Дикая степь... Глава 12. Через Яик

Время действия - 1731 год

- Поди, уже можно дух перевести? Далеко ведь ушли, - Марья села на землю, и высокая трава закрыла её с головой. - Ночь-то какая… Притомилась я, Тимоша!

- Можно! - Тимофей плюхнулся рядом, упал на траву, раскинув руки.

- Подь полоть! - раздалось из мешка.

- Ооой… Ужель перепёлка наша? - обомлела Марья. - А я ведь думала, что погибла она теперь. Выкинут в степь, куда она искалеченная! Съедят ведь звери…

- А то и похлёбку сварят… - усмехнулся Тимоха.

- Что?! Звери похлёбку сварят?

- Да не звери, а солдаты. Цыплята вон у её уже подросли, тоже годны таперя. Пост завтра кончается, а мяса хочется.

- О, Господи, - испуганно перекрестилась Марья и торопливо стала развязывать мешок.

Светлело небо, охватывала тело ознобом утренняя прохлада, на успевших пожелтеть от дневной жары листиках трав начали образовываться капельки росы.

Марья извлекла из мешка закрытую корзину:

- А ну, голубушка, выходи! Все выходите. Насиделись в тесной клетке-то! Поклюёте травку, пока мы отдыхаем.

- Обратно запихать сумеешь?

Марья вздохнула горестно, но промолчала.

- Возьми вот, Тимоша, хлебушка. Подкрепиться нужно, а там и в путь двинемся.

- Угу… - Тимоха лихорадочно пытался сообразить, что им нужно делать дальше, куда направиться. - Сейчас в самом деле нам идти нужно, а в полдень спать будем в тени. Как раз и самый жар переждём.

- А… а в какую сторону пойдём-то? - голос Марьи стал неуверенным, даже жалобным.

- Не боись, не потеряемся. Покамесь от Троицка подальше, чтобы не споймали нас, а там видно будет.

- Смотри-ка, птенчики наши росу пьют…

Перепёлята забавно подбирали капельки воды на краешках листьев, восторженно пищали, склёвывали что-то на земле.

- Пойдём-ка, Марья, собирай свой птичник. Пора нам!

Перепёлка на удивление быстро сообразила, что от неё требуется, ловко заскочила в корзинку, а за нею, суетясь и волнуясь, забрались три птенца.

- Бедняжки, поди несладко взаперти-то всё время… - пожалела их девушка.

- Ладно, вот обоснуемся где-нибудь, я им просторный хлевушок построю!

- Прям хлевушок! Не много ли? - засмеялась Марья.

- В самый раз будет. Постой… вроде собаки? - Тимоха прислушался. - Бежим-ка скорее!

Он подхватил в одну руку корзину, в другую ставшим меньше и удобнее мешок и рванул прочь, подальше от села, от шума, от лая собачьего.

- Да куда же? - Марья бежала за ним, без конца оглядываясь и пытаясь понять, что несут им далекие звуки.

- Увидим. Бог да не оставит нас.

Внезапно земля перед ними ушла куда-то вниз крутым склоном, у подножия которого текла широкая река.

- Вот туда, на ту сторону уйдём! Там собаками не достанут! - крикнул Тимофей, спускаясь к воде по едва заметным в траве уступам.

- Да ведь у нас лодки нет, как же перейдём! - всплеснула руками Марья.

- Переплывём. Чай не Волга!

- А течение-то! Погляди, сносит как!

- Ничего, не боись, Марья. Всё лучше, чем в рудники идти! - Тимоха сбросил с себя одежду, закинул её в мешок и полез в реку.

«А как же птенчики?» - подумала Марья, но в ушах звенели Тимохины слова про рудники, и она, вздохнув, стала снимать с себя юбку и рубаху. Придется выпустить перепёлок здесь. Выживут ли...

- Погоди, я плотик сделаю для скарба нашего! - оглянулся на неё Тимофей.

Марья с облегчением вздохнула — вот какой он, Тимоша-то, обо всём-то подумает, обо всём позаботится!

Спустя некоторое время мешок и корзина с птицей были водружены поверх камышового плота, и Тимоха, ободряюще подмигнув подруге, первым поплыл на другой берег. Следом за ним двинулась и Марья.

Вода оказалась приятной и ласковой, и девушка шла по дну, чувствуя босыми ступнями и шёлк песка, и острые края раковин. Правда, как только вошла она в реку по грудь, течение тут же сбило её с ног.

- Плывёшь? - оглянулся Тимофей, толкая впереди себя плот.

- Плыву…

Едва успели к тому берегу пристать да в кустах укрыться, а к реке уже рудничные сторожа в окружении своры собак верхами прискакали:

- Здеся они должны быть, следы их сюда идут!

- Через Яик, должно, переправились!

- Да нее! Не хватит у их силёнок, чтобы сам Яик переплыть!

- Значит, где-то в камышах сидят! Обыскать бы…

- Азорка, Дутик! Искать! Тут они, шельмы…

Собаки с лаем ворвались в камыши, но тут же выскочили обратно, сопровождаемые отчаянным визгом дикой свиньи.

- Братцы, вепрь, берегись! - шум, суматоха на берегу… Где уж тут до беглецов!

Наконец всё стихло, уехали сторожа, замолкли собаки, и Марья с Тимофеем наконец решились выбраться из зарослей.

- Видишь, не речка какая-нибудь оказалась, а сам Яик! - сказала девушка, боязливо оглядывая преодоленную преграду. - Сумели, смогли…

- Сможешь тут, когда шахтой грозят, да ещё к тележке хотят приковать… А тебя в горничные к управляющему приставить. Жена у его, говорит, больная. А Марья, мол, девка свежая, молодая, сгодится…

- Ооой! - всплеснула руками девчонка. - Так и сказали?!

- Так и сказали…

- А ты… Тебе жалко было бы меня отдать? - помолчав, тихо спросила Марья.

- Было бы не жалко, отдал бы ещё в поместье, - проворчал Тимоха. - Ладно, пойдём отсюда. Того и гляди вернутся, да реку переплывать надумают.

Легко было сказать — пойдём. Впереди была степь на многие сотни километров, и гнал по ней ветер раскалённый воздух, будто из духовки. На третий уже день силы оставили путников - упали они в траве в изнеможении, ни дерева рядом, ни камня какого, чтобы в тени укрыться, ни ручейка, чтобы воды испить. Озерки небольшие попадались, но в них вода соленая была, разве что тело освежить годилась. К Яику бы вернуться, да моченьки уже не достанет. Погибай, путник, нет тебе здесь спасенья!

Стрекотали в траве серые кузнечики, гудели толстозадые шмели, а высоко в небе кружили ястребы, широко раскинув крылья и зорко выглядывая свою добычу.

- Тимоша, а вон там — не колодец ли?

- Где?

- Вон, из камня выложен.

- Посмотрю… - Тимофей собрался с духом и двинулся к круглому невысокому — в половину роста человеческого — строению, выложенному из красного плитняка, на которое указала Марья. - Очень даже похож, и даже как будто поилка есть для лошадей.

Но внутри у сооружения была та же земля, что и кругом, и ни капли влаги.

- Занесло? Засыпан колодец? Как же это? - Марья удивленно заглядывала внутрь его. - Может, покопать чем, очистить?

- Нет, лапушка, - Тимоха опустился на землю, - не колодец это. Могила это чья-то. Нет здесь воды.

Парень лёг на траву, глядя в белёсое от жары небо. Вот так же стрекотали кузнечики и кружили ястребы, когда жив был этот неизвестный им человек. Так же было и сто лет назад, и тысячу, и даже больше. Точно так же будут кружить птицы, когда от них с Марьей не останется ничего — только прах, пыль. Вечна и бессмертна живая степь, проносятся по ней лавины людские, исчезают, приходят новые, уходят в небытие. А она, степь бескрайняя… Она не меняется, не подчиняется времени, не стареет.

- Что же делать будем, Тимоша? Вернёмся к Яику? Помрём ведь без воды…

- Погоди, пусть солнце склоняться к земле начнёт. Силы беречь нужно.

Легли головой в тень от склепа — хоть немного облегчения, уснули липким тяжелым сном. Проснулись от говора — переговаривались рядом с ними двое верховых.

- Вы кто? - вскочил Тимоха, пытаясь прикрыть собой Марью.

А незнакомцы знай лопочут что-то. Халаты на них толстые, войлочные — и как в жару такую носят их? Шапки мехом отороченные. Киргиз-кайсаки или джунгары?

- Вы кто? Киргизцы? Я вашего Сагита знаю! Сагит!

- С;гыт? - насторожился один из всадников.

- Сагит, Сагит! Сын бая Давлета. А толмачом при нём Ахметка, - подтвердил Тимоха.

Полопотали что-то меж собою эти двое, показывают знаками — садитесь, мол, на коней позади них.

- Тимоша, а вдруг в рабы увезут, а? - испугалась Марья. - Может, не поедем с ими?

- А что им мешает сейчас арканом нас повязать да в рабы забрать? - хмыкнул Тимофей. - Убежать от коней мы не сумеем. Были бы пистолеты, отбились бы, а так…

Вздохнула Марья. Только прежде чем взобраться на коня, побежала за корзинкой своей. Разве можно вот так птицу бросать, да ещё и запертую?

Степняки хозяйству Марьиному удивились, но и клетку, и мешок с собой прихватили.

К закату в аул приехали, а там шум-гам — бабы да ребятишки сбежались на русских посмотреть. Девки хихикали, глядя на Тимоху, прикрывали лица полами накинутых на голову бешметов*, сверкали серебряными браслетами да кольцами.

--------

* верхняя одежда, кафтан

--------

- Чего они, а? - повернулся Тимофей к Марье.

- Ндрависся ты им, видно, - усмехнулась та. - Вишь, глазами-то стреляют в твою сторону.

- Да ну… - растерялся парень.

Спасённых ссадили возле какой-то юрты, пригласили внутрь войти. Любопытно Тимохе — а как там внутри устроено? Снаружи-то видал, когда с порутчиком ездил коней для казаков выбирать. Марья же и того не знала, всё ей занятным казалось. И стены из толстого войлока на решетчатой основе, до половины закатанные вверх, чтобы вечерняя прохлада внутрь заходила. И очаг посреди жилья, дым от которого улетал в дыру на конусообразной крыше. И пёстрые узкие одеяла, расстеленные вдоль стен поверх пёстрых узорчатых кошм*

--------

* кошма — войлочный ковер

--------

Усадили — гостей или пленников? не понять — на одеяле против входа, столик низенький перед ними поставили, на столик кушанья какие-то в деревянных блюдах. Напиток принесли молочный. Тимоха на Марью посмотрел — пост ведь закончился? Та только головой кивнула в ответ, уж очень пить хотелось. Приложился парнишка в пиале — вкусно. Кисленько, чем-то на квас похоже. Попил — вроде и сил прибавилось, и мир новыми красками заиграл. А тут и мясо в блюде притащили, поверх всего голова баранья водружена.

- Что это, Тимоша? - испугалась Марья.

- Слыхал я от порутчика, что голову только дорогим гостям преподносят, - улыбнулся Тимофей. - Да и посадили нас не у двери, значит, не пленники мы здесь. Ничего, Марья, мир не без добрых людей. Видно, в мире с русскими этот аул жить хочет.

На следующий день посадили Марью и Тимофея снова на коней — только теперь уже не позади степняков, а на отдельных, для них приготовленных. Повезли к северу, туда, где на горизонте виднелись горы.

- Куда они нас? - забеспокоилась Марья. - Не в рудники ли вернуть хотят? Не властям ли сдать как беглых?

- Главный их вечор про казаков упоминал. Чего такое говорил — не разберешь. Слышно только — казак да казак. Видно, к им повезут.

- А как же Яик-то? - тревожилась Марья. - Переплывать-то надо будет, али нет?

- Жяик? - переспрашивали степняки и махали рукой в сторону гор.

- Значит, придётся…

- Да ты не боись! - смеялся Тимоха. - Без коней перескочили, а уж на конях-то и подавно перейдём!

- Сама себе поверить не могу, что мы его одолели, - зябко ёжилась Марья. - Это вам не шутки. И снова через него…

Однако степняки переправу через Яик затеяли на перекате, где река теряла свою силу и была мельче, чем в других местах. Послушные лошади перебрались на другой берег, ни мало не испугавшись течения, и вскорости уже бойко шли по твёрдой земле, неся своих хозяев к сглаженным, будто покрытым толстым бархатом трав горам.

- Где же тут казаки-то? Поселение должно быть. Крепость какая али станица, - оглядывалась Марья. Но поселений видно не было, а лошади всё шли.

Казачий разъезд появился неожиданно. Выскользнули конные из рощи, перехватили путников с двух сторон.

- Стой! Куда едете?

- Ой, братцы! - закричала Марья. - Да к вам, к вам едем!

- Кто такие?! - глаза у казачьего урядника стальные, холодные.

- Русские мы, русские! Православные, вот те крест! - осенил себя крестным знаменьем Тимоха. - Я вот Тимофей, а это Марья.

- Беглые…

- Ээээ… беглые… - сник парнишка.

- Киргизцы зачем сюда приехали?

- Ааа… ониии… - Тимоха растерянно почесал голову. - Заблудились мы маненько, так они нас… и нашли… в степи-то.

Урядник повернулся к степнякам, заговорил с ними на их языке. Киргизцы в ответ головами закивали, принялись что-то рассказывать, жестикулируя и демонстрируя голосом то удивление, то восторг, то сожаление.

- Ну что ж, слезайте, приехали! - сказал наконец урядник Марье с Тимохой. - Да поскорее коней возвращайте, людям ещё до темна домой вернуться нужно.

Распрощались ребята со степняками сердечно, шутка ли — от лютой гибели те их спасли да к своим, православным, вернули. Уехали киргизцы, а казаки везти их к себе в станицу не спешат:

- Оно, конечно, вы люди свои, русские. Только теперь здесь отряд солдат шныряет. Вчерась к нам заезжали, про вас расспрашивали. Говорят, преступники вы государственные, и положено вас в кандалы заковать да на каторгу отправить.

- Как же это! - всплеснула руками Марья. - И вся-то вина наша, что барской дури терпеть не стали, в дикую степь от неё сбежали!

- Про сговор с вором и татем Коткой под пытками рассказывали?

- Было дело… - понурился Тимоха.

- То-то и оно. Выходит, что и сами теперь воры и тати.

- Вон как…

- Да вот так. Харчей мы вам дадим, чего уж. Только жить у нас в станице нельзя вам.

- Куда же теперь идти? - растерялась Марья.

- А некуда вам идти. Куда ни кинь — везде клин. Либо солдаты, либо киргизцы, либо башкиры. Нам, конечно, люди на службу нужны, и закон казачий есть — беглых не выдавать. Только время теперь такое, прижимают нас за мужиков. Так что не обессудьте, ребята. Нельзя вам в станицу.

- Что же делать… - повторяла Марья, прижав руки к груди.

Урядник нахмурился и, не ответив, поехал прочь.

- Вот что! - сказал второй казак, молодой усатый парень с кудрявым чубом, выглядывавшим из-под шапки. - Поживите пока в роще неподалеку, а там видно будет. Всё время солдаты шнырять тут не станут. Уйдут, Бог даст, в Уфу, али откуда они там присланы. Родник в роще есть — воды вам хватит. Только избу рубить не надумайте! - вдруг засмеялся он. - А то сцапают вас за милую душу!

- Вот и приехали к своим… - сказал Тимоха. - Киргизцы-то всё про вас поминали — казак да казак… А оно вот как вышло.

- Так это они себя казаками называют! - расхохотался усач. - Благодарите Бога, что на нас наткнулись, они вас в Троицк везти хотели. Вот бы рады вы были!

- В Троицк?! О, Господи… - перекрестилась Марья. - Воистину, всё в руках Твоих!

- А меня Савелием зовут! - крикнул усач, уезжая.

Так и пришлось Марье с Тимофеем обосновываться на ночевку в маленькой рощице возле родника меж невысоких гор, покрытых степной травой и лишь кое-где в низинах — деревьями. Не слишком надёжно, не слишком уютно было в той роще, а всё же рядом жили свои — казаки, прибывшие когда-то с уфимской линии для укрепления южных рубежей и основавшие маленькую пока ещё станицу.

Продолжение следует...