Стихи и мужчины в моей жизни. Глава 3

Предлагаю читателям фрагмент книги, над которой я сейчас работаю. Жанр: автофикшн.  В моей жизни было много стихов и совсем мало мужчин, и только несколько из них оставили глубочайший след в моей душе. Эта книга о них. Я выражаю ею искреннюю благодарность моим мужчинам за доставленные мне чувства, впечатления и ощущения! Что это было? Романтика, мистика, обжигающая страсть, нежная дружба, проза жизни в замужестве, астральные сражения, плодотворное партнерство, интимный фитнес и многое другое, но для этой книги я отобрала только истории, связанные со стихами: в них мужчины генерировали стихи во мне или сами дарили их мне. Последняя глава – интерпретации, разъяснения мистики - того необыкновенного, чудесного, что случалось в моих историях. Надеюсь, что читатели извлекут из 10-й главы что-то полезное для себя.

Содержание книги

Предисловие
Глава 1. Мои отношения со стихами
Глава 2. Меркурий и Венера в созвездии Стрельца
Глава 3. Морская история: Иван
Глава 4. Улетевший в снега: Виктор
Глава 5. Проза жизни: Владимир
Глава 6. Астрал и космос: Икар*
Глава 7. Английские сновидения: Питер
Глава 8. Мастер интимного фитнеса: Сергей
Глава 9. Школьный товарищ: Альберт
Глава 10. Разгадки и новые загадки

*Здесь и по тексту настоящие имена заменены никами для мужчин, гештальты отношений с которыми остались не завершёнными.

Желаю увлекательного чтения!

Глава 3. Морская история: Иван

    С Иваном нас познакомило море. К моменту встречи я после окончания химфака МГУ им. М.В. Ломоносова работала по распределению в исследовательском институте младшим научным сотрудником. Эта история началась, когда меня отправили в командировку в Одессу.
    Это была первая моя командировка и первый полёт на самолёте. Где-то на полпути мы попали в грозовой шторм и испытывали жуткую болтанку. Самолёт швыряло так, что автопилот не успевал выравнивать машину. Но долетели мы всё же живыми и невредимыми, самолёт, слава Богу, не был повреждён, и мы благополучно приземлились в Одесском аэропорту.

     Женщина, сидевшая рядом со мной в самолёте, узнав, что для меня всё это впервые, включая и саму Одессу, сразу же взяла меня «под крылышко». Вечером она повела меня в маленький подвальчик, где играли великолепные скрипачи, сказала, что я буду потрясена. Да, в самом деле, таких дивных звуков я до и после этого никогда не слышала! Так могла звучать только сама Одесса! Эта музыка сопровождала меня во время моего пребывания здесь, и, возможно, это она настроила меня на романтическое восприятие происходящего со мной, тем более, что была весна.

     На следующий день я начала работать в лаборатории. Вечерами гуляла по городу, он оказался очень красивым. Конечно, ездила и к морю – на знаменитые одесские пляжи. В последний день перед отъездом в Москву было по-летнему тепло, и я отправилась на Большой Фонтан. Купаться ещё было нельзя, но море манило, потому решилась поплавать на лодке. Грести, как я полагала, умею, хотя тренировалась  только на прудах и мелких озерцах. Выбрала лодку, сказала дежурному спасателю, что в случае чего махну рукой. Села в лодку, её отпихнули от берега, и я заработала вёслами.

     День был жаркий, солнце сильно припекало голову, и вскоре захотелось вернуться на берег. Развернулась - и обратно. И тут меня поджидал сюрприз: к причалу приближался прогулочный катер, курсировавший между Одесским портом и станцией Большой Фонтан. Катер поднял такую волну, что меня, несмотря на все мои усилия, стало прибивать к волнолому. С катера кричат в рупор: «Уберите лодку от причала!», а я не могу от него удалиться! Бросив вёсла, замахала обеими руками. Двое мужчин с берега сели в лодку, покачивавшуюся на волнах, и довольно быстро подплыли ко мне. Один из них пересел ко мне, взялся за вёсла и ловким манёвром освободил меня от участи быть раздавленной надвигающимся судном. Всё закончилось благополучно: катер причалил, а моя лодка с новым «рулевым» взяла курс в море.

     Вот так мы и познакомились. Вечером встретились у вокзала, дорогу к которому я уже знала: после полёта с болтанкой решила возвращаться домой на поезде. И вечер был очень приятным! Мой спутник показал мне романтическую Одессу в электрическом освещении. Этот город, оказывается, меняет свой характер и настроение в зависимости от времени суток! Но для того чтобы это понять, необходимо одно условие: экскурсовод-одессит.

     Иван пришёл к отправлению поезда с цветами и угощением. В плацкартном вагоне пассажиров было совсем мало, и мы отметили мой отъезд тостами «за встречу в Москве». Я сообщила Ивану номер моего городского телефона. Точнее, не моего, а коммунальной квартиры, в которой мы жили с мамой и ещё тремя семьями. Почему я здесь об этом написала? Потому что и телефон, и соседи оказались впоследствии вовлечёнными в мою «морскую историю».
     Портрет моего нового знакомого:
 
     Одессит

Он был отчаянно мил –
Красавец с улыбкой дерзкой.
Меня навсегда пленил
Лукавый характер одесский,
Насмешливый взгляд его
И бархатный мягкий голос…
Как будто о волшебство
Печаль моя раскололась!
С ним было так хорошо
«За жизнь» вести разговоры,
И я тянулась душой
В далёкий приморский город.
Скажу серьёзно вполне,
Что больше всего на свете
Его захотелось мне
В Одессе однажды встретить,
У моря с ним постоять
Под ласковым южным солнцем,
Послушать его опять,
Узнать, как ему живётся.
И этого жду я дня,
И даже сама не знаю,
Зачем волнует меня
Чья-то судьба чужая…

     Это стихотворение я написала по возвращении в Москву. Понятно, что я стала ждать звонка и изливать это ожидание в рифмованные строки:

     Ты и я

Ты идёшь по берегу моря,
и глаза смеются от счастья,
и влюблённое сердце слышит
милый голос в напеве волн.
Ты идёшь вдоль берега моря
ты спешишь навстречу любимой,
словно парус в родную гавань,
ожиданием встречи полн.

А далёко, в краю туманов,
о тебе вспоминают часто,
о тебе сочиняют песни,
шелестящие, словно дождь,
и поют их так тихо-тихо,
что услышать ты их не можешь
там, у берега моря счастья,
вдоль которого ты идёшь…

     Дождалась звонка! У меня закружилась голова, когда я услышала в телефонной трубке: «Я в Москве. Где встретимся?». Чем были наши встречи, чем они одарили меня? Это был мой первый мужчина, и страсть затмевала разум. Когда мы шли рядом по городу, гуляли в парке или ехали в транспорте, люди смотрели на нас как-то по-особому. Наверное, мы вдвоём создавали такую ауру, жар которой ощущался людьми.

     Это было суждено?

О, вечно неустанное движенье
Людей и чувств их, моря и земли!
Какие океанские теченья
Тебя ко мне однажды принесли?

И по каким заброшенным дорогам
Скиталось сердце, прежде чем нашло
Одно-единственное, дорогое
Другого сердца верное тепло?

По чьим законам, по какой науке,
Добра иль зла сплеталась где-то нить,
Когда однажды встретились вдруг руки,
Которые нельзя разъединить?

     Я ещё не знала, что впереди меня ожидают два чудесных года ярких встреч и волнующих писем! Иван, без сомнения, имел литературный талант. Он не сочинял стихов, но генерировал их во мне. Его письма были подлинными шедеврами, они подходили для увлекательного эпистолярного романа! Разлуки уже не казались мучительными, я находила в них вдохновение.

      Были и новые приключения. Так, однажды Иван сообщил мне, что временно устроился на работу на плавучий кран и какое-то время будет находиться в Ялте. У меня оставались от прошлого года две неизрасходованные недели отпуска, и я купила путёвку в дом отдыха в Ялте. Две недели вместе!

     Поэт моря

Говорят, что чудес в поэзии нет…
Но я знаю, что где-то на юге
Живёт синеглазый поэт,
Который стихи не любит.

Считает их грузом лишним,
И, полон забот иных,
Ни строчки он не напишет
Но всё же возникнет стих.

О звучности не печалясь,
Весёлый поэт-матрос
Корабль рифмует с причалом,
Рифмует с мачтою трос.

И волны бегут, как строчки,
По синей странице морской,
И якорь поставит точку,
А чайка взлетит – запятой.

И он, обожжённый зноем,
Сквозь бурь штормовое кольцо
Своею судьбой самою
Поэзии смотрит в лицо.

     Шторм в Ялте

Шесть баллов шторм, прибой – шесть метров,
Причалы залиты водой.
Шесть баллов шторм – и значит это,
Что снова встречусь я с тобой.

Как будто море стало ближе:
Солёно-горький вкус во рту.
Уже издалека я вижу,
Что твой плавучий кран в порту.

Он будет наш, - ненастный вечер,
Пускай короткий, пусть – один!
Холодный дождь пунктиры чертит
По стёклам красочных витрин,

И тучи, словно клочья ваты,
Рвёт ветер и несёт во тьму…
Ты скажешь: «Мне с нуля на вахту,
До завтра, если…».

Я пойму: что утро тёплое настанет,
Умолкнет ровный шум дождя,
Ты выйдешь в море, и свиданья
Придётся очень долго ждать.

     Иван не раз приезжал в Москву и не только ради меня. Он оформлял документы в Министерстве морского флота для плавания за границу. И это ему удалось! Он отправился на торговом сухогрузе в Индо-Китай и присылал мне почти из каждого порта радиограммы. Представьте удивление моих соседей по квартире, когда кто-то из них, снимая в коридоре телефонную трубку, слышал: «Сообщение из Министерства морского флота: примите радиограмму с борта теплохода «…». (Название специально не указываю по понятным причинам.) Конечно, я им всем объяснила, что это значит. И когда радиограммы приходили в моё отсутствие, соседи добросовестно записывали их текст. Все мне сочувствовали (а, может быть, кто-то и завидовал?).

     Месяцы плавания Ивана я заполняла стихами.

     Маяк

Я хочу, чтоб мне снилось море,
Клочья пены в ночи беззвёздной,
Хмурый ветер, что волнам вторя,
Давит горло жалобой слёзной.

Плыть хочу моряком бездомным
Без надежды во мраке чёрном,
В океане, таком бездонном,
В этом мире, таком просторном.

И пусть силы совсем не станет,
Подойдёт отчаянье ближе…
Вот тогда в дождевом тумане
Пусть маяк твоих глаз увижу.

Вздрогнет сердце, боль забывая,
Вот тогда проснусь и поверю,
Что не вечной тоска бывает,
Что найду свой желанный берег.

     Загранплаваний у Ивана было два. После первого – упоительная встреча в Москве. Рассказы о его приключениях заворожили меня, и я подарила Ивану вот это стихотворение:

     Моему Герою

О, этот гордый взлёт бровей
Опять привёл меня в смятенье!
И я прошу тебя: развей
Моё слепое преклоненье!

Ну, что же делать, если вдруг
Мне стало счастьем и бедою
Пожатье этих сильных рук
И просто разговор с тобою:

Ну, будь попроще, победней,
Трусливей, осторожней, что ли.
Не вызывай прилив во мне
Восторженной щемящей боли!

Прошу тебя: не беспокой
Меня отчаянностью этой,
А то, пожалуй, за тобой
Идти придётся мне по свету;

В себе тревогу заглушить
И удивляться бесконечно
Высокой щедрости души
И удали твоей беспечной…

    Второе дальнее плавание Ивана вызвало у меня желание сделать ему сюрприз – без предупреждения встретить его в Одессе. Получив радиограмму о дате прибытия теплохода «…», я полетела в этот город. Летать уже не боялась. Не знаю, «как провожают теплоходы», зато знаю, как их встречают. Правда, в грузовом порту обстановка совсем не такая, как в пассажирском. Встречающих мало, только родственники и друзья моряков.

     Долгое ожидание в некомфортных условиях. Я стою в общей толпе. Наконец-то, моряки появляются. Их немного. Высматриваю Ивана. Меня он явно не видит, ищет взглядом кого-то среди встречающих. Вижу, как к нему подбегает невзрачная на вид женщина маленького роста в серой юбке и тёмно-розовой кофте. На руках у неё ребёнок 2-3 лет. Иван радостно с ней обнимается, он подхватывает девочку, подбрасывает её вверх, хорошенькая девочка восторженно машет ручками и ножками… Милая семейная сцена! Всё ясно. Я тихо удаляюсь, еле сдерживая слёзы. Сюрприз-то оказался для меня. «У моряка жена в каждом порту» - это ведь правда?! А как же я? Значила ли я что-то в его жизни? Как он два года умудрялся делать вид, что я единственная для него на свете?!

  …Солнечный день стал темнее ночи.
Как сквозь туман вижу чьи-то лица.
Сердце обиде верить не хочет,
Бьётся сердце пленённой птицей. 
Ни часов, ни минут не считаю…
Время мчится иль вовсе встало?
Еду куда-то, куда не знаю,
Только скорей бы оттуда умчалась…

     Помчалась-то я сначала в почтовое отделение, где купила конверт с маркой и бумагу. Написала Ивану письмо на тот адрес, который знала: «Видела твою встречу с женой и дочуркой. Если я что-то неправильно поняла, позвони мне или напиши». И, не справившись с обидой, добавила со злостью: «А тебе, верная подруга неверного мужа, обещаю: если он когда-нибудь уйдёт от тебя, то только не ко мне!». И поехала за обратным билетом – оставаться в Одессе не хотела ни на один день. Возвращалась опять поездом, только теперь меня никто не провожал.

     Прощальный сонет

Ветер песню прощания пел,
Золотистый закат угасал,
Голос моря тоскливо звучал –
Над землёй дух печали летел…

Утомлённый от шума и дел,
Город нехотя ночь принимал…
Был так короток путь на вокзал,
Ещё шаг – и сомненьям предел.

Но, желаниям всем вопреки,
Миг надежды прервали гудки.
Тополей поплыла череда…

Две тоски отразились в стекле,
А колёса стучали во мгле:
Навсегда… навсегда… навсегда…

     По дороге я постепенно стала возвращаться в реальный мир из своего заоблачного царства. На что я, собственно, так обиделась? Мы никогда не говорили о совместной жизни, не строили никаких планов, он ничего не обещал, а я ничего не требовала. Здесь и сейчас была только любовь, и надо было принимать с благодарностью возможность коротких встреч, дарующих блаженство. Его жизнью было море, а я никогда не стала бы Пенелопой, ожидающей своего Одиссея на берегу, да ещё с неизбежными детьми.
 
     Немного скребло на душе из-за обращения в письме к его жене. Как часто необдуманные поступки превращаются в ритуалы, а вырвавшиеся в гневе или обиде слова становятся магическими заклятьями! Своими словами я навсегда отрезала возможность любых дальнейших отношений с Иваном, да ещё призвала в свидетели его жену, дала ей необдуманное обещание.
   
     Мы расстались, действительно, навсегда. Ни письма, ни звонка от него не было. Я вернулась в Москву, грустная, но просветлённая, потому что поняла необходимость и неизбежность нашего расставания. Конечно, было и тоскливо, и одиноко. Но в конце концов, я отпустила его из своего сердца и даже ни разу не видела во сне.

     Прощальные стихи

Словно солнце закатное, гаснут мечты,
Значит, нежность прощается с нами…
В день разлуки себе подарю я цветы,
Я украшу разлуку цветами.

В долгих сумерках лишь лепестков белизна
О тебе смутной памятью будет,
Но не вечны цветы – и не прочна она,
Ведь забвенье так свойственно людям.

Я увядший букет уберу со стола,
И твой образ, как дымка, растает,
И любовь что недолгой, но яркой была,
Моё сердце тревожить не станет.

Мы простимся так ласково, так хорошо,
Как влюблённые могут прощаться,
Но ты сразу поймёшь, что сегодня ушёл,
Чтобы вновь никогда не встречаться.

Ну, а мне пусть останутся боль и тоска,
Дни без счастья и сны без забвенья,
И печаль о мечте, что была так близка,
Но развеялась призрачной тенью…
      
     Попутного ветра!

Где-то в дальних просторах твоя мечта,
И когда я рядом с тобой,
Вижу море и солнце во взгляде твоём,
Корабли и пенный прибой…

Вижу город зелёный и неба синь,
И акации белый дождь,
Ожиданье, что вот сигнал прозвучит,
И ты снова в море уйдёшь.

Ты кому-то с борта махнёшь рукой,
Будешь встречи ждать без конца…
Только в грусти прощанья и счастье встреч
Моего не найдёшь лица.

Будут волны шептать, будет ветер звать,
Обойти белый свет маня,
Будешь многое видеть и много знать,
Не увидишь только меня.

Я тебе говорю: «В добрый день, в добрый час!
Пусть счастливым твой будет путь!
Не грусти, что судьба разлучила нас,
Будь отважен и верен будь!»

      Моя «морская история» на этом ещё не закончилась. У Ивана была «морская душа». Он так говорил и писал о море, так рассказывал о своём восприятии этой стихии, что заразил меня «вирусом моря», и я заболела «морской болезнью». Нет, не той, что случается с людьми на корабле, а жаждой общаться с морем профессионально.  Стала изнемогать от желания отправиться в плавание по морям-океанам, как учёный, сменив мой «спектральный анализ» на «химию моря». Я воображала себя научным сотрудником на исследовательском судне «Академик Курчатов» где-нибудь в Индийском океане... Здесь, в Москве, я тосковала…

Тоска по морю

Как будто в лабиринте, стены комнат
Закрыли мне дорогу в синеву,
И только сердце достоверно помнит,
Что где-то в дальней дали, наяву,
Есть море, и тревожный ветер странствий
Мне душу будоражит неспроста.
Кого-то в жгуче-синее пространство
Уводит беспокойная мечта…
Но я не там – среди волнений порта,
Где якорь поднимается, гремя,
И оттого, наверно, мне так горько,
Что корабли уходят без меня,
Что не увидеть бесконечной сини,
Не знать тоски о доме, о земле,
И не понять мятущейся и сильной
Морской души, чья жизнь – на корабле.

     И всё же я не сдавалась! Я верила в свою мечту и даже не сомневалась, что сумею её воплотить. Что однажды я приду к морю, к кораблю, который увезёт меня к настоящим приключениям

Путь к морю

Не знаю, что будет – ночь или день,
Или утро самое раннее,
Весной или летом, порой ли осенней -
Я к морю приду на свидание.
Но знаю, что этой желанной встречей
Привычный мир мой будет расколот.
Меня поцелует бродяга-ветер
Прямо в губы свежо и солоно.
И пусть не сказочный алый парус
Придёт за мной к неизвестной пристани,
Но будет он – непохожий, яростный,
Навсегда единственно истинный.
Что будет: падение или взлёт?
«Неуд» поставит жизнь иль «отлично»?
Но пусть меня далеко уведёт
Властный зов любви к необычному!

     Добраться до поставленной цели можно было разными путями. Самый очевидный для меня – химика - это попасть в химическую лабораторию в научно-исследовательском институте, имеющем отношение к морю, или в учебное заведение с морской тематикой. В Москве я пыталась прорваться в такие организации, как Институт океанологии, Институт рыбного хозяйства, Океанографический институт. Увы, вакансий не было. «Рыбаки», правда, предлагали заочную аспирантуру, но только на следующий учебный год.

     Попробовала поискать подходящие организации в городах на берегах Балтийского и Чёрного морей. Разослала своё резюме в 5 институтов. Откликнулся только Севастополь. Морской гидрографический институт пригласил меня поработать в аналитической лаборатории. И всё бы прекрасно, но институт не располагал жилищным фондом, и, стало быть, жильё себе надо изыскивать самой. Это было уже выше моих сил, потому что ведь и маму-инвалида надо было забрать с собой.

     В отчаянии пошла на прием к начальнику Отдела морских экспедиций Академии наук СССР контр-адмиралу Ивану Дмитриевичу Папанину. Да, это тот самый знаменитый полярник, Герой Советского Союза! Изумительный человек, совершенно лишённый чванства и бюрократических штампов, понимающий людей и желающий им помочь!
     Разговор с Папаниным оставил очень приятное впечатление, он отнёсся к моему желанию не с насмешкой – куда, мол, тебя, дурёху, несёт, – а очень серьёзно. Предложил для начала поехать в исследовательский центр в городке Борок на Рыбинском водохранилище в 300 км от Москвы. Там даже было общежитие, так что о проживании можно было на первых порах не беспокоиться. Я воодушевилась, собралась поехать на разведку и даже спутницу нашла. Но возникли трудности на работе, да и мама плохо себя чувствовала, не отпускала меня.

     Момент был упущен. Поставила точку. Перешла на работу в учебный вуз – Политехнический институт - на должность преподавателя. Два месяца отпуска летом дадут мне возможность ездить на море, а там, кто знает, что ещё может приключиться. Теперь моё море - это зелёный лес:

     На закате

Волны золотистого заката,
По которым я в мечту плыву, -
Это всё мне грезилось когда-то,
А теперь сбылось и наяву:
Лес, зелёным парусом надутый,
Этот пень – каюта корабля,
И часами кажутся минуты
Плаванья на лайнере «Земля».
И какие ждут меня открытья
В этих неизведанных морях?
И глаза твои, как в миг отплытья,
Маяками дальними горят.
Словно бы в порту далёком где-то
Мы с тобой простились горячо…
И ведёт корабль мой лоцман – лето
За последним солнечным лучом…

     Первый полноценный морской круиз на теплоходе «Россия» по маршруту: Одесса – Батуми – Одесса с заходом в Евпаторию, Ялту, Новороссийск, Сочи, Сухуми, Батуми, Севастополь я совершила 16 лет спустя после завершения попытки бегства к морю. По окончании круиза я остановилась в Одессе на пару дней у моей хорошей приятельницы, бывшей коллеге по Политехническому институту, переехавшей сюда с семьёй из Москвы.      

     В Одесском порту

На Приморском бульваре каштаны в цвету,
И акации запах – как песня без слов…
Сколько лет не была я в Одесском порту?
Как надолго тебя я забыла, любовь!

Я мечтала отсюда, от края земли,
Отправляться далёкое счастье искать,
Или, в зыбкую даль проводив корабли,
До единственной встречи недели считать…

Жизнь прошла, словно тема с частицею «не»:
НЕ случилось, НЕ вышло, НЕ я и НЕ ты;
Ни в родимом краю, ни в чужой стороне
Светлой явью не стали о счастье мечты.

Я вернулась сюда после сотен дорог
И стою здесь одна, как в начале пути.
Подари ж мне, Одесса, забвенья цветок!
За неяркую жизнь меня, море, прости!

     Я ничего не ожидала, не вспоминала ни лодку у Большого Фонтана, ни романтическую вечернюю прогулку по городу, ни встречу теплохода в грузовом порту. Приятельница показала мне другие достопримечательности этой «жемчужины у моря», а затем проводила на поезд.

     Но этот последний взгляд из окна вагона на город с моей «морской историей» ещё не был в ней завершающей точкой. Гештальт был закрыт через три года жутким мистическим событием. Но прежде, чем рассказать о нём, хочу напомнить вам стихотворение М.Ю. Лермонтова «Сон»:

     Сон

В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая ещё дымилась рана;
По капле кровь точилася моя.

Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их жёлтые вершины
И жгло меня — но спал я мёртвым сном.

И снился мне сияющий огнями
Вечерний пир в родимой стороне.
Меж юных жён, увенчанных цветами,
Шёл разговор весёлый обо мне.

Но в разговор весёлый не вступая,
Сидела там задумчиво одна,
И в грустный сон душа её младая
Бог знает чем была погружена;

И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той;
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струёй.

     Стихотворение, как вы знаете, оказалось пророческим: с поэтом всё так и произошло. Видела ли его умирающим героиня стихотворения? Полагаю, да. Поэт её чувствовал, и я это знаю, потому что со мной и Иваном произошло почти то же самое, только в более жутком для меня варианте. «Знакомый труп» лежал не где-то там, а рядом со мной!

     12 сентября. Предутренний час – «Час Тигра» по китайской метафизике. Я, как обычно, спала в своей квартире, в своей постели. Вдруг меня разбудил словно бы удар: что-то большое упало в постель рядом со мной. Открыть глаза я не могла, они были словно плотно склеены. Но я могла шевелить руками, а потому, подвигав ими, ощутила обнажённое мужское тело, холодное и абсолютно неподвижное. Конечно, я его узнала! Ещё не осознав полностью, что происходит, спрашиваю: «Ваня, это ты? Мы с тобой…». Вопрос был прерван им:
    - Откуда ты пришла?
     Голос был слегка искажённым. Да, знакомый тембр и его интонации, но слова произносились с трудом, замедленно и как будто через какой-то иной речевой механизм. Я всё ещё в своём странном состоянии хотела было что-то ответить, но опять услышала этот голос:
     - Подожди. Вот сейчас, когда мы встанем, ты куда пойдёшь?
    Тут до меня доходит, наконец, что это не живой человек, - это тело встать уже не могло бы. Как ни странно, шок отступил, и мы стали разговаривать. Отвечаю:
- На экскурсию.
- А потом?
- Потом домой.
- Так ты в Москве?
- Да.
- А в прошлом году?
- Не помню.
- Ты пойдёшь со мной?
- Я не могу.
Снова чудовищный вихрь, и тело исчезает, а я проваливаюсь во тьму.

     Это был сон?!? Как у Лермонтова: «И в грустный сон душа её младая
Бог знает чем была погружена»? Нет! Для меня это была настоящая реальность. Несмотря на не открывающиеся глаза и скованность в движениях, я чувствовала себя в своей квартире, ощущала свою постель, слышала привычные городские уличные шумы. И пусть его голос звучал только в моей голове, но я-то говорила вслух и волновалась, что меня услышат спящие за стенкой мама и дочь, и мама подумает невесть что.

    По услышанным вопросам я потом пыталась разобраться в ситуации. Получилось вот что: он представляет, что лежит где-то рядом со мной, понимая, кто я такая, и зная, что ему надо уходить (из жизни?). Он хотел узнать подробнее о моём теперешнем местонахождении, и в основном, почему-то о моих перемещениях - несколько вопросов: откуда, куда, где. Только вопрос насчет прошлого года не вписывается в это моё предположение.
     И какой же чудовищный вихрь кинул его в мою постель?!?

     Очнулась утром, потрясённая до глубины души. В этот день мне предстояла экскурсионная поездка в Поленово с подругой. Я с чумовой головой всё же поехала, а вот подруга неожиданно, без объяснений, отказалась. Так что мне не с кем было поделиться, и я весь день в себя прийти не могла. Мне казалось, что я охвачена каким-то жаром. Хотела было написать: «как раскалённая плита», но это был совсем иной огонь. Кстати, некоторые туристы подходили «погреться», а подсевшая ко мне в автобусе (на место подруги) незнакомая женщина почему-то признала во мне творческого человека, стала рассказывать, какие мистические новеллы она пишет, и просила почитать их.
    
     На этом моя «морская история» завершилась. Иван закрыл гештальт отношений своим уходом с этого физического плана, узнав, что я с ним не пойду, как и в прошлом в реальной жизни от него отказалась.
 
     Уважаемые читатели! Открою вам один мистический секрет: мужчинам, которые имели серьёзные отношения с женщинами, закрытие «гештальта отношений» жизненно необходимо, поэтому они возвращаются за решительным «да» или «нет» своей женщины, за прощением, отпущением, принятием или уничтожением. Да-да, женщина, связанная тесными энергетическими узами с мужчиной, может даже удалить его из жизни. Об этом свидетельствует литература и опыт многих женщин. Подробнее о моём опыте и мистике незакрытого гештальта отношений рассказываю в последней главе.

      Моя морская история дала мне понимание одного из аспектов отношений мужчина – женщина. Море – метафора мужчины, земля – метафора женщины. Им друг без друга нет жизни. И море всегда возвращается к своим берегам.

Море и Земля

Солнечный луч соткал на гребнях волн свой узор,
Бросил на зыбкую ткань мерцающий яркий свет,
И волны ведут опять несмолкающий разговор
О вечности и любви, о том, что забвенья нет.

В весеннем забывшись сне, грустят цветы миндаля,
И кипарисов печальных понятен мне тихий вздох.
Влюблённая в непокой тянется к Морю Земля,
К неверной его душе руками своих дорог.

Она его обняла, прижала нежно к себе,
Им вместе быть суждено – таков их удел земной.
И Море шлёт берегам, покорно своей судьбе,
Солёный, как поцелуй, белый пенный прибой.

Но, если очнётся вдруг и грозно нахмурит взгляд,
Из тесных границ Земли захочет Море уйти,
Его беспокойный пыл опять смиряет Земля,
Ведь друг без друга для них ни жизни нет, ни пути.

      Я тоже закрыла гештальт: я больше не тоскую о море.

   На фото: я в Одессе в день встречи с Иваном.