Нежданный друг

Катя зябко куталась в красный кашемировый шарфик, ожидая трамвая.

– Наверное, смешно я выгляжу, – думала она про себя. – Лето еще не окончилось, середина августа, а я одета совсем по-осеннему.

Девушка поймала свое отражение в стекле витрины магазина, и грустно улыбнулась. Куртка… полусапожки… шапочка… Да, ее одежда явно не соответствовала сезону. Но что же тут можно было поделать? Август выдался холодным и дождливым, и Катя все время мерзла.

В июне она заболела. Все началось, как обычное ОРВИ: боль в горле, кашель, невысокая температура. Словом, повода для переживания особенно не было. Лечилась она, как всегда, чаем с медом и лимоном. Болезнь отступила на время, затаилась в хрупком девичьем организме, но не думала сдаваться. Катя вышла на работу, чувствуя в теле какую-то странную слабость. Кофе сделался для нее необходимым через каждые два часа. Однако и этот чудесный напиток оказался бессилен перед коварной болезнью.

Однажды ночью Катя, проснувшись, снова почувствовала сильную боль в горле. Утром она не смогла подняться с постели, и проспала весь следующий день. Температура поползла вверх. «Рецидив! – констатировал врач. – Народными средствами с болезнью не справитесь. Назначу Вам современное высокоэффективное лекарство».

Катя послушно принимала назначенные врачом химические препараты: и таблетки, и микстуру. Болезнь снова отступила, ушла вглубь организма, и девушка через некоторое время вернулась на работу. Однако кашель продолжал ее мучить, да и общее самочувствие было плохое. Катя быстро утомлялась. По вечерам у нее поднималась температура. «Слабый иммунитет!» – сказал врач, и назначил ей витамины. Больше он ничем ей помочь не мог.

Август заплакал дождями. Для Кати наступило трудное время. Болезнь подорвала силы девушки, погасила веселые огоньки в ее глазах, стерла ямочки на щеках. Жизнь стала казаться Кате темным, заколдованным лесом, из которого нет выхода. Каждый день, преодолевая недомогание, она шла по этому бесконечному лесу, вяло выполняя свои обязанности, и утратив интерес ко всему на свете.

– Вся моя жизнь пошла наперекосяк, – думала Катя, ежась от ветра на трамвайной остановке. – Вот так… жила-жила девушка, горя не знала… и вдруг все краски в жизни померкли… Ничто не радует… Одна боль и разбитость в теле… и какое-то странное оцепенение в душе… Даже на отчаяние не остается сил, и, тем более – на надежду…

Трамвай опаздывал.

 – Если простыну и опять схвачу рецидив, – вздохнула про себя Катя, – то уже точно с постели не встану.

Дома родные ждали ее за ужином. Но Катя отказалась от еды, только сделала себе крепкий кофе с молоком, и ушла в свою комнату.

– Хоть бы хватило сил умыться перед сном, – подумала она, согревая пальцы о горячий бокал. Такая сильная на нее навалилась слабость. И вдруг из глубины ее хрупкого тела прорвался надрывный сухой кашель.

– Опять! Нет, вы слышали? – закричала старшая сестра родителям. – Опять она кашляет! Когда же это все закончится? Никакого покоя нет! Просто душу мне вымотала своим кашлем!

– Стыдись, Даша! – спокойно возразила мама. – Катя больна. Ей сейчас очень тяжело.

– Два месяца прошло, и все больна? – не унималась Даша. – Нормальные люди по два месяца ОРВИ не болеют. Пусть идет к врачу!

– Девочки! Девочки! – вступил в разговор папа. – Не надо ссориться. Мама права. Кате сейчас трудно. Нам всем надо потерпеть, и помочь ей по мере сил.

– Сколько можно терпеть? – Даша заплакала от жалости к себе. – Когда все это закончится? Она же меня будит по ночам своим кашлем. Хожу на работу, не выспавшись. Сама скоро заболею. Сдайте ее в больницу!

– Уймись, Даша! – отвечала мама. – В больнице Кате будет только хуже, да и не возьмут ее туда. Диагноза-то нет. Легкие чистые. Просто иммунитет ослаб. Витамины ей нужны и покой.

– О! – взревела Даша. – Опять этот кашель! Или вы, дорогие родители, отдаете ее в больницу, или я ночую у друзей!

Катя крепко закрыла уши ладонями, роняя слезинки в остывающий кофе. На умывание сил уже не хватило. Девушка стянула с себя одежду, и скользнула под одеяло.

 – Ни конца, ни края моей болезни нет! – подумала она, засыпая. – Живу, как в заколдованном лесу. Эх, хоть бы добрый волшебник мне помог! Вывел бы меня из темной чащи на солнечную полянку!


Ночью Катя спала, как обычно в последнее время, тяжелым сном без сновидений. Но в предутренний час сон ее стал тоньше и прозрачнее, будто кто-то незримыми крыльями разогнал над ней душный сумрак. И приснилось ей нечто удивительное. Сказка – не сказка… но наяву придумать и сочинить такое было бы точно невозможно.

А приснилось Кате, что идет она одна по темному дремучему лесу. Холодно ей и страшно. Ни души вокруг. Ни птиц, ни зверей. Прислушалась – кто-то в овраге листвой шуршит. Неужели леший? Кинулась Катя бежать, да споткнулась, и упала бы непременно, только чьи-то ласковые руки поддержали ее. Кто перед ней? Темно. Лица не разглядеть. Затуманился сон, подернулся дымкой…

Катя беспокойно заметалась во сне, но дивное видение снова настигло ее. На этот раз посреди темного леса открылась перед ней солнечная полянка. Трава на ней была шелковистая, сочная. Тут и там пестрели веселые цветочки… Белочки, зайцы и ежи наполняли полянку. Маленькие птички весело щебетали, и клевали с кустов ягоды. Посреди поляны стояла незнакомая Кате женщина в платье минувшей эпохи. Голову ей покрывала белая косынка с красным крестом.

– Здравствуй, Катенька! – улыбнулась незнакомка девушке. – Ты меня не знаешь, а я тебя знаю. Я – одна из четырех сестер твоей прабабушки Ольги. Меня зовут Александра.

Катя изумленными, восторженными глазами обводила чудесную полянку, смущенно взглядывая на незнакомку.

– Так мы с Вами… родственницы? – промолвила она, наконец.

– Родственницы! – подтвердила незнакомка. – Между нами более века времени пролегло, но время родства не отменяет. Ты – моя правнучатая племянница.

Тут к незнакомке подбежал маленький лисенок, и прыгнул к ней на руки. Катя ахнула от восхищения, и тоже протянула к лисенку руку.

– Какой милый! Можно мне его погладить? – спросила она Александру. Но та ее остановила твердым жестом:

– Нет, Катя. Оставайся там, где стоишь. Расстояние между нами велико. Оно несказанно больше, чем сейчас представляется твоему зрению.

– Где я, тетя Александра? – робко спросила девушка. – Это Рай?

Александра слегка улыбнулась.

– Нет, – ответила она, – это еще не Рай. И даже не его предместье. Рай – он непостижим, и я его еще не видела. А предместья – видела! Глядя на них, трудно представить что-либо более прекрасное, и более желанное сердцу. Но Рай… Это совсем другое… Он превосходит человеческий разум и воображение. – Александра обвела свободной рукой поляну. – Я не знаю этого места… не знаю, к какому миру оно принадлежит… Но именно здесь нам позволено с тобой встретиться.

– Кем позволено? – пролепетала Катя.

– Тем, Кто держит в своей руке все миры. – Отвечала Александра, поглаживая лисенка. – Я чувствую здесь течение времени… Значит, мне надо торопиться… Надо успеть сказать тебе самое главное. Послушай меня внимательно.

Катя напрягла и зрение, и слух, и все силы души, впитывая каждое слово Александры, и не отрывая глаз от ее лица. Главное – ничего не пропустить, и все хорошо запомнить. А осознать услышанное можно будет позже…

– Была страшная война, девочка. – Рассказывала Александра. – Долгая, изнурительная, Первая мировая война. Справедливая ли? – Бог весть! Сейчас вы мало о ней знаете… А я кое-что знаю. Сколько в ней было всего темного, непонятного, неправильного!.. Ну, да Бог рассудит! Я служила сестрой милосердия. В нашем военно-полевом госпитале часто не хватало перевязочных средств и необходимых лекарств. Старые бинты мы стирали в ручье, а затем кипятили. Порой рвали на перевязки белье, платья и косынки. Вместо лекарств учились использовать травы: арнику, подорожник, пастушью сумку, пижму, кипрей, ромашку, шалфей, цикорий, крапиву, бузину… Вспоминали и постигали народные средства лечения. Кто, что знал, тем и делился.

Старый фельдшер у нас был сибиряк, и рассказывал нам о целебных свойствах живицы, кедровых орехов, молодых хвойных побегов и сосновых почек. Особенно он хвалил сосновые почки. Чай из них весь организм исцеляет и укрепляет, дарит человеку новые силы – это старинный, испытанный сибирский рецепт. Он и от длительного кашля лечит. Вот я и пришла к тебе, Катенька, об этом чудесном природном лекарстве рассказать. Пей чай из сосновых почек, и быстро поправишься. А в волшебство верить не надо. Волшебники – злые ли, добрые ли – они только в сказках живут. Ты верь в силу Божию. Она повсюду разлита. В деревьях, травах, цветах и ягодах – Божья сила действует во благо человеку. Помни об этом, девочка! И еще… Как начнешь выздоравливать – помолись за меня, за упокой души Александры. А я всегда за тебя молюсь, родная…

Сон Кати снова стал густым, тягучим, обволакивающим, и увлек ее в небытие. Когда она проснулась, на ее постели сидела Даша с несчастным, заплаканным лицом.

– Сестричка! Дорогая! Любимая! Прости меня! – Даша принялась обнимать проснувшуюся Катю. – Прости за вчерашнюю истерику! За все злые слова, что я говорила! Словно бес меня попутал. Ненавижу себя за это!

– Ты о чем, Даша? – не понимала Катя спросонок. – Ну, прощаю! Прощаю! Не плачь! – Она тоже обняла сестру, и взглянула на будильник. – Еще совсем рано! Ах, как пить хочется!

– Кофейку? – спросила сестра, готовая лететь на кухню в сей же миг.

– Не откажусь! – улыбнулась Катя. – И еще – просто теплой воды, пожалуйста.

– Ух, и страшный сон мне сегодня приснился, сестричка! – сказала Даша, когда обе девушки душевно попивали кофеек с миндальным печеньем. – Ты только представь себе: темный-темный дремучий лес… Дух в нем какой-то сказочный, зловещий… Вдруг, смотрю, белая кофточка среди ветвей мелькает… Это ты, сестричка, пробираешься между деревьями куда-то. Сухие коряги шевелятся вокруг, как живые. Из оврага леший поднимается, и за тобой… Я хочу на выручку бежать – да не могу с места двинуться. Ноги к земле приросли – не шевельнуться. Кричу, а голоса своего не слышу. Пропал голос! Все внутри болит и ноет за тебя, а заплакать или даже просто зажмуриться не могу. Я – не я. Все во мне неживое, кроме сердца. И так мне во сне плохо сделалось, Катенька! Чувствую, что теряю мою дорогую сестричку навсегда. Леший-то вот-вот тебя за руку схватит. А что я? Вроде бы и рядом стою, да помощи от меня никакой нет. Думала, что от разрыва сердца умру. Хорошо, что вовремя проснулась! Сердце, правда, долго еще в груди колотилось. Никогда со мной такого раньше не было.

– Пусть твой страшный сон побыстрее забудется! Прошел, и нет его! И следа не осталось! – утешала Катя сестру. – Видишь, я живая и невредимая! И… – тут она запнулась на мгновенье. – И скоро буду совсем здоровой. Я чувствую это! – добавила она твердо. – А за кофе – большое спасибо, Дашенька! Ты его готовишь лучше всех!

Даша поцеловала сестру, и поднялась уходить. Но на пороге комнаты обернулась:

– Катя! А ты мне ничего не хочешь рассказать? Когда ты спала, у тебя было такое ясное лицо… и такая небесная улыбка… Я думаю, что тебе сегодня снилось что-то очень-очень хорошее. Верно?

– Рассказать? – подумала Катя. Перед ее мысленным взором расступились стены комнаты, и она снова оказалась на маленькой солнечной полянке. Сквозь золотистую дымку тумана, в неизведанную даль, уходила  от нее Александра с лисенком на руках. – Рассказать ли? – воззвала к ней мысленно Катя, и Александра обернулась. Медленно подняла она правую руку, и приложила указательный палец к губам в знак молчания. Затем она осенила Катю крестным знаменем, и продолжила свой путь в иную, прекраснейшую явь. Видение отдалилось.

Катя поняла: рассказывать еще не пришло время. Сейчас ей надо хранить видение в тайне… не вспугнуть сокровенное неловким словом… Надо одной, в сердечной тишине, еще раз прочувствовать и осмыслить все пережитое ею во сне.

Катя рассеянно провели рукой по лбу и волосам:

– Даже не знаю, Дашенька, что тебе сказать. – Ответила она сестре. – Да, ты права, мне что-то очень хорошее снилось… Только теперь забылось. Может быть, чуть позже вспомню.

Даша надула губы, и Катя решила ее немного утешить:

– А вот… вспомнила кое-что. Только ты, пожалуй, будешь смеяться.

– Не буду! – заверила Даша. – Рассказывай!

– Так… всего лишь отрывок из сна… Снился мне маленький лисенок на солнечной полянке! Хорошенький такой! Совсем ручной и ласковый! Вот бы и нам такого завести! Что скажешь, Даша?

– Завести лисенка? – Даша чуть нахмурилась. – Так он же дикий, Катя! А вырастет… что станем с ним делать? Нет уж! Если заводить питомца, то лучше котенка. Только надо семейное пополнение с родителями обсудить.

Даша упорхнула в радостном предвкушении котенка, а Катя вновь откинулась на подушку.

– Сосновые почки… – думала она. – Сосновые почки… Да, я запомнила… Должно быть, вкусный и ароматный из них чай! Пахнет свежестью, лесом… и отдает человеку свою целительную силу.

За окном прояснялось утро. В небе парили золотистые и розовые облака. Катя смотрела на них сквозь тюлевые занавески, и нежно улыбалась своим мыслям. Конечно, она с благодарностью к Александре будет пить целительный чай из почек сосны… Но не это было сейчас самым главным для нее! Не близость долгожданного исцеления! Не радость возвращения к полноценной, деятельной жизни! Вовсе нет!

Главным было другое! Там, выше парящих облаков… выше сияющих во вселенной миров… в недоступной воображению и слову дали – у нее, у Кати, есть близкий человек! Нежданный друг! – Александра! Которая любит ее! Всегда помнит о ней! Заботится! И готова спешить к ней на помощь сквозь пространство и время!

«Как начнешь выздоравливать – помолись за меня… – сказала она ей на прощание. – А я всегда молюсь за тебя, родная!» Катя поняла слова Александры по-своему, как умела. Ей представилось, что молитва – это некое незыблемое связующее звено между мирами… тот островок бытия, где близкие души обретают друг друга. Да, молитва – это иное общение… Тонкое, духовное… но от этого не менее реальное. И ей, Кате, еще предстоит ему научиться…