Два портрета. Борис. Зигзаги судьбы

   (Прод.)

 Борис вернулся в Нант и сразу окунулся в работу. Ресторан функционировал нормально, но склад под японский хлопок должен был опустеть за неделю, потому что в Париже Бор умудрился найти не крупного, но надёжного клиента. Из Токио к ним уже спешило торговое судно с хлопком-сырцом, и надо было подготовиться к приёму большой партии, освободив место для товара. Мизука встретила его на перроне вокзала. Он поцеловал жену, вручил подарки и умчался до вечера, не желая психологических допросов по горячим следам поездки.
    - Как вы тут без меня, тяжко? - спросил он жену, вернувшись домой после бурного трудового дня.
    - Скучали по тебе, дочка только-только заснула - хотела тебя увидеть.
    - Ничего, завтра увидимся. Уверен, придёт ко мне спозаранку. Ты, я смотрю, округлилась - аппетит небось за двоих, на солёненькое потянуло...
    - Конечно, я же должна родить наследника нам, - она села на колени мужу, и он её нежно поцеловал, обнимая за плечи.
    - Брат предлагает перебраться нам в Марсель. У них большая красивая вилла, сад, яхта. Тебе решать, где нам жить.
    - Нет, мы останемся здесь пока, а там видно будет. Пусть приезжают в гости, без обеда и ужина точно не останутся. Хорошо, что ты мне газет много привёз отовсюду - есть , чем заняться на досуге. Нашей работой Там, - она показала пальцем вверх, - очень довольны, особенно, тем, что у тебя легальные возможности по свободному перемещению во Франции и в Европе.
    - Я договорился, чтобы нам присылали прессу из Парижа и из Марселя.
    - Откажись, иначе, можем привлечь дополнительное внимание. Здесь хватает информации и официальной, и через ресторан, а потом тебе всё равно придётся ездить по стране.
    Масуми действительно проснулась раньше всех и посеменила смотреть, где её папочка. Она проскользнула в комнату Бориса и юркнула к нему в постель. Бор тут же почувствовал присутствие дочери и нежно обнял её, вдыхая аромат детских пушистых волос.
    - Ca va? - заулыбался отец, одетый в модную пижаму.
    - Ca va, - пропищала дочка, уткнувшись в папину грудь. Дома между собой и на людях они договорились изъясняться по-французски, чтобы быстрее выучить язык и говорить без акцента. Масуми быстро схватывала знания, чем радовала Бориса. Они немного поболтали, а потом, чувствуя родные ритмы, забылись в сладком утреннем сне, пока их весело-ревниво не разбудила с детства дисциплинированная мама, заставив счастливую парочку вместе умываться и чистить зубы...
    Два года спустя у Масуми уже был маленький улыбчивый братик, которого назвали Михаилом (Мишелем по-местному), а сама она пошла в первый класс французской школы.
    А в соседней Германии к власти пришла национал-социалистическая партия во главе с Гитлером, которую не устраивал унизительный договор по итогам первой мировой войны. Немцы взяли курс на вооружение и восстановление Третьего Рейха. Грамотными экономическими методами фашистам удалось обуздать инфляцию, безработицу, а военными заказами поднять производство. Они модернизировали армию, внедряя новейшие научные и технологические разработки. К началу 1936 года у них были самые лучшие танки и самолёты.
    К этому времени Борис освоился во Франции, открыв небольшую фабрику по пошиву военной одежды. Он мотался по городам страны, подыскивая современное оборудование и переманивая специалистов. Несколько раз бывал в Марселе у брата и Марии, которая в 1932 году родила девочку, Француазу, а в Париже непременно останавливался у Натали, родившей от него мальчика, Виктора. Борис оказался отличным организатором. Он не лез в политику, но, как умный человек, понимал - мир изменился, и в Европе назревает глобальная заваруха. После захвата немцами нейтральной территории Рура и начавшейся гражданской войны в Испании Бор предложил Мизуке подумать о переезде в Америку. Она сделала запрос в Центр принятия решений, однако ни руководство разведки Японии, ни высокопоставленный отец, Акиро, не согласились.
    В середине 1937 года у служанки Патрисии в Испании погиб младший брат, Энрико. Его расстреляли в качестве заложника. Девушка, которую иногда подвозил Борис, собралась мстить, уволилась у Херовато и уехала в Мадрид, где жил старший брат, Себастьян. Во Францию хлынул поток эмигрантов из Испании и заполонил приграничные районы. Надо сказать, что через порт Нанта, а затем французско-испанскую границу СССР начал поставки различного вооружения: самолётов, танков, артиллерии, боеприпасов и стрелкового оружия. Бор, наладивший бизнес, получая приличный доход с предприятий, затосковал и, написав записку жене, подался в Испанию, где встретился с Патрисией, и они записались в двенадцатую интернациональную бригаду под руководством коминтерновца из Москвы Мате Залка по защите столицы.
    Борис увидел, что такое современная война с тысячами погибших от бомбардировок "Юнкерсами", с разрухой городов и с жестокостью танковых атак. Его любили в бригаде и уважали за беспримерную храбрость и отзывчивость. Однажды после неудачной атаки и дальнейшего отхода на нейтральной полосе оказались два легко-раненных бойца. Борис со своим взводом отбил пять атак нациков, но вывел пацанов к своим, при чём троих нападавших, когда патроны кончились, лично пришиб подвернувшейся дубиной. Его и звали за глаза не Бором, а Бером - медведем. Дважды Бор был ранен и дважды под огнём неприятеля ему и Патрисии удавалось выбраться из кровавой мясорубки. Во второй раз ему перебило обе ноги. Он с трудом выполз ночью на одних руках, а потом девушка выхаживала его, практически не имея медицинских препаратов, которых катастрофически не хватало везде. Когда Борис стал поправляться, Пат ушла в бригаду и не вернулась. Сказали, она попала под арт-удар. Бору больше нечего было делать в Испании, не за кого сражаться, он увидел то, что не хотел понимать и принимать, и вернулся в Нант.
    Дома его никто не ждал. На столе лежала записка от жены: "За нами приплыл мой отец. Мы уплываем пароходом до Токио сегодня в 18-30 по местному времени. Я и дети любим тебя, и пусть Бог хранит твою мятежную душу. 18.06.38 г. Мизуки, Масуми, Мишель. На дворе было 20 июля 1938 года.
    А в обед в дверь позвонили, и на пороге оказался младший Борис, который приехал по просьбе Мизуки, чтобы взять управление активами в Нанте. Необходимые документы дожидались его в нотариальной конторе.
    - Ты очень вовремя появился, тёзка! Сегодня отметим мою холостую жизнь, а завтра приступим к продаже недвижимости, заявил Борис старший.
    - Что, будем всё продавать, - уточнил младший.
    - Да, дорогой племянник. Я переезжаю к вам в Марсель, если ты не против, конечно.
    - Ура, бежать за коньяком?
    - Да и за едой, дома ни крошки.
    Они просидели целый вечер, купаясь в воспоминаниях о Волге, Рыбинске и семейной жизни. Младший поведал, что скоро станет отцом.
    - Эт-то что же получается, я стан-ну дедом?
    - Да, дядя. Катрин уже на сносях.
    - Ну-у, Сабрина, естественно, в курсе.
    - За тебя, сынок, - сказал опьяневший и уставший от треволнений Бор. Ваше здоровье! - он выпил и вырубился.
    Младший Борис уложил дядю на диван, навёл порядок (надо убирать за собой, пока ещё пьяненький - утром это делать противно) и поставил часы на семь утра...
    Он проснулся от чарующего запаха кофе. Бор по старой рыбинской привычке встал рано и колдовал у плиты.
    - Яичницу будешь? - спросил он, заметив, что тёзка проснулся.
    - Не хочу, но буду, - ответил младший, сползая с лестницы умываться в ванную комнату первого этажа.
    - Пять минут, и она готова, - проговорил Бор, разбивая ножом скорлупу и сливая яйца на шипящую сковороду...
    Вдвоём веселее делать работу. За два дня они продали фабрику конкурентам Бора и склады около порта. Дом с садом решили выставить на продажу, но не торопиться, а дождаться хорошего клиента. Ресторан Бор решил не продавать пока, отдав его в аренду старшему брату погибшей Патрисии, Себастьяну, потерявшему при защите Мадрида левую руку. Он не плохо разбирался в ресторанном бизнесе, имея в Испании несколько кафе.
    Ценные вещи родственники загрузили в авто и, не теряя ни единого дня, отправились на юг страны.


    (Прод. след.)