Глава 9. Встреча в коридоре

Черный дьявол, или Хакасские хроники
Книга 1. Шесть пудов золота
Глава 9. Встреча в коридоре

Как ни странно, но ни малейших последствий от шаманского чая с кислым молоком у Цибульского не проявилось, наверное, благодаря своевременной дезинфекции спиртом. Поэтому, наскоро перекусив по возвращению в Чебаки, и взяв в резиденции свежих лошадей, Захарий Михайлович с Калолкой отправились в Ташкулах. Гора, в которой пряталась от посторонних глаз таинственная пещера, действительно напоминала издалека шерстяную медвежью голову с маленькими треугольными ушками, густо заросшую по самую макушку зеленым мехом. Золотопромышленник много раз проезжал мимо этих ушей, по дороге на озеро Шира-Куль, но даже и представить не мог, какую страшную тайну скрывала в себе внешне ничем не примечательная гора. И очень скоро Цибульскому придется вплотную приобщиться к этой тайне, как бы ему и не хотелось лезть в сводящую людей с ума пещеру. Однако, отступать было поздно.
По дороге Захарий Михайлович все пытался сложить в голове стройную цепь событий, произошедших с ним накануне. И пусть общая картина получалась на первый взгляд весьма логичной и непротиворечивой, но слишком уж фантастической она выходила.
Итак, Калолка узнал, что его товарищу крайне необходимо рассчитаться с непомерными долгами, и он мечтает отыскать богатый золотом отвод. Все насущные проблемы кызыльцы решали с помощью шамана, поэтому охотник спросил у кама — не узнает ли тот у местных духов, где тут поблизости лежат неучтенные россыпи? Кам согласился похлопотать за инородца (интересно, кстати, почему?), и, в свою очередь, спросил про золото у самого могущественного из имеющихся у него под рукой духов, Хайдара. А тот, знатно удивившись такой необычной просьбе, велел шаману отправить любителя дармового золотишка на горы Сундуки, в место пересечения двух миров, пожелав лично посмотреть на наглеца, и побеседовать с ним. Вот только разговор не состоялся — либо Захарий Михайлович остался глух к словам пришельца, или же не в меру ретивый Калолка отогнал незваного гостя выстрелом из призрачного ружья и нарушил все планы последнего.
А пока невыспавшиеся охотники ехали к шаману, тот уже успел узнать у Хайдара о произошедших на Сундуках событиях. Поэтому кама нисколько не удивил рассказ кызыльца, и он не задал ни одного вопроса самому виновнику торжества. Действительно, о чем спрашивать, если и сам все знаешь? Но Черный дух, едва не застреленный во сне метким Калолкой, не собирался отступать. Он потребовал от шамана повторно организовать встречу с Цибульским, и велел каму отправить золотопромышленника в Ташкулах, где их беседе никто не помешает. Вот только душевное здоровье Захария Михайловича после разговора с Хайдаром, может навсегда остаться в пещере.
Впрочем, золотопромышленник почти не сомневался в том, что волшебный напиток шамана сохранит ему рассудок в страшном подземелье. Да и зачем Черному духу помогать будущему идиоту, которому золото станет совершенно ненужным? Все так, но проверять действие зелья Цибульскому придется только на собственной шкуре, без помощи верного друга. Ведь охотник в категорической форме заявил товарищу, что с огромной радостью проводит его к пещере, однако внутрь нее не спустится ни за какие блага мира, а останется снаружи, на склоне горы. Ну а если Захар Михалыч уже не выйдет из страшной дыры в земле, или оставит в ней свой разум, то Калолка побожился молиться за незадачливого друга до скончания веков, и пообещал ежегодно поминать его в Тайдоновской церкви, презирая разделяющие их сорок верст пути.
Цибульский попробовал было списать все произошедшее на Сундуках на какую-нибудь галлюцинацию или кошмар, но у него ничего не получилось. Прошлой ночью друзья расположились на расстоянии трехсот саженей друг от друга, и их не смог бы одновременно поразить один и тот же кошмар. А если события на Сундуках оказались всего лишь галлюцинацией, то откуда старик узнал, что Хайдару не удалось побеседовать со своим визави? Поэтому, какими бы фантастическими и не представлялись сегодняшние ночные приключения, Захарий Михайлович нисколько не сомневался в их реальности. Пусть даже и происходили они во сне, а не наяву.
Три дня назад золотопромышленник согласился на предложение охотника — попросить помощи у шамана — скорее от безысходности, да ради пьяной шутки, чем из серьезных соображений, прекрасно понимая, что кам ничем ему не поможет. Однако прошлой ночью на Сундуках все шутки закончились. И Цибульский невольно стал главным героем очень странной, мистической, но вполне себе реальной игры, выйти из которой по собственному желанию он уже не сможет.
А больше всего ему не давали покоя два вопроса. Почему Хайдар так легко согласился помочь какому-то бедному купцу, да еще и инородцу? И зачем черный человек решил лично встретиться с просителем? Но, как не ломал себе голову над этими вопросами Захарий Михайлович, он пока не мог найти на них ответов.
Однако, отступать стало поздно, да и слишком опасно, поэтому золотопромышленник, в сопровождении верного друга, пробирался сейчас через смешанный лес к таинственной пещере. Сентябрьское тусклое солнце спряталось за горой, а золотые верхушки деревьев потемнели. И только невидимые в сумерках ручьи продолжали весело журчать, немного поднимая настроение Захарию Михайловичу, чувствовавшему себя преступником, приговоренным к смерти и с петлей на шее ожидающим казни.

Черный зев пещеры, с торчащей из него наружу деревянной, грубо сколоченной лестницей, открылся неожиданно. Можно было спокойно пройти в пяти саженях рядом, и не заметить его. Но прирожденный таежник Калолка, ведомый своим охотничьим инстинктом, абсолютно точно вышел к пещере, хотя никогда раньше здесь не был, а руководствовался лишь словами шамана, рассказавшего путь к Ташкулаху.
Товарищи спешились. Кызылец одной рукой молча перекрестил Цибульского, а другой сунул ему в карман куртки принесенную с собой рогатину-тесь. Захарий Михайлович вытащил из седельной сумки пузырек шамана, вынул пробку и залпом выпил его содержимое, оказавшееся редкостной гадостью на вкус. Впрочем, аромат зелья меньше всего волновал сейчас приговоренного к разговору с духом. Золотопромышленник снял с плеча ружье, отдал его Калолке, обнял напоследок друга, зажег свечку и решительно полез вниз по лестнице в черный зияющий лаз.
Спустившись, он оказался в просторном и не совсем еще темном зале, едва освещенном сумеречным светом из расселины наверху. Но, в соответствии с указаниями шамана, переданными ему охотником, нужно было добраться до самого конца пещеры, и найти там большой сталагмит. Возле него Цибульскому и предстояло дожидаться появления духа. Захарий Михайлович, аккуратно ступая по скользким камням, и освещая себе дорогу свечкой, пошел вперед, обогнул возвышающийся на пути ледяной палец, и без приключений добрался до сталагмита. Левая сторона зала заканчивалась отвесным обрывом, поэтому золотопромышленник устроился в противоположном от пропасти углу, чтобы ненароком не свалиться вниз. В пещере царила абсолютная тишина. Цибульский задул свечу и оказался в полной темноте.
Захарий Михайлович прислонился к холодной стене и терпеливо стал ждать появления таинственного Черного духа. Странно, но никаких эмоций, вроде возбуждения, страха или отчаянья, он сейчас не испытывал. Порой в темноте пещеры золотопромышленнику мерещились какие-то цветные сполохи, тени, и даже отблески света. Однако, он прекрасно понимал, все видимые им картинки, на самом деле были лишь оптическими иллюзиями, ведь разглядеть что-либо в абсолютной тьме пещеры не представлялось возможным.
Прошел примерно час. Незаметно задремавший Цибульский открыл глаза и увидел, как сталагмит возле него озарился тусклым белым сиянием, хорошо различимым в абсолютной темноте. Захарий Михайлович невольно оглянулся, в поисках источников света, и с изумлением обнаружил открывшийся в стене пещерного зала проем. А в нем виднелся длинный, плавно уходящий куда-то далеко вниз коридор, освещенный возле самого пола бесконечной матовой полосой. Золотопромышленник медленно встал, подошел к проему, заглянул в него, а потом осторожно двинулся вперед по коридору, на всякий случай считая про себя шаги. Цибульский хорошо помнил наказ шамана ждать духа возле сталагмита, но неспроста ведь Хайдар открыл ему этот проход?
Отсчитав тысячу шагов Захарий Михайлович остановился. Вокруг него ничего не изменилось. Коридор все так же полого уходил вниз, а куда он ведет, было совершенно непонятно. Тогда Цибульский снова пошел вперед, отсчитывая вторую тысячу шагов. А во время ходьбы у него создалось полное впечатление, что он стоит на месте, настолько однообразным оставалось все вокруг. Закончив считать вторую тысячу, золотопромышленник постоял немного, и упрямо двинулся дальше, но вдруг услышал негромкий мужской голос за спиной:
— Это бесконечный коридор. Хочу тебя предупредить, идти по нему нет никакого смысла.
Голос оказался довольно приятным на слух, но каким-то безжизненным, словно он и на самом деле принадлежал не человеку, а бесплотному духу. Цибульский почему-то сразу догадался, что с ним разговаривает Хайдар. Он резко обернулся, однако позади себя никого не увидел.
— А зачем тогда я иду по коридору, если это бессмысленно? — спросил он в пустоту.
— Мне-то откуда знать, — все так же бесстрастно ответил голос, — разве я заставлял тебя по нему идти?
Захарий Михайлович почесал в затылке и после короткой паузы задал новый вопрос:
— Но ты ведь неспроста открыл мне в стене проход?
— Надо же дать человеку выбор, — мгновенно ответил голос, — и ты предпочел отправиться в путь по бесконечному коридору, вместо того, чтобы ждать встречи у сталагмита, как тебе и было велено. Скажи мне, а ты часто поступаешь подобным образом?
— Всегда, — вздохнул Цибульский, поняв, насколько сильно он опростоволосился, — и, судя по всему, из всех вариантов я обычно выбираю самый худший…
— Откуда ты можешь знать, — возразил голос, — худший он, или нет? Понимание придет лишь после того, как ты проживешь хотя бы два-три варианта своей жизни. Однако, для большинства людей это недоступно. А значит, нет ни малейшего смысла жалеть о том, чего не было и никогда не будет. Ведь другой путь может оказаться гораздо хуже.
— Ты хочешь сказать, мой вариант еще не самый плохой? — удивился Захарий Михайлович.
— Я лишь хочу сказать одно — люди, не боящиеся идти вперед, нравятся мне больше тех, что сидят на одном месте и ждут, когда на них упадет счастье, — ответил голос.
— Я всю свою жизнь шел вперед, — грустно усмехнулся Захарий Михайлович, — но за семнадцать лет пути так никуда и не пришел. И, наверное, уже не приду. Мой путь и в самом деле не имеет смысла. Благодаря твоему коридору, я сейчас это понял.
— Возможно ты и прав, — сказал голос. — Или ты просто не понимаешь, в чем заключается смысл любого путешествия.
Золотопромышленник вдруг поймал себя на мысли, как сильно его странный разговор с невидимым черным человеком напоминает его же беседы с томским духовником. Единственное отличие заключалось в том, что Хайдар не произносил имя Господа всуе и не сыпал наизусть цитатами из Библии. А вообще-то, пастырь из духа вышел бы неплохой!
— У меня кончились силы, я больше не могу и не хочу идти вперед, — признался Цибульский, — я устал. Смертельно устал.
— И поэтому ты решил ухватиться за последнюю соломинку, — усмехнулся голос, в котором понемногу начали проявляться признаки жизни, — пошел к шаману. Должен заметить, с твоей стороны это был крайне оригинальный ход! Ты только никому не говори ни о визите к старику, ни о встрече со мной. Иначе тебя будут ждать очень неприятные последствия.
Захарий Михайлович промолчал. Он и сам прекрасно понимал всю нелепость своего обращения к шаману, в котором, конечно, нельзя будет признаться ни духовнику, ни жене, ни кому-либо еще. Ну а если он расскажет о происходящем с ним в пещере, то приюта для душевнобольных ему точно не избежать.
— Но ты поступил абсолютно правильно, решившись пойти к шаману, — после некоторой паузы сказал голос, — я и на самом деле могу излечить тебя от усталости. Однако, тебе придется оплатить мои услуги.
— Но ты ведь наверняка знаешь, что мне нечем рассчитаться с тобой, — развел руками Захарий Михайлович, — или ты хочешь забрать мою душу? Хотя вряд ли она чего-то стоит.
— Твоя душа мне без надобности, — ответил голос, — и более того, скажу по секрету, я бы вообще не советовал тебе верить в бессмертие душ.
— А во что тогда мне верить? — удивился несколько сбитый с толку Цибульский.
— Ну, например, в чудо, — усмехнулся Хайдар.
— И чем мне придется заплатить за это чудо? — спросил Захарий Михайлович.
— Есть у меня одно небольшое желаньице, — сказал задумчиво голос, — и ты его выполнишь.
— И что я должен буду сделать?
— Ты узнаешь об этом несколько позже, — ушел от ответа Хайдар, — а сначала я помогу тебе. До свидания. Можешь возвращаться домой.
Однако Захарий Михайлович, сбитый с толку таким внезапным завершением разговора, не двинулся с места, а крикнул в пустоту:
— Хайдар, но почему ты решил помочь мне?
— Ты не остался сидеть у сталагмита, поэтому, — услышал он удаляющийся голос.
Золотопромышленник пожал плечами, прекрасно понимая, что хитрый Хайдар вновь ушел от ответа, и направился в сторону зала.
— Удачи тебе в ходьбе по бесконечным коридорам! — донесся откуда-то издалека голос Черного духа, и Цибульский различил в нем легкую насмешку. Хотя, скорее всего, она ему просто послышалась.
Коридор вдруг окутался белым густым туманом, который принес с собой страшный могильный холод, сковавший оставшегося в одиночестве путника. Матовая полоса света мигнула несколько раз и погасла. Захарий Михайлович очутился в полной темноте и внезапно понял, что уже никуда не идет, и сидит, привалившись к ледяной стене. Цибульский вытянул вперед руку, и та неожиданно наткнулась на скользкую, холодную и волнистую поверхность.
Золотопромышленник торопливо отдернул руку, нащупал в кармане зажигалку и щелкнул рычажком. А в свете тусклого огонька, он обнаружил себя сидящим в пещерном зале возле сталагмита, как ему и было велено. Встреча с Хайдаром опять оказалась сном. А во сне Захарий Михайлович страшно замерз, и мгновение назад проснулся от пронизывающего холода. Он зажег свечу, вскочил на ноги и принялся прыгать в полутьме, размахивая руками и стараясь хоть немного согреться. Слегка разогнав тепло по организму, золотопромышленник осторожно подошел к тому месту, где во сне ему открылся проход в бесконечный коридор, и при свете свечи тщательно осмотрел стену пещеры. Но, как он и предполагал, ничего там не обнаружил. Спать Цибульскому расхотелось, и он, освещая себе дорогу, на ватных от холода ногах осторожно направился к выходу.

Наверху стояла тьма, такая же, как и внизу. Выбравшись наружу, Захарий Михайлович вдохнул легкий, полный таежных запахов осенний ночной воздух и только сейчас понял, как сильно он отличается от безжизненной и стерильной атмосферы пещеры Ташкулах. Судя по раздающемуся на всю округу богатырскому храпу, Калолка дрых без задних ног где-то поблизости. Цибульский подкинул в прогоревший костер сушняка, разжег его при помощи свечки, и с наслаждением вытянул замерзшие руки к разгорающемуся огню. Храп резко оборвался и через мгновение в свете костра появилось настороженное лицо охотника. Он пристально посмотрел на своего товарища и нерешительно спросил:
— Это ты, Захар Михалыч? А ну ка, скажи чего-нибудь!
— Да я, я, Калолка, ты разве не видишь, — рассмеялся золотопромышленник, — сижу перед тобой живой, здоровый, и даже не сумасшедший! И еще не забыл, что Сундуки, по-вашему, называются Кызыл-хая!
Лицо охотника чуть разгладилось, и он присел у костра рядом. Только сейчас Цибульский заметил в руке его товарища винтовку, которую тот опустил теперь на землю.
— Ну и как там? — почему-то шепотом спросил кызылец, мотнув головой в сторону лаза в пещеру.
— Нормально, но очень холодно, замерз я ужасно, — ответил Захарий Михайлович, наконец-то начавший согреваться. — Вскипяти чайку, Калолка, будь другом. Ну а ты сам то, как ночь провел? Что тебе снилось сегодня?
— Вообще ничего, — быстро сказал охотник.
Товарищи молча просидели у костра до прихода утренних сумерек, согреваясь горячим чаем и размышляя каждый о своем. С рассветом они оседлали лошадей, и направились в сторону Чебаков, так и не сказав больше друг другу ни единого слова.