Исповедь близнецов т. 2 Варька-сорви голова продол

- Да,  подождите, вы, мать, со своим узелком! Закинем и его, как только вас поднимем.
- Фу! Наконец-то сообразили со старухой. – От усталости с трудом выговорил шкипер. – Кто ещё желает на палубу.
- Ну, Степан, пока, до свидания. Не поминай лихом. Приезжай ты к нам. У нас легче с транспортом обстоят дела.
Братья обнялись, поцеловались, пожали руки друг другу и прослезились на ходу каждый на своём транспорте.
- Прощай,  меня, Степан!
- Прощай, Виктор! –  Не промахнувшись, снова ударил брата по физиономии. – Энто те за ружьё. Ты его не наживал, а испортить  постарался.
- Что ж и за это спасибо, но зла я не буду помнить. Прощай, Степан!
- Надо же, как устроен человек. Дрались, не понятно за что, а теперь  челомкаются. – Сказал один из пассажиров. -  Проплывал  мимо, рассматривая  людей дерущихся в лодке
- Не до конца жизни  зло надо помнить. Простили, значит, победили зло друг перед другом . Братья умеют и должны  это делать. – Поддержала  пассажирка.
Степан прибавил газу и отчалил к берегам своего поста .
- Ну, что девчонки,  поехали догонять теплоход  и мы? – С усмешкой спросил Дубровский.
Девчонки переглянулись, глядя,  оценивая  глазами противоположной стороны с верху до низу, посмеялись от души  друг над другом, над своим одеянием.
- Так, что же вы мне ответите?
- У нас есть выбор, как вы то считаете? – Спросила Варька.
- Мне лично уже гадать не приходится. – Говорит Полина. – Оставь меня на этом берегу и я уже дома. Могу пешком дойти.
- А  ваша идея, какова, Варвара Степановна?
- Моя идея?
- Конечно, ваша, здесь посторонних нет.
- Такого возвеличия мне, пожалуй, ни к чему.
Когда скину со временем  вот это тряпьё со своих  плеч, возможно идея появится ярче, чем  пока она передо мной витает. Нашёлся бы, какой джентльмен  подкинуть меня на противоположный берег, я бы со скуки не померла.
- Понятно на что намекаете. Извини, сударыня не имею возможности, мы и так с вами потеряли достаточно времени.
- На нет и суда нет, тогда догоняйте, пожалуйста, теплоход.
- Отлично, будет выполнена ваша просьба! –
Дубровский подкинул газу своему мотору, и лодка задрав нос,  стрелой полетела,  шлёпая по встречным  волнам.
- Ты сегодня идёшь к нам? – Спрашивает Полина.
- Что, ты? Что, ты? Твой батя не лучше моего.
-  Я бы не сказала так, он намного спокойнее, чем твой отец.
- Когда спит зубами к стенке.
- Так, ты, со мной или?  - Не успев договорить, как дюралюминиевая лодка,  обогнав теплоход, дали отмашку; теплоход сбавил скорость.
- Здесь, пожалуй, груз удобнее принимать. –Приветливо поздоровавшись, сказал шкипер,
протягивая руку девчонкам. – Эта старуха из вашей кампании? Да-а, помучались мы с ней, чуть не утопили вашу бабку. И куда старая  клуха едет, не понятно.
- Домой к внукам, - ответил за девчонок Дубровский.
- А костюм когда мне можно вам вернуть?
- Носи! На колхозном поле пригодится, небось.
Посадив, девчонок на теплоход Дубровский, дал скорость мотору, обогнал  теплоход,  тут его и видели.
- Что бы мы делали, Варька, если б ни эти ребята?
- Надеялись бы на собственные силы, Бог дал, на свои ноги пока не обижаюсь
- А, как ночь бы прихватила? – Неожиданно спросил мужской, но знакомый голос.
Повернувшись в сторону голоса, Варька обомлела, увидев за спиной, отца Полины.
- Не бойся, вы правильно поступили. Правильно. С таким извергом, да ещё с пьяным?
Мой рефлекс спокойствия едва сдерживался; почему я уничтожил его драгоценное ружьё шестнадцатый калибр.
- За что и получил  по зеркалу на прощание.
Вмешался в разговор посторонний пассажир.
Теплоход подошёл к пристани, издавая слабую   сирену прибытия.
Пассажиры  держащие путь до района, уже вышли.
- Где наша бабуля?
- Правда, почему она не выходит?
- Ещё  есть время выйти.
- Теплоход стоит полчаса, всем хватит времени на выход с вещами. – Говорит шкипер.
Бабушка к выходу не торопилась. Она нашла себе попутчицу во время трапезы  за её собственными продуктами.
- Вы, бабушку ждёте? – Спрашивает попутчица.
- Её.
- Она не выходит. Она плывёт вместе со мной до Красноярска.  Там я ей куплю билет до Норильска. Мне понадобился попутчик; заодно пока я приобретаю билеты, бабушка ваша будет охранять мои вещи.
- Да-а. Удобная сделка, ничего не скажешь. – Вмешался в разговор Виктор Степанович . – Вы хоть координаты свои сообщите, не то потеряете старушку, а спросить не с кого будет.
- Не волнуйтесь, Виктор Степанович,  всю до единой ниточки доставлю её к  вашей сестре в Норильске. Не узнаёте меня?
- Нет. Не припомню. – Долго думал, вспоминал Виктор, да так и не вспомнил. Теплоход дал сирену к отчаливанию.
На палубу вышла Екатерина Степановна , махала платочком,  пока не скрылся  из виду  теплоход «Аверин». Виктор Степанович ко всему удивлению смахивал слёзы  со щеки.
- Кто его знает, свидимся ли ещё мы с матерью.
- Ну, что ты, папа,  не стоит хоронить себя преждевременно, пока живы, господни пути
неисповедимы.
Похороны. Предчувствовало сердце Виктора, ушёл из жизни, так и не встретился с мамой.
- Варя, пошли со мной
- Нет, не пойду, сама найду дорогу.
-  Как хочешь, сама так сама, ну и всё-таки родню не забывай.
Виктор Степанович  и  Полина поднялись на горку с небольшим узлом  вещей.
- Варя, а вещи то твои  я с собой прихватила. На, забери!
Взяв из рук свои вещи, они пошли вместе в сторону  родительского дома Виктора Степановича. Неожиданно Варька свернула на повороте  якобы к своим знакомым.  Махнула рукой на прощание и тоже скрылась между деревянными домами из лиственницы  старины глубокой. 
- Напористая девчонка, с тропы  надуманной не сойдёт. Не то, что ты, Полина. Правильный выбрала путь.
- Подумаешь, учёба!  Что из неё толку?
Считать и брякать костями, и я  сумею за прилавком. Мне и четырёх классов хватит.
- Ну-ну, гляди, не ошибись в выборе профессии.

Тем временем, Варька ходила между домами. Ходила взад вперёд по  старому деревянному тротуару, выбирая, к кому же пойти на ночлег.
- К  этой сварливой тётушке не пойду. Опять начнёт домогаться, что да как там у вас в семье. Пьёт ли отец, ходит ли на работу, как будто  может вопросами чем-то помочь. Да ну, её к ней ни шагу.
-  Варвара, ты чего бродишь, заходь домой! – Из двустворчатого  маленького окошечка выглянула та самая,  легкая на помине, тётушка.
- Сестру немного подожду, кое-что обговорим с ней, может быть, к ней пойду на ночлег.
Надо же какая вездесущая и здесь увидела  мои проблемы, а выспаться всё равно не даст, из-за надоедливых вопросов. – Подумала Варька. – Не ждите ночевать!
- Воротья, то я закрываю наглухо, на ночь.
- Закрывай не закрывай, кому надо тот через облака перескочит.
- Поняла. Тожно я спать ложуся.
Тётушка громко скрипнула створками окна. Варя отошла подальше от тётушкиного дома, дошла до пристани.
Кругом тишина, лишь плеск волн нарушает  монотонность шелеста  листьев деревьев. 
Надо же,  как устроена природа? Ветер и волны шепчутся,  если их кто-то подслушивает; переговариваются  громко, между собой,  если опасность миновала.  А ещё говорят,  как о неодушевлённых предметах.  Они похожи на бабушек,  собравшихся на лавочках, обсудить не спеша, проходившую мимо них   молодёжь. Вот тебе и явление природы, ну, ведь нигде не спрячешься, не скроешь даже потаённые  мысли свои. Не дадут подумать о завтрашнем дне.  Одна предлагает не своевременно свои услуги,  вторые в уши дуют: делай так, твори это, третьи   хлещут волнами о берег,  не дадут сосредоточиться на одном. Хорошо, я спущусь ближе к вам,  а вы мне шепнёте , чем завтра заняться.
Варька спустилась ближе к воде,  набрала плоских камушек. Кинула один, другой – не получился блин.
- Бросай не бросай  даже оладьи не получаться при таких волнах. Так можно и тонны скидать, а проку не будет. Всё равно не наешься  удовольствием от  занятия детских игр.  Стало быть,  и детство минуло, а я и не заметила. Не уж, то оно прошло? Круто. Ничего не скажешь, надо разворачивать оглобли во взрослую жизнь. Прощай, детство! - Помахав рукой  разбушевавшимся  волнам,   Варька поднялась на высокий берег Ангары, именуемый Красной горкой.
Не заметила, как всё вокруг потемнело, и уже давно погасли фонари из-за экономии электроэнергии. Шарахаясь от прохожих мимо, взад вперёд,  её содрогало не понятное чувство страха перед одиночеством. Ей ли бояться одиночества,  рождённого,  в нём. Ей ли бояться страха, привычного с малых лет навёрстывать километры одной по берегам Ангары; по диким звериным тропам, и  никем не населенной  глухой тайге в школу и обратно домой.
- Надо уйти с глаз людских, не то вон,  какой-то шаромыга, едва плетётся за мной. Куда ни пойду, туда и он. -  Варя остановилась, остановился и мужчина с едва оперившийся  бородой и усами, лет тридцати.
- Тебе чего надо? – Не сдержавшись ,громко крикнула. – У меня и средство защиты имеется! Не гляди,  что метр с кепкой, я умею бабахнуть!
- Иди, ты! – Едва промычал  прохожий,  - Не дрефь, я сам боюсь. А вот за огнестрельное ружо, я тебя сдать могу кое-куда.
Прочувствовав  безопасного человека,  Варя начала приходить в себя от настигнувшего страха перед мужчиной.
- Ты, бездомная, а ли как?
- Почему это я,   бездомная? Я что на бездомную собаку похожа.
- На первых порах маненько смахнула на неё,
Я, вижу,  те негде перекантоваться, так айда ко мне.  Меня жёнушка ждёт не дождётся. и мама, поди-ка, все глаза проглядела.
- Ха-ха! Ха-ха! – Варьку взорвало от смеха, так, что  ночное эхо  разбудило первых петухов. – У твоей жены глазоньки не лопнут от того, что, ты меня приведёшь. Подумает: «Ночную бабочку привёл»
- У нас тута их нет.
- А я разве не похожа на неё?
- Ночные бабочки выглядят красиво.
- А, я?  Не красавица, или похожа на ничтожную социальную ответственность, так по-твоему?
- Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха!
Кажется, не остановить бархатистый баритон, смех молодого человека, который  поначалу казался Варьке  пьяным. Отрезвел, как  будто не был пьян, начал смеяться от души над ней. От его смеха вскоре громко залаяли дворняжки. – Кто на такую соблазнится? Как ты думаешь?
- Да, вот, например, хоть ты!
- Ну, уж нет, содрала с какого-то проходимца мужской костюм, теперь приглянулась моя одежда? Я тебе помощь хотел оказать, а ты вон какая? Прощевай, мне с тобой не по пути. Лучше я к жёнушке прикаснуся.
- Сам, то ты где был? – Варька, уже пожалела , что не  согласилась на предложение человека, желая хотя бы немного продлить разговор. Не получилось.
- Сам, то?
- Баржу с мукой разгружали с ребятами, Думали,  хватит горького до слёз до восхода солнца. Да вот немного  угостил   нас Продснаб.  Да деньжат немного подзаработали. – Мужчина,  решил прекратить разговор,  сделал один шаг к дому. Забыл. Говорили, говорили, а познакомиться не сумели. Как хоть тебя зовут, гаврош?
- У меня красивое имя, Варькой зовут.
- Редкое имя, но мне понравилось очень.  Где мы с тобой ещё встретимся; и когда в брюках мужских ночная бабочка? Почему ты так одета?  Вроде не похожа на бичиху, а вот надо же.
- Долго рассказывать так и ночь пролетит, не успеешь к жене до восхода солнца.
- И это дельно сказано, тогда прощай.
Варька опять осталась одна, и снова обуяла её темнота и скука.
- Ну, хоть глаз коли ничего не видно.  Пойду, присяду на ступеньках  Исполкома, там безопаснее, в случае чего, постучу в двери. Исполком всегда содержит  сторожа.  На один аршин всех мерить не приходится – один прошёл не придал значения, другой окажется  идиотом.
Не отмахнешься.
Варя прикорнула на своих коленях голову, сидя на  деревянном крыльце.
- Девушка, проснись, - неожиданно услышала голос мужчины над собой.
Она вяло открыла не выспавшиеся  глаза, подняла голову на голос.
- И здесь помешала. - Вставая во весь рост, с обидой сказала сторожу.
- Детка, здесь ни место отдыха или ночлега. Меня наказать могут премией. А, вдруг, ты окажешься, каким,  подосланным  шпиёномм.   
- Подброшенным. – Огрызнулась Варька, еле- еле сходя со ступенек крыльца, перебросив через плечо не  замысловатую  котомку с продуктами.
Удалившись метров на двадцать, от Исполкома,  сторож крикнул в темноту, догоняя девчонку.
- Може, те ночевать негде, товды ворочайси,  перкантуйси до утре, часок-два. За четыре то часа можно вздремнуть и окрепнуть. – Сторож открыл тяжёлую дверь, впустил в большие апартаменты государственного здания.
- Сюда, что ли?
- Нет-нет, налево. Моя каморка  тута. Хушь не велика, но укрыться можно. У меня тама диван кожаный, всё как в лучших домах. И канфорка имеется для подогреву щей,  и чайник государство выделило нам. Туточки я не один околачиваюся. Мы здеся посменно через сутки. Садися, эвот место на табуретке. Попьём чайку и по кроватям. Я тя замкну, а как перед приходом высокого начальства, открою. Ты живо убежишь, куды те нады.
- Зачем меня замыкать, товарищ сторож, Я не сбегу.
- Сбежишь так это ладны, а вот не дай  бог окажешься шпиёнкой, товды дело станет.  посерьёзней. С меня три шкуры сдерут. Нет,  так покойнее будет, ковды под ключом-от
- Ладно, вам виднее, товарищ сторож,  сдаюсь.
Сколько Варя заняла время для сна - она не знает, Проснулась от разговора двоих людей. Обнаружила женщину, ровесницу  сторожа.
- Наверное, жёнушка его? – Подумала Варя.
- Ты, наверное, не выспалась? – Спрашивает по- матерински старушка. Тогда давай, садись с нами  пошамать.
- У меня свои харчишки есть. Ой, забыла руки помыть. У вас далеко туалет?
Быстро прикрыв,  харчи на  тумбочке,  старушка показала туалет.
- Эвон, тама  прямо, потом налево и направо на втором этаже.
Варя ходит по коридору, всматриваясь в таблички указывающие  на занимаемую должность , имя, отчество, фамилию.
- Ничего себе, туалеты  для каждого  начальника. Не многовато ли.
- Чья эта девка?
- А хто его мать знат. Кого-то напоминает, а припомнить не можно. Ей, богу, не могу припомнить. Давай, шамать без неё, скоро дежурство кончится.
- Пошто её сюды прибило, именно,  к администрации района. – Спрашивает старушка.
- Ты не замечала, как мотылёк бьётся к окну по стеклу. Увидела свет над крыльцом, вот и примкнула. Как ни говори, ночь,  В энто время  всё могёт произойти. Видно,  по ей не из трусоватых, коли отчаялась пуститься в ночь  в одиночестве. Я только что приметил, как она разговаривала с Маней. Домой, к себе её приглашала. Не пошла. Гордость кака-то обуяла.
- Стало быть, родственные души  оне., коли на ночлег зовёт.  Жалко старушку Маню, схоронила старичка.
- Ковды энто было?
- Давно уже. Помнишь  случай, бык  на рога поддел мужика, скотника. Всё нутро вывалил. Беднай, успел токо Маню позвать и скончался.
- Не правда,  твоя. Она прибегла, успела с ним заговорить.  Поцеловала его в лоб и,  только тогда он спокойно закрыл глаза. Маялся беднай, но ни одного стона не проронил.
- От шока вряд ли кто сподобится заговорить.
- Вот и энта деваха, терпелива на речь. Что ни спросишь, всё молчит, ровно из партизанского отряда на задание вышла. Я уж подумал, не шпиёнка ли она? Не хотел, было пущать, да посмотрел в лицо-от на тёмную, вижу рабёнок ишо.
- Ну-у, ты уж тоже  придумашь каку-то шпиёнку, откеля они у нас, тута,
- Ты разлев не слыхала, были тута , у нас по приангарью два шпиёна.
- Ты, отец, сильно то ни кому. – Мать зажала себе рот  ладонью. – Слышишь, никому.
- А чё энто скрывать-от вся деревня знат про то.
- Хто энто был, спиоён? -  Старушка шипилявит, все шипящие говорит через букву эс.
В каморку вошла Варька.
- Вот уж не подумала, что вы и за правду меня примите за спиёнку. – Варя начала собираться, не приступив к завтраку.
- Ты чё энто обиделася? Не про тебя говорили.
Слышала на Мурино жил попик?
- Не только слышала, но даже с ним за одним столом сидели. Не плохой старичок, приветливый, вежливый, обходительный, такой внимательный ко всем житейским проблемам. Без совета не отпустит, а уж без  настойки  травами, не думай даже уходить. Он показывал нам, где больше всего растёт черника, голубика, брусника. Шустрый такой старичонка. А уж доброты неописуемой. Что –то не видно его теперь. – Варя, как бы сожалея об этом, задумалась.
- Ага. Нашла старика, ему от роду было лет сорока. Заделался знахарем, лекарем травами, привечал всех и всю вселенную. К нему шли,  люди, как пчёлы на мёд.
- Что-то, что-то и я догадываюсь.
- То-то же. Догадываться мало , нады за руку поймать. Нет, я говорю то, что по деревне слухи ходили обо всём энтом. Не видел, не знаю и врать не способен. Ну, так элеф ба энто был оговор знахаря, так не выселили ба его отселя. А за ним и какого-то бородатого мужика. Говорят, в бороде не большо приспособленье носил.
- Ты, отец, не шибко то ба распространял таки слухи.
- И что это за приспособление?
- Говорят, не большенька така рация, что можно было скрыть  в бороде.
- Вот тебе иностранная  фантазия? А у нас  в России человека можно спрятать в рации.
- Ты, скажи, девка, ты чья будешь. Из какого роду племени, знатка уж больно. О чём ни заговоришь политику поддерживашь.
- Не из политических я. От простого народного люду. Эвот, что через дорогу живут.
- Э-э, паря, я так и думал. Ты, ейная родня. А чего ко мне на ночлег заглянула?
- Разве я просилась к вам? Вы сами так решили. – Девчонка старалась обойти острых углов об этой, что живут через дорогу семье. – Не пара мы им. Понимаете, не пара. Они середняки, а мы из бедных. Гусь свинье не товарищ.
- Ты, пошто эдак-от о себе  толмачишь?  Чем больше бушь сказывать о себе плохо так и прилипнет навоз на всю жизнь – не отмоешь и не отскоблишь.
- Возможно, вы правы дядя, как не повторяй  халва, халва,  она слаще не станет. Хоть они  известные на весь район, только от этого пользы мало кому.  Мы живём сами по себе, не выпячиваемся, перед народом, потому, как понятно, пользы для людей от нас не будет, равно, как и от них. Отец к ним относится неприязненно по этой части. Не любит  задаваться гордостью. Добыл нынче  шестьдесят пять соболей, сдали молчком  и никто не слышит и не знает. А к ним приехать, ночевать, надо одарить  ценностью. Ни мать, ни отец не любят лебезить перед такими людьми. Да они не плохие.  Тоже всегда приветливые, но мать всё-таки их сторонится.
- А, ты, то, каким концом вражды к ним склеена.
- Генами, вот каким концом. Куда селезень, туда и утка с утятами.
- Ишь, ты, гляди, на  энту молодёжь, как выпестована?
-  Куды иголка туды и нитка значит?  Ну-ну, давай, господь с тобой детка. А теперяча куды путь держишь. – Спросила  молчавшая старушка.
- На ту сторону, на учёбу. – Варька начала нервничать. – Ну, я пойду. Спасибо за уют, за приём в апартаментах. Нет, нет , правду говорю спасибо. Хоть в туалет по-светски сходила. Приблизительно прикинула, как приспособилось наше районное  правительство  к современности бытия.
- Не гоже судить, учись, поднимайся в гору и ты будешь так жить
- Мне сначала надо в лужу опуститься.
- Как это в лужу?
-  По Ангаре переплыть.
- Так я те дам дельнай совет.
- Какой?
- Кажное утро, приплыают с того берега колхозники, продукты возют на рынок. Попробуй-ка, и ты с имя.  а элеф, что то оставайся тута, У нас поживёшь, а потом дадут те место в интернате. Хороший совет, ничего не скажешь. Родни полон  район, а жить в интернате? Не позорно ли? Это знаете, как малыш при родителях, уродах в детском доме. Нет, я уж лучше подальше с глаз от таких родственных связей. Мы уж как-нибудь сами по себе. Не то, не столько съешь у них, сколько переплатишь  шкурками.
- Разлев энто твоя забота?
- Моя, и вся наша общая, семейная заботушка.
Варька, ушла, помахав рукой на прощание.
- Ишь, ты, эвон она кака молодёжь-от наша. Ты, токо мотри не сказывай родне ёнай, не нады встревать в чужу семью. Ну, мать, и нам пора обряжаться до дому, смена закончена. Ты, знашь, а ить всё-таки антиресно посидеть эвот так с молодёжью. Приглядеться со стороны, об чём они сказывают, об чём думают, как жить дальше. Думаю, девка не плоха, напориста, с определённой целью на будущее.

Выспавшись не плохо, Варька  шагает по тем же тротуарам дощатым, с узелком за плечами.
- Не спуститься ли мне к старым знакомым на бережок, да от них понаблюдать, когда поплывут люди ,прибывшие с базара.
- Варвара, остановись!  Кто-то крикнул её неожиданно..
О  чём-то задумавшись. Варя, не сбавляя шаг шла сама по себе.
- Варька, ты, че  оглохла что ли? Ну-ка, остановись.
Остановилась.  Увидела бывшего соседа дядю  Андрея.
-  Откуда  и куда путь держим?
- А то вы не знаете, дядя Андрей. – Безо всякого желания на разговоры, ответила.  – В интернат, на тот бережок.
- Ты, чего там забыла?
- В школу учиться иду.
- Где твои учебники, с этим узелком что ли?
- На большее не заработала. – Всё также лениво ответила она.
- Ты, почему такая не весёлая? Кстати, когда приехала? Где ночевала?
- Вчера. Вас устраивает ответ? Спала в подворотне Исполкома, а конкретнее, на полатях у сторожа. Ещё будут вопросы?
- Какие там вопросы, и так всё понятно без слов. Пошли со мной. Напоит мать молочком, выспишься, как надо с Валентиной.
- Молочко – это дело. А вот спать то мне совсем некогда.
- А, что так?
- Перебираться, как-то надо на тот берег. Лучше бы я сразу, напрямик по берегу прибежала в интернат.
- Откуда бежала опять?
- С сестрёнкой от выпивох, удирали по берегу, да ещё под ружьём. Того и гляди попадёт и не промажет. Побоялись с пьяными садиться в лодку, чтобы пересадил на теплоход на фарватере; вот и убегали на всех скоростях от них. А они ещё тошнее того, обозлившись за нами вдогонку, вдоль берега,  нас, выслеживая, сквозь заросли малинника. Видите, какая шея.
- Милая ты моя голубушка, что же творит отец-то ваш? Сдать бы не мешало его в милицию деспота эдакого. Оставайся у нас, что-нибудь придумаем с тобой.
 Вон, и Нина  от геологов вернулась.
- Всё молочко разносит?
- Куда нам столько молока троим то? Дочь приезжала на побывку, отдохнула месяц и обратно в город.
- Почему Валентина не с ней? – Подумав секунду. – А, ну, да под подолом у мамы, куда легче живётся. Делать ничего не надо, спи себе вытягивайся в струнку, только от такой нежности струны не получится. Полноту ещё больше наберёт.
- Смотри, при ней ни скажи этого,
- Разве в первой она услышала бы от меня? От того  и злится. А вторая Валя , тёти Танина дочь, тоже нежиться в постели?
- Что ты! Она уже месяц как навьючила на себя рюкзачок с вещами и  тоже отчалила  на учёбу. Матери написала письмо, о том, как устроилась в студенческом общежитии, Выдали кровать, постельную принадлежность, так  что всё путём. Только вот моя никак не хочет думать об учёбе, хоть выпори,  её, не хочет и всё.
- Кесарю - кесарево,  и пороть не надо. Куда-нибудь себя приспособит в жизни. Всё равно всю жизнь сидеть не будет на вашей шее.
- А ты, Варенька. повзрослела.
- Где уж там,  от горшка два вершка и только?
- Соображать по взрослому в твои годы,  не каждому дано.
- Вы, как-то поскупился, дядя Андрей , многие уже говорят: по мне Государственная Дума плачет, многое потеряли без меня.
Не поняв, о чём хотела сказать собеседница, Андрей  только и мог выразить.
- А, да, ну да, конечно.  Нас ещё с тобой там не хватало. Так мы пойдём в дом или нет? Соловья баснями не кормят.
- Он песнями сыт. Я бывает, тоже, когда пою, о еде совсем не мечтаю.
- Значит, ты сейчас сыта по горло?
- Нет. Чтобы не совсем сыта. Хотела утром перехватить, пока ходила в туалет, вернулась, за разговором забыла про еду. А ведь они меня  приглашали  тоже за свой не богатый завтрак. И свой завтрак вынула. – С минуту, две посетовала, как бы чего-то вспоминая. - Надо же,  ведь забыла целую котомочку с рыбой красной и краюхой хлеба. Второпях перед побегом запасались харчами вместе с сестрой..
Андрей долго раздумывал, где-то витали его мысли , о чём-то соображая, кажется горькие мысли одолевали  его
- Дядя  Андрей , вы где? – Громко крикнула  Варька. – О чём думы?
- Да так, ни о чём , о самом сокровенном. Как и где  пристроить тебя. Ты бы пожила денёк другой у нас, а мы бы с Ниной сходили в школу, здесь в разведрайоне.  Хорошая, уютная школа. И директриса школы, кажется,  немного с родни вам, по Петру, материному брату, что в милиции работает, надзирателем над браконьерами , в рыбзаводе.
- Знаю, знакомые люди,  ни один раз заезжал медовухи испить с отцом, пока пчеловодом летом работает.
- Обижал вас?
- В каком смысле?
- Рыболовные снасти отбирал?
- Кажется, нет. Пусть только бы попробовал, шиш ему – не медовуха!
- Утоп твой дядя. На скоростях больших летел, так и снесло его чем-то в воду, не задержавшись в лодке.
- Много, говорят, злых было на него рыбаков.
- Ну, да  пущай ему земля будет пухом.
- Так ведь утопили же его, дядя Андрей , какая земля там для него.
- Так, говоришь, и не нашли его:
- А кто будет искать? Кому он был нужен. Отец говорил, ты бы хоть,  многодетную семью не обижал. Кормить то нечем короедов. Не слушался. Со злости, однажды, и отца наградил, вытащил,  из воды  новёхонек  дольник, и сжёг.
- Это он показуху творил, будто для него все равны. Он и у мены такое же сотворил, А, знаешь, мне его ни сколько не жаль, собаке собачья смерть. Сказывают, видели раздутый труп в кителе милицейском, столкнули  сызнова в воду, и плыви дальше, набирай обороты, коли ты,  так с народом обходился.
- Не уж то, правда, дядя Андрей ?
- Что слышал, то и говорю.
 Содрогаясь в плечах, Варю начало перетряхивать.
- Ты чего это, аль занедужила?
- Всё в порядке,  только как подумаю, через реку надо опять перебираться, изморозь пронизывает с ног до головы.
- А ты, не спеши перебираться. С кем надумала плыть?
- Пока сама не знаю.  Подожду торговок с рынка, может с ними и уплыву.
- Подожди. Я поговорю, с соседом завтра, сегодня то он уплыл на рыбалку с ночёвкой. У него мотор сильный, только так добросит.
- Ой, ли? Кому нужны чужие заботы, тем более он обижен на маму.
- Почему?
- Потому что дрова ему не продала, а этим же китайцам  оставила вместе с домом. Правда, деньги они ещё не отдали ей.
- Вот тебе и лафа, ты ему дрова, а он тебя подкинет через реку. Конечно, ещё и сам добавит несколько там рублишек. Даром то чирей не садится. Только это будет завтра.
- Я вас не пойму, то ли здесь оставаться,  то ли завтра через реку перебираться?
- Ну, так ить ты сама уже не маленькая, выбирай  из двух зол одно. Что тебя больше будет устраивать. Вся ночь впереди. Думай. А мы всегда готовы тебе помочь.
- Ты думаешь идти в дом? Нина картошки нажарила со свежепросольными огурцами. Смак. Слышь, зовёт?
Варя нехотя плетётся в дом к соседу, на завтрак.
- Ты, не уснула, на ходу? Живеё ногами шлёпай!
Узелок, то положи на дрова, никто его не утащит.
- Там тащить нечего, ни денег, ни шищи .
- И душонка,  что у мыша
- Доброе утро, Варенька, - кричит с высокого крыльца тётя Нина. – Сколько зим, сколько лет?
- Пол зимы и пол лета, тётя Нина! Без году неделя, как я у вас опять на глазах.
- Ты, каким ходом, катером или пароходом?
- Десять километров ходом быстрым, остальные еле-еле испуская дух.
- Ты, Нина,  не отвлекай её  этими же вопросами, я сам расскажу, после завтрака. Пусть позавтракает, отоспится  и за дела.
- Какие такие ещё у неё дела, видишь наша спит, как сурок.
- Не каждому дано быть сурком. -  Тихо пробурчала  Варька.
- Она, скорее всего жаворонок. С птицами спозаранок встаёт. – Поддержал дядя  Андрей.
Едва перекусив, Варька начала искать свою котомочку.
- Вроде где-то здесь ложила, а её нет.
- Господи, ты, мать родна. Да ты сонная ещё. Спишь на ходу. Котомочка твоя на дровах лежит. – Говорит Андрей. – Бить бы твоих родителей и обитки в  недозволенное место затолкать
- Ты куда побежала, Варвара? А завтрак? Хоть с собой бы, что-нибудь прихватила.
- Ничего мне чужого не надо! – В слезах сбегая со ступенек, запнулась, не понятно за что. Упала.
 С   поленницы скатилось ведро. Загремело, да так, что разбудило собаку. Она оказалась совсем, рядом, чуть-чуть не достанет. Рыча, оскалив страшные клыки.
- Дозор, Дозор, ты, разве уже меня забыл?
Дозор не успокаивался. Чем дольше Варя его уговаривает, тем он сильнее озлобливается.  Даже пена изо рта . Схватил  Варьку за рукав и трясёт её как  мочалку.
- Цыц! Цыц!  Место! Дозор!
Напуганная девочка  ни  могла ничего сказать. как только:
- У меня в сумке, наверное, остался ещё кусочек сахатины.
- Дай-ка, я проверю.  А ведь и точно, что-то припахивает не свежестью. Отдать Дозору?
- Конечно, же, отдайте. Этому мясу уже третий день, как из  русской печи. – Варя хотела, было подойти к собаке, он опять зарычал. - Надо же, какой стал злюкой.
А то ведь позволял себя гладить.
-  Ни к месту грех, лучше, от него отойти.
У девчонки кошки на душе скребут. Опять стало ей досадно до слёз. Не скрывая обиды, расплакалась навзрыд.
- Ну-ну, дочка,  не гоже нюни распускать.
- Даже собаке я не угодила, кому я тогда нужна?  Утопиться, что ли?
- Господь с тобой, голубушка. Я охрану поставлю . А знаешь, что, у нас с прошлого года кое-какие вещички остались; может возьмёшь с собой?
- Если будет во что переодеться, то обязательно возьму и сразу переоденусь.
- Надежда, подь-ка сюда,!
- Чего вам надо,  у меня времени нет,  - Вытирая руки о передник,  Тётя Нина  спустилась с высокого крыльца.
- Вещи Варюхины принеси! Как ни как в брюках мужских не хорошо смотрится маленькая девочка. Надо преобразить её во что-то, Может,  Валентины есть какие-то вещи. Подарить бы надо.
- Не надо мне чужих вещей, они мне душу скоблить будут.
- Не надо так не надо. 
- Да. Мне своих не переносить,  не то будут будоражить воспоминания о Валентине.
- Ты, не желаешь  помнить о ней?
- Зачем? Разве она не слышит, что я пришла?
Я хочу, чтоб  меня понимали, навязывание себя мне не по нутру. Я индивидуалистка.
- Как знаешь,  пройдёт некоторое время и всё забудется. Хотя  жаль будет ушедших самых лучших лет вашей дружбы.
- Холодная дружба похожа на луну. Вроде бы хочет согреть, да не греет и освещает не всегда, и не всем особенно, когда тучи заслоняют.
Переодевшись, Варя улыбнулась яркой солнечной улыбкой; и, кажется, навсегда исчезла забота  в этой юности, и никогда не было горечи на душе. Сосед  разглядел в Варьке ту прошлогоднюю  веселушку, которая без конца  напевала  песенку:
«Стану рано по утру, всё я в доме приберу» В данный момент твоя улыбка дорогого  стоит. Будь всегда такой весёлой не унывающей в любую нужду и ситуацию. Слёзы ни кого ещё не украшали, более того быстро старится лицо, а морщинки бесжалобно  изрежут  твои щёчки.
- Всё, дядя Андрей, никогда больше не буду унывать. Мне идти надо.
- Куда идти, мы же договорились,  о тебе похлопочем  с директрисой школы.
- Я должна.
- Пока не выпьешь кружку молока – не отпущу.
- Только я в дом не пойду.
- Нина,  неси молоко тёлочке, сама, видите, ли она не пойдёт в дом. Как будто мы у неё сорина в глазу, похожа на бельмо.
Пока  опорожнялась кружка молока, сосед терпеливо ждал и внимательно осматривал её  лицо .
- Спасибо.  И всё-таки не обижайтесь, я должна идти. Мне необходимо найти  торгашей, договориться с ними об  отплытии через реку.
- Смотря, сколько людей в лодке будет сидеть; могут не согласиться с тобой.
- Надо сначала  узнать, а только затем гадать на кофейной гуще возьмут или не возьму.
- Что ж твоё право, иди.. Очень жаль тебя отпускать. Жила бы у нас; школа то рукой подать, только на гору поднялся; тропа школьная смотрит прямо на дом с горы.
- Нет. Я пойду, не задерживайте, дядя Андрей,  минуты дорогие.
- Гляди, кто идёт?!
Варька птицей слетела с высокого крыльца,  побежала на перерез  Лёньке Жарикову. Чуть-чуть не сбила с ног паренька в военной форме.
- Фу, ты! Чуть не уронила меня! Ну, кто так  делает?
- Это я тебя  так встречаю, Лёнька!
- Похожа.  Ты откуда взялась. Мы вчера с девчатами о тебе вспоминали.
- С какими это девчатами?
-  Ты разве забыла двух девчонок, двух Валек?
- А-а, ну, тогда всё понятненько, потому  пончик не хочет со мной разговаривать. Ревность своего плана? Из-за бескорыстной любви, можно продать и  родного соседа. Думает по праву занимает чужое место. Да мне, то в общем наплевать,  кто в какой посудине пасётся. Тараканы тоже бескорыстно  сношаются без стыда и совести в чужой миске. Их травишь,  они всё равно ползут туда же.
- Забудь. Пошли ко мне. Я завтра опять отчаливаю.
- Ты уже закончил службу?
- Нет. Отпустили  за хорошую службу, для сдачи вступительных экзаменов.
- Если примут твои работы на вступительных экзаменах, то останешься,  не дослуживая в Армии.
- Ты права. Всё так и будет, а я уверен, я приготовил работу.
- Покажешь?
- Ты позировала, а я подрихтовал, там в Армии.
- Ты, даёшь, я тебе запчасть, какая? Придумал меня рихтовать.
- Понимаешь, Варька, ведь приняли  мою работу. И ты в этом способствовала.
- Я не против, только бы не вульгарно получилось, как ни говори, блюсти грани требуется. Наляпаешь, чего-нибудь, что посетитель музея испугается.
- Ну-у, до музея ещё далеко и по воде вилами писано. Мне бы пока первоначальную школу художеств пройти. Пошли ко мне.
- Плоды  черёмухи уже засохли.  Мамы дома нет.
- Боишься меня?
- Боюсь наедине остаться.
- Зачем бежала навстречу, зачем любила?  Я не ошибся в догадках?
- Я мечтаю любить  не похотью и любовной страстью, а чисто  девичьей любовью.
- Недотрога.  Зачем любила, спрашиваю тебя?
Подходя ближе к забору дома, Лёнька,  в ярости схватил девчонку, начал тискать, лезть рукой  за кофточку. Вырвавшись, Варя  резко размахнулась, ударила кулаком по щеке. Зуба как не бывало.
Сплёвывая слюну вместе с кровью раз другой; Ленька не оставил своей  задумки.  Варьки как не бывало; ринулась наутёк, навстречу дяде Андрею .
- Я, тебе, варнак, токо попробуй обидеть девчушку.  Ты, зачем попёрлась к нему? Знаешь, как он щелкает  ваши семечки.
- Об мои семечки  зубы сломает. – И тоже начала грозить кулаком отпускнику. – Дядя Андрей, жаль парня, я ему, кажется, зуб выбила.
- Пущай не лезет  в недозволенные места. Это ему на долгую память. Вставит золотой зуб, ярче  освещать будет, дорогу ночью; при неудачном поцелуе.
- Дядя Андрей, ты, что-то не ровно дышишь на него.?
- Молчи, время покажет, на кого ровно дышать.
- А-а, тогда приблизительно догадываюсь, почему Валя ко мне не вышла на встречу. Бог им судья, а я без бога разобралась по интуиции.  Надеялся, как в прошлый раз заманить в кусты черёмухи. Хорошо, что черёмуха не вызрела тогда, да мать с батогом летела на крыльях. Ох, и дала она ему почём сотня гребешков.
- У вас что-нибудь было с ним?
- Не поняла вопроса. Что могло с нами быть?
Обошли черёмуху, она была зеленым зелена. И всё.
Я не разделяю его намерения.  Сама понимаю,  на что  намекает парень. Я в таком случае пас. Есть пакостливые парни. Есть отличные парни. Например, однажды, случайная произошла встреча  с парнем на берегу. Просидели с ним всю ночь  у костра, дождь то и дело заливал наш не громкий костёр. Он ни одним движением руки к моему телу не дал понять, чтобы  потеряла  к нему доверие близкого человека. Было с одной стороны очень холодно, с другой  стороны жарко от костра, а сверху накрапывает тихий дождь. Он относился ко мне как младшей сестрёнке.  Он запал в моё сердце с того вечера.
- И, где ты его потеряла?
- Что значит, потеряла? Он опять случайно появился на горизонте, с берега переплавил на теплоход.  И где он, откуда он появился, я так ничего не знаю. А лучше бы он  меня до интерната довёз. Долго ли было ему это сделать? Теперь самой надо попадать туда.
- Сходи на базар, узнаешь,  что почём и, возможно, сразу с ними поплывёшь.
Варя не торопно пошла к рынку, так как время ещё позволяло, они не могли ещё прибыть по времени к месту торговли. Подойдя к рынку, она переспросила многих, когда прибывают продавцы из деревни с противоположного  берега. Никто ничего не знает о них.
- Ты, девочка, подойди ближе часам к четырнадцати. Рынок начинает работать с  девяти почти,  а уже к двенадцати часам,  мы почти все освобождаем места. Уборщик идёт за нами. Единицы, остаются, правда, возможно, запоздавшие с того берега могут задержаться, если что-то не продадут. Это и будет твоим успехом знакомства с  деревенскими. Только не запаздывать, поняла?
- Поняла, чего уж тут не понятного. Приду ещё раньше, чем вы говорите.
Как долго бродила она по дощатым тротуарам, не следила  за временем,  сидела на Красной горке, наблюдая за явлением природы, за движущим транспортом по реке. Становилось очень холодно. Ветерок пронизывал  сквозь не богатую  толщу одеяния. Что ни говорите, Варьку насаждала скукатища. Сидеть в одиночку весь день,  не каждому  даётся такая толерантность.  Она терпеливо  спускалась с крутого берега и снова поднималась на эту же Красную горку, старалась  зорко выслеживать и не пропускать ни единого судёнышка,  какое судно и где причалит.  Варьку тянуло ко сну. Спустившись с высокого камня,  прилегла на мягкую ещё не выцветшую  траву, не заметила,  как уснула. Проснулась от толчка в плечо не знакомого мужчины.
- Девушка, осень на дворе. Рискуете потерять  здоровье.
- А? Что? Какое здоровье?  Мне бы не потерять торгашей, за которыми я наблюдала. Который час?
- Время? – Мужчина глянул на часы и долго не может определить его сам.
- Да, говорите, же быстрей! Минуты дороги, мужчина!
- Чёрт побери, однако, я часы потерял, - Долго шарит по карманам, на руку далеко от запястья заглядывает. – Куда же я их дел? Сам всё ближе подвигается к девчонке.
- Эй, ты, сморчок, куда прёшь, на буфер, а ли часы  у меня за пазухой.  Началась возня. Кто сверху, кто снизу. Изловчившись, она крепко ущипнула интимное место мужика, тот от боли взвыл, потеряв ориентацию, скатился сам под крутой песчаный берег к воде.
- Вот так-то, наши,  воюют, не будешь пользоваться слабостью женщин. Я тебе не что-нибудь такое. 
Отряхиваясь от пыли и  мусора, она долго бурчала себе под нос, угрожая, непрошенному  спасителю. Сморчок, попадёшься ты мне ещё. Ой, что я говорю?! Отведи, господь от таких идолов любовников. Надо немедленно бежать на базар. Неужели проспала?
- Скажите, пожалуйста, были продавцы с того берега?
- Они сегодня вообще не появлялися, говорят, на похороны приезжали. Все продукты  на стол потерпевшим.
- Кто умер? Я не знаю?
- Парня одного убили третьего дни. Говорят, бедный шёл метров двести, по забору разбрызгивал кровью. Просил: «Хлопцы, не буду больше, не надо. Я уже умираю». Так нет, же били и ножами орудовали. Доконали парня, красавца. Погиб  у них на глазах. Так эти два брата, ещё над умирающим изгалялись.
- Некому было остановить?
- А, кто пойдёт под ножи двоих мужиков. Я бы лично не рискнул.  Стало быть, заработал парень.
- Они ему за сестру отомстили. Нажил брюхо сестре,  ухаживать начал за другой женщиной.
- Да-аа, история, не вычеркнешь из жизни. А, что эта беременная, девка, не могла защитить своего, ненаглядного? Да, кстати, я его тоже не раз видела, как он захаживал к ней мимо нас. Если, вы говорите, что произошло на берегу, недалеко от нашего бывшего дома. Я всё время любовалась его красотой. Его красивым чубом. Ничего не скажешь, пострадал за свою внешность и не более того.
- Девки, то липучие к таким мужикам.
- Какая низость, так поступать, убивать человека за  ревность к своей сестре. Не конченая  любовь , остановилась на пол пути. Ребёнок родится, где будет искать папу? Убийцу расстреляют, и что? Развал любовной системы, так что ли? И девка, тоже дура, мозги пудрила парню. Он её звал замуж? Звал, мы знаем - это было по-соседски.  Бердяев сказал: « В русском языке бытует разбой и святость» Неужели нельзя было разрешить ситуацию полюбовно  и свято по отношению к не родившемуся  ребёнку.
Варя вспомнила, зачем и куда направилась.
- Фу, ты  развела тут философию; мне же  искать торгашей надо. Ладно, я побежала.
- Ты добеги к этому парню на дом.
- Куда, куда? Его дом уже во-он, где. - Указав пальцем в небо. – Я туда не пойду под  дулом. Лишь только тогда, как настанет час, понесут меня ногами вперёд. Вот уж тогда я противиться не стану. А, пока, ладно за дело!
Обежав всех знакомых в посёлке, Варька не нашла желающих плыть в деревню.
- Куда, же они запропастились? Где мне их искать? И, как я могу определить торгашей. Я их в лицо никогда не видела. 
В слезах она бежит, не здороваясь со знакомыми. А те,  увидев её, останавливаются, окликают, спрашивают, что случилось. Может,
 нужна, какая-то помощь?
Варя почти всё это время была в тревожном состоянии, а вдруг, она не сможет их вообще встретить. Как,  тогда она попадёт на противоположный  берег? Какой, идиот назовётся переправить меня, если даже близкие знакомые отказываются в помощи мне.  Наверное, сама  столкну чью-нибудь шлюпку и поплыву. Что, разве у меня руки отсохли. Я сильная, я всё могу, такая в жизни я. Обойдя все лодки,  примкнутые на замок, обнаружила всего два судёнышка. По всей вероятности, одно дяди Андрея, а второе бесхозное.
- Варвара! Ну-ка, отойди подальше от моей лодки!  - Крикнул сосед. - Я те покажу лодку! Я предполагаю, чего ты удумала. Выкинь из  головы, пропадёшь за не понюх табаку.
- Я так просто прохаживаюсь, заодно поджидаю торговцев. Вдруг, они  сейчас появятся.
- Время не подошло им появиться. Пока на кладбище соберутся, пока панихиду отпоют, шель-шевель, а время токо будет  два часа дня.
- Так , вы, оказывается всё знали?  - Погрозив пальчиком. – Я обиделась на вас.
- На сердитых воду возят, на горячих щи варят. Иди в дом обедать пора!
- Пока не хочу.
- Ты ждёшь, когда тебе особое приглашение будет? Не жди – не будет этого. Сытый голодному не товарищ.
Сосед  вошёл в дом.
- Варя, иди кушать! – Позвала соседка.
- Тётя Нина, не хочу, поверьте это правда.
- Ну, как хочешь.  Не дорого угощенье – дорого приглашение. Второй раз не пойду  звать. Проголодаешься, сама придёшь.
Присев на кумушек, Варя,   пытается  закинуть и как можно дальше блины. Вдруг через некоторое время она видит лодку с пятью пассажирами; они уже  приплыли к берегу острова. Ей показалось, идёт переправа людей на остров к очередному рейсу  самолёта.
Варя встревожилась, забегала вдоль берега, мимо пустующих и привязанных лодок.
- Дядя Андрей , пожалуйста, переправь к этим  людям. Они ещё не далеко отплыли, пожалуйста, умаляю вас.
Андрей , отрицательно мотает головой.
- Это не продавцы. Это пассажиры на  очередной рейс. Тебе, зачем туда надо?
Лодка с пассажирами ссадила людей, и взяла курс на продолжение  движения вдоль острова. Это значит, лодка  взяла прямой курс на противоположный берег,  в деревню, где находится   средне специальное  учебное заведение.
Высадив пассажира на самолёт, женщины затянули красивую песню;
«Ревела буря, гром гремел,
Во мраке молнии блистали,
И беспрерывно дождь шумел,
И ветры в дебрях бушевали»

Слова прервались. Женщины услышали  громкий мужской свист.
- Бабы, нас кто-то окликает! Бабы, жмите на все лопатки.  По двое садитесь за вёсла! Вдруг, это убийцы  в кустах засели? Милиция ищет  три дня.
- Дядя Андрей, переправь меня к ним, пожалуйста, у тебя мотор есть. Ну, пожалуйста, а?
 Не желая  больше разговаривать с ней на тему переправы, сосед ушёл в дом.
- Ах, так!? Ну, тогда держись!
Оглядев, перевёрнутую кверху дном, лодочку-стружок водоизмещением  на сто килограмм, приспособленная, только на недалёкое расстояние высматривать рыбу-ельца в корчагах, мордах.
Варька, мужской хваткой перекинула осмоленный, стружок, не обращая внимание на свежую не застывшую смолу. Вытащила из соседской лодки, двуручное весло.  Закинула свой не богатый скарб и весло, с берега прихватила длинный шест.  С неимоверной   силой  столкнула стружок на воду.
- Куда, ты, Варька?! Куда? - Бегая по берегу, не понимая, что предпринять. - Варька, вернись!
Тётя Нина удивилась мощной силе  девчонки.
- Надо же, откуда такая сила у неё, Андрюша?
- От обиды, Ниночка, от злости, голубушка.
Разве я мог подумать о таком замысле. Нет, не жаль весла. Жаль только одного, может погибнуть маленький не смышленый человечек.
- О чём ты говоришь, она уже переросла  жизненным опытом нас с тобой обоих. Я часто думаю, почему не наша Валентина,  наполненная такой силой жизни.
- Боюсь я за неё.
- Не стоит переживать; она не пропадёт в любой ситуации. Хочу позавидовать ей белой завистью и не больше.
- Что ты мне заговариваешь зубы? Ты, что не понимаешь? Человечек бросил себя в ночь на погибель.
- А, если ты понял её давно, что ж ты тогда, кичился, а теперь  сожалеешь. Не стоит она того, чтобы её жалеть. Она жалость не принимает.

Ночь не щадя ни взрослых, ни подростов  не медленно  опускается  над водой.  Протока  между островами  могучей  шаловливой реки  слегка ребрится, местами плавно  и переходит   мелкие волны.
- Ты, видишь, что творит река, Нина?
- Чтобы она не творила, приказать ей не возможно, всё  подчинено Господу Богу. Как он посмотрит на  это явление, так и будет.
- Да, ладно, тебе, затрантила. -  Богу, Богу. Надо бежать к соседу, может, он прибыл с рыбалки. Кто-то же должен ей помочь?
- Нет его ещё!
- Точно, нет?
- Говорю тебе, нет его дома, молоко то я им разношу или кто?
- Чёрт подери, и мой «ЗИФ» сломался.
Из-за островов послышался свист, такой пронзительный, кажется, уши надо закрывать.
- Это наша Варюха, стало быть всё впорядке.
- Что ещё будет? – Неожиданно за спиной послышался голос Никиты, который  ходил вместе с ней за ягодой и грибами и до безумия влюблённый в неё. Надо же хватило ума;  мой стружок утащить. А на чьих вёслах?
- Не важно чья, чьё, Варька общая, значит. надо ей помочь.
- Как, чем, дядя Андрей?
- Слышите, поёт?
Берёзки подмосковные,
Шумели  вдалеке,
Плыла, качаясь, лодочка.
По Яузе- реке.
- Пока сводка пишет о Варькином благополучии.
- Ох, и отчаянная  она, а смелость,  то какая?!
- Я себе не могу этого позволить. – Тихо говорит Никита.
На крутом берегу Ангары собралось множество  люду, каждый сопереживал , желая, хоть чем-то помочь.
Снова слышится резкий свист, а за ним и голоса женщин.
- Бабы, от нас мужик не отстаёт!  Бабы, что будем делать, если он нас догонит?
По воде очень хорошо слышны  отчётливые голоса и слова,  уплывающих торговцев.
- Слышите, женские голоса? Тоже ничего не боятся. Плывут без страха и надежды на чью-то помощь
- Мне, как кажется, женщинам более грозит опасность утонуть.
- Почему ты считаешь. – Спрашивает подошедший мужчина.
- Лодка у них перегружённая, чуть не большая волна, сразу захлестнёт,  и пойдут под воду.
- Да. Варька точно выиграла свое положение. Она, как  бабочка, прицепившаяся на платье,  по волнам. Грузу то в стружке токо она одна. Так что беды не будет. Доплывёт голубушка.
- Бабыыыы! Не убегайте от меня! Я девочка, меня не стоит бояться. – Варька кричит во все лёгкие, но лодка с  людьми уплывает всё дальше и дальше. И уже  приглушённые голоса еле-еле слышны.
- Слышите, бабы, кто-то кричит, не убивайте меня! Тише, бабы,  не орите шибко. Слышите, кто-то поёт?      Это те два брата, наверное, пьяные.
А что им остаётся теперь делать, перед судом отвечать и только;  пока водку пьют.       

Дорога, дорога, дорога,
Впереди ребристая гладь,
До цели осталось немного,
И не надо меня провожать.

Помогут смекалка и силы,
Я сумею, если я захочу,
Плыву над глубокой  могилой,
Мне и это друзья по плечу.

Мне ветер совсем не опасен,
Пусть далёк и тернистый путь,
Ушёл в прошлое день мой вчерашний,
Только здесь я могу отдохнуть.

А, если я занедужу,
И  в руки руля мне не взять,
Приглашу я в товарищи душу,
И голову прямо держать.
 
Дорога, дорога, дорога.
Впереди лишь одна темнота,
До цели осталось немного.
Она сурова.  Совсем не проста.

Сумерки  поглотили  тени. Слилось всё в одну черноту, женщин не видно и не слышно. Девчонка осталась  один на один с непредсказуемостью  природы.
« О, боже! Что же я наделала? Как говорил сосед,  дура, такая  не послушалась. Сама себе наперекор опять же со своей заносчивой гордостью. И кому всё это надо? Кому?  Возомнила в себе Иисуса Христа, рассчитывала на помощь? Догонят и помогут? Э! Нет, не таков нынче народец. Не пойдут вброд через реку. Не жди, Варюха. Надейся на свои силы. Забыла страх, когда нетель  в одиночку переправляла в лодке? Эх, ты, Варька, ты, Варька. Не исправимая душа. Ещё полезешь  на опасное производство или нет? – Она рассуждает меж собой.  – Кто тебя знает, пути господни неисповедимы. Возможно, и придётся, как говорят: Крута  гора да забывчива. О какой горе сетуешь Варвара? Здесь вода - глубокая могила. Поглотит и фамилии не спросит. Искать будут - не найдут. Не поглотит. А, если проглотит, то через неделю всплыву,  как, миленькая.  Вся на виду буду. Мордой,  воротить от меня станут.  Так им и надо, пусть вспоминают  диффузию, если  от живой  Варьки отворачивались. Поди, сейчас мать , бегает по косогорам вся в притворных слезах. Причитает, где Варька, зачем отпустила? Тако же тебе, тако. Милая мамашенька. Знала ведь, что я всё равно сбегу в школу, так нет же всё на своём,  стояла. Побегай, побегай, может, уроком послужит, как  воспитывать детей остальных в глухом лесу.
Ладно, я всё о ней да о ней. Надо и о себе в первую очередь подумать. Кто подскажет, где я теперь нахожусь. Не сбилась ли я с пути между островами? Лодчёнку-то мою, несколько раз разворачивало. Надо вспомнить сколько раз. Так,  первый раз пришвартовало к острову, носом была точно наискось , но по направлению туда. Показывает пальцем в сторону уплывающих женщин. Второй раз  я подсела на песчаный выступ острова. Там я шест уронила; он у меня уплыл по направлению течения.  Вода в основном  между островов совершает кругосветное путешествие наподобие меня. Меня туда никто не звал, а я,  припрусь.
Ой!  Солнышко ночное проглядывает.  Прямо, как в сказке!  Свет мой, солнышко, скажи,  правильно ли я плыву? Интуиция не подвела девчонку. Она повернула голову по направлению к будущему месту временного жительства.  Спасибо, тебе за помощь ,  ночное солнышко. Как прекрасно с тобой вместе плыть.  Фу, ты, чёрт, побери, сглазила его. Огромные тучи медленно плывут с северной стороны.  Заслонило всё, что окружало вблизи девчонки. Она крепко сжала весло двуручное в руках. Сама собой с огромной силой,  двигая стружок, помогая  быстрому движению.  Куда плывёт - не понимает. Вдруг опять стружок уткнулся в бережок. Нащупав твёрдый грунт ногой, перекинув её через борт, начала сталкивать на воду.  Его крутило в разные стороны.  «Чёртова посудина, лёгкая, а не с места»  Слышит,  затрещали  слабые ветки. К лодке кто-то подходит.
- Давай, помогу.
- Нет! Ни с места! Стрелять буду!
- Не боись, я помочь только хотел. Сейчас братец подойдёт; он уговорит тебя. Никакого ружья у тебя нет. Я тебя знаю с малых лет. Ты наша бывшая соседка.
- А, ты, кто?
- Не важно. Давай быстрей помогу!
- Нет! Я сама себе помощник. – Варя догадалась, кто к ней подходит.
– Ты убийца!
- Это ещё надо доказать. – Человек подходит , словно, подкрадывается. Осталось шагов с десяток, Варька  со скрежетом по песку столкнула стружок. С силой  начала грести веслом. – Вот, так милый сосед. Без  помощи обошлась. Ты, главное, подскажи,  куда путь держать мне.
- Правильно плывёшь, если в Зайцево направилась. Не попадайся на глаза в следующий раз , не выпущу из рук синицу.
- Другого раза не будет, - Варька крикнула, так что  брат, который искал хворост, услышал только эхо.
- Кто это был?
- Соседка.
- Ты, себя выдал?
- Зачем? Она сама меня узнала.
- Что делать будем?
- Прижми, седалище и  не воркуй. Утро вечера мудренее. Найдём её в деревне завтра.
-  Она вся в твоих объятьях, смотри, чтобы дождалась. Чёрт,  не предусмотрели прихватить с собой фонарик.
- Что из этого?
- Лучом фонаря, отвлекли бы в противоположное направление.
Варя тихо, едва касаясь воды, вонзала двуручное весло, чтобы не издавать  всплеска, уплывала всё дальше от острова, где находился аэропорт.
-Правду, говорят: Господни пути неисповедимы, решили тайком удрать от наказания.  Даже ночь не пощадила,  выдала беглецов.
-И, что собираешься сдать их? – спрашивает себя  беглянка.
- К чёрту, на кулички, сошлют за такие дела, если не расстреляют. Они уже наказаны  строптивым бегством. Со  мной ни какого сравнения. Я по доброй воле в бегах,
Дал бы бог только до места доплыть.  Выглянула бы ещё разочек  пузоглазая луна.  Ой, зачем её оскорбила? Услышит ещё  вдогонку, ветра нашлёт. Итак, кажется, начинается  хороший ветерок. Сколько примерно, сейчас время? По луне, приблизительно, можно определить или нет? Полная луна? Да, она тоже к утру уходит восвояси, то есть,  подвигается ко сну;  ей тоже необходим сон или нет? Ближе к горизонту за нашей деревней всегда уходит. Я, как-то наблюдала. Правда,  я в астрономии, как свинья в апельсине., а понаблюдать бы не мешало. Наверное, сегодня, как раз этот случай. Ветерок набирает силу, всё сильней и сильней колышется на мне  мокрое платье.  Начали, раздвигаться огромные тучи над Варькой.
- Гляди, ты, на неё. А вот и луна опять мне в помощь. Она  уходит к концу ночи на ночлег. Варя при освещении небесного светила,  с удивлением обнаружила рядом приближающий берег. Как всё тихо странно ни одного голоса собаки. Наверное, собаки тоже выбирают время на сон. Что говорить, даже ни один петух ещё не подал голоса. Вот, сони, вот  это да! Опять прячешься от меня? Ты, считаешь, теперь я без тебя не обойдусь? Спасибо и за эту минимальную подмогу. Я очень довольная твоей бескорыстной помощью.
Не знает, сколько времени Варька  бороздит протоку между островами.  Где-то  рядом  слышится тяжёлое дыхание животных, когда они устраиваются на ноги  на отдых. Где-то рядом мыкнула корова или бык, так сходу  не отличить  их, если не посмотреть.
-Ужасно хочется отдохнуть. Что-то сильно жжёт ладони, как будто держу над костром. Посмотреть бы  руки да что там увидишь на тёмную. Почему так сильно дует ветер с одной стороны? Возможно, я уже миновала протоку между островами? Дай-ка, я встану, разомнусь маленько. Потру плечи, руки, икры ног, всё так одеревенело спасу нет.  Вот так, так, разминайся, девочка, не надейся, здесь тебе лакеев нет. Поесть тоже не мешало бы. Но что в этом мешке сохранилось ли. А, если сосед последнее  отдал Дозору, тогда пиши  -пропало. Подтянутся кишки к хребту, и силёок не  будет.  - Шарит по  дну стружка, нигде ничего не попадается под руки. – Вот,  простофиля, так это ни дать ни взять оно. Всё это тебе на будущее  наукой служить будет, если не запамятуешь.  Ладно, если ни  сытым желудком , так отдыхом можно утешиться.  Пусть покачает на волнах, а я посижу без лопаты  деревянной.
Кровь отступит, не то мурашки под кожей поползли. Ой-ёй-ёй, даже колики пошли,  будто иголками. Сейчас я вас вылечу. На-ка, вам холодной водицей натру; живо  воспрянете от холода. Долго плещет на ноги ладошками через борт.
Не заметила, как сон опрокинул её на поддоны стружка.
 «Играет деревенская гармонь, девки,  пляшут,  и поют. Где-то рядом вторят  им голосистые  на разные  голоса петухи. А там, дальше проснулись собаки, и тоже на перебой охраняют хозяйские дворы. Совсем,  рядом хихикают молодые девчонки. 
- Ну, че тебе смешного в том. Подумаешь , не так сказал. Я же не вульгарно, не матерно загнул. Опять слышится  смех громче прежнего.
- Ребята, девчонки, смотрите, смотрите, ребёнок в стружке спит.
- Наверное,  лодка не была примкнутая на замок.
- Ребята!  Ведь унесёт ребёнка в зловещую пасть Ангары. Она всех принимает, не глядя ни на чины, ни на ранги, тем более на возраст. Сколько нашего брата она подмяла под себя.
- Да. Конечно, зачем пострадает ребёнок?  Надо спасать. Глядите,  как далеко вынесло  от протоки между островами. А ветер-то какой начался. Это ни к добру , ребята.
- Откуда её притащило в наши края? И чей это ребёнок?
Стихла музыка, и как будто, предчувствуя  что-то, собаки тоже замолкли. Молодёжь решила разбудить ребёнка методом бросания камней по борту шлюпки.
-  Может, услышит?
- Возможно,  убитый, мёртвый ребёнок?
- Типун те на язык, старуха. Шла бы ты домой, со своими предсказаниями.
- А, че, энто всяко могёт быть. Убьють рабёнка и в лодку. Плавай, с богом, можа, кто и подберёть?
- Идите, домой, мамаша, не наводи ужасов. Такой вечер весёлый был, а тут на тебе всё перечеркнуло. Да, ещё вы тут со своими предсказаниями.
- Эй, вы! Зачем бросать камнями, вдруг попадёте, да в живого. Нам милиция не простит.
- Тогда смельчак, кто из нас? Живо, догонять в лодке. Пока погода не разбушевалась.
- У кого есть мотор?
- У меня, в лодке ещё. Как с рыбалки вернулся, не успел до дому перенести.
- Вот и дуй,  одна нога здесь другая рука там!
Ночной берег будто проснулся от взрыва  гомерического хохота. А ребёнок беспечно спит.
- Ты , сынок, к стружку будешь подплывать сбавь газ-от .  Не ровён час-от, тама не посудина, а так-курам на смех чавой-то сооружено. Захлестнуть можно и рабёнка не успеешь подхватить. Да сам-от будь осторожней, не утопься.
- Вожжи прихвати с собой! – Кто-то крикнул из толпы зевак.
- Зачем?
- Что энто значит, сынок, зачем, элев посудину бросить хошь?
Кто-то уже подаёт витую верёвку от дольника.
- Мотри, не утопи! Новая ишо.
А лодочку всё дальше и дальше относит от берега.
- Рабяты,   кажется, скоро разгуляется погода не на милость.
- Ничего, деда, у него «Москва» одно слово, что значит.
- Мотор не шумно, почти без звука  пришвартовался к стружку. Ребёнок  в ситцевом платьице спит крепим сном, слегка подрагивая от сырости и от прохладного дуновения ветра
Крепко накрепко, привязав стружок к своей  лодке; парень поднял на руки горячее тело девочки. Перенёс в свою лодку, укрыв её  овчинным полушубком, что обычно берёт с собой  на рыбалку  в осеннюю погоду.
- Эх, ты, мать честна, как же тя угораздило удрать от родителей.
- Пить, дайте, попить.
- Эх, ты, мать честна, ты, поди-ка тута одну воду  холодну  пила? Не дам те ни грамма воды, покедав, на печь русскую не закину. Матушка моя токо-токо протопила. Хлебы сунула в неё.
- Что это за ребёнок?  - Спрашивают любопытные.
Скоко хошь её лет?
- Скоко, скоко, все наши. Дома  досконально разберёмся. Отец, занеси мотор домой, я сёдни к вам не приду.
- Спроси, как хошь её зовут? – Спросил один из присутствующих  любопытных.
- Варькой меня зовут, по отчеству Степановна.
- Эк, ты,  рожна кака, и про отца не забыла.
- Куды она плыла, могёшь, у неё дознаться?
- Учиться в школу. – продолжает отвечать она.
- Дык, ить,  не сказал бы я, что она рабёнок. Мыслит по взрослому. – Говорит толпе старичок, - По толкованию-от годков пятнадцать ёй будет. А по росту-от  не дашь ёй стоко. Видать не откормлена,  деваха наша. Ну, да ни чё  в деревне харчи-от найдутся. Сообча откормим, как на убой.
Откеля она  бежит вот ить, братцы, в чём вопрос.
Согревшись в овчинном полушубке, Варька окончательно проснулась, и теперь она задаёт вопросы окружающим её.
- Вы, кто такие люди? – Ответа не было.
- Пожалуйста, люди добрые, скажите, какой это населённый пункт?
- Ты, мотри на неё, грамотно толмачит, из антиллигентных,  пожалуй. – Шагнув шаг другой, пожилой человек, тихо спросил. –Ты, чья будешь, голубушка?
- Вы, мне , сначала ответьте, какая это деревня? Может, я в Америку приплыла, а там родню не отыщешь. Как я сюда попала? Кто-нибудь в  этом кругу друзей ответит?
- Тебя Ангара уносила мимо нашей деревни уже на  полтора километра. Мы спохватились, ребёнка несёт в лодке без надзору, старших, вот и рискнули тебе помочь.
- Стало, быть, я уснула не заметно для себя. Сидела на  лавочке в стружке, а как я улеглась в нём  - не помню.
- Дык, ить эдак-от, ты могла через борт чертыхнуться, Ой, мать моя, вся в саже. Каких-от она не нарожат.
- Вы почему не скажете, какая это деревня?
- Пашино это, доченька, Пашино. С испокон веков называлося так.
- Пашино? Так в этой деревне  живёт мамина родня.
- Эвот, видишь, а я о чём толкую? – Оживился дед. – Мимо крови родственной вряд ли кто проплывёт. И хто энто твоя родня тута проживаеть?
- Всех не помню. Только одного деда Александра Родионовича  знаю, со слов матери. Это её отец.
- Нет яво, ён уже давно погиб;  вражина, стоптал яво лошадью. Царство яму нябесное.
Тута ещё живёт  Степан Родионович со своей Степанидой. Пошли, мы те укажем тропу через огород к  его дому.
- Нет . Мне не до гостей сегодня. А, где деревня, Зайцево? Далеко отсюда?
- Шесть-семь вёрст, ране-от было, элеф никто не убавил. – Разговорчивый старичок, уже готов было сопроводить гостью, но она наотрез отказала всем.
- Генетический фактор и родительское воспитание с пелёнок выразились в этой девочке.
Клавдия  Ильинична, не стоит нам отпущать её в мир иной, пока вы её не обследуете. Проверьте, какая у неё температура.
- Не дамся проверять! Мне  попадать надо в Зайцево. У них там есть медпункт?
- Имеется. Она  курирует.  – Ответила медик.
- Вот и договорились.
- Клавдия Ильинична, гляньте на её руки! Как она доберётся с веслом в руках с такими болящими ладонями?
- Варенька, дай-ка я гляну.
- Что из того, что вы глянете? Какая помощь поступит.
- Зачем же ты так с медиком разговариваешь?
Она плохого не сделает.
- Ага, не сделает; намажет мазью Вишневского и нюхай всю дорогу. Собак пугать таким запахом. Весло моё будет вонять не смолой и дёгтем,  не поймёшь чем.
- Она права, если её не убедить, то вся мазь  будет не впрок.  Если в руки ничего не брать, куда ещё не шло.
- Я сама себе помогаю, и по докторам не бегаю.
- Чем ты себе помогаешь?
- Руками поглажу раз несколько; и всё проходит быстро.
- Это что-то новое я услышала.  – Обиженно ответила медичка.
Увидев лицо медички, Варька, не медленно решила отшвартоваться от селян неизвестной  деревни.
- Извините, я  не к месту прибыла и надо  появиться к месту прописки учёбы.
Подошёл парень, внимательно вглядываясь в лицо девушки.
- В ваших глазах хищный блеск животного и  любовная похоть   молодого парнишки .
- В одном я соглашусь, в остальном вы не правы, девушка. Я всем сердцем готов помочь вам, добраться даже до Зайцева. Пожалуйста, не отговаривайте и меня. Вам одной физически не добраться, потому что протока заросшая травой. Если вдоль берега вести лодку, взяв  её за уключину, то она никак не пойдёт за вами, так как  мель выступает через каждые пятьдесят метров. В результате вам придётся тащить её на своих плечах. Вы физически к этому не готовы. Я привёл много примеров, но главное вы мокрая от  всплеска вёсел, что ли или от кратко временного дождя. Вы уже продрогли, и это грозит вам нездоровьем в будущем.
- Пока я с вами здесь рассуждаю, конечно, продрогну. Быть в постоянном движении, начнёт работать кровь. Этот фокус для меня не впервые.
Спасибо,  огромное вам за моё спасение. Конечно, я согласна  с вашим предложением и  уже не готова отказаться. И всё-таки я склоняюсь к своему варианту. Я без вас и без помощи. Обида за то, что такую дорогу в ночь одолела без помощи, а тут, вдруг, нежности такие.
Мужской хваткой, столкнув стружок, уже стоя посередине  с веслом в руках, начала раскачивать .
- Варенька, остановись, занедужишь, погибнешь!
На просьбу населения запела собственное сочинение.
А, если я занедужу,
И в руки не взять мне весла,
Приглашу я в товарищи душу,
Чтобы в этом она мне помогла.
- Бог, с тобой, золотая рыбка, плыви, коли, не угомонная.  На-ка, эвот  узелок свой не забудь.
Варька, немного отдохнувшая,  подбодрилась, запела:
А в нём полотенце да мыло,
Да белый зубной порошок.
Прощайте селяне, не помните  зла! Не поминайте лихом!
- Чего уж там, какое зло к ребёнку,  не причинившего ни кому зла. Господь с тобой, дочка.
- Мы как-то у вас стояли на квартире, помните, в тысяча девятьсот сорок девятом году. В конце года. У Смолиных жили, помните?
- Обожди, дочка, так это же ты, Марии  да Степана  Петровича дочь, что ли?
- Да, что ли так, и не кажется.  Прощайте!
- Надо же какея гордыя люди, и товды не могли остановить; уползли в ночь с рабятишками в пятидесяти градуснай мороз  и энта вся в
Марию.
- Не из родовы, а в родову. Это отец не захотел остаться у вас, в деревне  на пересуды о бывшем пленном.
- Всё, понятно, чейный ты отросток. Всё одно, дочка, с богом плыви, да руки береги, они тебе пригодятся  на всю оставшуюся  жизнь.

Расстояние в шесть с половиной километров, Варька  добиралась,  превозмогая боль в ладонях, Они были  в кровянистых мозолях, вот-вот готовы лопнуть пузыри. Подержит их в воде, чтобы утолить жар и дальше толкает свою посудину вдоль берега, кое-где выходит в воду,  подтаскивает стружок через траву, а кое-де выходит от берега подальше, чтобы не цеплялась трава за днище.
- Мотритя, робяты, а ведь она достигнет цели, ужо немного осталося. Смекалиста девчонка будет для жизни.
- Почему только будет? – Спросил  парень с какой-то потаённой завистью и  даже с ревностью  тот, который  подержал её тёпленькую,  спящую на руках,  перегружая  её в свою лодку.
– Такой путь, да в ночь, да в одиночку? Вы хоть башкой-то своей, покумекайте! – Он яростно стучит по голове своему другу. – Уразумел?
- А я, то, что тебе, что ты мне, то  в башку втемящиваешь? И так видно, что девка, бедовая, с нашими девчатами не сравнить. Голос, то какой?
Слыхал,  как поёт, да ещё говорит, сама сочинила.
- Ну-ну, поживём, увидим,
- Не уныват, девка, поёть и поёть! Стало быть, сладко на сердце, как поёть человек.
- Робяты, пора бы по домам разбегаться! – Кричит бригадир  тракторной бригады.  – Картоху нады выбирать срочно. Гляньте, кака идёт  падера. Гляньте, идёт дождь со снегом. В рубахе рождена, девка, то наша. Что бы с ней сейчас было, если бы не мы?
- Ага, если бы не Сенька с Санькой. Это им не хватало деревни, пошли бродить по берегу.
-Я то знаю, зачем они по берегу шагали. – Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха! – Рассыпался громкий смех над водой. – Любовные интриги раскручивали, чтобы никто не слышал.
- А хошь бы и так! А тебе то, что до этого? Мал ещё  в интригах запутываться! – Сенька стукнул младшего брата ладонью по плечам. – Дуй, домой, досыпать!
- Скоко сейчас время? – Внезапно кто-то спросил.
- Первый петух пропел, о времени известил, значит, пора  на работу. – Напомнил всё тот же бригадир. – Отсыпаться зимой будем.
- Когда первый петух кричит? – Спросил Скурихин Витька.
- Эк, ты, деревня, а не знаешь! Первый кричит в три часа ночи.
- Ну, уж нет, я так с вами не договаривался. Я дрыхнуть пошёл.
- Что с этого человека возьмёшь, ни колбасы ,ни яиц, ни мяса. А уж шерсти подавно, где взять.
- У меня всё в запасе:  Шерсть, яйца, и колбаса – всё в ассортименте.
- Ха-ха! Ха-ха!  - Девчата смеются до визгу.
- Что вы то соображаете?  А, ну-ка, марш по домам! – Бригадир разогнал молодёжь
- Время ещё позволяет сон утолить. Какая-то ночь нынче выдалась,  неугомонная.  Кто-то гуляет, резвится, поёт, а кто-то  за жизнь борется в одиночку.
К бригадиру подошёл механизатор и тихо шепчет на ухо.
- Сегодня Софья  Михайловна  прибегает ко мне и говорит. За нами вчерась, бандит гнался на лодке в одиночку.
- Почём знашь, бандит ли энто?
- Как же ни знать, свистел, как соловей  разбойник. Страху бабёнкам нагнал
- И трусы мокрые от страху?
- Не ведаю, под подол не заглядывал, ни шшупал.
- Заглянуть бы не мешало, не то, может, худший случай с ними сотворился со страху?
- Как же она то узнала,  на рынке не была нонче.
- Дык, ить чарошное-от радио на всю полноту бормочет.
- Правду, говорят: в одном месте пукнешь,  в другом  пахнет. Странный этот фимический элемент – диффузия.
- Она вечор по приилытию  и председателю Сельского Совета  в Зайцево известила. Тот тоже всей деревне по радио  местному известил. 
- Уважаемые сельчане, к населённому  нашему пункту подплывает неизвестный  одушевлённый предмет, похож на разбойника или грабителя. Пожалуйста, прошу  быть бдительными, не открывать двери посторонним лицам.  И подписался собственной фамилией.
- Даже подписался?
- А, как же иначе? По – другому, в нашем случае не можно, товарищ,  бригадир. 
- Ладно, иди домой, отдохнём часа два-три до полного рассвета.
- А, как же она?
- Кто, она?
- Варька, то,  ить ишо не добраась до Зайцева, догонит, покурочить могёт, невинность она ноне дорого стоит.
- Эк, ты, мужик, на что намекаешь?
-  За свою  чистоплотность она, как-нибудь сама  постоит.  Отвесит так, что мало не покажется, или не видел её ладонь?  А ль , ты, за сынка, решил подумать?
-  Всё-таки какое-то волнение за живую душу нады применить.  Долго ему настигнуть, если кто-то гнался ночью. Бабы  поздзря говорить не станут. Видел, как они  тайком перебирались от дома к дому.
- Как , партизанки? С заданием  главе Администрации?
- Тебе всё шуточки, а, если,  правда, бандит с большой дороги. Слыхал,  молодой парень у сестры мужа зарезал.
- Не точные сведения, твоих партизанок.
- Точные данные это два родных брата, издевались над любовником их сестры, а потом  зарезали под забором. Говорят, их ищут. Они скрываются на двух островах. 
- То-то же. И я об этом.
Оба смотрят вдаль на уплывшую спутницу, одиночку. Осматривают зачем-то лодки, перевязывают петли на лодках покрепче, чтобы не развязались.
- От варнаков это не привязь. Нады бы, как-то всей деревней, кажнай, чтоба свои лодки на замок закрепил.
А сам посматривает в сторону девчонки.
- Однако, сбегаю за лошадью, да перетащу её в Зайцево . Измучается пока доберётся.
- Энто, что за родители такие, что отпустили рабёнка в ночь. Оне разлев не знают буйство Ангары?
- Как, поди-ка не знают, элеф тутошныя оне. Слыхал, что она говорила? Деды то её ещё здесь поживают? На их веку скоко людёв погубила Ангара, матушка. Упаси, бог, с энтой рекой связка плоха.
- Чевой-то ты гневишься на реку? А сам, как  мужик без бабы. Токо и гляди, что кажнай раз на реке на промысле.
- Ну, дык, ить я в плоху погоду нос не сую. Чуть зарябило и я уж на берегу. Меня старуха ни ковды не пущат в экую погодищу.
-Знаю твою старуху. А, ты глянь, ты, глянь-ка, а ведь уже к берегу подползат девка, то наша.
- Чевой-то она тама нацепила? Ровно бурлак на реке! Накинула вожжи и тянет лодку выше на берег.
- Ты, мотри, кака смекалиста!
- Вон, видишь, на камень забрасыват петлю.
- Хозяйственна порода, вся в дедов потаповских. Оне серянку обронят и тут же подымут.  Каплю на столе  прольют и тут же её зализывают. У них зимой льда не выпросишь.
- Чего ты разворчался  Никифорович? Тебе кто мешает со стола крохи слизывать? Или,  по-твоему,  пол стакана – посуда пуста?
- А чё с пол стакана вылепить можно?
- А по-моему пол стакана  посудина полна. Оно ить как, раньше говаривали. Крошка ко крохе, глядишь и буханку слепил. Копейка к копейке – руб сбережёт. Отселя и богатство у людей. Они, брат, не наш  брат.
Мужики стоят, рассматривают Варьку через бинокль.
- Глянь-ка, на неё! Она уже в гору чешет! А ты говоришь, не доплывёт. Сильна порода, ничего не скажешь.
Тем временем Варька, измученная, уставшая до нельзя, еле-еле поднимается в гору. Превозмогая себя идёт и  шепчет себе под нос:
-Да. Я целая планета. Я ребёнок – взрослый человек. Я город, я деревня. Я растение, наконец, трава, былинка и даже  целое дерево,                выросшее в сказочной тишине, вырвавшаяся сквозь,  потоки  буйных ветров. Я имя существительное,  вмещающая в себя  целую планету! Вот, глупая,  куда я шагнула? Я поразительное сходство  части малой неизведанной планеты.
 Подняв голову, она увидела вокруг себя  стаю охотничьих собак и маленьких щенят.
- А я, что говорю. И эта тоже неизведанная планета. Вы кусать меня станете или вы мирное создание?
Не большая кучка собак молча встречают гостью, пошевеливая головами в разные стороны.  Одна ,из которых медленно подошла, обнюхала гостью.
- Ну, что знакомиться станем или что? Как жаль, что нечем угостить. – Она пошарила в ситцевом кармашке. Нашла что-то размякшее. Вынула руки из карманов. – Нет. Вас много этого делать нельзя. Я только стравлю вас между собой, и мне достанется.
Медленными шагами она двинулась с места.
Увидев движение непрошенной гостьи, огромная лайка близко подошла к ней и сурово начала лаять.
- Вот, тебе, и на! – Еле-еле ворочая языком. – Кто так встречает гостей? У моих овчарок так не принято. Мои собачки гостеприимные, не то, что вы.
За первой собакой начали лаять грозно и остальные.
- Я с вами так не договаривалась. Ну, что ж придётся расстаться с последней своей провизией. Бог велел делиться. Наверное, не даст деревня умереть с голодухи . -  Вытряхнув из мешочка всё содержимое на руку и закинула  в сторону, на сколько хватило сил.
Собачки живо кинулись за лакомством.
Пока вынюхивали, искали, Варя, превозмогая усталость;  быстрыми шагами  поднялась на горку, подошла к одному из крайних домов, к окнам  с высокими ставнями. Еле достала. Постучала палочкой по ставне.
Долго никто не отвечает. Она повторила ещё раз.
- Хто тама? – Послышался хриплый от сна голос.
Тем временем собаки окружили Варьку. Кто зло лаял, кто заигрывает.
- Дайте мне поговорить с хозяином, глупые!
- Я грю, хто тама?
- Откройте, пожалуйста, люди добрые. Я вам ничего худого не причиню.
- Мать, хтой-то в избу просится?
- Так ты, мотри, в окно-от!  Елеф мужик, то не пущай яво.
- Мать, а, мать! Голос-от совсем детскай,
- Ляксей, ты пошто разучился отличать рабёнка от взрослого человека. Нук, дай-ка, посмотрю в окошко-от.
- Мать моя, вся в саже! Так ить энто совсем ещё рабёнок! А, ты, старай хрен чаво энто испужався? Жива ли уж девка-от наша?
Хозяин с хозяйкой выбежали на босу ногу из двора.
- Доченька, ты ли жива?
- Пошли, вон! Как энто оне её не загрызли, така свора.
- Ты, Ляксей,  подымай под плечи, да головёнку-от придорживай, не то оторвёшь. А я под  подол держать стану. Ты,  глянь-ка, кака она вся мокрудща-от?
Анна решила посмотреть, что находится в не большом мешочке.  Ахнула.
- Хрен ночевал да рано убрался. Днемник один и тот весь в воде плават.
- Подхватывай, девку-от, дома будешь рассматривать днемники.  Тебе, что, Вовкин, днемник не надоел ишо. Варя, скорчившись на лавочке, спит как убитая. Ничего не видит и не слышит.
- Ты, ба враз ёй накинул, что-нибудь. Ить околела девка –от наша.
- Я что в исподнее её надену? Видишь, в чём выскочил?
Принесли домой. Согрели чаю с малиновым вареньем. Поставили на стол ватрушки с творогом.
- Ты, милка, для началу, попей хушь чайку-от.
Как ни старались разбудить девочку, она долго не просыпалась.
Проспала на русской печи ровно три дня. После чего её начало  трясти, словно, в лихорадке.
- Медичку бы надо позвать. Худо бы не случилось с ёй.
- Где Володька-от? Пущай сбегат
- Его три дни нет, как ушёл на свадьбу друга, так ишо не появлялся.
- Чаво, доброго ишо женят сына тама, а тута эвот невеста сама приплыла к яму. Сбегай сам за медичкой, а я коровёнку подою. Завтрак приготовлю на всех.
Медичка рассмотрела  девочку. Девочка лежит  с большой температурой.
- Ну, эвот, а я што грю. В Мотыгино бы её не мешало отправить.
- Никакого Мотыгино. Организм молодой сами справимся. – Успокаивает медичка, Рая. – Да и потом, теперь очень рискованно переплывать реку. Она готовится к  заморозкам. Не дай, бог, как волны подымутся метровые. Кто возьмёт на себя такую ответственность. Я разбужу её?
- Зачем? – Спрашивает хозяйка.
- Жаропонижающее надо поставить.
- Как проснётся тоди и ставь скоко хошь.
- Тогда я пойду домой. У меня ещё два вызова.
- Ты,  посмотри, что у ёй с руками! Глаз воротит от страха.
Рая залезла на печь.
- Ой, ой, ой! Где же это она так  заработала себе такую  боль?  Двадцать четыре кровавые мозоли! Вот-вот лопнуть готовы. Не давайте, ей брать в руки что -либо, особенно грязные предметы. Сразу заражение пойдёт.
Могут и руки обе ампутировать. Да-да, могут! Я мази отправлю.
- Не надо никакой мази, она у вас вонючая.
- Ты, гляди-ка, проснулася
- Я говна положу в ладони, быстро заживёт.
- Ты, где, такое слышала, чтобы фикалиями раны лечить.
- Ни каких ран у меня нет пока ещё. Это кровавые пузыри от  весла. А говно жар снимает. Отец у нас всегда так делает. Жар уйдёт, и волдыри засохнут.
- Ты, наверное, к нам в школу приплыла?
- Ну, да, конечно.
- Как с говном ходить будешь на занятия.
- Мазь Вишневского вонючая, так хоть это медициной принято, а фикалии?
- Не тронь говно - оно не воняет. Посижу, пока с недельку и всё пройдёт. Хозяева не будут, против, если я на ваших харчах поживу. Я потом отработаю за харчишки. Я специально есть много не буду.
- Глупая девка, о чём речь-от? У нас все харчи доморощенные.  Всем всё хватит. Картоху ишо, правда,  не рыли,  так эвот на  той неделе думам начать копать.
- Ну, вот, и договорились. А я пока в школу похожу.
- Там ить ручку доржать нады.
- Меж пальцев засуну, и буду писать. Там нет мозолей.
- Ты, девка, погоди ужо со школой-от. Тута вчерась  запрос делали. Пропала кака-то девка. С ног сбилися, родители, найти не могут.
- Хорошие, стало, быть, родители, что с ног сбились. От хороших родителей дети не бегут.
- Я тебя тута родня кака-то имеется?
- Я ни к родне ехала. Я в интернат, в школу, к учёбе, поэтому у меня нет особого интереса в поисках родственников. В интернате поселят, и, слава богу.
- Хто-то помогать тебе должон или как? -Спрашивает хозяйка.
- Зачем нужна мне помощь? Я при живых родителях себе на пропитание сама зарабатываю. И думаю, что здесь я тоже не пропаду. От моего заработка и на всю семью остаётся.
- Вообче-от, ты чья будешь? – Спрашивает хозяин.
- Не бойтесь меня, это самое главное в моей жизни, чтобы мне доверяли.
- Стало, быть, ты не здешна? То-то и оно, что доверяй да проверяй.
- Да и я об чём толкую. Поддержал Алексей, хозяин дома.  – Приглядишься к обстановке, где, что  лежит и…
Варя не позволила дальше оскорблять себя, прервала доводы хозяев. Тогда я сегодня же сейчас, покину вашу  матерь, печь, спасительницу мою. Уйду от вас. Прежде, чем , что-то сказать надо подумать
Каждый представитель сего мира есть великий. Его можно читать от  конца и от начала. Он песчинка, но всё же что-то, значит.
- Ты уж извиняй нас, мы то что, мы ничего не имеем против. Мы эвот брякнули, не подумали, а ты пустилась, в плавание не подумала. Разница есть, а,  ли нет? Действия и мысли разлев схожи между собой?
- Я ещё ничего не украла у вас, а вы уже подумали обо мне плохо. Плохие мысли хуже  предостережений. Только одним  и будете заниматься, поглядывать за каждым моим шагом. Нет. Я так с вами не договаривалась. Я слезу с печи, и начну собираться.
- У тя что из одежонки то имеется? Одно платьишко на тебе. – Хозяйка не рада была, что начала такой бессмысленный разговор. – Голому токо подпоясаться. Да и того нет.
Варька не заметно от хозяев тихо сморкается в подол платья, которое успело высохнуть на ней за ночь.
- Ты чаво энто, дурёха разревелася?  А ли тя гонит хтой-то из дому? – Алексей подошёл к печи, поднялся выше по ступенькам, начал успокаивать. – Ты воду-от не разливай на печке-от, не то испаренье будет в доме.
Придёт Володька, ты с ём подружисся; он те в учебе поможет подтянуться. Ты, поди-ка отстала за энто время. Чай, ить ужо полмесяца, как рабятишка за партами сидят и глаголы учат. Мольчи. Не плачь. Слезай с печи, и за стол с нами завтракать,  садися. Я те личико оммою. Те ить не можно мочить руки-от, пока не заживут. Ты, видать, от родителё сбежала. От нас не сбежишь.
От хорошаго не ищут плохое. Сползай с печки! Я те помогу, элеф что. Я тута внизу буду стоять.
- Эвот. Эдак-от  и нады.
За столом Варька, ела молча, думала: « Да, действительно от таких родителей стоило, ли, было сбегать. Тщедушные простаки, я бы их безгранично обожала, даже ни за какие-т подарки. Просто бескорыстно бы любила» У Варьки опять потекли слёзы.
- О, господи твоя воля! Ты пошто энто така  мнительна? Тебе опять кака-то мысля в голове появилася? – Хозяйка отставила кружку с парным молоком, подошла  к девочке, и начала вытирать нос подолом своего платья.
- А ваш Володька тоже сбежал от вас?
- Поштой-то он сбежал?
- Где он тогда? Вот уже две ночи его нет у вас.
- Он с дружком своим на свадьбе друга гуляют. Энтот праздник для друга первай раз, поэнтому не стоит обижать своим отсутствием. Оне с детского саду в дружбе.
Варя позавтракала. Пошла было искать туалет.
- Ты,  дочка, поди, в уборну хошь?
- Да. Хочу.
- Пошли. - Делая ударение на первую  букву.
- На! Эвот те ведро. Ходи в него. – Хозяин вынес ведро из кухни не первой свежести. – Те не гоже  появляться на дворе. Собака у нас сильно кусачая. Я не смогу в подобном случае удержать  её. Садися, мы с хозяйкой уйдём в другу половину дома.
Она вышла на улицу. Отошла в дальний угол. Собака к удивлению,  молча смотрит на новую жительницу и ни разу не гавкнула .
- Мотри, мотри, что дековается! -  Хозяин, побледнев от страха за собаку, зовёт хозяйку  во двор.
- Энто, отец, кака-то  диковина. Заворожила она кобелька-от и баста.
- Ён , ковды чужих встречает, от злости пена изо рта плывёт, а тута, гляди, на неё.
-  Вы, что думаете, если собака, значит,  ей одно имя только собака? - Выходя из укрытия, сказала. – Животное понимает не только слово, но и взгляд человека, с чем он пожаловал в гости к нему. К нам, на пасеку, однажды пришли проверяющие, так сказать ревизия по мёду. Сколько должен был отец сдать государству. Так, представьте, себе, троих людей,  собаки пропустили, а одного ни за что, ни за какие деньги, пока отец не надел ошейник Гусару и не придержал его. В последствии, оказалось, это изверг, а не человек был. Её не только собаки, его местные жители ненавидели, как худую собаку.
- Вот, слышишь, хозяйка, как оно складывается.
Значит, наша  новая знакомая  не вредна, и не пакосна.
- Значит, я прошла таможню, одним словом сказать. А, главное, без вредных привычек в характере. Мне можно доверять.
- Ступай, за стол! Ты, поди,  ишо не дошамала?
-Дядя, Алексей, ну, кто же ходит за стол после туалета? Я лучше опять залезу на печь. Меня что-то морозит. И температура не сходит. Я, думаю,  надо сходить к медику.
- Ты, дочка, ложися, я эвот тута градусник схоронил давеча от медички. Хватиться, а его у неё нет. Энто, чтоба не бегать за ёй по сто раз на всякай случай. Ты, суй, градусник-от  под мышку. Я сам прослежу, моя старушка-от не понимат в ём ничаво.
- Зато я сама в нём разбираюсь. Посмотрю, встряхну и вам подам.
- Нет. Я те не доверю, ишо оммануть можешь и помчишься с температурой в школу. Тя на ноги сначала надо поставить. Не то в голову не пойдёт новая мысля.
- Хорошо. Я согласна с вами. Меряйте температуру своими глазами и руками.

Ночь.   Домой вернулся Вовка. Молча ползёт на печь. Ничего, не подозревая,  не раздеваясь, обнял Варьку крепкими руками. И Варька, сонная, ничего не подозревая,  закинула обнажённую ногу на спящего  парня. Ближе к рассвету на Варьку опахнуло, чем-то тошнотворным.  Как бы она не прятала голову в дерюгах; тошнотворный запах  не исчезал.  Не выдержав  крепких объятий чего-то неопределённого, она вылезла из-под них.
- Слушай, мужик, ты кто?
-  Гм,  гм. - Мужик еле-еле промычал.
- Ты, кто такой, мужик? Уйди от меня, не то я тебя заражу температурой!  Ты что ел? Как от тебя воняет, как будто рядом стоит параша. Скоро потолок над печкой поднимется  от твоей диффузии.
Варьку потянуло на рвоту. Она немедленно переползает через зловонного лежащего человека, сползая с печки, зацепилась  пуговицей пиджака   невидимой нитью  своего платья.  Испугавшись, что платье может порваться, снова вернулась к  беспечно спящему человеку.
- Во! Даёт мужик, что хочешь,  твори над ним, а он и в ус не дует. -  Воспользовавшись недвижимостью человека, забыв про тошнотворность, снова поползла через парня,  как можно ближе прислоняясь к стене и перегораживаясь ремугами от парня. Крепким сном уснула.
- Ты, подруга! Ты, кто такая? Ты, откуда приползла ко мне на печь? – Парень тихо задаёт вопрос за вопросом  крепко спящей девчонке. Не прикасаясь к девчонке, он тихо сошёл с печи.
Мать  хлопотала  у жарко разгоревшей  печки, вытаскивая из неё большие чугуны с картофелем для скота. Вытирая руки о передник, она спрашивает сына.
- Ты, где, сынок, пропадаешь. Хоть огнём всё гори, тебя нет дома. Или хочешь надышаться свежим воздухом перед армией?
- Ты лучше ответь мне, кто эта девчонка? Почему я спал  не,  как можно лучше.  Только и ползает по мне, только и ползает. Я не дышал, думал, что из неё дальше будет?
- Хвороба она, сынок, хвороба. Не  знам сами откеля он к нам прибыла. Не сказыват о себе ни чаво. Глянь, на её руки. Коло тридцати мозолей кровяных. Отец со счёту сбился, скоко их у неё.
- Так это ни та ли самая девчонка, которую мой дружок её спас. Её на середину реки, спящей уносило за острова пашинские. Благо, что не все перепитые были на свадьбе. Обнаружил мой дружок. Видит, говорит он,  «Несёт по волнам  стружок, а  в стружке человечек спящий» Завёл свой мотор и  к  ней. Я то сам не видел. Мне некогда было,  я меха растягивал.  Вижу, свадьба куда-то разбежалась, когда растолковали мне,  я побежал тоже. Прибёг к шапашному разбору. Судили, рядили, куда спящую девчонку деть, я опять ушёл к свадьбе. Не придал никакого значения к этой девчонке. Это, стало быть, она, наша новосёл. Сколько хоть ей годков-то, чтобы вот так рискнуть отчалить в дальний путь?
- А хто её мать знат? А, ведь энто она сама доползла с разбитыми руками,  Не уж то ни хто не помог ей добраться до деревни Пашино.
- Говорят, предлагали к  Никаноровским отвезти на дрогах её, так не согласилась. Говорят это её родня.
-   Не сказыват, скоко не пытали мы её. – Мать вытирает  глаза от слёз. – Кто жа её родители не плохо бы узнать? Ты, сынок,  чаще среди людей бывашь, тебе легче разузнать.
- Попробую. Мать ты посмотри, какая падера на улице. Снег с дождём, а она в одном платье. Если бы её никто не обнаружил?
- Утащило бы по волнам  к Енисею, батюшке. Тот живо бы  обнял своими водами.  Она не токо в одном платье, она ещё и босикам. Как жа она в школу-от пойдёт?
- Я сбегаю до школы подниму вопрос по  беженке. Они помогут разобраться. Сельский Совет подключат и директора школы.
- Беги, сынок, беги! Директор-от школы золотой человек, тот живо рассмотрит энто дело
не откладывая  в сторону. Об  ём  очень хорошо отзываются.

В школе начались занятия.  Как обычно по понедельникам всегда состоится общая линейка для всех классов.
К линейке вышел директор школы и завуч.
-Начинайте,  Мария Ильинична
- Здравствуйте, ребята! На прошлой неделе, мне многие из учащихся задали вопрос, «Что такое личность». И кто-то даже пошутил, с  чем её едят.
Я начну со слов Эрнста Тельмана. И не важно,  к какому  столетию или к какой фармации  он относиться. То,  что он сказал это наиболее ценные высказывания.
Под личностью подразумевается человек, в котором есть, что-то большее и значительное…
Этим словом должны характеризовать человека, который отдаёт целиком свои силы  на служение народу. Эта цельность характера является  неотъемлемым качеством прогрессивной личности, ибо цену и масштаб личности определяет характер.
Что же наиболее характерно для личности?
То, что человек в любой момент  подчиняет всё своё бытиё идее. История жизни нашей сурова, поэтому она требует человека  всего целиком… Все мы должны быть сильными, стойкими, уверенными в будущем…., хранить нерушимую верность делу. Такую верность, которая проверяется жизнью и смертью.  Твёрдые и верные характером уверенные в победе. Только,  такими, мы сможем повернуть нашу судьбу; выполнить наш  революционный долг, в той великой исторической миссии, которая на нас возложена и добиться окончательной победы, подлинного социализма.
- Мария Ильинична,  к нам девушка пришла. –Показывают на Варьку пальцем.
- По всей вероятности у девушки есть язык. Она сама о себе позаботится. – Преподаватель  повернулась к вошедшей ученице.- Вы к нам в школу пришли учиться?
-Да. Учиться.
- Вы слышали, что я объясняла всей школе?
- Да. Слышала.
- Я ответила на заданный вопрос учащимися
«Что такое личность» Вам понятен ответ.
- Даже больше чем.
- Да-а, не многословная девица, но очень приятная  на ответы. Спасибо. Заходите в класс. Вам в какой, если не секрет.
- Какой может быть секрет с преподавателем  в программе учёбы?
- Заходите, в класс, садитесь за первую парту. Вам нравиться сидеть за первой партой?
- Нет разницы, что первая, что последняя, всё выполнено из дерева и красителей, то есть из двух компонентов.
- Философский ответ ничего не скажешь. Вопросов пока нет. После уроков подойдите в учительскую. Итак, ребята, сегодня мы повторим прошлый материал  за пятый и шестой классы. – Преподаватель то и дело бросает взгляд на новую ученицу.-  Повторим шипящие, звонкие и глухие согласные. – Мария Ильинична подходит к доске,  пишет слова с шипящими буквами. -  Кто пойдёт к доске? Ты,  Сидоров Миша?
Мише девятнадцатый год.  Пошёл в седьмой класс только потому, что его заставил Военкомат.
- Я, Мария Ильинична, отсюда не плохо вижу.
Ты, должен у доски находится , писать и комментировать
- Да, нет, мне удобнее у парты  объяснять.
- Мне, что родителей вызывать надо?
- Ладно, уж не надо вызывать; у меня мать больна.
- Михаил, просклоняй слово рожь. К какому роду рожь относится.
- Само дела, к женскому.
- Полным ответом надо объяснять. К какому склонению слово  рожь относиться.
- Откуда я знаю. Это бабам лучше известно, это они на лавочке по вечерам отсиживаются и склоняют каждого встречного поперечного прохожего. Да, ещё приплетут, что  было и чего не было.
- Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха! – Класс смеётся от души.
- Сидоров, я не в актовом зале художественной самодеятельности. Отнеситесь к учёбе серьёзнее, иначе будете сидеть ещё три года в седьмом классе. Военкомату не понравиться, посчитает, что от армии симулируете. Это уже будет вам грозить гаубвахтой не приступив, к военной службе.
- Девушка, простите, как вас зовут?
- Варвара Жихарева.
- Ответьте, пожалуйста,  после шипящих букв,  какие гласные пишутся.
- Жи и ши – пиши через и. Чу и щу пиши через букву у. Ча и ща пиши через букву а.
- Правильно, молодец, обнадёжила на будущее.
- Ребята, помогите,  Сидорову, к какому склонению относиться слово рожь?
Класс в ожидании , кого спросит преподаватель. Никто не поднимает руки.
- Смелость города берёт, а вы испугались помочь однокласснику.
- Миша, слово рожь,  относиться к третьему склонению.
 Попросившись выйти из класса, Варька подсказала через огромную щель в дверях и тут же сбежала в помещение интерната.
- Кто это у нас такой выскочка завёлся?
Мария Ильинична вышла из класса, обошла все углы, никого  не обнаружив, вернулась к занятиям. – Словно приведение какое-то. Продолжаем, ребята, у нас сегодня устный  час, так, что многое можем успеть. Правильно, слово рожь относится к третьему склонению. Теперь попробуем, слово рожь просклонять.  Начни с названия падежей.
- Иван родил девчонку, велел тащить пелёнку.
- Ха-ха!! Хи-хи! – Девчонки визжат от склонения Сидорова.
- Это, что за  склонение? – Не сдерживая,  себя от смеха  преподаватель. Вы можете повторить ещё раз? Я попробую записать.
- Слабо, а как же. Иван родил девчонку, велел, тащить пелёнку.
- Пишите, пишите на доске, на мне ничего не написано.
- Иван родил девчонку, велел, тащить пелёнку.
- Попробуйте, теперь найти в этом предложении  ошибки.
- Это народом признано, ошибок не должно быть.
- А, вы, по словам отдельно.
Михаил тщательно проверяет каждое слово, но ошибок не находит. Он внимательно смотрит в глаза преподавателю.
- У вас галлюцинации в глазах нет, Мария Ильинична?
- Не смешите меня, Сидоров? Мы же ни в цирке. – Сидоров в растерянности. – Ничего так и не определили?
- Нет, конечно, если народом признано, разве его можно переделывать?
- Тогда, давайте, по отдельности, каждое слово определять.
- Ну, что тут не понятного в слове Иван?
Сидоров окинул взглядом весь класс. Все смеются.
- Иван мужского рода, одушевлённый предмет. Ну, что тут такого?
- Зададим классу вопрос. Ребята, мужчина может родить?
- Ха-ха! Хо-хо! Хи-хи!
- Не урок, аудитория смеха. Как вам?
Мария Ильинична  расстроена донельзя. – Мужчина может родить, да ещё тем более девочку, а, кто подскажет? Мало того ещё приказывает тащить, возможно, он попросил, из вежливости принести пелёнку? Как вы думаете, ребята?
В классе воцарилась тишина.
- Начнём, склонять слово рожь.
- Именительный  кто, что – рожь.
- Родительный падеж,  кого вижу – ржу.
Класс взорвался от смеха, не возможно остановить.
- Тишина в классе, ребята, тишина!  Продолжайте, Сидоров, отведут душу смехом, закончат. Следующий падеж, какой?
- Следующий падеж дательный.
- Склоняйте, Сидоров!
- Кому дать и за что  дать по роже? Тут ведь причину сначала надо выяснить, а то так дашь, что век не рассчитаешься.
-  Ха-ха! – Класс в унисон  опять взорвался от смеха.
-  Продолжайте, Сидоров, я посмотрю ваши успехи по русскому языку.
- А, чё оне смеются? Я с ритма сбился. Не пойму правильно или нет?
- Вы ещё не все падежи просклоняли, Сидоров,  - Выходя из себя,  тихо сказала.- Продолжайте, же.
- Винительный падеж, я бы просклонял так.
Кого вижу – рожу или ржу. Для меня здесь далеко не понятно.
- Мы всем классом разберёмся, кто больше всех ржёт, того и вызову к доске.
- Творительный падеж -  кем, чем доволен рожей.
- Миша, здесь применимо местоимение, кем?
- Это уже ни мне решать. Как,  написали в грамматике, разве можно  ослушаться?
- Продолжай, Миша, продолжай.
- Предложный падеж,  о ком думаю? О роже.
Какое-то слово дали, грамотный не разберётся, а мне, бестолочи,  тем более, никогда не просклонять правильно. Если бы я хоть раз видел склонение,  слово рожь. Да, ну, вас, Мария Ильинична, никогда больше к доске не выйду! Так и знайте.
- Катя Завьяловап, иди , ты,  к доске, помоги , пожалуйста,  товарищу. Видите, он уже и нюни распустил. Ты у нас одна за всех в классе  отдуваешься.
- Это слово самое лёгкое, запомнить только три падежа творительный, предложный и, и ещё сейчас вспомню. – Катя чешет лоб. – И. кажется,  ещё дательный. Остальные падежи в слове рожь с мягким знаком, то есть окончание не меняется.
- Молодец, садись.  На следующий вопрос пойдёт отвечать Скурихин Витя.
Прозвенел звонок.
Все выскочили, как  будто была дана команда на поиски человека.
- Кто же подсказал Сидорову сквозь щель? – Спрашивает Катя. – Для меня этот голос совсем не знаком. Надо непременно его найти.
Искали вокруг школы, в туалет даже заглядывали, в  школьном  дровянике смотрели.  Бегали с вопросом о пропаже к завклубу. Никого.
- Ни я буду, если не найду человека с неизвестным именем. – Говорит Зоя Потапова. – Уж от меня-то она не скроется, если найду.
- То-то и оно, что если найдёшь?
- Помолчала бы уж, Катька, не теряй дорогое время, сегодня суббота, дуй, быстрее к родителям в Пашино. В понедельник найдётся пропажа.
Тем временем Варька приступила к благоустройству  нового временного  места  жительства. Принесла ведро воды, швабру нашла, веник.  Вспомнила, что мыть ей не придётся из-за травмы рук,  мочит тряпку, не выжимая и  возит ею по полу.
- А, со временем высохнет само! Главное, что пыль прибитая, не то дыхнуть нечем, один смрад какой-то стоит. Сбегаю за  ветками с осенними листьями, пока не оборвал их ветер. Гербарии сделаю, в вазы поставлю. Всё какое-то украшение жилища.  Наверное, здесь и девчата живут, а вот догадаться украсить некому. Больше на казарму похоже, чем на девичью комнату.
Подходит к каждой тумбочке, протирает их, ставит  в пол-литровую банку  по кустику  отцветших веток, которые  состоят из разноцветных  листочков.  Особенно бросается в глаза красный цвет осенних листьев осины, слегка переходящих,  в зелёные, жёлтые цвета.  Ей хотелось бы кровати поправить, да,  не имеет права,  коснутся до частной  собственности.
- Чего, доброго ещё подзатыльник заработаю. Кому-то угодишь, а кому-то и напротив. Ладно. Пусть сами  заправляют свои кровати. Свою заправлю, пусть смотрят, где хорошо, где плохо.
Жаль, только, нет у моей кровати тумбочки. Пойду, поищу на складе заброшенном. Заодно принесу себе букет гербарий.
Выходя из помещения, она слышит голоса детворы. Вышла из укрытия, видит, это совсем не детвора. Настоящие мужики и бабы.
- Неужели это и есть учащиеся?  Надо временно укрыться от них.  Послушать, что они будут говорить.
- Ого! Это что за фея к нам приехала. Порядок навела.  А веников,  сколько на тумбочках наставила. А запах, то какой!?
- Завьялов,  это запах настоящей осени. Запах её благоуханий, перемешан с  изморозью. – Говорит его сестра.
- Нет, правда, девчата, кто это фея? – Спрашивает Надя Семенихина.
- Ты, глянь, на её кровать и на свою! Она нам всем носы утёрла. – Крикнула Катька Завьялова.
- Может это наша тётя Соня , техничка? Пример решила преподать,  как надо оставлять свою  неухоженную постель.
- Ага, будет тебе техничка ещё и за кроватью ухаживать. Самой бы не мешало руки приложить.
- Говорит писклявым голосом Ирма первоклассница.
- Ты, попищи,  у меня там, у самой, то, что собачья конура. – Зоя шлёпнула Ирму  по затылку. – Поняла, меня?
- Ну, что, девчата, разъезжаемся по домам? Сегодня банный день, пироги в воскресенье дома надо напечь на всю неделю проживания в интернате.
Широко открывается двустворчатая дверь. Заходит девчонка,  перед собой еле держит тумбочку. На тумбочке  лежит пучок ,   таких же веток с листьями, что,  поставленные в банки.
- Привет,  гаврош! – Крикнула Надя Семенихина .
- Это ты навела у нас порядок? – Спрашивают в один голос девчата.
- Метр с кепкой, а ворочает как папа Карло.
- А, ты, с напёрсток,  нисколько не больше меня. А строчишь, что машинка швейная без иглы.
- Девчата, давайте,  померяйте ростами. Кто из вас выше.
- А что, давай, я за! – Катька подбежала к новенькой, повела её к откосу.
- Становись! Вот, моя черта над головой.
Надя Семенихина провела черту над головой Варьки.
- Ха-ха! Ха-ха! Катька ниже новенькой на пять сантиметров.
Катя, понурив голову, ушла на кухню.
- Ты, чего  расстроилась, зачем? Бог лес не уровнял, а нас , людей тем более затруднительно уравнивать под одну гребёнку.
- Ага, все смотрят,  как на недоношенную.
- А, знаешь, Катя, мал золотник да дорог. –Подойдя, ближе к уху новой  подруги, - Большая фигура, да дура. Я её с полуслова поняла.
Катя засмеялась.
- На кого ты так говоришь?
- На большую бабищу. В каком хоть она классе?
- Поняла. В шестом. Ей семнадцать лет.
- Ага, значит, она пришла сюда не учиться, а жениха себе выбирать?
- Здесь женихов нет. Одна шелупонь от картошки.
- Твой брат, разве не сошёл бы в женихи?
Девчонки смеются.
- Смотри, не ляпни, где-нибудь. Не то шишек себе заработаешь. Кстати, откуда ты моё имя узнала?
- Чего уж тут не узнать, когда преподаватель каждого поимённо перечислил перед началом занятия. Я за дверями стояла.
- А  тебя как зовут?
- Варвара Степановна Жихарева. Попросту Варькой зови. – Обе протянули друг дружке руки.
- Будем знакомы, значит, будем дружить. Ты, особо не кидайся , на дружбу с кем попало.
- Почему?
- Нет  здесь порядочных. Судить, рядить любят – хлебом не корми, а сами того и не стоят. Гораздо  любят больше  позлорадствовать, чем помочь человеку в беде. Поживёшь с нами, увидишь, чего доброго ещё и сбежишь от такой жизни.
- Значит, нет в интернате личности?  Ты, то чего не бежишь?
- Уже применила  лекцию на всех нас. У меня дом рядом со школой.
- Это где?
- В Пашино.
- Мы с тобой схожи, как случайно выжившие девочки, стремящиеся, к чему-то высшему. А бы день прошёл, и вот уже на ступеньку выше.
- Ты меня заинтересовала. Кто, ты, Варька.
- Рассказывать не ко времени, тебе надо уже уходить в Пашино. А мне совсем некуда бежать. Я выходные дни буду здесь одна.
- Остаётся  в интернате человек шесть, так, что не соскучишься. Приглядывай, на всякий случай,  за Хейтсоном  Витькой.
- А, что он лунатик, что ли? Спасибо. Предупреждён, значит, вооружён. Зараза к заразе не пристанет. Я тоже в детстве много лунатила.
 Да мне и лунатить то некогда будет. Я пойду в выходные дни колымить.
- Зачем?  Зачем?
- Кто кормить меня будет? Может, у кого-то подряжусь за продукты? Кому картофель покопать, дрова поколоть, воды поднести. И баньку могу истопить, заодно у них же и выкупаюсь.
Катя  долго не может отойти от стресса  услышанного  от Варьки.
- Я тебе помогу найти, нуждающихся  старичков  в гайдаровцах. Здесь живут почти одни старички, которым нужна помощь. Они очень доброжелательны, и, конечно, не  оставят тебя без оплаты, правда, только продуктами.
- Мне, что и требуется. А там, глядишь,  и на  ситцевое платье заработаю. У меня школьной формы пока ещё нет. Стыдно даже в класс появлятся, в такой одежде.
- У меня есть прошлогодняя форма, я могу поделиться с тобой.
- Она не подойдёт ко мне.
- Почему?
- Потому, что ты немного ниже моего роста. Ну-ну, опять голову повесила.  Заканчивай пассивность свою не по делу. Собирайся быстрей с братом  в Пашино. Там ждут ваши братья маленькие. Маме  больной надо помочь.
- Откуда тебе всё это известно? Ну, и чирошное радио. Здесь пукнешь, а в другом населении слышно.
- Шесть километров  для селян это не расстояние.  Ветви деревьев  с помощью ветра донесут любую новость друг о друге. Давай, быстрее собирайся. Вон, брат уже ходит мимо нашей двери, нервничает, медлительностью твоей.
- Вова, бегу, бегу! Ладно, Варька, я побежала догонять братишку. Не то психанёт, и вообще не будет помогать, носить продукты  в обратный путь,  до интерната.
В интернате гробовая тишина.
- Какая же я глупая, проболтала драгоценное время, а спросить заодно; кому именно, надо сегодня помочь, выкинула из головы.

Весь день субботы бродила по деревенским улочкам, по дворам  престарелых  бабушек, оставшихся без попечения  мужей или родственных душ. Любезно  приглашают попить чайку со сдобой и в то же время чего-то опасаются.
- Ты, мать, чья будешь? -  Спрашивает старушка.
-Ты, голуба, откуда к нам такая помощница изыскалася? – Спрашивают  мужчины, старички. – Мне ба эвот полы помыть нады. Да дровишек принести. Ноги-от совсем не ходют.
Не  спрашивая об оплате, Варька живо закатыает рукава выше локтя.
- Дедусь, а где ваше ведро, вода, половая тряпка? Я мигом всё это завершу!
Дедусь пока ищет орудие труда, Варька  брызгает на комнатные цветы, протирает лисья фикуса.
Дедушка, зачем вам старому человеку фикус?
Он лишний кислород высасывает из помещения.
- Это моя вторая половинка  притащила из конторы, когда работала в ней. Представляешь, нет, отросточком маленьким принесла, а как вымахал. Я его называю моей девочкой, разговариваю с ним по вечерам глубоким.
- Почему называете девочкой, а вдруг это мужского пола, дедуль?
- Разве, может  мужчина  цвести?
Варька  расставила руки по сторонам. И тоже с любопытством рассматривает фикус, отыскивая в нём хоть один пестик  цветения.
- Ваша, взяла, дедусь,  не отдавайте его никому, хотя ему лучшее место было бы в нашей школе. Здесь он никогда не зацветёт.
- Ладны, милка, я подумаю. Ты пол-от помой, да трапезничать начнём, чем бог послал.
- О! Это я мигом!
Через полчаса  они вдвоём сидят, трапезой занимаются.
- Ну, дедушка, я пошла. Мне ещё в интернате кое-что сделать необходимо.
- Ты, голуба обожди, я эвот собрал тебе кое-что.
 Дедушка  осматривает девочку с головы до ног. Поворачивает  в разные стороны. –  Ты, голуба эвот, что шибко-то не стремися в итернат, пока я те кое-что не достал. У меня в сундуке старушки много кое-чего лежит. Может, присмотрела бы их. Что-то те пондравится,  а?
Варька стоит  у дверей в нерешительности, стоит ли это делать?
- Чего задумалася?  - Подходит к девушке, берёт её за руку. – Пошли!  Открывает  сундук. Из него опахнуло крепким нафталином, отчего закружилась голова.
- Я, наверное, подумаю.
- Чаво думать-от?  Всё одно отдам  бабам, ковды помирать стану. Бери, всё что пондравится! Моя старушка одевалась краше всех. Бери! Век будешь помнить меня и её. Но, токо попервой примерить нады.
- Вы, дедушка, выйдите из комнаты.
- Меня-от, старика поштой-то будешь стыдиться. Старуха моя передо мной голиком шастала из комнаты в комнату.
- Я далека от её возраста и пока не выжила из ума, перед пожилым возрастом модель представлять.
- Ну, ни хошь, как хошь,  тожно дело твоё. Стыливость не порок. Я выйду во двор, а ты тута хозяйничай по своему усмотрению.
Варька, добравшись до старинных  одежд, перемерила все, что попадает под руку. И даже бусы примерила неоднократно поочерёдно к каждому платью, костюму.
- Ну, чё, выбрала, голуба, что-нибудь?
- Выбрать то выбрала, только что скажут в интернате? Подумают, обворовала кого-то.
- Те не стоит об этом задумываться.
- Как не думать?  Конечно, не мешало бы поносить такое богатство. Но за это я могу поплатиться. Нет, я лучше откажусь.
- Я сейчас чиркану те расписку. Ты, покажи её директору школы, заучу. Они всё поймут. Ты, я гляжу, почти босикам ходишь. Ни чулок, ни носок на тебе. Ты, чья будешь, чтоб так отправить рабёнка в даль от себя?
Иван Никифорович  достаёт с верхней полочки над дверью  пару сапог кожаных. И одну пару туфель.
- Накось, эвот ишо, пока не удрала, примерь. Подойдут, тогда бери с собой.
Варька расчувствовавшись, дала волю слезам.
Примерив,  сапоги, туфли.
- Ну, как оно те на ноге? - Дедушка по отцовски, поднял ногу, посмотрел. - Пройдися по дому-от. Хороша, девка, хороша. Настоящая кукла. Моя старушка, тоже была куколкой. Ох, и любил  же я её. И до сих пор люблю.
- Спасибо, дедушка за подарки. Правда, у меня денег нет платить за них.
- Ты, ишо это о чём, голуба? Не сметь,  боле заикаться об энтом.
- Можно, приходить к вам,  когда у меня время от занятий будет свободное.
- И, даже не спрашивай об энтом. Для тя за вся открыты двери настежь.
Старичок приготовил для Варьки ещё небольшой узелок.
- Не надо, дедушка, мне этого на первый случай достаточно.
- Ты, пошто скрывашь своё происхождение? Кто был у меня я так, наверное, не услышу до смерти.
- Вам жить да жить надо, а вы о смерти заговорили.
- В следушай раз приходи за фикусом.  Поставишь его в своей комнате, в итернате.
- У меня нет отдельной комнаты. У нас  общая похожа на казарму, как у солдат в армии. Хорошо, я обязательно приду за растением. Поставлю его в школе.
В следующую субботу Варька пришла к деду, навести порядок в доме, принести воды,  замесила тесто сдобное. Вместе выкали печенюшки с  молотой черёмухой до самого позднего вечера.
- Ты, родима, чья всё-таки будешь. Уж больно ты мне пондравилась, как хозяйка. И скоко же те годков-от?
Дедушка попросил соседа, чтобы тот помог отвезти фикус в школу.
- Ты, что, дед, помирать ужо собрался?  Ты обещал старухе своей: он будет стоять до смерти у тебя?
- Энто ить моё дело, при живности легче вещи раскидать, чем недруги  расхватывать станут. Сам, знашь, родственников-от у меня нету-ка.
- Может, я  сам себе заберу, а дед?
- Не можно, так делать, пообещал девке в школу  - пущай везёт.
- Фикус не будет у вас, как положено ему расти, цвести.
- Энто ить почему, не будет расти?  Эвон у старика как вымахал; потолок подпират.
- Большая фигура да дура. Свет у вас из окон ограничен. А фикус светолюбивое дерево. В школе ему самый раз будет. Дедушка, вы,  спрашивали кто я и откуда?  Сидя уже  телеге, рассказала:
Мои родственники по маме в Пашино живут.
- А, хто оне такея?
- Знаете, таких, как Никоноровы, бывшие кулаки.
- Оне не были кулаками, но элеф, ба я узнал ране о тебе, я ба даже в дом не пустил, не токо, чтоба фикус отдать.
- За, что такая немилость к ним? Тогда забирайте свой фикус, жалеючи он не приживётся и в школе. Слушай, водитель кобылы, поворачивай назад!
- Не стоит.
- Почему?
- Он с  юных лет не дружит с Никоноровскими.
- Почему? – Не унимается Варька.
- Бабу у него увёл  Степан. Ох, и красавица она была. А плясунья, а, какая, певунья была?
- Возможно,  им самим надо было разобраться. Кого женщина выбрала, значит, надо было смириться.
- Примирения не было – одна вражда была между ними годами. Уже и жёны ушли на тот свет, а неприязнь не  кончается.
Дед стоит, вытирает кулаком глаза, грозит извозчику.
- Токо, попробуй, рассказать обо мне! Вернёсси стопку не поставлю. Запер за собой глухо на глухо огромные ворота, чтобы сосед, извозчик не открыл их. Зато бутылку за работу, дед  передал  через  забор  огромной дыры;  молча  без единого слова.
Варя сидит за партой подальше от окна, видит телегу, а  подле телеги несколько, человек,  понурив головы, молча, без слов, едва передвигая ноги по  осенней слякоти, идут  до кладбища.
И вдруг, послышался жалобный плач женщины;  да, так заунывно, что  мороз по коже покрывает  панцирем всё тело.
Маргарита Васильевна, преподаватель математики, скромно вынула носовой платочек, и тихо сморкается в него.
- Надо же,  некому проводить человека. Какой он был надёжный в жизни.
- Кто этот старичок? – Спрашивает встревоженная Варька, почувствовав,  не ладное.
- Ты его не знаешь, Варенька. У него и родственников совсем не осталось.
- А, где дети?
- Они всю жизнь прожили без детей.
- Кто же всё-таки помер? – Не унималась Варька.
- Это тот старичок, у которого ты, навела в доме порядок. Он тебе фикус за это подарил.
- Откуда вам то известно, у кого, я прибиралась в доме?
- Фикус то в деревне всего на всего один.  Мишка Сидоров, -   говорит, - я тоже ему неоднократно помогал. Хороший старичок был.
- Так, что же мы здесь расселись!? А, ну-ка, всем классом помогать. Что, могут эти старики? Они сами себя только смогут зарыть и не более.
- Да, да! Ребята, Варюшна  идея  в самый раз . Надо немедленно идти помочь.
- Ребята, вы куда? – Младшие учащиеся, не разобравшиеся в ответе, кто, в чём побежали следом за семиклассниками.
- Ребята! - Кричат классные руководители. – Накиньте,  на себя, что-либо тёпленькое. Простынете!
Ребята не слышат громких голосов преподавателей, они шлёпают кирзовыми сапогами  по  холодным  лужам, слегка смахивая и вытирая слёзы со щёк.
- Мне лично нравился этот дед.
-А я по-родственному с ним подружилась.
-Как это понять по-родственному? Или ты с ним того, Варюха?
- Ты, что прикалываешься? Я тебе покажу того!  Ты ориентир человеческий потерял?
- Да, он всегда такой. – Поддержали Варьку ученики. – У него одно на уме, как  девку пощупать.
Сам свинья, на  других перекладывает и подозревает.
- Вы, где нашли  место для разборок? – Крикнул  сторож  скотного двора. – Здесь место убиенных, вам понятно? Марш по домам!
- А я никуда не уйду, пока не засыплем покойного землёй.  Он меня в дочери хотел записать. Поэтому даже при не совершившемся обстоятельстве, я считаю его своим дедушкой.
- А-а, вон в чём дело? Тогда всё понятно.
- Вовка, ты опять прикалываешься? Что тебе понятно? Что? А, ну-ка, говори!
Пацаны схватили друг друга за грудки, каждый тянет на себя за рубаху. Последние рубахи на них трещат.
- Ты, Витька, богат, что ли? У тебя мать одна, пялиться на тебя, а ты не бережёшь  её труд. – Девчонки разнимают ребят. Пацаны, как будто не слышат.  – Ты, гляди, на них, они ещё матом ругаться могут? Сопля вшивая! – Кричит Варька, стараясь разъединить ребят, да не получается.
- Ты,  вошь сопливую,  видела? – Оторвавшись от ребят, Вовка, бросился на Варьку.
- А, ну-ка, только подойди! А, ну, ближе, ближе! – Не дожидаясь,  сближения одноклассника, Варька сама немедленно подошла к нему, и  ударила так, кулаком, что парень еле-еле удержался на ногах.
- Ха-ха! Ха-ха!  Вот, это поцелуйчик для первого знакомства. Варюха, пошли домой.  Земля осядет над могилой, мы  соорудим ему деревянный памятник со звёздочкой.
- Почему со звёздочкой? – Спрашивает Варька.
- Он коммунист и воевал на фронте. Награждён,   орденами не однажды.
- Тогда почему его Партия не обратила внимания на него?
- В своё время он сидел десять лет на Колыме. Партия не может этого ему простить. – Мужчина рассказал о его жизненной истории.
- Он, ведь уже реабилитирован после смерти Иосифа Виссарионовича Сталина.
- Откуда тебе известно? – Спрашивает мужчина, Федькой звать, который привёз в школу фикус.
- Он  долго  рассказывал, пока я занималась уборкой в его доме.
- Надо же, я прожил с ним бок о бок;  ничего такого не слышал. А, ты, за какие-то часы узнала о нём больше чем сами деревенские жители. Не замыслила ли, ты его богатство себе приборохлить?
- Вот. уж никогда бы не подумала, что  ты такой, умный конюх, не набравшись от лошадей ума, прёшь своими понятиями на не известного  тебе человека.  Я в будущем времени,   обойду тебя стороной и тобою,   оберегаемый дом деда.  Так, что пожалей, свои нервишки. Я не войду за ворота дедова дома.
Варька сплюнула слюни в сторону конюха. Далеко отошла и помахала рукой,  повертев  у себя по виску
- О чём вы с ним говорили?
- А тебе-то, какое дело? Говорили, ну и ладно. Не все об этом должны знать. Пошли в интернат, Катька. Не то ветер донесёт наш разговор до тех, кто не должен знать.
- Хорошо, пойдём. Я ужасно проголодалась. У меня там щи вкусные приготовлены. А покушать с Володькой  не успели. Как бы не прокис до нашего прибытия.
- А у меня ничего нет. Я ничего не успела для себя приготовить. Да и не с чего готовить.
- Пойдём, я налью миску. Не объешь за один-то раз.
- У меня, зато сухой паёк  имеется. Там столько пряных  сладостей.  Печенье есть,   такие,  хрустящие, ешь и ещё хочется.
- Это на десерт, после щей. Мы с братом соскучились без сдобы. Всегда эта несчастная ржануха. С чаем ржануха, со щами ржануха. Оскомину набили; смотреть не хочется лишний раз.
Учащиеся  одними дверями ввалились в интернат.
- Ну, ты! – Кто-то кричит.- Ты, руки мыл после кладбища?
-  Свиньи, почему, такие  жирные, не знаешь?  А, ну-ка, живо к умывальнику. И запомни: Руки мой,  перед едой!
- Кого она так, расчихвостила? - Спрашивает  брат Катьки.
- Хейтсона.
- Ничего себе, Варька новые порядки наводит, хотя без году неделя, как прибыла к нам.
- Блюститель порядка, ничего не попишешь.
Катька поднимает крышку зелёной трёхлитровой кастрюли, и чуть не упала. Кастрюля была совсем пустая.  Она глянула в другую , белого цвета кастрюлю. Это была кастрюля Хейтсона Витьки. Она решила,  было  выловить мясо и погрузить в свою кастрюлю.
Варька долго стоит,  наблюдает за действиями новой подруги.  Оттянув за рукав Катьки  от кастрюли Хейтсона. Варька строго пригрозила пальцем подруге.
- Это наши щи! Я даже на вкус пробовала. Какое он имел право залазить в чужую посуду? - Катька неистово орёт на весь интернат. Она в истерике. – Тут жрать хочется, а он щи у нас перелил в свою посудину.
- А, ты, Катя, какое имела право лазить по чужим кастрюлям, да ещё пальцами. На это есть ложки, поварёшка.
- Как, какое имею право? Это же наши щи!
- Катя, не доказано! Не пойманный не вор!
Ты по праву, обязана привести председателя Сельского Совета, так, как у нас нет милиции;  при нём можно разобраться. Часто так поступает Витька?
- Очень часто. Не успеешь,  глаза отвернуть, как в посудине нет мяса,  или рыба жареная исчезает из сковороды у кого-нибудь.
- Хорошо, что ты мне рассказала, не то бы вся грязь выливалась на новенькую общежития.
- Кого, ты, имеешь, в виду?  Себя, что ли?
- Посмотри  по сторонам, кого-нибудь видишь?
- Никого, абсолютно никого.
- Так, что впредь надо быть бдительными. На первый взгляд, я бы никогда на Хейтсона не подумала.
- Без мыла  в душу влезет. Хитёр, как  ёрш. сопливый, туда войдёт, а от туда чёрта два – не хочет.
Пойду к брату, расскажу.
- Не надо идти к нему.  Он не сдержится, изобьёт мальчишку, возможно и зря изобьёт.
- Нет, я всё-таки схожу.
- А я не дам разводить скандал из-за Хейтсона. Сначала надо удостовериться. Поняла, Катя?
- Как я ему скажу, что кушать нечего?
- Скажи:  прокис, что нельзя даже мяса попробовать. А мы с тобой вскипятим,  чай;  все наши десерты пойдут за милую душу..
Варька побежала в девичью  комнату, принесла мешочек с десертом.  Развязала мешочек, увидела в нём   порезанный ржаной хлеб  на кусочки
- - Ха-ха! Ха-ха! – Согнувшись  до полу, Варьку не возможно было остановить от смеха. – Ха-ха!
Катька, показывает пальцем по своему виску:
- Ты, чего?  С ума сошла, что ли?
Варька трясёт мешочек и продолжает хохотать.
- Точно из ума выжилась. – Ничего,  не понимая, смотрит на подругу и крутит пальцем  по виску,  и тянется  посмотреть в сумку с содержимым. - Дай, мне посмотреть! Что одной только хочется посмеяться?
Обе  смеялись от души, обнаружив, в мешочке  сушёные старые сухари из ржаного хлеба,  вместо  сдобного печения, которое сама напекла с  дедом.
- Ничего не понимаю. – Варька была, ошарашена. – Возможно, я не тот мешочек взяла у деда. Нет, подожди, мешочек, именно, тот. Я ещё по дороге, когда ехала на телеге с фикусом, вынимала  шанежки с творогом и с аппетитом нажёвывала.
- Ну! Тварина, я ему покажу. И шанежку, и варежку вкусишь. Я тебе покажу,  негодная тварь! Суп сожрал, шаньги съел, да хоть бы не смеялся над нами. Да, чтоб, ты подавился!
Мимо девчонок не один раз  проходил Вовка, такой хитрый и злорадствующий  мальчишка.
- Чё?  Девки,  наелись пирожками?
- Ну-ка, иди-ка, ты, отсюда. Прикалываться вздумал, тут ещё.
Катя не оробев, кинулась в драку с кулаками.
- И без тебя тошно! Ещё слово и в морду получишь. Жрать хочется, а нечего. Надо снова что-то придумывать, пока брата нет. А эту гадину я проучить обязана, чтобы послужило уроком на будущее.
- Кого, ты, имеешь в виду?
- Хейтсона, кого же ещё?
- Нет, ты его не тронешь!
- Трону! 
- Значит, он шизофреник,  дал трещину его мозг, то есть  расщеплённое сознание, так что его трогать не стоит.
- С таким подонком,  жить под одной крышей страшно. Он же по ночам лазит по сумкам.
- Лунатик, что ли  Хейтсон?
- Не слышала такого слова, не знаю, кем он приходится. – Катя с сожалением посматривала из стороны в сторону, надеялась увидеть обидчика.
-А-а, тварь, боишься, высунуть носа из комнаты мальчишек? Ну, подожди, поймаю, на месте придушу!
- Оставь,  ты, эту затею! Я кому говорю! Не хочу тебя обидеть, но всё-таки сказать обязана, Чем ниже эволюционное развитие, тем  человек упрямее. Он не виноват, поняла, меня или нет?. Ищи виновника в другом парне.
- Не думаешь ли ты, что это мой брат?  Он был в комнате один,  когда мы все отсутствовали. в общежитии.
- Вот уж чего нет, значит, нет. И это не он.
- А, кто тогда съел суп и сдобу. Ведь  одному съесть всё это - можно лопнуть.
- Представь, себе и не лопнул, ходит и похихикивает над нами.
- Ты, думаешь, это он? – Катька от злости крикнула на всё общежитие, так, чтобы донеслось и  оставшимся учащимся в комнате.
В общежитии был только одни Вовка.
- Что, ты не грозишь ему кулаками?
- Кому? Ему?!
- Да, ему!
- За что?
- А за, что Хейтсону?
- Не понимаю, кого подозревать?
- То-то же. Не пойманный не вор. Пока надо разобраться, выследить.
- Каким способом?
- Ночами не спать,  только такой способ поможет,  нам поймать негодяя.
- Одна гнида зародиться, за ней вылупятся и другие яйца. А там и вши очередным рейсом поползут. Я, считаю,  кто-то творит под дудку нищего  беспризорника.
- Возможно, ты, Варенька, права.
- Не возможно. Откинь всякие сомнения. Я такими, людишками, прожила бок о бок не один год, когда училась со второго по четвёртый класс в малой деревушке.
- Конкретно, кто? Не то мой Вовка рога живо скрутит.
- Этого, как раз не стоит допустить. Ему надо без чрезвычайных происшествий, окончить  среднюю школу, до призыва в ряды Советской Армии. А, что произошло между нами, так это только семечки. Подумаешь, посмаковал мужичок в аппетит чужой кулинарией. Флаг ему в руки.
-  Ага, флаг в руки , только до поры до времени. – Катя, соглашаясь, с подругой, - Попадётся лиса, пушистый хвост    ушлому охотнику, непременно
- Я с тобой  согласна, Катя. Надеюсь,  до окончания учебного года выследим.
- И, что мы весь год будем , кормить крысу, которая не утащит, так надкусает. А потом ищи в животе  заразные инфузории туфельки?

Вечером  в  комнате парней состоялось  не большое собрание. Девчата  хотят войти  без разрешения в комнату.
- Почему без нас?
- Без вас тесно! Марш , в свои каюты!
- И ни за что! – Напористо втискиваясь в комнату ребят,  кричит Надя Семенихина .  – Почему без нас, вот в чём вопрос? Так  чуть что девчата мы с вами, или просите нашей помощи, а тут, сейчас, какие могут быть от нас секреты?  - Надю выталкивают из комнаты, закрывают на засов.
- Вот, так то лучше. – Давайте, пацаны, решайте, что будем делать с Хейтсоном?  Вносите предложения у кого,  какие имеются, пока его нет  в интернате.
-  Какие, какие, да согнуть ему коробочку вот и всё воспитание. – Предлагает Вовка Никитин  из  таёжной деревни. По прозвищу Вовка, мутовка
- Ещё, какие будут предложения? – Спрашивает староста.
- Выгнать из интерната на недельку, и перед его приходом двери закрывать на крючок.  – Предложил  ученик первого класса. – Моя семья не богато живёт, он ведь и до моих мешков однажды добрался.
- Ты сам лично видел?
- Нет, не видел, я предполагаю только.
-Тогда помолчи, тебе слова никто не давал.
- Ну, ребята, думайте, думайте, скоро  он появится.
- Да,  намылить ему шею, как только появится, вот и всё! -  Снова предложил тот же парень из глубинки.
- Э, нет, братец,  такая форма воспитания ни к чему не приведёт.
- Моё предложение особое!  - Кричит сквозь щель  Варька.
- Она подслушивает! – Испуганно предупредил староста. – Гоните её  от дверей и кто-нибудь  постойте на вахте.
Варька упирается, никак не хочет, чтобы её  выдворили вообще из интерната временно на улицу.
- Какой, идиот, выбрал тебя в старосты, если ты чуть, что сразу коробкой угрожаешь!
- Чё, тебя надо выбрать старостой?  - Мальчишка выталкивает девушку из коридора вообще.
- Ну, погоди уж ты у меня! Я до такого позора еще не дожила, чтобы шкуру с меня сдирать и голышом выкидывать на улицу.  Как бы сам с голыми помидорами на улице не оказался.
- Ха-ха! Ха-ха! – Девчата стоят, от души смеются.
Захватив  куртку, за воротник, девушка оказалась  стреноженной. Руки в рукавах, а на спине нет одежды. Изловчившись, она зацепилась за опушку  брюк, и они вместе потащились на улицу.
Послышался оглушительный визг девчат и  грубый мужской смех ребят. Парнишка, выталкивающий Варьку из помещения, сам оказался неприглядном виде. Руки его были  цепко охвачены Варькой, так, что он долго  не мог  прийти в себя от постыдной ситуации.
- Вот так, милый мой, из моих рук только с помощью  гипноза можно освободиться. В следующий раз подумаешь, как со мной барахтаться.
- Ловкость рук и никакого мошенничества. – Поддержал Варьку староста  комнаты мальчишек. – Освободи её от тельняшки!
- Я на неё не надевал тельняшку, сама вывернулась из неё;  пусть сама  продолжает выкарабкиваться.
- Я кому сказал? – Грозно крикнул староста. – И никто не посмеет,  подслушивать мужские разговоры!
- Да чего уж там? К чему ваши  сплетни?  - Снова подбежала к двери ученица. Если вы его подозреваете, то прежде всего нужен другой подход, но не допускать экзекуции.
- Ну-ка! Зайди , предлагай свою позицию воспитания.
- Хорошо. Значит, приняли меня в свою  кампанию. Прежде всего, надо точно найти вора, а не кидаться кошкой на собаку. Я точно говорю, это ни он пакостит в наших кладезях.  Под его марку чисто выполняет работу воришки  из вашей кампании.
- С чего, ты, взяла? – Кинулся, было в драку парень из глубинки. Схватил девчонку за блузку, потянул и порвал в двух местах.  Блузка затрещала так, будто старая дверь на ржавых петлицах,  где-то скрипит. Варька сурово посмотрела на обидчика, не заплакала.
- Что  ж хорошая защита – нападение? Только помни, не в твоём варианте. И ещё добавлю:  Хейтсона надо воспитать особым вниманием к себе.
- Это ещё, каким особым воспитанием? – Спросил староста.
- Вас мама, как воспитывает за ваши погрешности ремнём или пряником?
-  Меня? Да. меня лично бывало, так, что вожжи из конского волоса летели в пух и прах.
- Каков результат? Только честно! Мы с тобой в процессе воспитания в детском возрасте, чем-то схожи. Меня мама тоже била конскими вожжами. Шишки на лбу вылуплялись от побоев. Губы разбитые были.  Представляете, так била, что соломенное одеяло треснуло от вожжей и это в три то года. Не правда, ли отличное воспитание, а?  Результат, каков?  Кусок в рот не лез от побоев по губам.
- Потому, наверное, ты,  такая у нас умная объявилась. За что она тебя так?
- За дело, конечно, мать никогда бить, без причины не станет.
- То-то и оно, что  за жадность. Она пока братишку усыпляла, я съела  молочную плёнку в чугуне, ещё в загнете,  стояла. А, нет ,бы, чтобы угостить ребёнка, так она  вечером отцу её скормила.
- Ну, и стерва же твоя мать! – Вырвалось у одного из уст учащегося. И, ты, её простила?
- А, вы-то, как думаете?
Наступила длительная тишина. Никто не мог дать ответа.
- Ты, на что это намякиваешь, Варвара?
- На  целенаправленное безобидное воспитание. Садитесь за стол, приглашайте парня, угощайте, чем бог послал. И он, никогда не посмеет  залазить в чужие сокровища  домашних яств. Поговаривают, он сирота с Прибалтики? Да ещё и вы на него, как говорят: «На кого бог, на того и добрые люди»
- Вот, и бери его на подсос, корми, чем бог послал, а у меня и без него не хватает продуктов до каникул.
- Ой, ли!  Кто твои мешки проверял, если сам  ешь чуж…. - Варька, чуть-чуть было, не проговорилась.  Парнишка опять выскочил из-за стола и кинулся на  неё. Ребята не дали в обиду девушку.
- Слушай, парень, а ведь она права, не ты ли пакостишь по нашим сумкам.
-  Сколько вор не ворует, всё равно попадётся.
Парни обступили не пойманного вора.
- Однако, ребята, да вы чё это? Она и сбрехать сивым мерином  готова, чтобы отвести подозрение от Хейтсона. Чё, втрескалась, говоришь, потому и защищаешь.
- Почему, бы, и не втрескаться в такого мальчика? Хейтсон тем временем уже стоял в дверях и внимательно прислушивался к разговору  ребят.
- Я ему вчера костюм постирала, отутюжила, он пошёл,  подстригся. Вечером вдвоём  на пришкольном участке чай из термоса пили с печеньем  дедушкиным.
- Дурной пример заразительный. Унюхал, где печенюшки лежат, вот и ограбил.
- Не то вы, пацаны, говорите, не то. – Хейтсон смело вошёл в комнату. – Не брал,  ни крал я у вас никогда ничего. Варька права. Вы блох у себя  под мышкой поищите, кого так тепло пригрели.
- Ты, сегодня с нами пойдёшь в деревню на танцы?
- Могу и сходить, а, что?
- Тогда, собирайся. Мы уже готовы.
Девчата слышат, как они уговаривают  Хейтсона, и тот уже готов согласиться. Варька заходит и просит зайти в девичью комнату.
- Виталя, зайди к нам, я тебе пуговицы перешью, чтобы костюм на тебе впился.
- Да, ладно, уж и так сойдёт.
- Нет, ты, зайди,  если, что,  и я собираюсь в деревню на танцы. Ты, такой стройный, красивый парень, а костюм на тебе, что балахон.
- Я сам после танцев  перешью. – Он пошёл с ребятами, вдруг, видимо, что-то забыл  - вернулся.  Пока искал, все ушли на приличное расстояние.
- Не пойду.
- Почему? Что-то расхотелось?
- Это судьба тебе шепчет быть сохранённым от побоев. Догадываешься,  зачем они тебя с собой звали, нет?
- Ни каких мыслей в голове. Я, что им сделал такого, чтобы меня полоскать помоями и  тумаками?
- Не ходи, никуда, я приказываю, понял?! Отобьют почки, тогда вспомнишь маму Кузьмы.
- Чего мне её вспоминать, если я такую вообще не встречал?
Оставшиеся девчата, смеются и тоже уговаривают никогда не ходить в другую деревню
- Витя,  а, что, если мы будем устраивать танцы,  каждую субботу у себя, в своём клубе, а?
- Я согласен.
- Вот и отлично! У нас есть прекрасный гармонист,
- Кто такой?
- Сын Маргариты Васильевны, Хромовой,  учительницы нашей по математике.
- Добре! – Виталий  повеселел. – Я с ним в одном классе и за одной партой сидим. Правда, он в пятом учится, а я в шестом.
- Как у тебя учёба?
- Да, так. Ни шатко, ни валко. Когда есть настроение - учу, когда нет его;  книжки под голову и храпака. Точно так же, как и ты, Варя.
- Э, нет Виталя, ты себя со мной не сравнивай,  Я, что вол,  ночью и днём жвачку жую, а по субботам вкалываю на  свой пищеблок. – Варька, гладит себя по животу. – Если, бы не он, знаешь, как можно было бы приодеться? Ну, ничего и одежду себе заработаю. Представляешь, вчера ходила на заработки в ночь.
- Как это на заработки, да ещё в ночь? Ты, мне не глупи, девка.
- Две тракторных телеги колотых дров  сложила, а, кому и у кого работала, так и не узнала.
- А я то подумал, что-то  другое интимное. Прости.
- Варя, сегодня, чья-то бабушка искала твою фамилию.- Спохватилась Ирма – Вот, смотри содержимое мешка, там много кое-чего есть. Я не рискнула показать девчатам;  думаю, один на один  тебе покажу. Вот, смотри, сапожки варситовые, замотанные в тряпочку отдельно от продуктов. В остальном, сама разберёшься. Как, ты, думаешь, кто это,  может быть?
- Продуктов на весь класс хватит.  Если по адресу, значит, мне. А, кто это, может быть, сам объявится.
- Она обещала в понедельник прийти в школу.
- Этого ещё не хватало! Я тогда в школу в понедельник не пойду.
- Пойдёшь, пойдёшь, обязательно пойдёшь.
- Наверное, опять взбучка будет?
- Возможно, наберусь смелости, кину  одним глазом на старушку и мигом смоюсь, чтобы не пела преподавателям, что попало.
-Скорее всего, она хочет поблагодарить, и спросить, не из команды ли ты «Тимуровцев»?
- А, что, есть такая команда в деревне? И за что хочет благодарность вынести, чем ворота подпирают?
- Заканчивать надо всякие  перипетии. Я вот о чём думаю, сколько нас,   человек осталось на выходные дни?
- Человек восемь кажется.  А что ты хотела из нас вылепить?
-  Деревянных дровосеков, не слышали такое? Хочу предложить  организовать  осенний бал листьев  своими силами, пока остальные вернутся из своей деревни.
- Как это будет выглядеть? – Спрашивает
 Ирма.
- А вот, так! Пока я пишу сценарий, ты и Захар  пойдёте  за огороды, там раскинулась не  большая рощица. Надеюсь,  уже нападало листьев. Для нашего праздника  достаточно будет двух мешков листьев.
- Тебе куда столько, Варя? – Завопил Захар. –  Я с Ирмой  ни в какой лес не пойду.
-  Боишься,  в любви признаваться стану? Пойдёшь, пойдёшь, никуда не денешься, я разве хуже той?
- Кого ты имеешь в виду?  - Захар наступает на Ирму . – Та пятиться назад; они обои падают  за лавки  обеденных столов.   Не почувствовав боли  Захар старается,  помочь подняться Ирме..
-   Как-нибудь сама без твоей помощи поднимусь.
- Давай, помогу,  не то, как каракатица ползёшь!
- Не ругаться! Не оскорблять! Сама выползу!
- Вы, тут  без меня разберётесь? А я  ещё зайду к заведующему клубом, поговорю насчёт нашего праздника.
- С этого и надо было сначала начинать. Не то принесём ворох листьев для матрасовок  к тебе на пружинную кровать. Ты, где была раньше, нам кровати выдали с панцирной сеткой, а тебе придётся мять бока на пружинах.
- Как-нибудь перекантуемся, до весны не долго осталось. – Повернувшись, лицом к окну Варя увидела. -  Гляньте, ребята, на ловца и зверь бежит! – Они увидели в широком окне  Васю. – Странная фамилия у него..
- Он немец с Поволжья.  Их сослали не задолго до начала войны или во время войны..  Франц Каземирович, Витя Хейтсон, все они жертвы войны.  Вы думаете, им там плохо жилось? Это сталинская система  многим покорёжила,  жизненную,  устойку в местах проживания. У нас в деревушке  пять семей немцев с Поволжья поселили.  И что характерно они и у нас прижились припеваючи. Не понимаю, почему русские живут беднее их, не смотря на то, что  нашего брата никто никуда не переселяет.
- А, что надо бы? Как, ты, считаешь?
- Ты, Ирма, не задавай глупых вопросов, не то возьму и переселю тебя в мальчишечью комнату.
- Я тебе помешала? У них и без меня  хоть топор вешай от их диффузий.
- Тихо, Василий  заходит.
-  Здравствуйте, девчата и парни. Что приуныли? Чем, заняты? Сегодня день такой яркий, хоть грибы собирай.  Не слышу ответа! Эй, вы, где, ребята? Праздник на носу, а вы приуныли.
- Нет, Василий, ничего мы не приуныли. Мы решили с тобой посоветоваться, как провести осенний бал листьев в твоём клубе.
- Клуб не является частной собственностью. Это общественное  государственное здание. Предлагайте свои   мероприятия;  я готов  буду во всех ваших начинаниях помогать.
- Вот-вот, тем более,  я слышала, вы играете  на клавишном инструменте.
- На баяне немного пиликаю. Так в чём же я должен вам помочь?  Мне любое мероприятие необходимо провести для отчёта перед отделом культуры.
- Значит, любое?
- Любое.
- Значит, для галочки и для поощрения самого.
- Само собой разумеется,  и я вас чем-нибудь одарю в виде призов за лучший номер. Имеются у вас таланты?
- Это бы надо посмотреть, так у нас говорит Франц Каземирович.
- Чего тут гадать на кофейной гуще, а Катька как  пляшет? Как она выделывает па? Как  гусыня по воздуху тихо плавно ножкой водит.
- А степом,  как увлечена, вы бы только видели.
- Хорошо. Я с вами в одной упряжке. Да, кстати, певцы, надеюсь, тоже найдутся? – Заведующий клубом, обратился официально  к Варе.- Вы, по всей вероятности у нас новенькая?
Варя не уверенно пожимает плечами. – В прошлом году я вас  здесь не замечал.
- Естественно, яркий предмет всегда бросается в глаза; если такового не было, значит, и меня не было. А нынче вот взяла и появилась.
- Значит, в нашем полку прибыло? Вы что-нибудь можете.
- Она у нас как папа Карло, Вася, она всё может. Из чурки  слона вылепить.
- И это даже? Когда вы успели смастерить такое чудо? Мне покажете?
- Шутит наша, Ирма, не верьте ей! Так, видимо, к слову пришлось.
- Кого выбрали в организаторы праздника?
- Без самозванцев пока не обошлось, потому, как я этот дизайн придумала, то есть украсить клуб  осенними  гербариями.  Они пока ещё не совсем сгнили  и не пересохшие, я предлагаю на ваших старых плакатах  на обратной стороне  написать плакат листьями: «Добро пожаловать на осенний бал!»
- Не получиться.
- Как это не получиться?  - Вступила в разговор Ирма. -  Это такая фантазёрка, представляете, Василий
Не дали сказать Ирме.
- Почему же не получиться?
- Плакаты короткие. Да и нельзя их использовать в других целях. У нас как, какой-то праздник, не бежим в отдел культуры, снова вывешиваем их. Народ сразу понимает, надо идти в клуб
- Ничего с вашими плакатами не сделается.
- Так ведь, говорю, же  короткие они.
- Канцелярский клей на что? Попользуемся и тут же размочим; и на тебе возврат в цельности и в сохранности.
- За клей опять же платить надо. Есть, правда, он в магазине. У меня зарплата всего  тридцать пять рублей с копейками.
- Не плач, ефрейтор, мы за твоей спиной, как утята за уткой. Что скинемся, ребята?
- Чем скидываться? Картошкой? Пожалуйста,  у меня немного осталось. До зимних каникул, надеюсь, хватит. –  Предлагает второгодница шестого класса семнадцатилетняя девушка.
- Такой бы девахе за свадебным столом  при фате сидеть, а она ещё курс науки  дробит по слогам. – Шепчет Ирма Варьке на ушко. – Или на скотном дворе быть дояркой. В ней знаешь сколько  пудов? На колхозных полях, как-то при нас взвесилась.
- Прекрати,  Ирма! Не дай,  бог услышит.
- Точно, такую, затрещину влепит  рукой Жаботинского, мало не покажется. Молчу, как лёд об рыба.
- Ну, что, девчата,  приглашаю к себе в апартаменты. С чего начнём? Я предлагаю, начать писать сценарий.
- Пока этот вариант терпит своего начала. Я дала задание ребятам сходить в лесок за листьями. Почти уже написала сценарий
- Да-да, особенный цвет сейчас у осиновых листьев. Жёлтые, багряно-красные, зелёные и даже есть голубовато-жёлтые. Надо же, только представить себе, не выходя из помещения, какие чудеса творит  природа с нашими деревьями?!
Продолжение следует...
по 100 страницу