Войнич против Войнич. Часть 2. Глава 7

                7

                Тед, да не Войнич


   Первый день выставки в палаццо Венеция начался для журналиста Бесси очень хлопотно. Ведь, что сегодня главное для мужественных мужчин (а журналист Бесси был мужественным мужчиной, спросите хоть у Элен)? Правильно - работа, дело, которому ты служишь. Поэтому прямо с утра на повестке дня у журналиста стоял великий соотечественник Фабри де Пейреск. Ему был посвящен не один, а целых три зала в музее палаццо: Пейреск и античная глиптика и вазопись, Пейреск и его библиотека, ну и, наконец, Пейреск и астрономия. Только на один зал для съемок у Бесси уходило несколько кассет. А снимать там было что. Конечно, тяжело ему приходилось без собственного телеоператора, но качество материала от этого не должно было пострадать.

   Работа у тележурналиста была просто адская: только успел  снять несколько видео в одном зале, как сразу бежишь монтировать материал в специальную комнату. Для журналистов организаторы, надо сказать, хорошо постарались и новоиспеченному лингвисту Бесси здесь все понравилось. Тут же в перерывах на лоджиях палаццо, а порой и просто на лестнице (даже умудрился снять на главной лестнице палаццо, красиво получилось) Алекс готовил репортажи и интервью для своего телеканала. Особенно пригодился селфи-монопад, который буквально вложил  в его походную репортерскую сумку оператор Поль. Вложил почти со слезами на глазах, почти от сердца оторвал. Но как Алексу это все пригодилось: спасибо, Поль, ты - настоящий друг.

  Не успел закончить один репортаж, как сразу надо бежать для съемок в другой зал. А в этом время в зале начинается доклад, в котором ученая дама начинает доклад о коллекции   римских камей Пейреска. Почти со слезами на глазах она рассказывает о сердолике с изображением императора Клавдия и Мессалины, который, какой ужас, пропал. Ученая дама подняла глаза, полные отчаяния, но зал погрузился в равнодушную тишину.  Может участники просто не обладали милосердием, а может действительно были не в курсе. Пропал и пропал. А другая ученая дама уже в почтенном возрасте все искала следы глиптотеки Пейреска, но так и не нашла: ни в Мюнхене, ни в Копенгагене, ни в Афинах. Было очень жаль за нее.

  Бесси только успел послушать ученых дам и сразу рванулся во второй зал, где демонстрировались древние книги и рукописи, собранные Пейреском. Центральное место занимали рукописи, привезенные из библиотеки кардинала в Париже, которые
приобрел Мазарини у нашего героя. Бесси едва успел подготовить видеоматериал, как сразу в зал на очередной доклад какого-то старичка-теолога из музея Ватикана. Мимо красивых служительниц на выставке с рубенсовскими формами. Вы что месье Бесси, не знали, что Пейреск и Рубенс поддерживали тесные отношения между собой? Зрителям нашего телеканала будет очень интересно об этом узнать. Снимай, Алекс. Да не современных рубенсовских красоток, а Коттоновский Генезис Бытия. Не зря же его везли сюда из национальной библиотеки Великобритании.

  Вот такая адская работа у журналистов на подобного рода выставках-конференциях. Это вам не солнце под час заката снимать на каком-нибудь слишком Лазурном берегу.

  Ровно в 15:00 Бесси едва успел на доклад своего китайского коллеги господина Лю. На его доклад "Нейронная дешифровка древних рукописей через поток минимальной стоимости: от угаритского к линейному письму B". Господин Лю уверенно инкапсулировал основные принципы расшифровки в единую генеративную структуру. В частности, введя скрытую переменную F, которая представляет собой выравнивание на уровне слов между словами утраченного языка X и словами известного языка Y, он вывел совместную вероятность. Предполагая, естественно, одинаковый для всех приоритет. Зал одобрительно загудел, это было что-то смелое и необычное, настоящий космический прорыв.

  Бесси внимательно осмотрел собравшихся. На лицах многих из них читалось неподдельная радость, которая плавно переходила в счастье. Но Алекс был разочарован: он ожидал увидеть, хотя бы фрагменты какого-нибудь переведенного древнего текста, той же самой Рукописи Войнича, а тут сплошные неизвестные, вероятности, страшные многоэтажные формулы. Господин Лю только один раз в своем докладе упомянул о Рукописи Войнича. Только один раз и то вскользь. Что оставалось делать журналисту, ой извините, лингвисту Алексу Бесси? Правильно, после доклада задать правильный вопрос. Так он и поступил.

- Скажите, пожалуйста, господин Лю, как ваш метод может разрешить вопросы, так называемого, "постороннего письма" в той же самой Рукописи Войнича?

  Бесси задал свой вопрос и сразу обратил на себя внимание всего зала. Господин Лю долго молчал, а потом виновато ответил, что пока никак, поскольку оно не содержит суммирование по всем действительным потокам. А что он мог еще ответить? Еще и после такого количества выпитого накануне вечером пива.

  В перерыве к столику Бесси подошел седовласый немолодой мужчина, который представился, как профессор Кудичини из института Тосканы во Флоренции. Получив любезное приглашение Алекса, он неожиданно начал разговор. Заговорил он как раз о том, что было интересно Бесси:

- Вы правы, коллега. Сама Рукопись Войнича не представляет из себя никакого интереса: обычный травник, коих в те времена писалось очень много. Просто рукопись имела счастье храниться у придворного лекаря императора Рудольфа II этого, как его, Горжитского.
- Горжчицкого, - вежливо поправил его лингвист Бесси.
- Горжчицкого. Спасибо, коллега. Кстати, с помощью своего таинственного эликсира он вылечил Рудольфа от смертельного недуга. Был настолько богат, что ссуживал деньги самому императору. Рано или поздно рукопись расшифруют либо с помощью нейронного метода или искусственного интеллекта, как вот эти китайцы, или с помощью специальной компьютерной системы, как в канадском институте Альберты.
Выделятся огромные деньги, гранты, фонды и проблема будет решена, уж поверьте мне. Если только это - не глоссолалия, вызванная бессмысленным потоком творчества душевнобольного человека. Только кому сейчас будут интересны старинные рецепты лечения женских болезней?  Цена ему - ноль в воскресный день на базаре. Совсем другое дело - посторонние надписи на самой рукописи или даже ее пропавшие страницы.
- А что, есть и такие?
- Конечно, как раз те, которых нет в библиотеке редких книг Бейнеке Йельского университета.  Вы, наверное, знаете, что при работе по расшифровке рукописи Войнича на одном из листов был обнаружен знак, внутри которого внесено 12 точек. Явно, что автор рукописи сделал это неспроста. В дальнейшем оказалось, что это подсказка к основной части ключа шифра рукописи. Позднее с ее помощью удалось определить соответствие знаков, которыми написана рукопись, буквам алфавита языка, использованного при шифровании рукописи.
- Странно, что имея столько версий и подсказок, до сих пор так и не смогли расшифровать хотя бы какую-то часть рукописи.
- Судя по всему, автор рукописи был слишком мудрым и хитрым. Как королевская кобра.

  За столом на время установилось тягостное молчание: профессор, как профессионал в этой области возможно думал о науке, о долгом и тернистом пути в поисках решения; Бесси, как дилетант, пытался перевести разговор в более понятное и главное более практическое русло. Как это ни громко звучит, для своего журналистского расследования.

-  Кого я в саду поцелую, того и возьмете, - вставил наконец Бесси пять своих евроцентов.
- Вы и это знаете? Именно так. Эту надпись обнаружил один сотрудник из Бристольского университета, который вместе с Джерардом Чеширом занимался рукописью.
- Тед Войнич? - наугад спросил Бесси.
- Вы шутите? Имя у него действительно было Тед, а вот фамилия - совсем другая. Не такая вызывающая. Кстати, месье Бесси, а вы когда-нибудь бывали на вилле Мондрогоне?
- Это там, где была обнаружена рукопись Войнича? Нет.
- Я проработал там почти десять лет, пока преподавал в римском университете "Тор Вергата". Послезавтра на выставке планируется свободный день на культурную программу, мне надо съездить в Мондрогоне по делам, если хотите, можете составить мне компанию.
- С большим удовольствием, профессор.