Что важней - знать или верить?

Моя мама всегда всегда верила в Бога. Её безоговорочной, чистой вере верил и я, думая, что по-другому и быть не может. Разве мама может быть неправой? Я, худенький, болезный, исправно ходил на службы, читал священные писания, придерживался поста, но самое главное - верил, что мои поступки оцениваются, и после смерти мне зачтётся всё то хорошее, что я совершил.

Моя вера в Бога и его вездесущесть не угасала даже в школе, сколько бы надо мной не смеялись одноклассники. "Пропащие души, я же знаю, что прав". Так я тогда думал, даже не осознавая то, что совершаю грех гордыни.  А в восьмом классе к нам перевёлся Саша — в два раза выше меня, он зашел в класс в расстёгнутой незаправленной рубашке, кудрявый и весь в родинках. Он сразу подсел ко мне.

— Привет, я Саша, по фамилии Долгопрудный, а тебя как зовут?

— Привет... Меня зовут Артём. Зайцев.

— Ну, Артёмка, теперь будем дружить!

Саша был странным, но очень умным. Учился на тройки, хотя школьную программу знал на пять, спорил с учителями и никогда в этих спорах им не проигрывал, всё время посреди разговора раскидывался самыми разными фактами, о которых его никто не спрашивал. И был атеистом. Хотя ему самому это звание не нравилось, он объяснял это тем, что не понимает, зачем нужно обзывать не верующего человека особенным словом? Неверующих в драконов же никак не называют. С ним было хорошо, хотя поначалу он мне казался уж слишком безбашенным. Потом я привык и к его странным шуткам "чересчур", и к его манере поведения, и даже к его резким высказываниям на темы религии, общественного строя и всего подобного.

Однажды весенним вечером, когда после школы мы пили у него дома чай, я спросил у Саши:

— Саш, во что ты веришь, если не в Бога?

Он, не промедлив и секунды, как будто давно готовил свой ответ, произнес:

— В себя, в человечество, в разум и науку.

— Но разве наука даст тебе смысл жизни? Как ты поймешь, что правильно, а что нет?

— Человек сам способен найти для себя ответ. Ты знаешь, сколько было создано религий? Более двух тысяч. И в большинстве жизненные ценности сходятся. Что-то типа "Не убивай", "Не воруй", и прочее, а значит, можно сказать, что это что-то общечеловеческое. Мне просто не интересно следовать чей-то указке, если я могу делать то, что хочу.

— Саш, ты в любом случае не будешь свободен. Ты живешь по правилам нашего общества: по законам, по уставу школы, по тем правилам, которые установили в семье. Ты всё равно не свободен. Но при этом у тебя нет никакого морального подспорья, никакой уверенности в своих действиях. Постоянные сомнения, они же и нервы расшатать могут.

Саша промолчал. Он отставил кружку с уже остывшим чаем влево от себя, затем вздохнул и посмотрел мне в глаза.

— Когда я делаю что-то хорошее, я понимаю, что это сделал я. Я понимаю, что я захотел это сделать — и я это сделал. Мне не приказали высшие силы, я не оглянулся на тот факт, что мне этот поступок зачтётся на небесах, нет. Я сделал, потому что захотел. И это для меня меня свобода. А Бог у тебя как наша Тамара Ивановна, которая каждый вечер следит за тем, кто когда ложится спать.

Я улыбнулся, про Тамару Ивановну он сказал правду. Мы помолчали. Саша снова взял кружку.

— Тёма, зачем ты вообще завел этот разговор? Хорошо же сидели... Я никогда не пытался вытащить тебя из этой сек... Из твоей религии, так зачем ты пытаешься меня затащить?

Я проигнорировал его попытку назвать христианство сектой, и продолжил.

— Потому что ты мой друг, и я хочу спасти твою душу. Если ты покаешься, то...

— Я не собираюсь каяться, Тём. Я знаю, как устроен мир, я знаю, что физика объяснила уже почти все возможные явления, а то, что не объяснила, то объяснит позже. Я верю фактам, верю принципам, верю математике. Но я не верю книжке, написанной в те времена, когда имея корову, ты имел половину состояния деревни.

— Не нужно знать, Саш, нужно верить! По силе нашей веры Бог определяет, достойны ли мы жизни в вечном блаженстве. Зачем тебе будут нужны эти формулы, объяснения и знания после смерти? Бог даёт тебе смысл, он даёт уверенность, вознаграждает за добро и покаяние. Наука это хорошо, но разве она может дать тебе то же?

Мне никогда не нравилось повышать тон. Но особенно мне не нравилось повышать тон на Сашу. Потому что он всегда делал такое лицо... Страшное.

— Тебе важно верить? Так верь. От меня только отстань.

Он встал из-за стола, вылил почти нетронутый чай в раковину и ушел из кухни в комнату. Нехорошо получилось.

Чуть позже пришла его мама, я спешно с ней поздоровался, затем тут же попрощался, и быстро выбежал на лестничную площадку. Включив дома компьютер я увидел сообщение от Саши:

"Когда ты не веришь в Бога, ты меньше разочаровываешься. Я понимаю, что справедливости не существует, что "плохих" людей не покарает кто-то свыше, что для "хороших" не обязательно уготованы райские облачка. Так я чувствую себя взрослее, так я четко понимаю, что за свою жизнь несу ответственность только я, и никто иной. Я не тешу себя надеждами, что "ещё чуть-чуть, и всё наладится". Я просто делаю то, что должен. Мне не важно, вознаградят меня после смерти, накажут или я просто останусь в забытьи. Но я знаю то, что знаю, и ты не вправе у меня это отбирать. Никто не в праве"

Я написал ему короткое, но искреннее "Прости" и выключил компьютер. До окончания учёбы мы не вспоминали об этом разговоре, наверное, это и к лучшему. Сейчас я преподаватель в музыкальной школе, а кто был прав — не знаю. Но я знаю, что для меня важнее — верить, а для него важнее — знать.