сход
облака. Дверь из хижины в Папоротниковой лощине, к счастью, была слишком
большой вместо того, чтобы быть слишком маленьким для дверного проема; и Уильям Моррис
обещал принести им ставни для окна, где не было
стекло. В целом хижина мало чем уступала их старому дому;
но вместо мягкого зеленого дерна и ароматного воздуха холмов,
они были окружены бесплодными кучами золы, на которых ничто не могло
росли только желтая мать-и-мачеха и несколько сорняков, и ветер дул
клубы дыма из печей для обжига извести над и вокруг унылой хижины.
Стивен с глубоким молчанием, которое начало пугать Марту,
все приспособления, которые он мог придумать для их комфорта во время
быстро приближающаяся ночь; и как только это было закончено, он умылся
и оделся, как воскресным утром, прежде чем отправиться на встречу с мисс
Энн в карьере с красным гравием. Он уходил из каюты, не говоря ни слова,
когда маленькая Нэн, наблюдавшая за всем с детским недоумением и
испуга, поднял громкий, жалобный крик, который он успокоил с большим
трудность.

— Стиви будет жить здесь? — наконец сказал маленький ребенок с глубоким
рыдать

— Да, маленькая Нэн, — ответил он. «Ненадолго, дорогая. Пожалуйста, Боже, мы пойдем
домой снова когда-нибудь. Но маленькая Нэн всегда будет жить со Стиви.
Это сработает; не так ли?

— Да, Стиви, — всхлипнул ребенок. и Стивен, нежно целуя ее, положил
ее на колени Марты, и вышел в лунный свет. Облака
тяжело висели в западном небе, но более ясное небо сияло
все ярче на контрасте. Горы лежали перед ним, спокойные и
неподвижен в мягком свете; и он мог видеть круглые очертания своего
собственное дупло, у которого на минуту болезненно забилось сердце. Но есть
был потайной угол сбоку от хижины, и там Стивен опустился на колени
вниз, чтобы усердно помолиться, прежде чем отправиться дальше по своему поручению, пока, успокоившись,
и тихий, как холмы, и как луна, которая, казалось, смотрела
с любовью к ним, он с храбрым и стойким духом отправился к
хозяйский дом.

Ботфилд-холл представлял собой большой фахверковый фермерский дом с остроконечной крышей.
часть которого была сделана из соломы, а остальная часть из черепицы. Он стоял совсем
в одиночестве, на небольшом расстоянии от работ, с другой стороны от них к
там, где была построена деревня. Оконные переплеты были обрамлены
камень; а наружные двери были из толстого массивного дуба, обитого
железные гвозди с большой шляпкой. Железное кольцо, которое служило рэперу на
задняя дверь с громким лязгом упала из пальцев Стивена на гвозди,
и поразил его своим грохотом, так что он едва мог говорить с
слуга, откликнувшийся на его шумный зов. Они пересекли кухню, в
за которым открывалось множество дверей, в нечто вроде гостиной, оборудованной
мебель, которая выглядела удивительно красивой и величественной в глазах Стивена,
и где хозяин сидел у уютного огня. Нетерпеливый
служанка втолкнула его в дверь и закрыла ее за собой, оставив его
стоя на циновке и робко поглаживая свою фуражку кругом и кругом, а
мастер сидел неподвижно и пристально смотрел на него с притворным видом
удивление, хотя внутренне он боялся мальчика больше, чем Стивен
его. Мужчину или мальчика делает трусом причинение кому-либо вреда.

— Скажите, какое дело привело вас сюда, юная Ферн? — спросил он хрипло
голос.

-- Сэр, -- твердо, но без дерзости, сказал Стивен, -- я хочу
узнать, кто выгнал нас из собственного дома. Это господин
поместье или ты?

-- Я купил это место для себя, -- ответил барин, принося свою
рукой вниз с сильным ударом по столу перед ним, как будто он хотел
хотел бы сбить Стивена с той же силой.

«Ее некому продать, кроме меня», — сказал мальчик.

— Ты так думаешь, мой мальчик, не так ли? Почему, если бы это было твое собственное, ты бы
нет власти над ним, пока тебе не исполнится двадцать один год. Но это место было твоим
дедушки, и он продал его мне за 15 фунтов стерлингов. Когда твой дедушка
вернулся из перевозки, хижина его жены стала его; и его право на
оно не переходит ни к кому другому, пока он не умрет. Он никогда не принадлежал
твой отец; и вы не можете иметь на это права. Если вы хотите увидеть дело
покупки, здесь безопасно, засвидетельствовано моим братом Томасом и Джонсом
егерь, и клеймо твоего дедушки поставлено на нем. я бы показал его
ты; но я полагаю, что при всей вашей учености вы мало что извлекли бы из
это.'

— Сэр, — сказал Стивен, дрожа, — дедушка довольно простой и темный. Он
не мог понять, что ты покупаешь его место. Кроме того, он
никогда не было денег?

— Что ты имеешь в виду, молодой негодяй? — воскликнул мастер. 'Я дал это
себе в руки и заставил положить в жилетный карман для
безопасность. Простой он, и темный? Он мог бы присутствовать на похоронах своего сына четыре
миль всего несколько месяцев назад; и он может понять мою племянницу Энн
прекрасное чтение, которое я не могу понять сам. Спросите его о трех
пятифунтовые банкноты, которые я дал ему, если вы их еще не получили.

— Как давно? — спросил Стивен.

— Ты не можешь вспомнить! -- сказал хозяин, смеясь. -- Ну, ну, Джонс ушел
тебе подарок на память у калитки в саду, чтобы ты помнил прошедший день».

Лицо Стивена вспыхнуло гневным румянцем, но он ничего не сказал; и
через минуту или две мастер резко сказал:

— Пойдемте, если вам больше нечего сказать.

-- Мне нужно еще кое-что сказать, -- ответил Стивен, подходя к
стол и неотрывно глядя в лицо своего хозяина. «Бог видит нас обоих;
и Он знает, что у тебя нет права на это место, а у меня есть. я верю некоторым
день мы вернемся снова, хотя вы снесли старый дом до
земля. Я не хочу злить Бога на _me_. Но Библия говорит, что Он
видит тайное, и воздаст нам явно».

Мастер съёжился и побледнел под проницательным, спокойным взглядом
мальчик и его мужественная осанка; но сердце Стивена начало подводить его, и,
с дрожащими конечностями и глазами, которые едва могли видеть, он пробирался
из комнаты и из дома, до конца кустов.
Там он не мог больше терпеть, и он сел под лаврами,
дрожь от отчаяния. Худшее постигло его сейчас, и
он не видел помощника.

— Мой бедный мальчик, — сказал нежный голос мисс Энн, и он почувствовал, как ее рука легла на него.
мягко на его плече. «Мой бедный Стивен, я все слышал и знаю,
как горько тяжело это вынести.

Стивен ответил ей только тихим, полусдавленным стоном; а потом он
сидел безмолвный и неподвижный, как будто его отчаяние полностью парализовало
ему.

-- Послушай, Стивен, -- продолжала она энергично, -- ты сказал мне однажды, что
у священника в Дэнсфорде есть какие-то бумаги, принадлежащие вам, о
коттедж. Ты должен пойти к нему и откровенно рассказать ему всю свою историю. Я делаю
не верю, что то, что сделал мой дядя, будет стоять перед законом, и я сам,
если надо, засвидетельствовал бы, что твой дед не мог
понимать такую сделку. Но, возможно, это можно было бы решить без
обратиться в суд, если священник в Дэнсфорде возьмет это в свои руки; для меня
дядя очень хочет сохранить доброе имя в стране. Но если нет,
Стивен Ферн, я искренне обещаю вам, что Папоротниковая лощина когда-либо
перейдет в мое владение, и я буду единственным родственником моего дяди, я буду
вернуть его вам как ваше законное наследство.

Она говорила так серьезно, но радостно, что светлая надежда засияла в душе.
разум Стивена; и когда мисс Энн протянула ему руку в качестве залога
своего обещания, она почувствовала, как на него упала теплая слеза. Он поднялся из
землю и стоял в лунном свете перед ней, глядя вверх в
ее бледное лицо.

-- Стивен, -- сказала она торжественнее прежнего, -- вы не находите возможным
терпеть эту травму и искушение?

— Я молился за хозяина, — ответил Стивен. но был
тон горечи в его голосе, и его лицо помрачнело снова.

— Он очень несчастный человек, — вздохнула мисс Энн. 'Я часто слышу его
ходил взад и вперед по своей комнате и громко взывал по ночам к Богу
помиловать его; но он раб любви к богатству. Годы
назад он мог бы разорвать свою цепь, но он крепко обнял ее и
теперь это давит на него очень сильно. Вся его любовь отдана
деньги, пока он не может чувствовать никакой любви к Богу; и он знает, что через несколько
лет он должен навсегда оставить все, что любит, и уйти в вечность без
это. Он не будет спать сегодня ночью из-за обиды, которую он причинил вам.
Он очень несчастный человек, Стивен.

— Я бы не изменился с ним за все его деньги, — с сожалением сказал Стивен.

-- Стивен, -- продолжала мисс Энн, -- вы говорите, что молитесь за моего дядю, и я
верьте, что вы делаете; но разве ты никогда не испытываешь какой-то злобы и ненависти к
его в ваших молитвах? Тебе никогда не нравилось рассказывать нашим
Отец, какой он злой?

-- Да, -- сказал мальчик, опустив голову и недоумевая, как мисс Энн
возможно, это знал.

-- Ах, Стивен, -- продолжала она, -- Бог требует от нас чего-то большего, чем
такие молитвы. Он велит нам действительно и искренне любить наших врагов — любовь, которая
Он может только знать, потому что Он — Тот, кто видит тайное и глубокое.
сокровенные тайны наших сердец. Я могу услышать, как ты молишься за своих врагов, и
видеть, как вы пытаетесь сделать им хорошо; но Он один может сказать, истинны ли вы
люби их.'

— Я не могу любить их так, как люблю тебя и малютку Нэн, — ответил Стивен.

"Не с такой же любовью," сказала мисс Энн; 'в нас есть
что-то для вашей любви, чтобы ухватиться и питаться. «Но если вы любите
любящим вас, какая вам награда? даже мытари не
то же самое?» Твоя привязанность к нам — это то, что могут чувствовать грешники;
эта земля, и есть земное. Но любить врагов наших небесно; это
Подобно Христу, ибо Он умер за нас, когда мы еще были грешниками. ты попробуешь
делать больше, чем молиться за моего дядю и Черного Томпсона? Вы попытаетесь
люби их. Вы попытаетесь ради Христа?

— О, мисс Энн, как я могу? он спросил.

«Это может быть не все сразу,» ответила она нежно; 'но если вы спросите Бога
чтобы помочь вам, Его Святой Дух будет действовать внутри вас. Только установите это перед
вы, как ваша цель, и сопротивляйтесь любому другому чувству, которое может закрасться;
памятуя, что Сам Господь Иисус, умерший за нас, сказал нам:
«Возлюби своих врагов». Он может сочувствовать вам, потому что «Он был искушаем во всем».
точки, как мы."'

Когда она произнесла последние слова, они услышали громкий зов хозяина.
для мисс Энн, и Стивен смотрел, как она быстро взбегает по кустам и
исчезнуть за дверью. Было большое запирание и запирание и
внутри не было слышно, потому что ходили слухи, что мистер Уайли держит большие
суммы денег в своем доме, и нигде во всей округе не было места
более надежно закреплены днем или ночью. Но Стивен думал о нем
бессонной ночью ходил взад и вперед по своей комнате, моля Бога о
помилуй его, но не желая оставить свой грех; и как он повернулся
в бедной маленькой хижине на шлаковой горе, было больше жалости
чем месть в сердце мальчика.




ГЛАВА XI.

СТИВЕН И РЕКТОР.


Сообщение об изгнании семьи из Папоротниковой лощины распространилось
через Ботфилд до утра; и Стивен нашел нетерпеливую группу
мужчин, а также юношей и девушек, ожидающих его появления на карьере.
Вокруг него были уверенные шаги и взгляд мужчины, когда он пришел.
серьезный, сдержанный вид, который производил впечатление даже на грубых угольщиков.
Черный Томпсон вышел вперед, чтобы пожать ему руку, и его пример был
сопровождаемые многими другими, с сердечными выражениями сочувствия и
попытки утешения.

— Когда-нибудь это исправят, — сказал Стивен. и это все, что они могли
спровоцировать его произнести. Он пошел к своей работе; и, хотя время от времени
воспоминание пронзило его, что не было приятного
Лощину, в которую он мог бы вернуться вечером, никто из его товарищей не мог
предавать его в любом выражении обиды на его угнетателя.

Тем временем мисс Энн не забыла посетить каюту и развеселить
как могла, беда бедной Марты, чья добрая и гордая
домохозяйка содержала Папоротниковую Лощину в чистоте и порядке,
коттеджи в Ботфилде. Нелегко было заставить Марту принять какое-либо
интерес к убогой каюте, где стояла домашняя мебель.
наскоро навалили накануне вечером; но когда ее сердце согрелось до
работе, в которой мисс Энн принимала активное участие, она почувствовала себя
что-то вроде удовольствия сделать новый дом таким же, как старый, насколько
как салон пошел. Снаружи никакое улучшение не могло быть сделано до тех пор, пока
почву можно было поднять по бесплодному и крутому берегу, чтобы сделать небольшой участок
садовой земли. Но внутри работа шла так усердно, что, когда
Стивен вернулся из ямы на полчаса раньше обычного.
теперь ему не нужно было ходить и двух миль, -- он нашел своего дедушку, поселившегося в
угол дымохода, по-видимому, не сознавая никакого удаления, в то время как оба
Марта и маленькая Нэн, казалось, в какой-то мере примирились с их переменой.
жилья. Кроме того, мисс Энн ждала, чтобы любезно поприветствовать его.

«Стивен, — сказала она, — Марта нашла три записки в твоей
дедов карман весь в целости. Вам лучше взять их с собой в
священника в Дэнсфорде, и делайте с ними то, что он вам советует. А теперь ты
приехали жить в Ботфилд, вы сможете каждый день ходить в церковь.
Воскресенье; даже маленькая Нэн может пойти; а в Лонгвилле есть вечерняя школа,
где вы можете научиться писать, а также читать. Это не будет все потери, мой
мальчик.'

Возможность поехать в Дэнсфорд не заставила себя долго ждать, для Блэка
Томпсон и Коул, главные угольщики шахты, решили взять
«игровой день» с остальными товарищами; и мальчики и девочки
работающие на заводе, тоже были обязаны играть, хотя это и касалось
конфискация их дневной заработной платы - всегда серьезная потеря для Стивена. Этот
время, однако, он охотно выслушал новость; и, тщательно закрепляя
три банкноты, сунув их в карман, он отправился за своими десятью
мили пешком через плоскогорье на другую сторону гор, где
Дэнсфорд лежал. Его ближайший путь вел прямо к Папоротниковой лощине, и он увидел
что уже на старом месте был заложен фундамент нового дома
содержащий три комнаты. Во всем остальном аспект места
остался без изменений; там еще висела скрипучая калитка, где мало
Нэн имела обыкновение ждать, когда он вернется домой, пока не научилась бегать с
протянутые руки навстречу ему. Ульи стояли еще под изгородью,
и пчелы летали взад и вперед, отыскивая несколько цветков
осень на склоне холма. Папоротник на возвышенностях, сразу за
полым, начинал умирать, и его насыщенный красно-коричневый оттенок свидетельствовал о том, что
был готов к разделке и унесению на корм; но скваттер из какого-то
другая хижина на холме вторглась в старые владения Стивена. Кроме этого
человек, все плоскогорье было пустынно; и так тихо было, что
шорох его собственных ног в увядающих папоротниках звучал так же,
шаги следуют за ним вплотную. Овец еще не загнали в
долины, а они и дикие пони стояли и смело смотрели на
одинокого мальчика, не убегая со своего пути, как будто они давно уже
забыли, как собиратели черники любили их пугать.
Стивен был слишком серьезным и мужественным, чтобы заставить их вспомнить об этом, и
он брел милю за милей с тремя купюрами в кармане и
сомкнув на них руку, глубоко обдумывая, какими словами ему следует говорить
неизвестному священнику в Дэнсфорде.

Добравшись до Дэнсфорда, он обнаружил, что это очень тихое, сонное местечко.
деревня, по которой мирно течет блестящая река, и такие
респектабельные дома и маленькие чистенькие хижины, которые посрамят жилища
в Ботфилде. Было еще так рано, что деревенские дети только
просто ходить в школу; и самый большой мальчик повернулся со Стивеном к
ворота священника. Стивен никогда не видел такого большого и грандиозного особняка,
стоя вдали от дороги, в парке, по которому проезжала карета
подъехать к великолепному портику. Он крался робко по узкой стороне
путь к задней двери, и даже там боялся стучаться; но когда
на его низкий сингл-рэп ответила добродушная девушка, не
намного старше Марты, его мужество возродилось, и он спросил,
прямой и устойчивой манере, если он мог видеть священника. В котором
служанка немного рассмеялась и, спросив, как его зовут, сказала, что
посмотрю, не найдется ли у мистера Локвуда свободного времени, чтобы поговорить с ним.

Вскоре девушка вернулась и провела Стивена через множество извилистых и
извилистые проходы, более загадочные, чем дороги в яме, к большому,
большой зал с окнами до пола и видом на
красивый цветник. Это было похоже на дворец, о котором говорила мисс Энн,
ибо он не мог понять и половины того, что было в комнате; только
он увидел огонь, горящий в низкой решетке, прутья которой сияли, как
серебра, а рядом с камином, покрытым ковром, стояла софа, на которой сидел молодой
дама лежала, а рядом стол для завтрака, за которым сидел пожилой
джентльмен сидел один. Это был очень проницательный, проницательный человек, и
очень приятно смотреть, когда он улыбается; и он улыбнулся Стивену, как
он стоял в благоговейном страхе и безмолвный в своей смелости в подходе, чтобы говорить
такому джентльмену и в таком месте, как это.

— Значит, вы — Стивен Ферн из Фернс-Холлоу, — сказал мистер Локвуд. 'Я
помню, как крестил тебя и дал тебе свое имя, тринадцать или
четырнадцать лет назад, не так ли? Твоя мать была моей верной
слуга несколько лет; и она привела вас через холмы
в Дэнсфорд креститься. Она здорова, моя добрая Сара Мур?

-- Мать умерла четыре года назад, сэр, -- пробормотал Стивен, не в силах ничего сказать.
более.

'Бедный мальчик!' — сказала юная леди на диване. «Отец, есть что-нибудь
мы можем сделать для него?

— Вот что я собираюсь услышать, дитя мое, — ответил мистер Локвуд.
«Стивен не пришел через холмы без какого-то поручения. Теперь, мой мальчик,
говори прямо и смело, и позволь мне услышать, что привело тебя к
старый хозяин твоей матери.

Ободренный таким образом, Стивен с предельной простотой и откровенностью
хотя и с меньшим количеством слов, чем Марта вложила бы в повествование,
рассказал мистеру Локвуду всю историю своей жизни; на что священнослужитель
слушал со все возрастающим интересом, так как замечал, как мальчик
говоря всю правду и ничего кроме правды, вплоть до своего присоединения
Черный Томпсон занимается браконьерством. Закончив, мистер Локвуд пошел к
большой шкаф в комнате и, вытащив связку старых желтых
документов, вскоре нашел среди них бумагу, о которой говорил Джеймс Ферн на
его смертное ложе. Она была написана священником, живущим в Лонгвилле в
время смерти старой Марты Ферн, чтобы удостовериться, что она поселилась, и
содержала свое поселение на склоне холма, не платя за аренду и не имея
ее заборы были разрушены более чем на двадцать лет, и что земля была
ее собственные обычаи общего.

-- Не знаю, какая от этого польза, -- сказал мистер Локвуд, -- но я возьму
юридические консультации по этому поводу; то есть я все расскажу своему адвокату, и
посмотрим, что нам лучше всего сделать. Вы можете оставить дело в моих руках, Стивен. Но
завтра утром мы отправляемся на юг Франции, где моя дочь
должны прожить всю зиму на благо теплого климата; и я должен
иди с ней, потому что она теперь мое единственное сокровище. Можете ли вы жить в своей каюте
пока мы не вернемся домой? Ты доверишься мне, Стивен? я не увижу
обиженный сын моего старого слуги».

«Пожалуйста, сэр, — сказал Стивен, — каюта достаточно хороша для нас, и мы
ближайшая церковь и вечерняя школа; только я не хотел нарушать свое слово
отцу, кроме потери старого дома: мы можем остаться на всю зиму. Больной
доверяю вам, сэр; но моя работа опасна, и, дай бог, я должен получить
убиты, вы сделаете то же самое для Марты и маленькой Нэн?

«Ай!» — ответил мистер Локвуд, кашляя, когда мальчик
предусмотрительность и забота о своих сестрах. — Если Богу угодно, мой мальчик, ты
будет жить, чтобы стать хорошим, искренним христианином; но если Он
должен отвезти тебя домой раньше меня, я буду дружить с твоими сестрами до тех пор, пока я
жить. Мне нравится твоя мисс Энн, Стивен; но твой хозяин ужасен
негодяй, я боюсь.

— Да, сэр, — тихо сказал Стивен.

-- Однако вы мало говорите о нем, -- ответил мистер Локвуд, улыбаясь
несколько его слов.

«Пожалуйста, сэр, я стараюсь любить своих врагов», — ответил он с
чувство застенчивости; «если бы я назвал его негодяем или каким-либо другим плохим
Словом, это как бы отбрасывает меня назад, и в любом случае это очень тяжелая работа. я чувствую
как будто я хотел бы сделать это иногда.

— Вы правы, Стивен, — сказал мистер Локвуд. 'Вы мудры в сохранении
ваш язык от злоречия: ибо «тем благословляем мы Бога, и
Отец; и тем самым проклинаем мы, люди, сотворенные по подобию
Бога. Из одних и тех же уст исходит благословение и проклятие».
преподал урок старому пастору, мой мальчик. Тебе лучше оставить свои деньги
со мной, пока мой адвокат не выскажет свое мнение. Теперь иди домой с миром и
верно служить своему господину; но если вам нужен друг, прежде чем я
вернись, подойди сюда и спроси священника, который будет исполнять мои обязанности.
Я расскажу ему о тебе, и он будет помогать тебе, пока я не вернусь домой.

В тот же день Стивен повторил свою одинокую тропу через холмы.
радость сердца; и когда он пришел в Папоротниковую Лощину, он легко прыгнул
вниз по берегу, против которого была воздвигнута старая печная труба
дымоход, и снова стоял на месте старого очага, посреди
возводились новые стены из красного кирпича. Как мастер
снять новый дом и восстановить старую избу было вопросом некоторых
недоумение к нему; но его доверие к пастору в Дэнсфорде было настолько
идеально, что он ни на мгновение не усомнился в том, что сможет позвонить Ферн
Следующей весной снова выдолбить свою собственную.




ГЛАВА XII.

ВИЗИТ ЧЕРНОЙ БЕСС.


Все в Ботфилде были поражены переменой в поведении Стивена;
такой он был веселый и беззаботный, как будто его короткая зрелость миновала
прочь, с его грузом забот и тревог, и его мальчишеской свободой и
снова вернулась радость. Тайная причина осталась нераскрытой;
потому что Марта, свободно говорящая на языке, имела достаточно благоразумия, чтобы
свой собственный совет, и запечатать ее уста, как воск, когда это было
необходимый. Народ ломал себе голову напрасно; и Черный Томпсон ушел
намекая на месть Стивену. Даже мастер, когда мальчик прошел
ему почтительным поклоном, в котором не было ничего обидного или
угрюмость, недоумевал, как он мог так скоро забыть о тяжелой обиде, которую он
страдал. Мистер Уайли был бы более удовлетворен, если бы вся семья
могли быть изгнаны из района; но не было знания
какие отвратительные слухи и расследования могут быть пущены в ход, если мальчик пойдет
рассказывая свою историю неизвестно кому.

В общем, Марфа не очень жалела о перемене своего жилища,
хотя она сделала большую добродетель из своего терпения, тихо подчинившись
это. Правда, шлаковая гора была некрасива, и хижина почернела.
с дымом; а надо было запереть няньку и дедушку
в безопасности в доме всякий раз, когда она выходила, чтобы они не попали
устье открытой шахты, где Стивен часто забавлял ребенка,
бросали в нее камни и слушали, как они отскакивают от
стороны. Но все же у Марфы были близкие соседи; и до сих пор она едва ли
даже вкусила роскошь обстоятельных сплетен, которыми она могла насладиться в любой
один из коттеджей по всему Ботфилду. Кроме того, она могла получить работу для
себя три дня в неделю, чтобы помочь прачке, которая дала ей
девять пенсов в день, не говоря уже о том, чтобы позволить маленькой Нэн пойти с ней и получать, как она
сказал, 'набег ее зубов'. Были у нее и поклонники - молодой угольщик
парней, которые достаточно искренне сказали ей, что она самая чистенькая, опрятнейшая, опрятнейшая
девушка во всем Ботфилде. Так Марта Ферн считала их резиденцию на
шлаковый холм с большим самодовольством, чем можно было ожидать. Единственный
обстоятельство, которое в глубине души она считала серьезным недостатком
был ее очень близким соседством с мисс Энн.

«Стивен, — сказала Марта однажды субботним вечером, после того как они закончили работу, —
«Я думал, что только ты пытаешься сохранить
заповеди. я не такой ученый, как ты; но я слышал твою главу
читать до тех пор, пока это у меня в голове, как если бы я мог сам прочитать это из книги.
Вот я и думаю, что должен любить своих врагов так же, как и тебя; и я
попросила Черную Бесс прийти завтра и выпить с нами чашку чая.

"Черная Бесс!" воскликнул Стивен, с чувством некоторого неудовольствия.

-- Ах, -- сказала Марта, -- она все время зовет меня -- стыдно, если ее услышат. Но
Я вполне простил ее; а завтра я покажу ей, что могу сделать
пикетс, а также ее мать; и у нас будут три фарфоровые чашки;
только у дедушки и маленькой Нэн должны быть общие. Я думал, что я
лучше сказать тебе; а потом ты поспешишь домой из церкви в
полдень.'

-- Черная Бесс тебе не друг, -- ответил Стивен,
лучше, чем Марта, знала характер прораба, и чувствовала,
беспокоит мысль о каком-либо товариществе между ними.

-- Но мы должны любить наших врагов, -- настаивала Марта, -- и делать им добро.
которые нас ненавидят. Во всяком случае, я спросил ее, и она сказала, что придет.

-- Я не думаю, что это означает, что мы должны приглашать наших врагов на чай, -- сказал Стивен.
в недоумении. «Если она была в плохом состоянии, например, и нуждалась в мясе,
это было бы другое дело; Я бы сделал это с удовольствием. И в воскресенье тоже! Ой,
Марта, это кажется неправильным.

«О, я делаю все неправильно!» — раздраженно ответила Марта. ты не
боюсь, что я стану таким же хорошим, как ты, и тогда ты не сможешь кукарекать надо мной. Но
Я не потрачу ни гроша из твоих денег, будь уверен. я не без
некоторые шиллинги мои собственные, я думаю. Ты должен позволить мне любить моих врагов, как
как и ты, я думаю; но ты не захочешь в следующий раз подняться на небо в одиночестве.

Стивен больше ничего не сказал, хотя Марта продолжала раздраженно говорить о
Черная Бесс. Она совсем не была удовлетворена в своем собственном уме тем, что она была
делать правильно; но Бесс встретила ее в доме соседей, где она была
хвастался своим умением делать пикули, и ее увлек
ее насмешки и насмешки, чтобы дать ей своего рода вызов прийти и попробовать
их. Теперь ей хотелось заставить себя и Стивена поверить, что она
делая это из любви и прощения к бедной Бесс; но она не могла
преуспеть в обмане. Все воскресное утро она суетилась,
и грустно раздражает дедушку, заставляя его ходить туда-сюда
не в пути. Это был совершенно новый опыт, когда кто-то приходил к
чай; и все ее гостеприимные и хозяйственные чувства были очень
взволнован приближающимся событием.

Когда Стивен с усталой маленькой Нэн на плече вернулся из
после обеда они обнаружили, что Бесс пришла и сидела в
самом теплом углу, близком к очень большому и пылающему огню, который наполнял
кабина со светом и теплом. Бесс оделась в свои лучшие
платье, в ярко-красном шерстяном платье и с желтыми лентами, завязанными на
волосы, которые были доведены до такой степени гладкости,
Стивен, который ежедневно видел ее на карьере. Она умыла лицо и
руками с такой осторожностью, что на ее шее остались широкие полосы грязи.
и запястья, частично прикрытые ожерельем и браслетами из стеклянных бусин;
и ее зеленый фартук был чудесно заплетен в крупный узор. Марта,
в чистом ситцевом платье, с белым платком на шее,
приятно контрастировала с безвкусной девушкой, которая дико смотрела на Стивена
как он вошел, как будто она едва знала, что делать.

— Добрый вечер, Бесс, — сказал он как можно любезнее. 'Марта сказала мне
ты собирался съесть с ней щуки, поэтому я попросил Тима прийти
слишком; а после чая у нас будет редкое пение. Я часто слышу тебя на
банк, Бесс, и у тебя есть хороший голос.

Бесс покраснела от удовольствия и, очевидно, изо всех сил старалась быть любезной.
и хорошо воспитанный, садясь все ближе и ближе к огню, пока ее
лицо сияло таким же красным, как ее платье от жары. Марта торжествующе двинулась
обошла дом, поставила чайный стол, на который поставила три
фарфоровых чашек, с удовлетворенным взглядом на нескрываемое восхищение
Бесс; хотя рядом с ними пришлось положить три обычных, ибо, как Тим
приближался, Стивен должен жить как дедушка и маленькая Нэн. Как только
Приехала Тима, она была очень занята взбиванием теста для пикулей,
а затем запекать их на огне; и очень скоро маленькая вечеринка была
садятся за пиршество, и Бесс вежливо объявляет между каждым кусочком
подсказала ей Марта, что она никогда не ела таких пикунов,
никогда!

Наконец, когда с чаем было покончено и стол осторожно отодвинули,
в безопасный угол у изножья кровати, хотя Марта предусмотрительно
фарфоровые чашки в буфете, Тим и Стивен придвинули свои табуретки, чтобы
перед огнем, и многозначительный взгляд прошел между ними.

-- А теперь, Стиви, -- сказал Тим, -- выучи новый гимн, который поет мисс Энн.
с нами; и давай научим Бесс тоже петь.

Бесс беспокойно оглянулась, как будто попала в ловушку;
но когда Тим громко заиграл гимн, к которому присоединился Стивен
во весь голос, у нее не было времени возражать. Марта и
старый дедушка, бывший в свое время прекрасным певцом, начал
помощь; и маленькая Нэн смешивала свои сладкие, ясные, детские нотки с их
более сильные тона. Это был длинный гимн, и прежде чем он закончился, Бесс
поймала себя на том, что застенчиво напевает мелодию, как будто это было
припев одной из карьерных песен. Они пели все больше и больше, пока
она смело присоединилась к ней и шепнула Марте, что хотела бы знать
слова, чтобы петь с ними. Но главное удовольствие
был вечер, когда маленькая Нэн, сидя у Стивена на коленях, пальцами
гладила ее кудрявые волосы, пела сама себе новый гимн для маленьких детей,
которым ее учила мисс Энн. Она не могла сказать слова очень
ясно, но голос у нее был сладок, и она выглядела так мило с ее крошечным
мягко сложив руки, и ее глаза устойчиво поднялись к лицу Стивена,
что, наконец, Черная Бесс разразилась громким и долгим приступом плача и
плакала так горько, что никто из них не мог ее утешить, пока маленькая
сама девочка, которая раньше боялась ее, взобралась к ней на колени
и обвила руками ее шею. Она подняла глаза и вытерла слезы
от ее лица с уголком ее прекрасного фартука.

-- У меня когда-то была сестра, совсем как у маленькой Нэн, -- сказала она, всхлипывая, -- и
она вспомнила меня о ней. Мисс Энн сказала мне, что поет где-то среди
ангелы, и я думал, что она будет похожа на маленькую Нэн. Но я боюсь, что я
никогда не пойдет туда, где она; Я настолько плох.'

— Мы научим тебя, как быть хорошей, — ответила Марта. «Ты приходишь ко мне,
Бесс, а я научу тебя гимнам, и пению, и тому, как сделать
пикелей и содержать дом в чистоте в будний день. я буду любить свою
врагов, и благотвори ненавидящим меня; так что не будь застенчивым.
Мы будем друзьями, как Стивен и Тим; и не были ли они раньше врагами
Стивен научился читать?

В ту ночь, когда Стивен ложился спать, он сказал себе: «Я рад,
Черная Бесс пришла с Мартой есть щуки. В моей главе говорится: «Всякий
будет исполнять заповеди и учить им, тот наречется великим
в Царствии Небесном». Быть может, нас с Марфой назовут великими в
небо, если мы научим Бесс, как выполнять заповеди Бога.




ГЛАВА XIII.

СТАРЫЙ ВАЛ.


Черная Бесс стала очень часто навещать хижину на шлаковой горе. Но есть
было роковой ошибкой, которую бедный Стивен, в своей простоте и
целеустремленность, было долгое время в обнаружении. У самой Марты было
не встали на путь послушания Божьим заповедям; и это
было невозможно, чтобы она могла научить Бесс, как их хранить. христианин
не может быть как перстень, который только указывает путь к месту, но
сам туда никогда не ходит. Она могла бы научить Бесс словам гимна и
мелодии, под которые они были спеты; но она ничего не могла сказать ей о
чувство хвалы и любви к Спасителю, с которым их воспел Стефан,
и из которого должно проистекать все истинное послушание. Губами она могла
говорят: «Блаженны нищие духом» и «Блаженны кроткие», и
«Блаженны алчущие и жаждущие правды»; но она
не заботилась ни о чем из этого и не чувствовала их блаженства в своей
собственная душа; и Бесс очень скоро поняла, что она предпочла бы говорить
о других делах. И потому что наши сердца, которые глупы, и
лживые более всего и крайне злые, скоро устают от
добрые, но всегда готовы радоваться злу, так и случилось,
вместо того, чтобы Марта учила бедную невежественную Бесс исполнять волю Божью, Бесс
вела ее ко всяким глупостям и злодеяниям.

Нелегко было бы описать, как несчастен был Стивен, когда,
изо дня в день он видел, как приятная сестринская манера Марты превращается в
грубая и небрежная резкость, а ее бережливые, чистоплотные привычки уступают место
к грязной расточительности шахтеров в Ботфилде. Но кто мог
рассказать, как он страдал в своей теплой, мягкосердечной натуре, когда пришел
ночью домой, и нашел бедного старого дедушку заброшенным, и ушел
опустошенный в своей слепоте; а сама маленькая Нэн жестоко наказана
Злоба и вспыльчивость Марты? Не то чтобы Марта стала плохой
внезапно или всегда был недобрым и небрежным; были времена, когда
она снова была прежней собой, когда она достаточно терпеливо слушала
увещевания Стивена и мягкое наставление мисс Энн; но все же Стивен
никогда не мог быть уверен, когда он был в своем мрачном труде под землей, что
все происходило прямо у него дома над головой. Часто и часто, как
он посмотрел на Папоротниковую Лощину, где теперь стоял новый дом из красного кирпича.
был виден ясно, как город, стоящий на холме, он страстно желал вернуться снова,
и считал месяцы и недели, пока весна не принесет домой
хороший священник в Дэнсфорд.

Однажды, в течение времени, отпущенного пит-герлз для поедания их
обеда, Бесс, запыхавшись, помчалась по пепельным холмам к
старая кабина. Марта была занята все утро и все еще стояла
у корыта для стирки; но она была рада поводу отдохнуть,
и когда Бесс перепрыгнула через порог, она приняла ее очень сердечно.

'Марта! Марта!' воскликнула Бесс; 'быстро уходи. Вот Андрей
вьючный в переулке, с такими шалями, Марта! Синий и красный и желтый
и зеленый! Всего пять шиллингов за штуку; и ты не можешь заплатить ему шиллинг
неделя. Иди и будь с тобою осторожен.

— У меня нет денег, чтобы их тратить, — угрюмо сказала Марта. «Стивен должен позволить
дедушка иди в дом, и тогда мы не должны быть так щипать. Что
на покупку для него и маленькой Нэн, у меня почти нет медного гроша в
мир для себя.

— Я бы не щипала, — ответила Бесс. пусть Стивен ущипнет, если захочет. Почему,
все ребята в Ботфилде издеваются над тобой, называя тебя
старомодный кусок и Бабушка Папоротник. Но иди и посмотри, во всяком случае; Андрей
исчезнет прямо сейчас».

Бесс потащила Марту за руку на вершину шлаковой кучи, где они
мог видеть пит-герлз, сгрудившихся вокруг вьючного на переулке.
черная льняная обертка, в которой несли его рюкзак, была натянута вдоль
живая изгородь, и на ней была раскинута россыпь ярких разноцветных шалей
и платья, и девушки порхали от одной к другой, тесно
проверка их качества; пока жена Андрея ходила взад-вперед,
выставляя каждую шаль по очереди на ее плечах. Соблазн был слишком
сильный для Марты; она вытерла мыльную пену с рук о передник,
и так же жадно побежала к переулку, как и сама Черная Бесс.

«Э! вот тебе чистенькая, подтянутая девица! — воскликнул Андрей, сравнивая Марту
с закопченными ямщиками вокруг него. «Лучшая шаль в моем рюкзаке не
достаточно хорошо для вас, моя дорогая. Тщательно выбирать. Просто сделай свой выбор,
и я уступлю вам в цене.

— У меня нет денег, — сказала Марта.

— О, мы с тобой не будем ссориться из-за денег, — ответил Андрей. 'ты делаешь
твой выбор, а я подожду твоего времени. я иду довольно
регулярно, и вы можете вложить шиллинг или два, когда я приеду, без
сдаться отцу. Но, может быть, ты замужем, моя дорогая?

— Нет, — ответила она, краснея.

-- Это недалеко, я буду связан, -- продолжал он, -- и с шалью вроде
сейчас ты будешь похожа на распустившуюся розу. Приходите, я не буду строг
ты, потому что ты впервые имеешь дело со мной. Эта шаль стоит десять
шиллингов, если это стоит фартинга, и я дам вам его за семь
шиллинги и шесть пенсов; полкроны вниз и шиллинг за две недели
пока он не оплачен.

Эндрю накинул ей на плечи шаль и повернул к
завидуя виду собравшихся девушек, которым не разрешалось прикасаться ни к одной из
свое добро своими грязными руками. Марта нежно погладила ярко-голубой
граница и чувствовала ее текстуру между пальцами; пока она обдумывала
внутри себя, не могла ли она купить его из фонда, обеспеченного
сбор черники осенью. Поскольку Стивен никогда не знал полного
сумму, она могла снять полкроны без его ведома, а
шесть пенсов в неделю она могла откладывать из собственного заработка. Через десять минут,
пока Андрей торговался с другими, она подошла к
заключение, что без новой шали она уже не может обходиться;
так что, сказав вьючному, что она сейчас же вернется, она побежала как
как можно быстрее по шлаковому холму домой.

Торопясь проводить Бесс в переулок, она оставила дверь своей каюты.
расстегнулась, никогда не думая об опасности карьера для ее слепой
дедушка и ребенок. Маленькая Нэн устала все утро
пробежка под зимним солнцем, из тесного пара стирки в
маленькая хижина; но Марта не смела позволить ей бегать одной, так как
раньше делали в Папоротниковой лощине, в их безопасном саду. После Марты
и Черная Бесс ушла от нее, ребенок стоял, задумчиво глядя сквозь
открытая дверь на некоторое время; но наконец она отважилась перелезть через порог,
и ее крохотные ножки мучительно карабкались по замерзшему берегу за домом,
откуда она могла видеть группу девушек в переулке внизу. Возможно она
спустилась бы к ним, но Марта рассердилась на нее.
все утро, и маленький дух ребенка был напуган ею
ругать. Она повернулась к хижине, рыдая, потому что дул северный ветер.
холодно на нее; и тут она, должно быть, заметила вал, где
Накануне вечером Стивен швырял в нее камни.
подумал о маленьком, пытающемся в одиночку заниматься опасной игрой. Как
Марта шла по золе, глаза ее упали на маленькую Нэн, румяную,
смеясь, крича от восторга, когда ее крошечные руки подняли большой камень
высоко над своей кудрявой головой, пока она склонялась над незащищенным краем
яма. Но прежде чем Марта успела пошевелиться в агонии ужаса, тяжелый
камень выпал из ее маленьких пальчиков, и Нэн, маленькая Нэн, с ее розовым,
смеющееся лицо, упал вслед за ним.

Марта никогда не забывала этот момент. Как будто с внезапным пробуждением памяти,
там мелькнули в ее уме все простые, выигрышные пути ребенка. Она
словно снова увидела свою умирающую мать, кладущую беспомощного младенца в
руки, и предлагая ей быть матерью для него. Она слышала последнее слово своего отца.
возьми на себя заботу о маленькой Нэн, когда он тоже умирал. Ее собственная
злая беспечность и небрежность, ужасное горе Стивена, если маленькая Нэн
должна быть мертва, все печальные последствия ее вины были запечатлены
на ее сердце с внезапным и очень горьким ударом. Те, кто были
наблюдая за ней с переулка, видел, как она на мгновение замерла, как завороженная;
а затем пронзительный крик, от которого все в пределах слышимости вздрогнули.
от ужаса зазвенел морозный воздух, когда Марта бросилась к
устье старой ямы и, вглядываясь в ее темные и узкие глубины, мог
только различить маленькую белую фигурку, неподвижно лежащую на дне
вал.




ГЛАВА XIV.

БРАТСКАЯ ГОРЬ.


За очень короткое время все люди работают на поверхности шахты.
знал, что младшая сестра Стивена Ферна мертва, лежит мертвая в самом
яму, где он тогда трудился для нее, с духом и силой и
любовь отца, а не брата. Все лица были облачны и
могила; и многие мальчики и девочки плакали, потому что маленькая Нэн
полюбила себя им всем с тех пор, как поселилась на шлаковой горе
кабина. Тим почувствовал слабость и сердечную боль, почти желая, чтобы он мог
погиб вместо ребенка, ради бедного Стивена; но он должен был
проснуться, потому что один из банкиров собирался закричать ужасный
вести по шахте; и если бы Стефан был рядом, а не
за работой дальше в яме, слова обрушивались на него без всякой
размягчение или подготовка. Он умолял их подождать, пока он сможет бежать и
скажите мисс Энн; но пока он говорил, они увидели саму мисс Энн
приближаясь к яме, ее лицо было очень бледным и печальным, ибо слухи
дошла до дома хозяина и спешила навстречу Стивену,
и утешить его, если это было возможно.

— О, мисс Энн! воскликнул Тим; "это убьет беднягу Стивена, если наткнется на
ему внезапно нравится. Я знаю дорогу через старую яму туда, где бедняжка
Нэн упала; и я пойду и найду ее. Крыша упала, и только
мальчик мог ползти вперед. Но кто скажет Стиви? О, мисс Энн,
не могли бы вы пойти со мной и мягко рассказать ему о себе?

— Да, я пойду, — сказала мисс Энн, плача.

Под землей, в этих низких, темных, навесных галереях, освещенных только кое-где
там при мерцающей лампе угольщики были заняты своим трудом,
не осознавая всего, что происходило наверху. Стивен был на работе в
на некотором расстоянии от других, загружая поезд из небольших квадратных фургонов
кусками угля, которые он и Черный Томпсон вытащили из
земля. Он тихо пел про себя гимны, которые он и маленькая Нэн
учился летом в Красном гравийном карьере; и он улыбнулся
так как он вообразил, что маленькая Нэн, может быть, тоже напевает их
кабина огонь. Он не знал, бедняга, что в этот момент Тим был
пробираясь по извилистым, заваленным проходам, так долго не хоженым, к
нижняя часть старого вала; и что, когда он вернется, он будет
неся на руках печальную, печальную ношу, на которую падали его слезы
бесполезно.

Товарищи Стивена вдруг замолчали, и их кирки
дольше издавал глухие приглушенные удары по пласту угля; но он был слишком
занят, чтобы заметить, как праздны и до сих пор они были. Только когда Коул заговорил
ему тоном необыкновенной мягкости, что мальчик остановился в своем
тяжелая и кропотливая работа.

— Мальчик мой, — сказал Коул, — мисс Энн спустилась в яму и просит
тебя.

-- Она обещала, что когда-нибудь придет, -- воскликнул Стивен с трепетом.
удовольствие и учащенное биение сердца, когда он мчался по
узкие тропы к более высокому и более открытому пространству у основания
шахту, где его ждала мисс Энн. Закрытые лампы тоже дали
мало света, чтобы он мог видеть, какой бледной и убитой горем она выглядела; но
торжественная нежность ее голоса глубоко проникла в его сердце.

«Стивен, мой дорогой мальчик, — сказала она, — ты уверен, что я забочусь о тебе и
не допустил бы, чтобы беда пришла к вам, если бы я мог помочь ему?

— Да, конечно, мисс Энн, — удивленно ответил мальчик.

«Твой Отец, Который на небесах, гораздо больше заботится о тебе, — продолжала она.
а кого любит Господь, того наказывает и бьет всякого сына, которого Он
получает». Бог обращается с вами как со Своим сыном, Стефаном. Сможете ли вы вынести
печаль, посланная Им?

— Если Господь Иисус поможет мне, — пробормотал он.

-- Он поможет тебе, мой бедный мальчик, -- сказала мисс Энн. -- О, Стивен, Стивен,
как я могу тебе сказать? Наша маленькая Нэн, наш драгоценный маленький ребенок, упала
вниз по старой шахте.

Стивен пошатнулся и хотел бы рухнуть на землю, но Коул удержался.
его в свои сильные руки, в то время как его товарищи собрались вокруг него с
слезы и рыдания, которые не давали им произнести ни слова утешения.
Но он не мог их слушать. Ему показалось, что он услышал топот
ножек Нан и увидел ее смеющееся лицо. Но нет! вместо этого он услышал
глухие и протяжные шаги Тима, и увидел маленькую безжизненную форму
сложенный из виду в куртке Тима.

-- Маленькая девочка очень легко умрет, -- прошептал Коул, протягивая руку
теснее вокруг Стивена; 'и она на небесах среди ангелов этим
время, я думаю.

Стивен отстранился от руки Коула и, пошатываясь, сделал шаг вперед.
или два, чтобы встретить Тима; когда он снял с него печальную ношу и сел
без слов, прижимая его к груди. Его идеальное молчание
коснулось всего в нем. Мисс Энн закрыла лицо руками, и некоторые
мужчины громко застонали.

«Старую яму следовало бы заложить кирпичами много лет назад, — сказал Коул. '
смерть ребенка будет на голове хозяина.

— Все будет по одному счету, — пробормотал Черный Томпсон. Но Стивен
казалось, не слышал их слов. Тем не менее, с ребенком, крепко прижатым к
его, он дождался спуска скипа, а когда тот опустился,
сел в него, не поднимая головы, склоненной над
мертвый ребенок. Мисс Энн и Тим заняли свои места рядом с ним, и они
обращено к широкому мерцающему дневному свету на поверхность, где
толпа нетерпеливых зевак ждала появления Стивена.

— Не говорите со мной, пожалуйста, — пробормотал он, не оборачиваясь; И они
уступил ему место в его глубокой, молчаливой печали, когда он шел домой,
затем мисс Энн. Однажды она увидела, как он смотрит на холмы, где в
Папоротниковая лощина, новый дом заметно выделялся на фоне снега;
и когда они прошли вал, он заметно вздрогнул; но все же он был
молчал и, казалось, едва знал, что она идет рядом с ним.

В каюте было полно женщин из Ботфилда, потому что Марта попала в
приступы истерики, и ни одно из их средств не оказывало никакого действия на
успокаивая ее. Один из них взял мертвого ребенка из рук Стивена в
дверь и велела ему уйти и посидеть в ее коттедже, пока она не придет к нему.
Но он повернул к холмам; и мисс Энн, видя, что она может
ничего не говоря, чтобы утешить его, смотрела, как он прогуливается по старому
дорога, ведущая к Папоротниковой Лощине, со скрещенными на груди руками и склоненной головой
вниз, как будто он все еще нес то печальное бремя, которое он нес
из ямы, так тесно прижавшейся к его сердцу.




ГЛАВА XV.

ВОЗОБНОВЛЕНИЕ КОНФЛИКТА.


-- Я убийца, мисс Энн, -- сказала Марта с выражением застывшего отчаяния.
на ее лице вечером следующего дня.

Она сидела все усталые часы с утра с лицом
зарылась в ее руках, никого не слыша и не внимая, пока не пришла мисс Энн и не
села рядом с ней, разговаривая с ней своим добрым и нежным тоном.
На столе в углу каюты лежало маленькое тело мертвеца.
ребенок, накрытый белой тканью. Старый дедушка присел на корточки
огонь то стонал, то смеялся; и Стефана опять не было,
бродить по снежным нагорьям.

— А убийцам помилование, — мягко сказала мисс Энн.

-- О, я никогда не думала, что хочу прощения, -- воскликнула Марта. «Я всегда чувствовал, что
выполнила свой долг лучше, чем любая из здешних девушек. Но я убил
маленькая Нэн; и теперь я помню, как я был зол, когда никого не было
почти, пока она не стала совсем робкой - часть меня. Все знают, что я
убил ее; и теперь это не означает, насколько я плохой. я никогда не получу
над этим.

-- Марта, -- сказала мисс Энн, -- вы не столько виновны в смерти ребенка, сколько
мой дядя, который должен был благополучно замуровать яму, когда она
больше не используется. Но вы говорите, что никогда не думали, что хотите прощения. Конечно
вы чувствуете, что нуждаетесь в этом сейчас.

— Но бог меня теперь никогда не простит, — безнадежно ответила Марфа. 'Я понимаю
каким злым я был, но шанс упущен. Бог не простит
мне сейчас; ни Стивен.

— Мы не будем говорить о Стивене, — сказала мисс Энн. 'но я скажу тебе
о Боге. Когда Он дал Свои заповеди человечеству, чтобы они могли повиноваться
их, Он в то же время провозгласил Свое собственное имя. Слушайте Его имя,
Марфа: «Господь, Господь Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый,
и многомилостивый и истинный, хранящий милость в тысячи родов,
прощающий вину, преступление и грех». Если вы не пойдете к Нему
милости, когда ты не чувствовал в ней нужды, Он хранил ее для
вы против этого времени; сохраняя и сохраняя его для вас, "что Он
мог показать безмерное богатство Своей благодати в Своей доброте к нам,
через Христа Иисуса». Он ждет прощения беззакония вашего, ибо
Ради Христа. Вы хотите получить прощение сейчас? Вы чувствуете, что вы
грешная девица, Марта?

-- Весь день я ни о чем другом не думала, -- прошептала Марта. 'У меня есть
своими грехами помог убить маленькую Нэн».

— Да, — печально сказала мисс Энн. 'если бы вы, подобно Стивену, открыли
сердце к кроткому учению Святого Духа, если бы вы
Иисус, поверивший в Него и последовавший за Ним, этого горя бы не пришло.
на вас и на всех нас. Потому что Бесс не убедила бы вас
оставь свои обязанности, и маленькая Нэн осталась бы жива».

— О, я знал, что убил ее! крикнул голос позади них; и, глядя
кругом, мисс Энн увидела, что дверь была тихонько открыта, и Бесс
прокрался неслыханно. Ее лицо опухло от слез, и она встала
заламывая руки, бросила испуганный взгляд на покрытую белым
столик в углу.

— Иди сюда, Бесс, — сказала мисс Энн. и девушка подкралась к ним, и села
на землю у своих ног. Мисс Энн долго говорила с ними о
смерти маленькой Нэн, пока они не пролили много слез в искреннем раскаянии
сердце за свою греховность; и когда они, казалось, чувствовали себя
полной беспомощности, объясняла она им таким простым и легким
языке, который могла понять Бесс, как они могли обрести спасение
через веру в Господа Иисуса Христа. После чего все встали на колени;
и мисс Энн искренне молилась за плачущих и убитых горем девочек,
которые до сих пор едва ли знали, как они могут составить какие-либо молитвы для себя.

Когда мисс Энн вышла из хижины, ночь была совсем темная, но снег,
лежали нерасплавленными на горах, ясно обнажая свои очертания с бледным
мерцание света, хотя небо было затянуто снежными облаками. Ее
сердце было полно печали по Стефану, который скитался, никто не знал
куда, среди сугробов на пустынных равнинах. Она знала, что он
должно пройти через ужасное испытание и искушение, но она могла
ничего для него; ее голос не мог достичь его, и ее глаза не могли сказать ему
безмолвный взгляд, как глубоко она чувствовала к нему. И все же мисс Энн знала, кто это
обладающая «щитами земли», и серьезно
благодарение Богу за Марту и Бесс Томпсон, она горячо молилась
чтобы мальчик мог быть защищен и укрыт в его великой печали, и
чтобы, когда он будет испытан, он мог выйти как золото.

Целый день Стивен, вместо того чтобы идти на работу в шахту,
бесцельно бродил по унылым нагорьям; здесь и
там, растянувшись на проволочной вереске, где высохло солнце
от снега и пряча лицо от света, в то время как он уступал место
тоской горя, и нарушил глубокую тишину громким и очень
горький крик. Это была смерть, внезапная смерть, сокрушался он. Только вчера
Утром маленькая Нэн крепко вцепилась ему в шею и прикрыла его
лицо с веселыми поцелуями; и время от времени ему казалось, что он только
мечтать, и он пошел вниз к дому, как будто он не мог
поверить, что эти нежные руки застыли, а розовый рот все еще
в смерти. Но прежде чем он успел пробежать много шагов, истина
его ноющее сердце, что она наверняка мертва; и больше никогда в этой жизни
увидит ли он ее и заговорит с ней или послушает ее шепелявый язык. Маленький
Нан, самое дорогое из всех земных вещей, может быть, дороже ему в младенчестве
его христианской жизни, чем Сам Спаситель, -- был удален от него
до того, что она была уже чужой, и он ничего о ней не знал.

К вечеру он обнаружил, что в своем бесцельном блуждании он приближается к
в Папоротниковую Лощину, где она жила. Внешняя оболочка нового дома
была застроена, три комнаты вверху и внизу, с маленькой молочной и
угольный сарай рядом с ними, и Стивен, даже в его горе, был рад
укрытие глухих стен от режущего порыва северного ветра; для
он чувствовал, что не может вернуться домой, в хижину, где лежит мертвый ребенок...
дольше дорогая маленькая Нэн - лежала. Бедный Стивен! Он сел на кучу
кирпичей на новый очаг, где никогда не было домашнего огня
зажженный; и пока снежинки падали на него незамеченными, он
снова закрыл лицо руками и продолжал думать, как прежде
занимаюсь весь день. Ему никогда не захочется возвращаться сейчас в Папоротниковую Лощину.
Нет! он уедет в какую-нибудь далекую страну, где никогда больше не будет
услышать, как произносится имя мастера. Пусть он сохранит это место, подумал он, и
пусть это будет ему проклятием, ибо он купил его кровью ребенка. Если
закон вернул ему Лощину Папоротника, это не отомстит за маленькую Нэн
смерть; и у него не было силы. Но хозяин был убийцей; и Стивен
преклонил колени у пустынного очага, где никогда не произносилась молитва,
и молился Богу, чтобы грех и наказание за убийство могли лежать на его
враг.

Было ли это утешением, наполнившим сердце Стивена, когда он встал с
колени? Казалось, его дух вдруг ожесточился, и в какой-то
мерить сильнее. Теперь он не боялся спускаться в каюту,
где лежал маленький безжизненный трупик; и он ушел
вниз по склону быстрыми шагами. Когда мысль о Марте и его
дедушка, и мисс Энн пришла ему на ум, это было не нежно,
нежным волнением, но со странным чувством, что ему уже нет дела до
их. Вся его любовь ушла вместе с маленькой Нэн. Только мысль о
мастер, и страшная расплата, ожидавшая его, привела в трепет
через его сердце. -- Я буду там на суде, -- пробормотал он вполголоса.
вслух, глядя в холодное облачное небо, словно ожидая
увидеть знамение пришествия Господа. Но там не было знака; и,
посмотрев минуту или две, он повернулся в сторону
каюте, где он мог видеть мерцание света внутри сквозь
щели двери и ставни.

Бесс и Марта все еще сидели рука об руку, когда мисс Энн ушла.
их; но они оба вздрогнули, когда вошел Стивен, бледный и
его долгий конфликт с горем и искушением на холмах. Он пришел
дом завоеван, хотя он этого и не знал; и выражение его лица
был одним из ненависти и мести, а не печали и любви. Он сказал
Черная Бесс исчезла из поля его зрения голосом таким изменившимся и резким,
что обе девушки испугались, и Марфа, дрожа, ускользнула
с ней. Он был тогда один, со спящим дедушкой на кровати,
и мертвый ребенок, лежавший в углу, от которого он старательно отводил
его глаза; когда раздался тихий стук в дверь, и, прежде чем он успел
ответ, она медленно открылась, и мастер шагнул в каюту. Он
стоял перед мальчиком, молча глядя в его белое лицо, и когда он
говорил, его голос был очень хриплым и низким.

«Мой мальчик, — сказал он, — мне очень вас жаль; и яму замуровать
закончились сразу. Это вылетело из моей памяти, Стивен; но Марта знала об этом,
и она должна была лучше заботиться о ребенке. Это не вина
мой; или это только частично моя вина, во всяком случае. Но, независимо от того, я или нет, я
пришел сказать вам, что я готов взять на себя расходы на похороны в
причина; а вот тебе еще соверен, мой мальчик.

Мастер протянул в руке сверкающий соверен, но Стивен
оттолкнула его и, крепко схватив его за руку, потянула его, хотя он и неохотно
был, к накрытому белым столику в углу. Не было взгляда боли
на бледные, безмятежные маленькие черты перед ними; но там был ужас
тишина, и весь свет жизни погас в открытых глазах, которые
были устремлены в восходящий взгляд. Библия, которую Стивен не смотрел
за то утро, был использован вместо подушки, и неподвижный
голова лежала на нем.

— Это вчера была маленькая Нэн, — хрипло сказал Стивен. 'она ушла в
рассказать Богу все о вас. Вы отняли у нас наш собственный дом; и ты был
смерть маленькой Нэн. Божье проклятие будет на вас. это бесполезно мой
ругаться; Я не могу сделать ничего; но Бог может наказать тебя лучше меня. Какое-то время
назад я думал, что уеду в какую-нибудь другую страну, где я никогда не слышал о
ты; но теперь я подожду, если меня чуть не прикончили, пока не увижу, что
Бог сделает с тобой. Возьми свои деньги. Ты украл у меня все, что я люблю, но
Я не отниму у тебя то, что ты любишь. Я подожду здесь, пока не увижу, что
Бог может сделать.

Тут он ослабил хватку и широко распахнул дверь. Мастер пробормотал
несколько слов невнятно, но он не стал задерживаться в каюте рядом с этим
ужасный маленький труп. Ночь уже превратилась в интенсивную
темнота; и Стивен, стоя в дверях, чтобы слушать, думал, с
быстрое покалывание во всех его венах, что, может быть, хозяин
сам упадет в яму. Но нет, он прошел безопасно; и
Марта, вошедшая вскоре после этого, осмелилась заметить, что она
только что задел хозяина в переулке и задался вопросом, где он был
собирается в это время ночи.

На следующий день мисс Энн пришла навестить Стивена; но, хотя он, казалось,
слушать ее почтительно, она чувствовала, что потеряла свое влияние на
ему; и она ничего не могла сделать для него, кроме как ходатайствовать перед Богом, чтобы
Святой Дух, Который только может войти в наши сокровенные души и пробудиться там
каждое воспоминание, в свое время возвратил бы сердцу Стефана все
уроки любви и прощения, которые он усвоил, и позволяют ему
победить злого духа, который овладел им.

Все жители Ботфилда хотели присутствовать на похоронах маленькой Нэн, но
Стивен не согласился бы на это. Сначала он сказал только Тим и себя
должен сопровождать крошечный гроб на кладбище в Лонгвилле; но
Марта так умоляла пойти с ними, что он был вынужден
смягчиться. Гроб поставили на тележку, которую тянул один из
горные пони, которых медленно вел Тим; пока Стефан и Марта шли
позади, последняя пролила много смиренных и раскаявшихся слез, когда она
с грустью думал о маленькой Нэн; но Стивен с набором и хмурым
лицо и сердце, которое думало только о бедствиях, которые должны были
догнать своего врага.




ГЛАВА XVI.

СМЯГЧЕНИЕ МЫСЛЕЙ.


Но Бог не оставил Стефана; хотя на короткое время Он ушел
его к действию его собственной греховной природы, чтобы он мог знать о
уверенность, что в нем самом не жило ничего хорошего. Бог смотрит вниз с
небо над всеми нашими горькими конфликтами; и Он взвешивает, как справедливый Судия, все
события, происходящие на земле. От раба, которому Он дал
но один талант, Он не требует такой же службы, как от того, кто имеет
десять талантов. Небесный Отец Стефана точно знал, сколько
Он обладал разумом и силой, ибо Он Сам дал тем
хорошие дары мальчику, и Он знал, в какой мере Он наделил их.
Когда пришло нужное время, Он послал свыше, Он взял его, Он
вывел его из многих вод. Он вывел его также в большой
место; Он избавил его, потому что Он любил его».

После великой скорби тех дней Стефан впал в долгую и
тяжелая болезнь. В течение многих недель он был в бреду и без сознания, ни
зная, что он сказал, и кто заботился о нем. Когда мисс Энн села
рядом с ним, успокаивая его, как ей иногда удавалось, пением, он
говорил бы о том, чтобы быть на небесах и слушать маленькую Нэн среди
ангелы. Бесс разделила с Мартой многие утомительные часы наблюдения: и поэтому
смерть ребенка глубоко потрясла их, что теперь все их мысли
и разговоры были о вещах, которым их усердно учила мисс Энн
об Иисусе и Его спасении. Они мало что знали; но как в
в прежние времена для долгой болтовни было достаточно очень маленького предмета, так что
теперь небольшое знание Священного Писания, которое было заложено в любом из
их умы стали темой беглой, если не очень научной беседы.
Иногда Стивен, словно их слова улавливали какое-то всплывающее в памяти воспоминание,
пробормотать куплет или два в своем бредовом бреду или спеть отрывок из
гимн. Тим тоже, который каждый вечер приходил на час или два, всегда был
готовый прочитать те несколько глав, которые он выучил, и дать девочкам
толкование их.

В маленьком доме не было насущной нужды, хотя их
кормилец не мог работать. Шахтеры составляли заработную плату Стивена из
сами по себе во всех отношениях, потому что Стивен завоевал их искренние
уважение, хотя у них часто возникало искушение жестоко с ним обращаться. Мисс Энн
каждый день приходил с лакомствами из барского дома, не встречая
с любым упреком или возражением, хотя имя Стивена Ферна никогда
пересек губы мистера Уайли. Тем не менее, он всегда внимательно слушал, когда
доктор обратился к мисс Энн, чтобы высказать ей свое мнение о том, как бедняга
мальчик шел.

Когда Стивен выздоравливал, его разум был слишком слаб для любой жестокой
страсти, предшествовавшие его болезни. Кроме того, щедрость его
товарищи, и смиренная доброта Марты и Бесс, пришли как исцеление
к его душе; ибо очень часто кажется, что нежность других искупает
за обиды наших врагов, и хотя бы смягчить наше страстное желание
для мести. Тем не менее, тихо, вяло, Стивен все еще жаждал
чтобы Бог проявил Свой гнев против проступков хозяина. Он появился
так странно слышать, что за все это время с ним ничего не случилось, что он
был по-прежнему силен и здоров и с каждым годом становился все богаче и богаче.
день. Подобно псалмопевцу Асафу, когда он размышлял о процветании
нечестивый, Стефан был склонен сказать: «Откуда знает Бог? и есть ли
знание Всевышнего? Вот, это нечестивые, которые процветают
в земле; они увеличивают богатство. Воистину, я очистил свое сердце
напрасно и умыл руки в невинности. Весь день я
мучают и наказывают каждое утро».

«Почему Бог допускает это?» — спросил он однажды у мисс Анны.
после того, как он достаточно выздоровел, чтобы подняться с постели и сесть у огня. Он был
очень белый и худой, а глаза его казались большими и блестящими в своем
заглубленные розетки; но они серьезно смотрели в лицо его учителю, как будто
он жаждал решить эту трудность.

— Вы задали мне трудный вопрос, — сказала мисс Энн. 'мы не можем
понять путь Божий, ибо «как небо выше земли, так
Его пути, чем наши пути». Но попытаемся ли мы найти причину, по которой
Боже, пусть все это будет ради маленькой Нэн?

— Да, — сказал Стивен, отводя взгляд от ее лица.

«У Господа нашего Иисуса Христа был один ученик, по имени Иоанн, которого Он возлюбил больше
чем остальные; и прежде чем Иоанн умер, ему было позволено увидеть небо, и
записать многое из показанного ему, чтобы и нам узнать о
их. Он увидел святой город, строителем и творцом которого является Бог, и имеющий
слава Божия. Он был построен как бы из чистого золота, а стены
были из всевозможных драгоценных камней; ворота города были из
жемчуг, и улицы из золота, ясные и прозрачные, как стекло. Там
не было нужды ни в солнце, ни в луне, чтобы сиять в нем; во славу
Бог освещает его, и Агнец есть его свет. Он тоже видел,
престол Божий, а над ним была изумрудная радуга, которая была
знак Его завета с людьми на земле. И вокруг
престоле, ближе ангелов, там были сиденья, на которых сидели люди,
были выкуплены из этого мира греха и печали сидели в белом
одежды и с коронами на головах. Пришла чистая река воды
жизни с престола, и по обе стороны реки, на улицах
города, росло дерево жизни, листья которого для
исцеление всех народов. Перед престолом стояло великое множество людей, которые
никто не мог сосчитать, одетые в белые одежды и с ладонями в
Руки. И когда Иоанн прислушивался, он услышал звук, подобный голосу многих
воды; потом, когда стало яснее, он показался голосом великого
гром; но, наконец, до его открытых ушей донесся голос
много арфистов, поющих новую песню на своих гуслях. И он услышал прекрасное
глас с неба, возвещающий завет Божий с человеками: «Вот,
скиния Божия с человеками, и Он будет обитать с ними, и они
будут Его народом; и Сам Бог будет с ними и будет их
Бог. И отрет Бог всякую слезу с их глаз; и будет
смерти уже не будет, ни печали, ни плача, и не будет
больше боли.» Ученик, которого любил Иисус, видел многое другое, что он
было приказано запечатать; но это было написано для нашего утешения».

— И маленькая Нэн там, — пробормотал Стивен, когда слезы катились по его щекам.
щеки.

«Господь наш говорит о детях: «Говорю вам, что на небе их
ангелы всегда созерцают лицо Отца Моего Небесного».
продолжала мисс Энн. «Стивен, ты хочешь, чтобы она снова вернулась в это
скорбный мир, с Марфой и тобой в спутники, вместо
ангелы?

'О, нет!' — всхлипнул Стивен.

— А теперь, зачем бог послал тебе столько бед, мой бедный Стивен? Как
Я уже говорил вам раньше, мы еще не можем понять Его пути. Но разве ты не видишь
что горе сделало тебя очень непохожим на других мальчиков вокруг тебя? Иметь
не приобрел ли ты много мудрости, которой нет у них? И вы бы изменить
ваша партия с любым из них? Вы бы даже были, как вы сами
двенадцать месяцев назад, до того, как пришли эти бедствия? Мы посланы в это
мир ради чего-то большего, чем еда и одежда, работа и развлечения. Наш
души должны жить, и они мертвы, если их не привести в
подчинение воле Божией. Даже наш собственный Господь и Спаситель, «хотя Он был
сыном, однако научился послушанию через страдания, которые Он испытал».
гораздо больше нам нужно страдать, прежде чем мы научимся повиноваться воле
Бог!

«Тогда есть Марта,» продолжала мисс Энн, после паузы; она и Бесс
оба доведены до покаяния смертью нашего маленького ребенка. Конечно я
мне больше не нужно извинять то, что Бог сделал с тобой, Стивен.

-- Но над хозяином нет суда, -- тихо сказал Стивен.
голос.

Румянец боли пробежал по лицу мисс Энн, когда она встретила нетерпеливого Стивена.
взгляд, и увидел что-то из работы его сердца в его сверкающих глазах.

«Наш Бог не допустит, чтобы грех оставался безнаказанным навеки», — ответила она.
торжественно. «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь». Слушать,
Стивен: когда наш Господь говорил эти «благословения» в вашей главе, Он
подразумевалось, что на противоположной стороне были проклятия, соответствующие
их. Но Он не оставил этот вопрос неопределенным; я прочитаю их тебе
из другой главы: «Но горе вам, богатые!
получил твое утешение. Горе вам, сытые! ибо вы должны
голод. Горе вам, смеющимся сейчас! ибо вы будете рыдать и рыдать».

-- Это хозяин, -- сказал Стивен, лицо его сияло от удовлетворения.
«ибо он богат и сыт, и теперь он смеется!»

-- Да, кто может сказать, что эти беды обрушатся на моего дядю, -- сказал
Мисс Энн, и ее голова низко опустилась, и Стивен увидел, как текут слезы.
по ее щекам; «Все мои молитвы и любовь к нему могут быть потеряны. Его душа,
такое же драгоценное и бессмертное, как наше, может погибнуть навеки!»

Стивен смотрел на ее горькие слезы с страстным желанием сказать:
чем-то ее утешить, но он не мог произнести ни слова: за ее горе
была вызвана мыслью о самой мести, которой он желал. Он
беспокойно отвернул голову и вгляделся глубоко в пылающую
угли костра.

-- Не только мои молитвы и любовь, -- продолжала мисс Энн, -- но и слова нашего Спасителя.
также; все Его печали и печали могут оказаться напрасными, насколько мой дядя
обеспокоен. Быть может, Он скажет о нем: «Напрасно Я трудился,
зря и напрасно истощал силу Мою». Спаситель мой! потому что Я
люблю Тебя, я хотел бы, чтобы каждая бессмертная душа была спасена для Твоей вечной славы».

— И я тоже, мисс Энн, — воскликнул мальчик, опускаясь на колени. 'Ой,
Мисс Энн, помолись Иисусу, чтобы я возлюбил всех своих врагов ради Него».

Когда молитва мисс Энн закончилась, она оставила Стивена одного на дне, но
более мягкие мысли, которые заполнили его разум. Теперь он понял, с
ясность, которой у него никогда прежде не было, что «любовь от Бога; и каждый
любящий рожден от Бога и знает Бога». Он должен любить свою
врагов, потому что они были драгоценны, как и он сам, во всех их
грех и непокорность своему Небесному Отцу. Бог не только послал дождь
светом на злых и несправедливых, но Он так возлюбил их, что
отдайте Своего Единородного Сына умереть за них; и если они погибли, до сих пор
это сделало крест Христа бесполезным. Отныне горечь
месть умерла из его сердца; и всякий раз, когда он преклонял колени в молитве,
он принес предсмертное прошение своего тезки, мученика Стефана, в
от имени всех своих врагов, но особенно от своего господина: «Господи, не возлагай
этот грех их обвинение.




ГЛАВА XVII.

НОВОЕ ПРИЗВАНИЕ.


Выздоровление Стивена шло так медленно, что лечащий его врач
сказал, что ему не годится возобновлять свою подпольную работу в течение
через несколько месяцев, если он когда-нибудь сможет это сделать; и посоветовал ему
искать какую-нибудь работу на свежем воздухе. Его старые товарищи стали находить еженедельник
подписка, чтобы составить его заработную плату, а налог на их собственный заработок;
и сам Стефан не хотел больше быть для них обузой.
Поэтому, как только он был достаточно силен, чтобы вынести путешествие, он
решил снова пересечь холмы и добраться до Дэнсфорда, чтобы посмотреть, когда мистер Локвуд
возвращался домой, и какую помощь оставлял священнослужитель для исполнения своего долга
мог дать ему. Тим привел осла своего отца, чтобы он мог покататься, и
пошел с ним через нагорья. Были сильные морозы и снег
конец, потому что уже прошла середина марта; но дом у папоротника
Холлоу остался точно в том же состоянии, в котором умерла маленькая Нэн; нет
над ним была проделана большая работа, и воцарилась глубокая тишина.
над местом. Возможно, хозяин потерял всякое удовольствие от своего
нажитое нечестным путем!

Так изменился Стивен, хотя Дэнсфорд выглядел точно так же, так что
высоким стал он во время болезни, и таким белым был его прежний
коричневое лицо, что большой мальчик, указавший ему дорогу в дом священника,
не знал его снова ни в малейшей степени. Вероятно, мистер Локвуд и его
дочь не узнала бы его; но они все еще задерживались в
более теплый климат, пока восточные ветры совсем не закончили свое течение.
Странный священник, однако, был чрезвычайно добр к обоим мальчикам,
и пообещал послать мистеру Локвуду полный и верный отчет обо всех
обстоятельства, которые они рассказали ему; ибо Тим рассказал о многих вещах
мимо которого прошел Стивен. Они поступили правильно, придя к нему, он
сказал; и он дал Стивену достаточно денег, чтобы обеспечить немедленное
потребности его семьи, в то же время предлагая ему подать заявку на более
если он нуждался в них; ибо он знал, что мальчик с его принципами и характером
никогда не жил бы на благотворительность других людей, когда бы он мог работать на
сам.

Как освежающе и укрепляюще было на плоскогорье той весной
полдень! Красные листовые почки черничных проволок только что лопнули.
вперед, и заросли утесника окрасились первым золотым
цветы. Все виды мха покрывали землю ярким
свежая зелень от влаги весенних ливней. Что касается птиц,
они, казалось, были в полном исступлении от удовольствия и, казалось, забыли
что у них были свои гнезда, чтобы строить, когда они летали с куста на куст,
весело петь на солнышке.

Тим завернул Стивена в плащ; а потом они весело встретились с ветром,
когда он несся навстречу им чистым дыханием над милями вереска и
распускающиеся цветы. Неудивительно, что сердце Стефана затрепетало в нем.
возродившаяся радость и благодарность; в то время как Тим стал почти таким же диким, как
птицы. Но Стивен начал чувствовать себя немного уставшим, когда они приблизились к дому Ферн.
Пустыня, хотя до хижины на шлаковом холме оставалось еще две мили.

«Домой, домой!» — сказал он довольно печально, указывая на новый дом.
'Тим, я помню, я чувствовал в себе, как если бы это было мое собственное
дом навсегда. Я не думал, что Бог хотел, чтобы он был моим только на какое-то время.
ненадолго, даже если бы я сохранил его до самой смерти. И когда я думал, что я
умирать, казалось, это не означало, какое место
мы жили в, или какие беды случились с нами. Вчера, Тим, мисс
Энн показала мне стих о том, что мы странники и пилигримы на
земля.'

«Возможно, мы паломники, — ответил Тим, — но мы не слишком чужие на
эти холмы.

-- Это значит, -- сказал Стивен, -- что мы здесь не более как дома, чем в
страннее, когда он проезжает через Ботфилд. Я готов теперь никогда
вернуться в Папоротниковую Лощину, если Богу угодно. Не то чтобы маленькая Нэн
ушел; но потому что я уверен, что Бог сделает со мной то, что лучше всего, и мы
чтобы здесь не было продолжающегося города. Думаю, мне не следует немного злиться, если
Я видел других людей, живущих там».

«Привет! что это такое?' — воскликнул Тим.

Неужели это не мог быть дым из верхней части новой трубы? Да; а
тонкий, прозрачный столбик синего дыма быстро вился в воздух,
а затем уплыл на знамени над склоном холма. Кто-то был там,
это было несомненно; и первый костер был зажжен на
домашний очаг. Сердце Стефана сжалось, и он повергся
глаза на мгновение, но затем он посмотрел на небо над ним с
улыбка; а Тим поднял громкий крик и пустил осла галопом.

— Это Марта! воскликнул он; Я видел, как ее платье выглядывало из-за угла
стена. Держу пари, это ее платье с принтом. Приди своими путями; мы сделаем
обязательно, прежде чем мы пройдем.

У старой калитки их ждала Марта, а Бесс как раз
внутри дверного проема. Они пришли так далеко, чтобы встретить путешественников, и
даже приготовил им чай на новой кухне, убрав
несколько кирпичей и известкового раствора, а также приподнятые скамейки с кусками
доски остались около. Чай был как раз готов для освежения Стивена, и он
чувствовал, что он был в величайшей потребности в этом; поэтому они сели за это как
как только Марта разложила продукты, среди которых был пирог, посланный
мисс Энн. Огонь щепок ярко вспыхнул и издал
приятное тепло; и каждый из маленькой группы почувствовал тихое наслаждение,
хотя было много нежных мыслей о маленькой Нэн.

«Может, мы и пилигримы, — задумчиво сказал Тим над куском торта, — но
Кстати, нам прислали много приятных вещей.

Они еще пили чай, когда проходивший мимо егерь
догадались по дыму из трубы, и по ослику, пасущемуся в
новое пастбище, что какие-то цыгане завладели Папоротниковой Лощиной,
пришел посмотреть в незастекленное окно. Он не видел Стивена с тех пор, как
его болезни, и в его истощенном лице и фигуре было что-то такое, что
тронул даже его.

— Мне очень жаль, что ты так плохо выглядишь, мой мальчик, — сказал он. 'Я должен говорить
моей миссис, чтобы послать вам что-нибудь питательное, потому что я не забыл
ты, Стивен. Если когда-нибудь наступит время, когда я смогу говорить о любом
ваше дело, не причиняя мне вреда, вы можете положиться на меня; но я
не люблю наживать врагов, а Библия говорит, что надо жить мирно
со всеми мужчинами. Я слышал, что ты хочешь поработать на свежем воздухе
пока; а еще брат моей жены хочет пастушьего мальчика. Он бы
взять вас по моей рекомендации, и я был бы рад сказать слово для вас.
Тебе это подойдет?

Стивен с радостью принял предложение; и когда егерь ушел,
они вместе спели гимн, таким образом стирая возношением хвалы
злая молитва, которую он произнес у очага в ночь своего
запустение и сильный конфликт. Приятна была дорога домой к старому
кабина в сумерках; приятно сердечное "Спокойной ночи" Тима и Бесс;
но приятнее всего было спокойное чувство правды и покорное
воли, с которой Стефан покорился промыслу Божию.

Работа пастуха была гораздо больше по вкусу Стивену, чем его
опасный труд угольщика. С самых ранних лет он был
привык бродить с дедом по обширным
гуляет с овцами, ищет заблудших ягнят или усердно собирает пищу
для больных стада. Конечно, он мог заработать немного
более половины своего прежнего заработка, и его время для возвращения из
работа всегда была бы ненадежной и часто очень поздно. Но потом, грустный
рассмотрение! не было ни маленькой Нан, которую можно было бы ни обеспечить, ни наполнить
до часа досуга дома. Марта зарабатывала деньги для себя; и
пока еще хозяин не требовал арендной платы за их жалкую каюту; так его
заработок пастуха, пока не вернется мистер Локвуд.
Все еще в горах он будет подвергаться воздействию холодных ветров и
сильные бури весны; в то время как под землей температура всегда была
было то же самое. Неудивительно, что мисс Энн, взглянув на мальчика
истощенном и ослабевшем теле, с нескрываемой тревогой прислушивался к своему новому
проект по зарабатыванию на жизнь; и так часто, как весенние дожди
пронеслась быстрыми потоками по небу, с тоской подняла глаза к
незащищенные горы, как она представляла Стивена во власти
безжалостная буря.




ГЛАВА XVIII.

КЛАДОВАЯ ОКНО.


Стивен занимался своим новым призванием около двух недель, и
возвращался домой после долгого и утомительного дня среди стад, два
часов после захода солнца, с пронзительным восточным ветром, доносившим слезы до его
глазами, когда в нескольких шагах от двери его каюты возникла высокая темная фигура.
из углубления в золе, и положил тяжелую руку на его
плечо. Было достаточно светло, чтобы различить мрачные черты
Черный Томпсон; и Стивен спросил бесстрашно, что он хотел с ним.

— Я думал, ты никогда не придешь, — нетерпеливо сказал Черный Томпсон.
«Парень, неужели ты забыл свои права и свои ошибки, что ты приходишь к
вон тот убогий питомник, свистящий так, словно вся земля принадлежит тебе?
Где твое обещание отцу, что ты никогда не откажешься от своих прав?
Мясник Джексон захватил Папоротниковую Лощину, и с ней нужно покончить.
через неделю-две; и ты увидишь, как твое собственное место перейдет в руки
незнакомцы.'

— Когда-нибудь все исправится, Томпсон, спасибо, — сказал Стивен.

'Верно!' повторил Томпсон; 'кто будет исправлять неправильные вещи, если мы не будем
сами потрудимся? Правильно ли, чтобы хозяин перемалывал нас
в нашу заработную плату и поднять арендную плату на наши головы, так что мы едва ли сможем
получить достаточно, чтобы держать нас в еде, просто чтобы он мог добавить деньги к деньгам
пересчитывать ночи? Было ли правильно с его стороны покинуть яму
открытым, пока в нем не убили маленькую Нэн? У тебя тяжелая расплата
уладить с ним, и я бы стереть часть счетов. Если бы я был в
твое место, я бы слышал, как голос маленькой Нан зовет меня день и ночь
из ямы, чтобы спросить, когда я собираюсь отомстить ей.

Черный Томпсон почувствовал, что Стивен дрожит под его хваткой, и пошел
на с большей серьезностью.

— Ты можешь отомстить за себя этой же ночью. Ты мог бы получить ценность
Папоротниковая лощина без риска, если ты послушаешься меня. Это твое, парень,
и твои обиды тяжелы - Лощина Папоротника украдена у тебя, и маленькая
девушка убита! Как ты можешь отдыхать, Стивен?

— Бог воздаст, — дрожащим голосом сказал Стивен.

— Ты думаешь, что Бог видит? — насмешливо спросил Черный Томпсон. 'если он
видит, Ему все равно. Какое Ему дело до того, что бедняки любят
нас попирают и грабят? Если бы Он заботился, Он мог бы ударить мастера
умер в мгновение ока, а Он нет. Он позволяет ему процветать и процветать, пока
никто не может устоять перед ним. Я бы взял свое дело в свои руки, и
убедиться в мести. Бог не обращает на это никакого внимания».

"Я уверен, что Бог видит," ответил Стивен; «Он повсюду; и Он не
слепой или глухой, только мы еще не понимаем, что Он собирается сделать. Если
Он не обращал на нас никакого внимания, Он не заставлял меня чувствовать себя таким счастливым,
несмотря ни на что. О, Томпсон, ты и мужчины были так добры ко мне.
когда я не мог работать, и я никогда не видел тебя, чтобы поблагодарить тебя. я могу сделать
ничего для тебя, кроме того, что я мог бы убедить тебя покаяться, и быть как
счастлив, как я.

— О, когда-нибудь я раскаюсь, — сказал Черный Томпсон, отпуская руку Стивена.
'но у меня есть много дел, которые нужно сделать заранее, и я думаю, что все они могут быть
раскаялись вместе. Итак, парень, это правда, о чем все говорят.
ты - ты забыл бедную маленькую Нэн, и твое обещание твоему
отец!'

-- Нет, я никогда не забывал, -- ответил Стивен, -- но я никогда не буду пытаться
отомщу сейчас. Я бы не смог, даже если бы попытался. Кроме того, я простил
владелец; так что не говорите мне больше об этом, Томпсон.

«Ну, парень, будь уверен, что я никогда больше не буду тратить время на мысли о тебе».
сказал Черный Томпсон, с присягой; 'твоя религия сделала бедным,
бездуховный, трусливый малый, и я с тобой совсем покончил.

Черный Томпсон ушел в темноту и быстро вышел из
слушая, а Стивен стоял неподвижно и прислушивался к его быстрым шагам,
перебирая в уме, какое зло он хотел соблазнить его сейчас.
Открытая шахта находилась всего в нескольких футах от него; но это было благополучно
обнесен высокой железной оградой, а не обложен кирпичом, как это
нашли применение в надлежащей вентиляции ямы. От
Томпсон и его искушение, мысли Стивена быстро
Нэн, и как он услышал, как она звала его в ту ужасную ночь
когда он ушел с браконьерами. Возможно ли, что он мог
забыть ее хоть на один день? Не была ли она по-прежнему одной из его самых постоянных
и самые болезненные мысли? Да, он мог запомнить каждый красивый взгляд
ее лицо и каждый сладкий звук ее голоса; но они говорили, что он
забыл ее, в то время как яма была там для него, чтобы провести ночь и
утро - печальное напоминание о ее ужасной смерти! Острый трепет пробежал
через тело Стивена, когда его протянутая рука поймала один из железных
перила, гремявшие в гнезде; но само его сердце остановилось
когда из темных узких глубин донесся низкий и сдавленный крик
'Стивен! Стивен!'

Он не был трусом, хотя Блэк Томпсон и называл его трусом; но это
голос из страшной ямы в этот темный и одинокий час заставил его
дрожал так сильно, что не мог ни пошевелиться, ни крикнуть вслух очень
страх. Он наклонился туда, крепко держась за перила, слухом
сделались удивительно острыми, а его глаза слепо смотрели в густую
чернота под ним. Еще через секунду он заметил слабое мерцание,
как светляк глубоко в земле, и голос, все еще приглушенный
и низкий, подошел к нему снова.

— Это только я — Тим! оно плакало. «Тише! молчи, Стивен; не делай
любой шум. Я остался в яме. Они собираются ворваться в
хозяйский дом сегодня вечером. Они заставят тебя проползти сквозь
окно кладовой. Если ты этого не сделаешь, Джек Дэвис должен уйти. Они будут стрелять
солома, если они не могут открыть дверь. Иди и позаботься о мисс
Энн и отправьте Марту в Лонгвиль за помощью. Не доверяй никому в
Ботфилд.

Эти предложения звучали в ушах Стивена одно за другим, медленно, как
Тим мог придать своему голосу должный тон и силу. Он вспомнил
тотчас же все долгое угнетение, которому подвергались мужчины от
владелец. В той отдаленной части уезда, где имелись обширные
работ, угольщики бастовали, требуя повышения заработной платы; и некоторые из них
прогуливались в Ботфилд, привезя с собой
недовольство и тревога, глубоко укоренившиеся в умах всех
рабочие. Было хорошо известно, что мастер держал большие суммы
деньги в своем доме, который, как я уже говорил вам, находился среди одиноких
поля, почти в миле от Ботфилда; и никто не жил с ним, кроме
Мисс Энн и одна служанка. Это было очень надежное здание с
каменные створки и двери с сильными решетками; но если бы мальчик мог получить
через окно кладовой он легко мог впустить остальных. Сколько
это произойдет до того, как будет предпринята попытка, Стивен не мог сказать, но это
было уже поздно, и Черный Томпсон поспешно ушел от него. Но в
по крайней мере, это должно быть на час или два ближе к полуночи, и все надежды на спасение
и защита покоилась только на нем и Марте.

Марта сидела у костра и вязала, а Бесс Томпсон прикалывала булавки.
на ее шаль, чтобы пойти домой. Бедная Бесс! Даже в своем возбуждении Стивен чувствовал
для нее; но он не смел произнести ни слова, пока она не ушла. Но потом
Марта не могла поверить его поспешным известиям и указаниям, пока не
сама была в шахте, чтобы увидеть слабый свет лампы Тима, и
услышать звук его голоса; как только она загрохотала перилами, он
снова заговорил.

«Будь осторожен!» воскликнул он. «Я не боюсь; но я не могу оставаться здесь, где
маленькая Нэн умерла. Я вернусь в яму и подожду до утра. Быть
острый!'

Не было нужды после этого торопить Марту. После броска
шаль на голове, она отправилась в Лонгвиль с быстротой
заяц; и вскоре миновала машинное отделение и двинулась
осторожно через Ботфилд, где она боялась быть обнаруженной, поскольку она
мимо освещенных окон или через просвет какой-нибудь открытой двери. Много
дома были совсем заперты и темны, но в некоторых
голос говорящего; кое-где Марта видела фигуру, крадущуюся, как
себя вдоль самых глубоких теней. Но она сбежала, не будучи
заметил; и, пройдя через деревню, ее путь лежал по молчаливому
шоссе прямо на Лонгвилль.

Не стал Стивен и задерживаться в хижине на зольном холме. Он быстро пробежал по
ямы, и крались вдоль известняковых печей и кузницы,
поскольку под тяжелой дверью он мог видеть небольшую полосу света. Как
громко трещала сухая зола под его осторожными шагами! Тем не менее, тихо
какой была кузнечная мастерская и беззвучной, как ночь снаружи,
шум не достиг ушей тех, кто скрывался внутри, и
Стивен пошел дальше в безопасности. Вот стоял, наконец, господский дом, черный
и массивный на фоне темного неба; ни отблеска огня, ни
внизу виднелась свеча, так как все окна были плотно закрыты ставнями; но на
на втором этаже сияло освещенное окно, которое Стивен знал
принадлежал хозяйской комнате. Собака, которая часто приходила с мисс
Энн направилась в хижину на шлаковом холме, громко залаяла, а затем вскочила.
игриво на Стивена, как бы извиняясь за свою ошибку, когда он накричал на
ему. Несколько минут мальчик стоял в глубоком раздумье, едва
осмелился постучать в дверь, чтобы кто-нибудь из грабителей не оказался
уже спрятался рядом с этим местом и бросился на него прежде, чем оно открылось,
или же войти с ним в беззащитное жилище. Но в конце концов он
один раз очень тихо постучал пальцами, и после минутной паузы его
сердце забилось от радости, когда он услышал, как сама мисс Энн спрашивает, кто
там.

— Стивен Ферн, — ответил он, приблизив губы к замочной скважине, и
говоря самым низким тоном.

— В чем дело, Стивен? она спросила. «Я не могу открыть дверь, потому что
мой дядя всегда берет ключи с собой в свою комнату.

«Пожалуйста, отнесите свет в кладовку на одну минуту», — прошептал он.
осторожно, с горячей надеждой, что мисс Энн сделает это без
требующие каких-либо дополнительных пояснений; потому что он был бы потерян, если бы Черный Томпсон или
Дэвис затаился в засаде неподалеку. К счастью, он услышал мисс
Шаг Энн по выкопанному полу, и через мгновение
свет пробивался через низкое окно неподалеку. Он был неглазурованный, с
экран открытой решетки над ним, чтобы обеспечить свободную вентиляцию.
Посередине стоял один толстый камень, оставляя такой узкий
пространство, сквозь которое мог пролезть только мальчик. Он быстро осмотрел отверстие
и осторожно, пока оставался свет, и когда мисс Энн вернулась к
у двери он снова прошептал в замочную скважину: «Не бойся. Его
я - Стивен; Я вхожу через окно кладовой.

Он знал свою опасность. Он знал, что если кто-нибудь из грабителей поднимется, они должны услышать
он снял деревянную решетку, наложенную на отверстие; и
если бы они не предположили, что это один из их сообщников на работе, он бы
оказаться в их власти, подвергнуться жестокому обращению с ними или, возможно,
понести смерть от их рук. И будет ли мисс Энн доверять ему
вместо того, чтобы тревожить хозяина? Если он спустится и откроет дверь, все
замыслы злых людей будут ускорены и завершены до того, как Марта
мог вернуться из Лонгвилля. Но Стивен не слушал, как и его
пальцы дрожат над своей работой, хотя мысли и
страхи через его мозг. Он сорвал решетку так же быстро и тихо
как мог, и, оглянувшись одним проницательным взглядом на темную ночь,
просунул голову сквозь узкую рамку. Он обнаружил, что это было возможно
продавить; и, после минутной борьбы, его ноги уперлись в
пол кладовой.




ГЛАВА XIX.

ОГОНЬ! ОГОНЬ!


Энн стояла у двери кладовой, слушая голос Стивена.
таинственные движения в полном недоумении, едва ли зная,
должна была позвонить дяде, но не приходила к решению до тех пор, пока
перед ней появился мальчик. Его первым быстрым действием было запереть дверь.
завинчивая ржавый болт, находившийся снаружи, а затем, через несколько
торопливые фразы, он объяснил свое странное поведение тем, что рассказал ей, как
Тим передал ему конструкцию некоторых угольщиков для взлома
в хозяйский дом. Подобных ограблений было несколько.
стране во время забастовки заработной платы, и мисс Энн была очень встревожена,
в то время как Стивен чувствовал, что весь нежный дух храброго человека пробудился внутри
его, когда она опустилась в обморок и дрожа на ближайшее сиденье.

— Не бойся, — сказал он мужественно. 'они разорвут меня на куски
прежде чем они коснутся вас, мисс Энн. Я сильнее, чем ты думаешь; но если я
не может позаботиться о тебе, Бог может. Разве Он не послал меня сюда, прежде чем они
приехал, специально? Они бы наткнулись на вас врасплох, если бы не Бог.

— Вы правы, Стивен, — ответила мисс Энн. «Он говорит: «Ты не должен
бояться ночного ужаса». Но что же нам делать?
сделать себя безопаснее? Я постараюсь не бояться; но мы должны сделать все, что мы
можем сами. Слушай! уже есть шаги!

Да, были шаги, и не очень крадущиеся, приближавшиеся к
дом, и собака прыгнула вперед во всю длину своей цепи, но
он был сбит с ног ударом, который оглушил его. Мужчины были слишком сильны
многочисленным и слишком безопасным в крайнем одиночестве жилища, чтобы
позаботьтесь о принятии многих мер предосторожности. Мисс Энн и Стивен слышали, как мистер
Уайли пересек пол своей комнаты наверху и открыл окно; но есть
снова наступила тишина, и бой домашних часов бил одиннадцать.
единственным звуком, нарушавшим тишину до тех пор, пока окно наверху не было
снова закрылись, и шаги хозяина вернулись через комнату.

— Я должна пойти и сказать ему, — сказала мисс Энн. 'возможно, он может обеспечить некоторые из
свои деньги, чтобы Марфа не остановилась по дороге или не вошла
время. Оставайся здесь и смотри, Стивен, и дай мне знать, если услышишь
что-либо.'

Она прокралась наверх в темноте, чтобы те, кто снаружи, не увидели
мерцание ее свечи сквозь фрамугу в холле; а потом она
тихо говорила со своим дядей через его запертую и запертую дверь.
Внизу Стивен своим обострившимся слухом прислушался к шагам
сбор вокруг дома; и в настоящее время защелка двери кладовой
был поднят с внезапным щелчком, от которого он вздрогнул и перевел дыхание;
но Джек Дэвис не мог идти дальше, теперь ржавый болт был затянут.
снаружи. В кладовой шел шепот
окно и звук того, как кто-то снова выходит; а потом Стивен
прокрался через темную кухню в холл, через который мисс Энн
ушел. В начале лестницы была дверь хозяйской комнаты,
теперь стоит открытым; и свет от него служил ему проводником через
незнакомом коридоре и вверх по лестнице, пока не достиг дверного проема и не смог
загляните внутрь. В комнате был низкий и покатый потолок, а фронтонное окно
в крыше, которая была защищена крепкими решетками. Возле этого окна стоял
открытый шкаф, содержащий множество маленьких ящиков и отделений, все из которых
были заполнены бумагами; а на листе впереди лежали рулоны
банкнот и кучи золотых денег, которые хозяин
пересчитывая. Он стоял возле своего кабинета, как будто только что встал с
этим занятием, и облокотился на стул, охваченный паникой
новости мисс Энн произнесла. Его седые волосы были разбросаны по его
лоб, вместо того, чтобы быть гладко закинутым назад; и длинные, свободные
плащ, небрежно висевший на его сморщенном теле и сутулой
плечи, заставляли его выглядеть намного старше, чем днем. Как
Глаза Стивена остановились на впалой фигуре и дрожащих конечностях престарелого
человек, он впервые почувствовал, насколько беспомощным и немощным был его враг,
вместо богатого, сытого и преуспевающего хозяина он всегда
считал его.

— Держись! — воскликнул старый скряга, увидев Стивена на
порог; и он поднял иссохшую руку, как бы оберегая его от
сокровища. «Держись подальше! Стивен Ферн, ты ли это? Вы пришли забрать
месть. Грабители и убийцы проникли внутрь! О Боже, помилуй
мне!'

-- Я пришел позаботиться о мисс Энн, -- сказал Стивен.
еще, хозяин. И, дай Бог, помощь скоро будет здесь с Марфой.
Двери и окна в безопасности.

— Энн, забери его! — умолял мистер Уайли. «Я не знаю, правда ли это,
но убери его. Я не в безопасности, пока он там; они убьют меня!
Иди, иди!

Мисс Энн увела Стивена; и не успели они выйти из комнаты,
затем хозяин бросился вперед и надежно запер и запер дверь
позади них. На лестничной площадке было окно, выходящее во двор
где были грабители, и они стояли у него молча, напрягая
их глаза во тьму. Но темно было недолго; для
тонкое яркое пламя вырвалось из-за молочной стены, и
прерывистое пламя они могли видеть фигуры четырех мужчин, быстро приближающихся
из того угла старого здания.

'Огонь! огонь!' — кричали они дикими испуганными голосами и били
железная дверь с тяжелыми палками. — Просыпайся, хозяин! проснуться! в
дом горит!

Единственным ответом был бешеный крик служанки, толкнувшей ее
голову из окна, и пронзительным криком вторила их крикам. Но
Стивен и мисс Энн не шевелились; только мисс Энн положила руку на
руку, и он почувствовал, как сильно она дрожит.

— Нас только запугать хотят, — тихо сказал он. 'это только
дрова в огне. Они думают напугать нас, чтобы мы открыли дверь,
делать вид, что дом горит. Мисс Энн, я молюсь Богу
все время, чтобы послать Марту вовремя.

— Я тоже, — ответила она, всхлипывая. — Но, Стивен, я боюсь.

— Мисс Энн, — сказал он утешительным тоном, — эта глава о вере
вы учили меня, там что-то говорится о тушении огня.

«Угасила буйство огня, — пробормотала она. «от слабости были
сделал сильным».

Она закрыла лицо на минуту или две обеими руками; а потом она была
достаточно сильным, чтобы пойти в комнату для прислуги, где находилась перепуганная девушка.
все еще зовет на помощь. Дикие крики и оглушительный грохот в
в дверь позвонили через дом; но пламя снова погасло; и когда
Стивен распахнул окно прямо над головами группы мужчин в
дворе внизу было недостаточно света, чтобы он мог различить их
лица.

— Я здесь, — сказал он, — Стивен Ферн. Я узнал, чем ты занимаешься, и
Марта уехала в Лонгвилль за помощью. Она скоро будет здесь, а ты
не могу силой открыть дверь. Потуши огонь в дровах и иди
дом. Может быть, если вас здесь не найдут, вы сойдете; ибо я не видел ни одного
из вас, и я могу только догадываться, кто вы. Иди домой, говорю я.

Раздалось низкое, глубокое рычание разочарования и торопливый
консультации среди мужчин. Но последуют ли они за Стефаном
совет, им не было позволено выбирать; вдруг сильный,
яркое пламя вспыхнуло высоким столбом, как маяк, в полночь
воздуха, и каждый, взглянув вверх, тотчас же увидел, что соломенная крыша
самый дальний фронтон загорелся. Сам дом теперь горел,
и свет, ярко сияющий на их обращенных кверху лицах, открылся
Стивену известны черты четырех его бывших товарищей.
крик, сорвавшийся с их губ, теперь был криком настоящей тревоги.

— Стивен, парень, открой дверь! — воскликнул Черный Томпсон. 'Мы думали
выкурил старого лиса из его конуры, но он загорелся не на шутку.
Мы не причиним вреда ни ему, ни мисс Энн. Парень! старый дом сгорит как
Tinder.'

Какой яркий свет разлился по лестничной площадке! Лицо мисс Энн
выходивший из комнаты прислуги, светился в ней румяным и ярким, хотя она
побледнел от страха. В открытое окно тянулся удушливый дым
горящих дров и соломы, а также треска и треска старого
крыша шумела над их голосами; но мисс Энн приказала
себя, и говорил спокойно со Стивеном.

— Мы должны открыть им дверь сейчас же, — сказала она. «Бог защитит нас от
эти злые люди. Дядя! дядя! дом действительно горит, и мы хотим
ключи. Впусти меня.'

Она громко постучала в его дверь и повысила голос, чтобы он
услышать, и Стивен кричал; но ответа не было. Без ключей от
массивные замки было невозможно открыть двери, и он
их в его собственном хранении; но он не внял ни их призывам, ни
яростные крики испуганной служанки. Возможно, он попал в
соответствовать; и у них не было возможности войти в его комнату, так надежно он
заперся своим золотом. Стивен и мисс Энн смотрели на одну
другой в ослепительном и зловещем свете, но ни слова не сорвалось с их
дрожащие губы. О, ужас их положения! И уже другие
голоса смешались с голосами нападавших; и каждый был
крича извне, умоляя их открыть дверь и спастись от
их огромная опасность.

— Я не открою дверь! сказал мистер Уайли изнутри; 'Они будут грабить и
убить меня. Они пришли, чтобы убить меня, и я могу умереть здесь. Есть
нет помощи.'

— Помощь есть, дорогой дядя! воскликнула мисс Энн; 'Есть другие люди
из Ботфилда; и помощь идет из Лонгвилля. О, впустите меня!

«Нет, — сказал мастер, — они все меня ненавидят. Они убьют меня и скажут это
делалось в огне. Я никому не откроюсь.

Она молилась и увещевала напрасно; его мало заботила их опасность,
настолько ожесточился он от эгоистичного страха за себя. Огонь набирал силу
земля быстро, потому что поднялся сильный ветер, и давно выдержанный
бревна в старых стенах сгорели, как опилки. Слуга лежал без сознания
на пороге господской палаты; и мисс Энн и Стивен
смотрел из окна на собравшуюся толпу, которая умоляла
их, с бешеной серьезностью, распахнуть дверь.

— Мисс Энн, — воскликнул Стивен, — вы можете пройти через окно кладовой; ты
достаточно мало. О, поторопитесь, и дайте мне увидеть вас в целости и сохранности!

— Я не могу, — ответила она, — еще нет! Не до последнего момента. Смею не
оставь моего дядю и эту бедную девушку. О, Стивен, если бы Марта
приходить!'

Она прислонилась головой к окну и всхлипнула, как будто ее горе
не мог успокоиться. У Стивена сжалось сердце от его сильной тоски.
за прибытием помощи из Лонгвилля, поскольку он наблюдал за продвижением
Огонь; но наконец, после, казалось бы, веков ожидания, они услышали
кричали вдалеке и увидели небольшую группу всадников, скачущих к
горящий дом.

— Они приехали из Лонгвилля, дядя, — воскликнула мисс Энн. 'Вы должны открыть
сейчас; нет ни минуты свободного времени. Огонь быстро приближается к нам.

Он сам видел их приближение, и теперь он открыл двери, и
дал ключи мисс Энн. Он собрал все свои бумаги и записи в
один большой сверток, который он зажал в руках; и как только
толпа ворвалась в открытые двери, он громко крикнул констеблю
из Лонгвилля, чтобы прийти и охранять его. Времени было очень мало
спасать что-либо из дома, потому что вскоре пламя собралось
такой объем и сила, что вытесняют всех перед собой; и в качестве
Стивен стоял рядом с несчастным стариком, дрожащим от холода.
резким ночным ветром, он увидел, как его жилище разрушилось так же внезапно и
совсем как хижина в Папоротниковой лощине.




ГЛАВА ХХ.

Свидетельство Стивена.


Мистер Уайли не шелохнулся с того места, где мог смотреть на свою старую
дом сгорел дотла. Он стоял как вкопанный, как один
очарованный и скованный силой, которой он не мог сопротивляться, схватив его
драгоценный сверток к его груди, крепко держась за руку
Доктор Лонгвилля, который был одним из тех, кто поспешил ему на помощь.
Время от времени он разражался глубоким криком, которого, казалось, не слышал.
сам; но даже серая утренняя заря , светлея над
округлые очертания гор, не пробудили его от транса
ужас и недоумение. Мисс Энн всю ночь была рядом с ним, и
Стивен задержался около нее, усаживая ее на траву, и
заботясь о том, чтобы и Марта была рядом, чтобы прислуживать ей. Там
было большое жужжание людей вокруг них, спешащих взад и вперед; и каждый
время от времени они слышали разные предположения о том, как начался пожар.
Но не было общеизвестно, что констебли из Лонгвилля и
Ботфилд ухитрился арестовать Блэка Томпсона и Дэвиса посреди
замешательства, и тихонько отвел их в тюрьму в
Лонгвиль. Когда дневной свет усилился, он осветил тлеющую
груда развалин и кучи сломанной мебели, сваленные на затоптанном
трава. Мастер постарел за одну ночь и смотрел
беспомощно вокруг него, как будто для кого-то, чтобы направить и вести его. Он нет
больше отказывался покинуть место, только он не доверял себе
где-нибудь рядом с Ботфилдом; и как только карета была добыта, он
и мисс Энн увезли в Лонгвиль. Больше нечего было
подожди пока; и Стивен тихо пошел домой завтракать в
хижина на зольном холме.

В то утро было намного позже, чем обычно, когда машинист
завод отправил в карьер первую партию угольщиков. Четыре
их числа отсутствовали, но это не вызвало удивления после
события ночи; и даже Бесс Томпсон предположила, что ее отец ушел
в трактир с остальными. Но каково же было изумление
угольщики, когда нашли Тима на дне шахты, яростно
голодный после ночного голодания и так же страстно желающий услышать, что
происходило наверху. Однако он имел благоразумие выслушать
к их откровениям, не сделав ни одного своего, и даже не стал бы
объяснить, как он оказался в яме. Он поднялся в
восходящий скип, и, спасаясь от любопытства людей на
берегу, он метнулся прямо, как стрела, к хижине Стивена.

«Я почти сошел с ума», — были его первые слова, когда он схватил коричневую буханку.
и отрезал кусок, который он жадно проглотил. 'Похоже,
год, — продолжал он. «Ты никогда не поймаешь меня, когда я останусь где-нибудь
снова. Эх, Стивен, парень! Много раз я кричал от страха, что никогда не увижу
снова дневной свет; ночью там ужасно. Ты слышишь их как
ты не видишь каламбура угля; а потом наступает падение
как раскат грома. Я не так боялся маленькой Нэн: она
никогда не причиняла вреда, когда была жива; и я думал, что Бог слишком хорош, чтобы
пошлите ее с небес только для того, чтобы напугать такого бедного парня, как я».

— Но как ты остался? — спросила Марта.

Затем Тим рассказал им, как конюх спустился вниз, чтобы забрать одну из
пони в большой, прочной сети, чтобы вывести его на поверхность
земли на время; и что он спустился с ним больше за его
собственное развлечение, чем помочь ему. Он немного забрел в
извилистые галереи ямы, и вернулся как раз в тот момент, когда скип
в последний раз, кроме одного. Томпсон и Дэвис были глубоко увлечены
разговор с оставшимися мужчинами и, крадясь за ними,
подслушал их заговор и их намерение убедить Стивена присоединиться к
их. После этого он не посмеет за всю свою жизнь выйти вперед, когда
скип спускался, а он смотрел, как они поднимаются, оставляя его одного на
ночь в этом мрачном месте. У него была с собой лампа отца, и поэтому
пробрался на дно старой шахты и стал ждать, с чем
нетерпение и тревога, которые мы можем вообразить, услышать Стивена, вернувшегося из своего
работа.

«Было ужасно одиноко, — сказал он, — и я думал, что Стивен никогда не
приходите, иначе я никогда не заставлю его услышать. После того, как он
пришел, только для того, чтобы думать, что мисс Энн будет в безопасности. Моя лампа погасла, и я
Считай, что я сказал "Отче наш" более сотни раз. Кроме того, я был
интересно, что делается наверху. Я никогда не останусь позади
где-нибудь еще, я могу сказать вам.

«Ну, — сказал Стивен, — мои овцы и ягнята не знают об огне, и
Я должен быть выключен. Они будут хотеть меня так же сильно, как если бы я был в постели все
ночь.'

Тем не менее он не мог не отвернуться вместе с Тимом, чтобы еще раз взглянуть
дымящихся руин, выглядящих такими черными и пустынными при дневном свете.
Но после этого он не медлил ни минуты и провел остаток
утром, усердно занимаясь своими обязанностями, пока незадолго до
в полдень он увидел фермера, который его нанял, скачущим через
овечья прогулка; и когда он побежал вперед, чтобы получить его приказы, он велел ему
поспеши и иди домой, чтобы подготовиться к явке перед
судья, чтобы дать показания против Черного Томпсона и его
товарищи.

Когда Стивен добрался до хижины на шлаковом холме, он снова нашел там Тима.
Бесс Томпсон ждет встречи с ним. Бедняжка Бесс горько плакала,
к этому времени стало известно, что ее отец и Дэвис находятся в тюрьме;
хотя другие, молодые и холостые мужчины, сразу же бежали из
место, а пока сбежал. Как только Стивен вошел, Бесс
бросилась на колени к его ногам и умоляюще посмотрела в
его лицо.

«О, дорогой, добрый Стивен, — воскликнула она, — ты не можешь спасти отца! я встану на колени
здесь, пока ты обещал спасти его. О, не терпите никакой злобы
его, но прости его и спаси его!

— Вставай, Бесс, — ласково сказал Стивен. «Не преклоняй колени перед парнем
как я. Я сделаю все для твоего отца; Я не злюсь на него.

— О, я так и знала! она сказала; ты никогда не скажешь правосудию
видел его там, пока другие люди не пришли из Ботфилда. Тим говорит, что он
в яме никого не видел, и он обещал не клясться
их имена. Не клянись встречаться с кем-либо.

— Но я видел каждого из них, — ответил Стивен. 'и Тим знал все
их голоса; и будет много, чтобы сказать, кто пришел в последний раз
пропускать.'

— Никто в Ботфилде не поклянется им, — взмолилась Бесс. 'Чей
место, чтобы знать, кто пришел в последний скип, или кто был у костра
вчера вечером? О, Стивен, Библия говорит, что мы должны делать добро тем, кто
ненавидеть нас. И если отец ненавидел тебя, ты не можешь спасти его сейчас.

«Да, — сказал Тим, — Бесс права; в Ботфилде нет сына матери
присягнуть им ради господина. Если он их не видел и
Мисс Энн, зачем нам знать? Я скоро сокрушу правосудие, обещаю вам.
В любом случае, это редкий шанс простить Черного Томпсона.

— Бесс и Тим, — ответил Стивен в глубокой печали, — я не могу этого сделать. Это
не то ли я обижена на твоего отца -- я почти забыла
что он когда-либо сделал что-нибудь для меня. Но это неправда; это обязательно придет
как-то выходит. Да ведь я даже не знаю, что я сказал мисс Энн прошлой ночью;
но если бы я никому не сказал ни слова, я был бы обязан сказать правду
сейчас.'

— Только скажи, что ты не уверен, — настаивала Бесс.

— Нет, девочка, — сказал Стивен, — я уверен. Я бы сделал все, что было правильно
ради тебя и ради спасения отца твоего; но я не могу этого сделать, и это было бы
было бы бесполезно, если бы я мог. Бог видит тайное и воздаст людям
открыто. Он уже начал награждать хозяина. Мы ничего не можем сделать для
отца твоего, а каждый из нас говорит правду и молит Бога о
ему.'

— Отец был добр к тебе, когда ты был болен, — сказала Бесс.

"Да, я знаю это," ответил он; 'но если бы он был моим родным отцом, я не мог бы
сказать ложь, чтобы получить его. Я бы сделал все, что мог. О, Бесс и Тим,
не проси меня идти направо!

— Это разобьет мамино сердце, — сказала Бесс, громко зарычав.
плач. «Мы убедились в тебе, потому что ты так много говоришь о
твои враги; и мы боялись только Тима. Ты говоришь, что мы должны сделать, чтобы
другой, как мы хотели бы, чтобы они сделали с нами. Если бы ты был на месте отца,
ты бы хотел, чтобы он сделал, как я прошу тебя. Ты не думаешь, что отец хочет
ты присягнешь ему?

-- Нет, -- ответил Стивен, -- судья и мисс Энн хотят, чтобы я рассказал
правда. Кажется, что я не могу сделать со всеми так, как они хотят меня; так
Я буду настаивать на том, чтобы говорить правду.

Времени на дальнейшие обсуждения не было, так как констебль из
Вошел Лонгвиль, чтобы провести их к магистрату, чтобы дать им
отдельные доказательства, касающиеся событий прошлой ночи. Бесс пошла
с ними, плача всю дорогу рядом с ними и огорчая сердце Стефана
своими слезами, хотя она не осмеливалась сказать ни слова в присутствии констебля.
присутствие. Но он дал свое свидетельство серьезно и правдиво, и Тим и
Марта последовала его примеру; и, вследствие их совместного
доказательства, Блэк Томпсон и Дэвис были полностью готовы взять на себя их
суд на следующих присяжных, и в тот же день были отправлены в графство
тюрьма.




ГЛАВА XXI.

ПРОЩЕНИЕ.


Бесс Томпсон отправилась в свой заброшенный дом, почти
с разбитым сердцем и с такой яростной обидой на Стефана, и
Марта и Тим, казалось, стерли все воспоминания об уроках, которые она получила.
учился у мисс Энн после смерти маленького ребенка. Она могла
никогда не смейте приближаться к ним или говорить с ними снова, так как они поклялись
против ее отца; и если бы он не был добр к ним, когда Стефан был
больной, часто оставляя ее присматривать за Мартой, а также помогая
повысить его заработную плату? Если это было их религией, она не заботилась о ней;
ибо никто другой в Ботфилде не сделал бы того же. И теперь она может
а также оставить все мысли о том, чтобы попасть на небеса, где маленькая Нэн и
ее младшая сестра; ибо о ней некому будет позаботиться, и она
будет вынуждена вернуться ко всем своим старым привычкам.

Таковы были ее горькие мысли, пока она шла домой одна.
Стивен отправился в дом доктора, чтобы осведомиться о хозяине.
и мисс Энн, и другие ждали его в Лонгвилле. Она
услышали их голоса через некоторое время, когда они шли по шоссе, и
идет быстро, как будто хочет догнать ее; так она свернула в поле,
и спряталась под изгородью, чтобы они могли пройти мимо. Она присела
низко на траве и прикрыла красные и жгучие глаза от
солнце шалью, а потом прислушалась к их шагам.
угаснуть вдали. Но она почувствовала, как чья-то рука обняла ее, и
Голос Марты прошептал ей на ухо:

— Бесс, дорогая Бесс, ты не должна прятаться от нас. Мы любим тебя,
Бесс; и нам очень жаль тебя. Стивен всегда так уныл
о тебе и твоем отце. О, Бесс, ты не должна злиться на нас.

— Бесс, — сказал Стивен, — твой отец признал, что я говорил правду, и
сказал, что прощает меня за то, что я говорил о нем; и он пожал мне руку
прежде чем он ушел; и он сказал: "Стивен, будь другом моей бедной девушки!"
и я дал ему твердое обещание, что я буду.

"Никто никогда не будет смотреть на меня теперь," воскликнула Бесс; никто не будет дружить с
меня, если отца перевезут.

«Мы твои друзья, — ответил Стивен, — и у тебя есть Отец на небесах».
что заботится о тебе. Слушай, Бесс; это пойдет тебе на пользу, и бедный старый
дедушка теперь не в обиде. Однажды его перевезли за моря; и нет
теперь его бросают ему, а не нам; и разве у нас нет друзей? Радость
вставай, Бесс. Мисс Энн говорит, может быть, именно эта беда принесет твоему отцу
к покаянию. Он сказал, что некоторое время покается; и, возможно, это будет
ему очень пора. И мисс Энн шлет вам и вашим
мать, и она придет навестить твою мать, как только сможет покинуть
владелец.'

Утешившись таким образом, бедная печальная Бесс поднялась с земли и пошла дальше.
с ними в Ботфилд. Большинство дверей дома были открыты, и женщины
стояли на них, чтобы подстеречь их пытливыми
вопросы; но серьезное и твердое лицо Стивена и присутствие
Бесс, которая шла рядом с ним, как будто там было убежище и
защита там, заставила их молчать; и они были вынуждены удовлетворить
их любопытство с сообщениями из вторых рук. Марта пошла с Бесс к ней
собственный коттедж, чтобы остаться с ней на всю ночь и помочь ей утешить ее
мать с разбитым сердцем.

Хотя Марте было искренне жаль семью Блэка Томпсона, она чувствовала, что ее
значение как один из главных свидетелей против него; тем более что
хижину на зольном холме посещали не только сплетники Ботфилда, но и
более знатными людьми со всех окрестных ферм; И ее
захватывающее повествование о ее опасном путешествии по Ботфилду вдоль
High Road слушали с жадным интересом. В этом глупом разговоре
она потеряла то истинное сочувствие, которое ей следовало бы испытывать к бедной Бесс,
и лишилась благословения, которое было бы дано ее собственной душе.
Но совсем иначе обстояло дело со Стивеном в его одинокой работе над
горы. Там он обдумывал преступления и наказание Блэка.
Томпсона, пока его сердце не наполнилось невыразимой жалостью и
сочувствие как к нему, так и к его семье; и каждую ночь, как он
ушел с работы домой, зашел в хижину почитать
Бесс и ее мать какую-то часть Священного Писания, которую он выбрал
для их утешения из карманной Библии, подаренной ему мисс Энн.

Примерно через две недели после этих событий Стивен принял гостя на
возвышенности, где он искал ягненка, заблудившегося в карлике.
лес кустов утесника, и жалостно блеял в своем недоумении.
Приятный голос по имени «Стивен Ферн!» и когда он освободился
от опутывающих шипов, со спасенным ягненком на руках, который
должен ждать его, но сам хозяин поместья! Стивен
тотчас же узнал его лицо и бросил ягненка, чтобы
снял свою старую кепку, а джентльмен сердечно улыбнулся ему
улыбка.

— Я Дэнсфорд из Дэнсфорда, — весело сказал он. 'и я верю, что ты
Стивен Ферн из Папоротниковой лощины. Я принес тебе сообщение, мой мальчик. Может
ты догадываешься, какая юная леди послала меня за тобой за холмы?

— Мисс Энн, — быстро ответил Стивен.

'Нет; кроме мисс Анны на свете есть и другие барышни!
— ответил мистер Дэнсфорд. — Вы забыли мисс Локвуд? У нее нет
забыл тебя; и мы вернулись домой, готовые дать бой вашему
врагов, и восстановить вас во всех ваших правах. Она дает мистеру Локвуду
и мне не будет покоя, пока мы не получим Папоротниковую Лощину и все остальное, для
снова ты.'

-- Сэр, -- сказал Стивен, и глаза его наполнились слезами, -- никто не может дать мне
назад маленькая Нэн.

— Нет, — серьезно ответил мистер Дэнсфорд. «Я знаю, как трудно тебе было
разобрался, мой мальчик. Скажи мне правду, достаточно ли сильна твоя религия, чтобы
позволить вам действительно простить мистера Уайли? Возможно ли, что вы можете
простить его от всего сердца?

Стивен молчал, глядя на вереск, на котором стояли его ноги.
нажимал, но не видел ни одного из его пурпурных цветов. Это был вопрос, который
нельзя отвечать опрометчиво, потому что даже в то утро он посмотрел вниз
роковой вал с глубокой тоской по маленькой Нэн; и как он прошел
развалины дома его хозяина, его память напомнила о разрушении
старой хижины с некоторым чувством триумфа.

— Сэр, — сказал он, глядя на него снизу вверх, — боюсь, я не могу объясниться.
Вы знаете, что ради меня был убит Господь Иисус, но Его
Отец простил мне все мои грехи; и когда я думаю об этом, я могу
от всего сердца простите хозяина даже за смерть маленькой Нэн. Но я
не всегда помнить об этом; а потом я немного радуюсь огню. я
у меня еще нет религии. Я не знаю всего, что есть в
Библия.

-- Тем не менее я мог бы поучиться у вас кое-чему, Стивен, -- сказал мистер Дейнсфорд.
после паузы. «Как ты думаешь, что мне делать, если кто-нибудь попытается
Дэнсфорд-холл от меня?

— Не знаю, сэр, — ответил Стивен.

— Я тоже, — сказал он, улыбаясь. во всяком случае, они не должны иметь его с
мое согласие. Никто не отнимет у вас Папоротниковую Лощину. я был
съездил в Лонгвилл по этому поводу, но мистер Уайли слишком болен, чтобы меня видеть. Посредством
Кстати, я сказал мисс Энн, что иду за тобой в гору. Она хочет
увидимся, Стивен, как можно скорее после того, как ты закончишь свою работу.

Мистер Дэнсфорд ехал дальше по холмам, а Стивен шел рядом с
его, чтобы вывести его на ближайший путь к Дэнсфорду. После того, как он ушел
он внимательно следил за вечерними тенями, и когда они тянулись
далеко через равнины, он поспешил вниз к хижине, а затем на
в Лонгвилл, на назначенное ему свидание с мисс Энн.




ГЛАВА XXII.

НА СМЕРТНОМ ОДЕ МАСТЕРА.


Когда хозяин наконец согласился покинуть вид своего старого жилища
сгорая в почерневшие кучи, ему, казалось, было все равно, где он мог
быть принятым. Он был без дома и почти без друга. Не было
случайность, а давно спровоцированная ненависть его народа, которая
выгнали его из старых покоев и старой крыши, которая укрывала
ему столько лет, и где все привычки и воспоминания его жизни
по центру. Мисс Энн пробыла в Ботфилде недостаточно долго, чтобы
дружба за свой счет, кроме как среди бедных и невежественных
люди на работах ее дяди; и она с благодарностью приняла предложение
доктора из Лонгвилля, чтобы дать им убежище в своем доме. Нет
как только они прибыли туда, как выяснилось, что хозяин
пораженный параличом, вызванным шоком от огня, и все
ужасающие обстоятельства, сопутствующие этому. Его тотчас же отнесли в
спальню, и с этого времени мисс Энн была полностью занята уходом за больными.
ему.

Казалось, ему стало лучше в последние день или два, и его сила
речь вернулась, хотя говорил он редко; только после мисс
Движения Анны с серьезными глазами, и едва ли позволившие ей уйти
его даже для необходимого отдыха и освежения. Весь тот день он
беспокойно мотал головой из стороны в сторону, издавая низкий, низкий
стонет и время от времени бормочет себе под нос слова, которые мисс Энн
не мог понять. Она сама выглядела бледной и больной, как будто ее
силы были почти исчерпаны; но после того, как доктор был в, и,
почувствовав пульс хозяина, торжественно покачал головой, она не хотела
согласие покинуть его постель на любой срок.

'Сколько?' — прошептала она, выходя с доктором на улицу.
дверь.

«Не более двадцати четырех часов», — был ответ.

— Он будет все время в сознании? — спросила она снова.

«Не могу точно сказать, — ответил доктор, — но, скорее всего, нет».

Всего двадцать четыре часа! Один день быстротекущего времени, а затем
вечное будущее! Еще один закат, еще один восход, а потом
вечная ночь или вечный день! На минуту мисс Энн прислонилась к
дверной проем, с обмороком духом. Так много нужно было сделать, и поэтому
короткое пространство для чего-либо. Весь настоящий бизнес всего
жизнь должна быть втиснута в эти несколько часов, если это возможно. Когда она вошла
комнате, глаза ее дяди встретили ее взгляд невыразимым
тоска, и он подозвал ее дрожащим тоном в ее сторону.

— Я слышал, — прошептал он. — Энн, что теперь делать?

«О, дядя, — сказала она, — разве я не говорила тебе часто, что «Христос Иисус
пришел в мир спасти грешников"? У Бога нет предела; у
один день для него как тысяча лет, и Он дает вам еще день, чтобы сделать
ваш мир с Ним».

«Нет мира душе моей с Богом, — отвечал он; 'Я был в
вражда с Ним всю мою жизнь; и примет ли Он меня в последний момент?
Он слишком справедливый, слишком праведный, Энн. Я не буду оскорблять Его, предлагая Ему
моя душа сейчас. Вы спросили меня однажды: «Какая польза человеку, если он
приобрести весь мир, а душе своей погубить?" Моя потеряна - потеряна, и
что без лечения. Это золото — мельничный жернов на моей шее».

-- Дядя, -- сказала она, с трудом сдерживая голос, -- вор
на кресте у нашего Господа было меньше времени, чем у вас, ибо он был
умереть на закате дня; но он раскаялся и уверовал в распятого
Спаситель, Который смог простить его. Христос все еще ждет, чтобы простить;
Он простирает Свои руки, чтобы принять вас. Смотри на Него только
такое же раскаяние и вера, какие испытывал умирающий вор».

«Нет, — простонал умирающий, — он мог бы показать свою веру, исповедуя Его
пред всеми распинавшими Господа, и это было славою
Спаситель, чтобы простить его тогда. Но какой славы было бы простить меня
это смертное ложе, где я ничего не могу сделать для Него? Нет; я могу сделать
ничего ничего! Все эти годы я мог бы работать для Бога; но теперь я
ничего не могу сделать!

— Дядя, — сказала мисс Энн, — некоторые спросили нашего Господа: «Что нам делать,
чтобы нам творить дела Божии?» Он же ответил им: «Вот
дело Божие, что вы веруете в Того, Кого Он послал». О, это все!
Верь в Него, и Он простит тебя; и все ангелы на небесах
прославит Его за Его милость».

— Энн, — ответил он, устремив на нее отчаянный взгляд, — я не могу. Мой
сердце твердое и тяжелое; Я помню, когда он чувствовал и заботился о
эти вещи; но теперь он мертв, и моя душа потеряна навсегда. Энн,
даже если Иисус готов простить меня, я не могу поверить в прощение».

Мисс Энн опустилась у кровати, не в силах ответить ему, разве что
молитва вполголоса к Богу о явлении к нему милости, если бы
возможный! Он лежал, беспомощный и безнадежный, ворочаясь взад-вперед.
подушки. Наконец он снова заговорил резким, ясным, энергичным тоном.

— Энн, быстрее! он сказал; «Найди мне мое завещание среди тех бумаг. Возможно
если бы я мог что-то сделать, я мог бы поверить».

Он с нетерпением наблюдал за ней, пока она переворачивала драгоценный
сверток бумаг, который он спас из огня. Было много
документы и письма, принадлежащие имуществу, которое он собрал
вместе, и прошло некоторое время, прежде чем она смогла найти завещание.
хозяин пытался отобрать его у нее, но тщетно; его правая рука была
бессильный.

'Ой, я забыл!' — в отчаянии воскликнул он. эта рука бесполезна, и я
изменить его сейчас нельзя. Бог не позволит мне исправить то зло, которое я совершил.
Энн, я оставил Папоротниковую Лощину подальше от тебя моему брату Томасу, чтобы
вы должны вернуть его Стивену; и теперь я ничего не могу сделать! О, несчастье,
невзгоды! Ограбление и убийство детей-сирот лежит на моем
душа. Пошлите скорее, Энн, пошлите за Стивеном Ферном.

Мисс Энн послала гонца поторопить Стивена; а потом мастер
лежал совершенно неподвижно, с закрытыми глазами, как будто дорожил
у него осталось мало сил. Последний закат миновал, и
ночник зажегся еще раз; в то время как мисс Энн сидела рядом с ним
наблюдая, в агонии молитвы к Богу. Не было слышно ни звука,
потому что все в доме знали, что старик умирает, и все
хранил глубокую тишину во всех комнатах. Он не принял
уведомление о чем-либо с тех пор, как он попросил Стивена; но когда легкий рэп был
услышал в дверях, он открыл глаза и повернул седую голову
с тревогой посмотреть, пришел ли он.

Это был Стивен. Он стоял в дверях, не желая входить
дальше, но глядя прямо на мастера очень бледным и
печальное лицо, на котором не было и следа торжества или ненависти. Скучать
Энн пристально посмотрела на него, но ничего не сказала; она бы не поместила
теперь она между ним и его умирающим врагом.

— Иди сюда, Стивен, — сказал хозяин голосом безнадежной агонии.
— Когда маленькая Нэн лежала мертвой, ты сказал, что подождешь и увидишь, что
Бог мог сделать со мной. Подойди, и услышь, и увидишь. Смерть ничто, мальчик;
для тебя будет только славой умереть. Но Бог отпускает Свою
ужасы на меня; Он насмехается над моей душой и смеется над моим бедствием.
Скоро, скоро я буду в вечности, без надежды и без Бога».

-- О, господин, господин, -- воскликнул Стивен, -- еще есть время для нашего
Отец, чтобы простить тебя! Прощение не занимает много времени! Это не заняло
даже мне хочется простить; и о, как быстро Бог может это сделать, если вы
только проси Его!

'Вы простите меня?' — удивленно спросил мастер.

-- Ах, -- вскричал он, -- я давно простил тебя, сразу после того, как заболел. Это
был Бог, который помог мне; и не простил ли бы Он тебя Сам? Ой,
Он любит тебя! Он научил меня любить тебя; и мог бы Он сделать это, если бы Он
не любил тебя Самого Себя?

— Если бы я только мог верить в прощение! — сказал умирающий.

— О, поверьте, дорогой господин! Видишь, я здесь; Я простил тебя и
Я люблю тебя. Маленькая Нэн никогда не вернется, и все же я люблю тебя, и
прости тебя от всего сердца. Разве Иисус не простит тебя гораздо больше?

— Помолись за меня, Стивен. Встань на колени и помолись вслух, — сказал он. и
веки его слабо сомкнулись, а беспокойная голова лежала неподвижно, как будто он
больше нет сил его двигать.

"Я не могу," ответил Стивен; «Я всего лишь бедный парень, и я не знаю, как
делать это громко. Мисс Энн будет молиться за тебя.

-- Если ты меня простил, то молись за меня Богу, -- пробормотал барин,
снова открыл глаза с выражением глубокой мольбы. Над бледностью Стивена
на лице зажглась улыбка, улыбка чистой, сильной любви и веры, и
свет в его жалостливых глазах с блеском встречал умирающий взор хозяина
укрепления надежды. Он сжал холодную руку обеими руками и,
становясь рядом с ним на колени, он всей душой молился: «Господи, не ложись
этот грех на его счету.

Он больше ничего не мог сказать; и мисс Энн, стоявшая рядом с ним на коленях, молчала.
за исключением того, что одно рыдание сорвалось с ее губ. Мастер больше не шевелился, но
лежал неподвижно, с онемевшей и парализованной рукой на запястье Стивена; но в
несколько минут он произносил эти слова тоном смешанной мольбы и
утверждение: «Боже, будь милостив ко мне грешному!»

Это все. Через час или два после этого стало известно всему
Лонгвилль, и по дороге в Ботфилд донеслась весть, что хозяин
Компания Botfield Works была мертва.




ГЛАВА XXIII.

ДОМ ВОССТАНОВЛЕН.


Три месяца спустя в том же году, когда новый дом в Папоротниковой лощине был
полностью законченный, с молочным и угольным сараем и конюшней, построенной в г.
По желанию Локвуда, в стенах собралась большая группа. Марта была
всю неделю усердно занимался генеральной уборкой; и Тим
и Стивен был так же занят уборкой мусора, оставленного
строителей и в наведении порядка в саду. Они были
вынуждены изобретать какие-то временные места для своих посетителей, для старых
из хижины на зольном холме еще не вынесли мебель; и
единственные болезненные мысли, которые были у Марты, были опасения его крайней
скудость в их доме с шестью комнатами. Пастбище перед коттеджем
был теперь надежно огорожен, и дикие пони ржали над живой изгородью в
напрасно при виде прозрачного прохладного пруда, где они привыкли
утолить жажду; а за домом была плантация крохотных
ели гнутся туда-сюда на ветру, которому они должны сопротивляться как
они стали крупнее. Каждое место было в идеальном порядке; и передняя комната,
который был почти достаточно велик для гостиной, был красиво украшен
с цветами в честь ожидаемых гостей, сообщивших, что
они должны посетить Папоротниковую Лощину в тот же день.

Их было видно далеко из окна верхнего этажа, который,
возвышаясь над гребнем холма позади, открывал широкий вид на
горные равнины. Они ехали верхом через почти
бездорожные возвышенности; дорогая мисс Энн, с мистером Локвудом, едущим рядом с ней;
а немного позади них хозяин поместья и его молодая жена,
которая была не кем иным, как самой мисс Локвуд. Они приветствовали Стивена и
Марта с множеством улыбок и слов поздравления; и когда они были
сидят в украшенной комнате с открытыми дверью и окном на
красивый пейзаж, мистер Локвуд велел им подойти и сесть с ними;
пока Тим помогал конюху поставить лошадей в конюшню.

— Мальчик мой, — сказал мистер Локвуд, — наши дела наконец-то закончены. Мистер.
Томас Уайли не будет проверять свое право на Фернс-Холлоу по закону; но у нас есть
согласился отдать ему 15 фунтов стерлингов, выплаченных вашему деду, а также заплатить
ему всю фактическую стоимость выполненных здесь работ. Мисс Энн и я имели
ссора по этому поводу, но она соглашается, что я заплачу это как
в знак моего уважения к вам и моей старой служанке, вашей матери. Мистер Дэнсфорд
намеревается подарить вам пастбище и плантацию, которые были
посягательство на поместье. А теперь я хочу, чтобы ты последовал моему совету
в придачу. Джексон хочет приехать сюда и предлагает арендную плату в размере 20 фунтов за кв.
год за место. Позволишь ли ты ему, пока не станешь достаточно взрослым, чтобы
Управляй как следует сам, Стивен?

— Да, если позволите, сэр, — ответил Стивен с некоторым недоумением. для него
и Марта пришла к выводу, что они должны приехать и жить там
опять сами.

«Джексон устроит для вас небольшую ферму, — продолжал мистер Уилсон.
Локвуд. «Моя дочь предлагает взять Марту к себе на службу, и
подтолкнуть ее к обучению молочному делу и многому другому
о которых она теперь не знает. Ты согласна, Марта?

— О да, сэр! — сказала Марта, с восхищением взглянув на молодую миссис
Дэнсфорд.

— В таком случае, Стивен, — продолжал мистер Локвуд, — вы будете получать ежегодную
доход в 20 фунтов стерлингов, и мы хотели бы услышать, что вы будете с ними делать?

— Там дедушка, — застенчиво сказал Стивен.

— Верно, мой мальчик! воскликнул мистер Локвуд, с улыбкой удовлетворения;
«Ну, мисс Энн думает, что ему было бы очень комфортно с миссис Томпсон,
и она была бы рада немного денег с ним. Но он не может жить
гораздо дольше, Стивен; он очень стар, и доктор думает, что он
вряд ли переживу осень. Так что нам лучше решить, что делать
после того, как дедушка ушел.

-- Сэр, -- сказал Стивен, -- я думаю, Марте не помешало бы
работа бабушки, если она только девочка. Так что, если арендная плата не лучше
накопил для нее, пока я не достаточно взрослый, чтобы прийти и управлять фермой
сам?'

Все лица в комнате светились одобрением предложения Стивена;
и Марта покраснела при одной мысли о обладании таким
деньги; и видения будущего величия, больше, чем у ее бабушки
предвидел, прошел перед ее умом.

— Да ведь Марта будет настоящей наследницей! — сказал мистер Локвуд. 'Так она
предусмотрел и дедушку. И что ты собираешься делать с
себя, Стивен, пока не вернешься сюда?

— Я достаточно силен, чтобы вернуться в яму, — храбро ответил Стивен.
хотя внутренне он от этого отшатывался; но как еще могла арендная плата Fern's
Пустота для Марты? «Теперь мисс Энн повысила заработную плату, я
должен получать восемь шиллингов в неделю и больше, когда стану старше. я сделаю
для меня очень приятно, спасибо, сэр; и, может быть, я мог бы поселиться с
дедушка у миссис Томпсон».

— Нет, — ответила мисс Энн своим нежным голосом, самым сладким голосом на свете.
мир Стивену, теперь маленькая Нэн молчала; «Стивен мой дорогой
друг, и он должен позволить мне играть роль друга по отношению к нему. Если бы
отправить его жить к хорошему человеку, которого я знаю, управляющему одной из
великие работы в Нетли, где он может узнать все, что будет
необходимо стать моим судебным приставом. Мне нужен настоящий, заслуживающий доверия агент
заботиться о моих интересах здесь, и через несколько лет Стивен состарится
достаточно сделать это для меня. Он должен посещать хорошую школу в течение нескольких часов
ежедневно, чтобы получить соответствующее образование; И тогда какого слугу я мог найти
более верным, более верным и более любящим, чем мой дорогой друг Стивен?
Тогда он сможет вернуться сюда, если захочет, и, может быть, возьмет Марту для
его экономка в их старом доме в Фернс-Холлоу.

— О, мисс Энн! — воскликнул Стивен. — Я не могу этого вынести! Могу ли я действительно быть твоим
слуга всю жизнь? и голос мальчика терялся в рыданиях.

-- Пойдем, Стивен, -- сказал хозяин поместья, -- я хочу, чтобы ты показал нам кое-что.
ваших старых прибежищ на холмах. Если бы мисс Энн не сформировала лучший
план, я должен был предложить сделать вас моим егерем; для Джонса есть
рассказывал мне о рябчиках в прошлом году. Кстати, если бы я подумал
вам было бы приятно, я бы уволил его из моей
услуга за его долю в этом бизнесе; но я знал, что ты будешь за
снова умолял его войти, так что я только довольно резко сказал ему, какой подлец я
подумал он.

Затем они отправились по нагорью, солнечной прогулкой, ко всем владениям Стивена.
любимые места. И случилось так, что когда они достигли уединенного
тиса, возле которого был похоронен Снип, все остальные пошли дальше и ушли.
Стивен и мисс Энн одни. Перед ними, у подножья
горы, простиралась широкая равнина на много миль в поперечнике, красивая
с лесами и ручьями; а на дальнем горизонте висело легкое облачко
всегда можно было увидеть там, указатель тех великих работ, где
Стефан должен был прожить там несколько лет. Рядом с собой они могли различить, в
ясная атмосфера, шпили и башни уездного города, где
Черный Томпсон, искушавший его на этих холмах, теперь был заключен в тюрьму.
на протяжении многих лет; а внизу, хотя и был скрыт от их взоров, находился Ботфилд
и хижина на зольном холме. Группа собирателей черники спускалась
холм с песнями и криками смеха; и испуганные стаи
овцы неподвижно стояли на пригорках, готовые вмиг бежать прочь
при их приближении. И мисс Энн, и Стивен почувствовали скопление мыслей,
печальные и счастливые, приходят в их умы.

— Стивен, — торжественно сказала мисс Энн, — наш Господь говорит: «Когда вы
сделали все, что повелено вам, говорите: мы негодны
слуги: мы сделали то, что должны были сделать».

-- Да, мисс Энн, -- сказал Стивен, вопросительно глядя в свою
лицо учителя.

«Мой дорогой мальчик, — продолжала она, — не забываете ли вы сказать себе:
«Я бесполезный слуга»?

«Я не сделал всего того, что мне было велено, — сказал он.
просто и серьезно; — Я еще ничего не сделал для себя. это ты
научили меня, мисс Энн; и Бог помог мне учиться. я боюсь
отчасти отъезда в Нетли; но если тебя нет рядом, чтобы держать меня
да, Бог везде».

«Стивен, — сказала мисс Энн, — ты простил всех своих врагов: Тима, который
теперь ваш друг, и егерь Черный Томпсон, и мой бедный
дядя; когда вы произносите молитву «Отче наш», чувствуете ли вы, как будто вы
должны быть удовлетворены тем, что наш Отец простил вам ваши прегрешения в
в той же мере и таким же образом, как вы прощали им
посягает на вас?

'О, нет!' — воскликнул Стивен тоном некоторой тревоги.

— Скажи мне, почему нет?

«Это было довольно тяжело для меня, — сказал он. 'было очень тяжело в
во-первых, и меня пришлось уговорить на это; и время от времени я чувствовал, как
если бы я взял прощение обратно. Я не хотел бы чувствовать, что наш
Отец находил это трудным или потом раскаивался в этом.

— Нет, — ответила мисс Энн. «Он Бог, «готовый прощать»; и когда Он
даровал прощение, Его «дары и призвание не имеют
раскаяние". Но есть еще кое-что, Стивен. Разве ты не кажешься
ваш собственный ум, чтобы знать их и помнить их больше всего, по их недоброжелательности
и грехи по отношению к тебе? Когда вы думаете о Черном Томпсоне, разве это не более
как тот, кто был вашим врагом, чем тот, кого вы любите без всякого
память о его ошибках? И ты помнишь моего дядю как того, кто водил
вас вдали от собственного дома, и был причиной смерти маленькой Нэн.
Их обиды полностью прощаются, но не забываются».

— Могу я забыть? — пробормотал Стивен.

«Нет, — ответила она. «Но разве ты не видишь, что мы облекаем наших врагов в
их вина против нас? Если наш Отец сделает это, должны ли мы стоять перед
Тот, кто носит в глазах Своих все наши грехи, будет ли это прощение удовлетворено
нас, Стивен?

'О, нет!' — снова закричал он. «Скажите мне, мисс Энн, что Он сделает для меня?
помимо прощения меня?

— Смотри, Стивен, — ответила она, указывая на далекое небо, где светило солнце.
спускался среди лиловых облаков и велел ему повернуться к серому
горизонт, где утром взошло солнце; слушайте: «Что касается
восток от запада, так удалил Он беззакония наши от
нас». И еще: «Он снова обратится, Он помилует нас; Он
укротит беззакония наши; и Ты бросишь все их грехи в
глубинах морских». И еще: «Ибо Я буду милостив к их
неправды, и грехов их и беззаконий их не вспомню
больше». Это прощение нашего Отца, Стефана».

— О, как не похоже на мое! — воскликнул Стивен, пряча лицо в
Руки.

-- Тем не менее, -- сказала мисс Энн, -- вы можете требовать обещания, данного нам нашим
Господь: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то Отец ваш Небесный
также прощаю вас», в гораздо большей степени, с бесконечным
долготерпение и множество щедрот».

— Господи, прости меня, ради Иисуса Христа! — пробормотал Стивен.

Но сгущались сумерки, и остальные возвращались к ним под
старому тису, потому что предстоял долгий путь через холмы к
Дэнсфорд, и пришло время расставаться. День был сделан; и дальше
завтра нужно приступать к новой работе. Путь заповедей
предстояло пройти шаг за шагом через искушения и конфликты,
и слабость и усталость, пока не был достигнут конец.

Стивен чувствовал что-то подобное, когда шел домой в последний раз, чтобы
хижина на зольном холме; и, сняв старую Библию, покрытую зеленью
байка, прочитай вслух деду и Марфе главу своего отца
учил его на смертном одре; склонив голову в глубоком и скромном
молитву после того, как он прочитал последний стих: «Итак, будьте совершенны, даже
как совершен Отец ваш Небесный».


КОНЕЦ.




       * * * * *


РАССКАЗЫ ХЕСБЫ СТРЕТТОН.

Паутина и кабели.
Половинчатые братья.
Через игольное ушко.
Кэрол.
Благотворительность Беды.
Последняя воля Дэвида Ллойда.
Дети Кловерли.
Папоротниковая лощина.
Рыбаки из Дерби-Хейвен.
Пилигримская улица.
Тернистый путь.
Обучение Еноха Родена.
В Пустоте Его Руки.

_Общество религиозных трактатов, Лондон_.