Глава 2

  День выдался жарким. Мимо проезжали автомобили, трещали мопеды, их выхлопные газы затрудняли дыхание. Я медленно брёл в сторону моста Победы через реку Тевере. Хотелось к воде, хотелось прохлады.
Здесь в Риме, у Ватикана, можно услышать разную речь. Туристы со всего мира стекаются сюда, стремятся на знаменитую площадь с целью посетить дом святого Петра. Я был там. Величие храма подавляло. Мысли и раздумья о вечных вопросах занимали моё внимание, я двигался машинально, не замечая толкотни и разноголосицы. Дойдя до середины каменного моста, почти прижатый к перилам, я столкнулся с женщиной.
Она стояла и смотрела вниз, на мчавшиеся мутные воды реки. Я хотел обойти её, но услышав русскую речь, не смог этого сделать. Она читала «Отче наш»! Было невозможно уйти от молившегося человека. Я ждал.
 Закончив молитву, женщина перекрестилась, и только после этого, подавляя своё волнение, я попросил у неё прощения и поздоровался с ней. Она медленно повернула голову в мою сторону. На меня смотрели потухшие голубые глаза, полные тоски и горя. Тёмные круги вокруг глаз оттеняли и подчеркивали застывшую в них муку. Седые волосы выбивались из-под лёгкого платка. Трудно было сказать, сколько ей лет. Теперь она плакала. Слёзы катились по её слегка впалым щекам, падали на каменные перила моста.
У меня защемило сердце, в глазах защипало, хотелось как-то утешить её, но комок стоял в горле. Я понимал, что у этого человека произошло что-то страшное. Пересилив себя, стал расспрашивать её о том, что случилось. Она не могла отвечать. Рыдания совершенно обессилили её, и она, потеряв сознание, стала сползать вниз. Я подхватил её, она была как пушинка. Только сейчас я заметил, как она худа.
Женщина пришла в себя, и теперь мы оба стояли, прижатые к перилам моста. Она извинялась, говорила, что последние дни почти ничего не ела. Я взял её под руку, мы медленно сошли с моста, пересекли улицу, повернули налево. Здесь, в тени, вдоль здания стояли столики. Это была пиццерия, над окнами которой крупным буквами было написано «Ла мела Стрегота».
Мы сели за один из столиков. Тут же подбежал официант, я заказал пиццу и бутылку минеральной воды. Она ела молча, низко наклонив голову, иногда поднимала глаза, замирала. В эти моменты она была не здесь, а где-то далеко. Взгляд был устремлён мимо меня, она что-то говорила, но я не мог расслышать этот шёпот из-за шума постоянно проезжающих машин, которые заглушали её слабый голос. Понятно было лишь одно, что речь её была обращена не ко мне, она разговаривала с кем-то, видимым только ей...
Я налил воды. Неуверенно она взяла дрожащей рукой стакан, но он выпал у неё из руки, опрокинулся, звякнув, покатился по столу. Подоспевший услужливый официант быстро привёл всё в порядок. Женщина как бы проснулась, стала извиняться. Я повторно налил в стакан воду, подал ей, она с жадностью выпила его и пристально смотрела на стакан. Мы молчали.
Она заговорила первой, спросила, как меня зовут. Слегка улыбнулась, поблагодарила за пиццу и воду. В её глазах, впервые за время нашего знакомства, вспыхнул огонёк жизни и надежды. Женщина протянула мне свою худенькую руку, показавшуюся мне ледяной, когда я слегка сжал её. Она представилась. Звали её Елена аль Джарба-Русанова. По-арабски Хилини аль Джарба. На мои вопросы о том, что случилось с ней, почему она оказалась на этом мосту и о чём молилась, Елена долго молчала, опустив голову. Вдруг плечи её затряслись, она закрыла лицо руками. Я положил свою руку на её ладошку, стараясь успокоить её и помочь ей рассказать мне, что же произошло...