Олимпийские бега

   На московской Олимпиаде 1980 года я работала переводчицей  с  телевизионщиками "Евровидения" из  Швейцарии. Студентов журфака МГУ послали обеспечивать трансляции Игр не просто так. Мы должны были  помогать нашим дорогим гостям  не только профессионально исполнять свои обязанности, но и рассказывать им о достопримечательностях Москвы и, разумеется, о преимуществах социалистического образа жизни.
    Прежде, чем  я, студентка и комсомолка, " вошла в контакт с представителями капстраны", меня подробно инструктировали: вражеских подарков не брать, тем более не брать деньги, билеты на соревнования и прочие  мероприятия. Посещение  современной фешенебельной гостиницы "Космос", в которой  жили гости Олимпиады,  приравнивалось к незаконному переходу границы со всеми вытекающими последствиями.
     Шеф  редакторского бюро господин Хуго Марти после нашего знакомства  и оживленной дискуссии на тему " Футбол и интеллект" 
( мой оппонент  был убеждён, что мяч гоняют едва ли не самые тупые люди на свете) спросил у меня, где в Москве можно  купить грибы.
     - А зачем покупать, я Вам их подарю, - ответила я и в тот же вечер  отправилась к своей  любимой  тётушке  Анне Ивановне, которая жила недалеко от станции метро "Сокол".  Порывшись в  её  холодильнике, я извлекла оттуда банки маринованных маслят и солёных груздей. Все своё,  из родного костромского леса!
    - А кому  грибы-то? - поинтересовалась тётя.
    - Швейцарцам.
    - Каким швейцарам?
    - Да не швейцарам, а швейцарцам. Я с ними на Олимпиаде работаю.
    - А, ну это на здоровье...А тебе за это ничего не будет?
    - Если кому чего и будет от этих  грибков, так это "проклятым буржуинам". Они же их есть будут. Шутка.
    - Да я не про то! Грибы-то у нас, сама знаешь, высший сорт!
    - А мне-то что за это может быть? По инструкции нам ничего брать не  разрешается. А вот насчёт того, чтобы давать, нам ничего не говорили.
     Шеф от моих подарков  был  в полном восторге! Видимо, от прилива радости он взял график моего дежурства и вычеркнул из него все вечерние часы работы в офисе.
    -  Хоть Олимпиаду посмотришь. Когда ещё такая возможность  будет!
    Господин Хуго, как же я Вам за это благодарна!
    Мой рабочий день складывался следующим образом. Поработав часок-другой в Останкине ( в мои обязанности входило разобрать почту, ответить на звонки и купить шефу его любимые сигареты  "Друг"),  вместе с корреспондентом Альдо Кремонези  я  уезжала на самые интересные соревнования  дня. Моя аккредитационная карточка-вездеход позволяла проходить на любых стадионах в ложу для особо важных гостей.
     В итоге мне удалось посмотреть  финалы по игровым видам спорта, победные заплывы Сальникова, забеги Казанкиной, Маркина, Коэ...А мировой рекорд прыгуна в высоту  Герда Вессига? Когда немецкий атлет в своей последней  попытке взял 2.36., Лужники взревели от восторга! Таких эмоций я не видела даже на футболе!
    О своих ярких олимпийских впечатлениях я однажды рассказала своим университетским товарищам, которые работали с телевизионщиками из ГДР, и они  искренне за меня порадовались.
   - Повезло тебе  с капиталистами! А мы Олимпиады  практически не видим. Каждый божий день с утра съёмки в Олимпийской деревне, "камера налево, камера направо", потом в Останкино на монтаж - и обратно. И так до девяти вечера.
    Справедливости  ради, должна заметить,  что "мои капиталисты" не только по стадионам разъезжали. Они ещё работали в студии. И как работали! Блистательные репортажи друга "Кремо" помню до сих пор. Столько в них было азарта, натиска, темперамента! Вот у кого  поучиться бы нашим современным комментаторам! А  они то ли репортаж с футбольного матча ведут, то ли с бабушкой чай на кухне пьют...Иногда так и хочется прикорнуть в их тёплой компании!
    В Останкине  к  Олимпиаде  был построен телерадиоцентр. В нем находилось такое несметное количество студий, аппаратных, монтажных и других помещений,  что не зная схемы их расположения,  можно было долго бродить по коридорам в поисках нужного офиса.
    Однажды на меня едва не налетела Нина Еремина. Через шестнадцать лет мы вместе с Ниной  Алексеевной  "эфирили" на Студии "Золотой спорт", и я всегда с теплотой и благодарностью вспоминаю этого удивительно доброго человека и суперпрофессионала. А тогда она вместе с Николаем Озеровым была любимым комментатором Союза.
    - Бога ради помогите! Где АПР-5? Ищу  уже десять минут, а до эфира всего ничего!
    Пришлось  спасать ереминский выпуск.
    - За мной! - скомандовала я, и уже через минуту  мы были на месте.
    В барах телерадиоцентра в олимпийские дни  можно было купить невиданный доселе дефицит: баночное пиво, крабы, красивые упаковки печенья, конфет, орехов... Ну вот,  шутили мои старшие коллеги, а кто-то еще сомневался, что в восьмидесятом году мы будем жить при коммунизме!
    И, конечно, самые неповторимые воспоминания оставили в сердце церемонии открытия  и закрытия  Олимпиады. На  открытие  Игр мы собирались поехать вместе  с сотрудницей нашего офиса мадам Боркар. Это была миловидная, стройная дама лет пятидесяти,  говорящая на трех языках и прошедшая с Хуго Марти не одну Олимпиаду.
     - Мы не опоздаем? - спрашивала она меня каждые полчаса.
     - Не волнуйтесь! Все под контролем! Я даже машину не вызывала, чтобы в пробки  не угодить.
      В Лужники из Останкина  мы действительно выехали с огромным запасом времени. Но он  растаял буквально на глазах, потому что  мы битый час выходили из метро и шли к стадиону. И вот, когда уже казалось, что цель близка, нас остановила милиция.
     - Девочки, дальше нельзя. Видите, здесь уже выстроились участники церемонии, они будут проходить через ближайшие ворота. А вам придётся обходить арену и пробираться на свои места через другие секторы.
    - Но с билетами в другие секторы нас могут вообще не пустить!
    - Ничего  не знаем. Здесь проход закрыт.
     Мы посмотрели на часы. До начала церемонии открытия Олимпиады оставались считанные минуты. Какой  ужас! Я пропускаю самое интересное событие в своей  жизни! "Древние греки", стоявшие неподалеку, лениво пожевывали лепестки роз, которыми они  вскоре  будут устилать путь колеснице и Олимпийскому  огню. Я виновато посмотрела на мадам Боркар и крайне удивилась, что её лицо в тот роковой момент излучало полное спокойствие  и доброжелательность.
    - Ничего, ничего,  не переживай! Мы сейчас что-нибудь придумаем!
     Но что тут можно было придумать! Впрочем, в следующую же секунду я увидела мадам Боркар под милицейской лошадью, потом под другой, третьей... Мне не оставалось ничего другого, как "нырнуть" следом. Проскочив, таким образом, метров десять-пятнадцать, мы лихо промчались  мимо  колесницы и, слегка потеснив ряды  "древних греков" с розами и милицейское оцепление, оказались неподалёку от нашего сектора.
      Мы продолжали бежать, боясь оглянуться: наверняка следом уже мчались люди с наручниками, чтобы арестовать "диверсанток" за попытку срыва церемонии  открытия Олимпийских игр.  И хотя нас изрядно потрясывало от нервного  смеха и осознания содеянного, на самом финише забега мы все же оглянулись и увидели  следующую картину. С открытыми от такой неслыханной дерзости ртами стояли не только "древние греки" и русские  милиционеры. Показалось даже, что рты пооткрывали  те самые лошади из колесницы, под носом у которых мы прошмыгнули к Лужникам.
      Через минуту мы уже сидели на трибуне  рядом с делегацией из Мали. Почему  Мали, подумалось мне, но я тут же сама себе  ответила  -  Бога моли, что рядом Мали, а не толпа зевак у стен стадиона.
     Олимпийские деньки промчались быстро. На прощание Хуго Марти подарил мне свою визитку.
     - Спасибо тебе  за работу.  Будешь в Берне - звони.
     В 1980 году  фраза эта звучала, как анекдот, который  я  с успехом рассказывала  более  десяти лет.