Выпускной бал. Как было на самом деле

Наша школа была в здании, которое прежде было детским садом. Поэтому у нас не было своего спортивного зала. Вместо него у нас был просто довольно большой класс и улица. Так же это было причиной того, что большие школьные мероприятия проводились или в соседней школе, где нас, физматиков, не очень любили, или где получится. Например, иногда получалось договориться с Домом Учителя, или ещё с домом офицеров.

Наши занятия по бальным танцам проходили в соседней школе. Занятия проводила Ирина, бывшая выпускница, но не нашей школы, а её предшественницы, она была дочкой завуча, одной из учительниц школы. Она так же преподавала внеклассные занятия по математике. Она была невысокого роста и очень энергичной и позитивной, почти всегда улыбалась.

Сперва мы учились танцевать по квадратам, нужно было не запутаться в ногах. Потом мы учились танцевать в парах, ох и кружилась же голова! Среди нашего репертуара было три танца: вальс, полька и полонез, или фигурное хромание, как мы его называли. Основная фишка полонеза, как мне показалось, была в массовости и синхронности движения. Нужно было идти по определенной траектории, первая пара всегда должна была задавать направление и что именно мы делаем. Иногда пары расходились в разные стороны и на время менялись партнёрами, иногда колонна пар делилась на разные ручейки, один хромал в одну сторону, другой - в другую и, завершив свою часть траектории, отдельные ручейки снова сливались. К выпускному балу я ещё не отпустил в голове мысль, что всё должно быть 'правильно', поэтому когда кто-то 'хромал' не в такт, или шёл не туда, я начинал злиться. Полька же, хоть и тоже коллективный танец, была своего рода забавой, ведь надо весело скакать. Но вальс, конечно, был отдельной темой, ведь это твой танец, твой и её. Это на самом деле, восхитительно, когда ты кружишь в вальсе и всё вокруг как будто исчезает, только ты и она. Некоторые девочки никак не могли довериться партнеру и дать ему вести, тогда становилось трудно, ведь каждый поворот - борьба. Но были и те, кто понимал. Одной из таких моих партнёрш была Оля, с ней было очень легко и приятно танцевать. Её лёгкое тело очень естественно оказывалось в руках, а улыбка подбадривала. Кроме того, она точно чувствовала, как надо двигаться, потому иногда, когда вокруг происходила кучамала из сталкивающихся пар, я кружил с ней буквально на месте, как будто накапливая энергию и, когда открывалось пространство, разворачивал нашу пару туда и стремительно мы шли по огромному кругу, когда всё вокруг размыто.

У нас было несколько 'тренировочных ' балов. Первый, если не ошибаюсь, был в Доме Учителя. Там был узкий длинный зал, поэтому зрители, даже прижавшись к стенам, существенно ограничивали пространство. Тем не менее, это было волшебно. Это был холодный зимний вечер и мы иногда, разгорячённые и весёлые, вываливались шумно на улицу, удивляя прохожих. Это было так необычно: люди, занятые своими совершенно обычным делами, идут по своим скучным маршрутам, не догадываясь, что мы открыли свой маленький чудесный портал во времени.

К выпускному балу девочки подготовились лучше мальчиков: у всех были длинные красивые платья, украшенные каждое по-своему. Мальчики же могли взять в прокат сюртуки, или же прийти в белой рубашке с чёрными брюками. Большинство именно так и поступило. На мне была, как сейчас помню, странная рубашка. Она должна была быть праздничной. Её материал плохо дышал, через считанные минуты прилипая к телу. Кроме того, едва намокнув, этот материал становился прозрачным. Зато, у этой рубашки пуговицы прятались за специальным отворотом, может быть, поэтому она считалась особенно праздничной. Вероятно, чтобы хоть как-то разнообразить наш стандартный вид, мы повязали на шеи платки. Мне кажется, мне достался от Ирины, он был коричневого цвета с каким-то узором.

Тайным (конечно, нисколько не тайным) руководителем выпускного бала была наша заведующая внеклассной работой, Лилия Рашидовна. Она умела находить общий язык со всеми, даже с самыми непослушными. Помню, как во время одного из полонезов, я был в первой паре и усиленно считал такт и траекторию движения. От этого лицо моё было суровым. Подходя ближе к столу, где располагались органы управления балом, я поймал её взгляд, она очень улыбалась и, кроме того, показала на своём лице руками жест: 'улыбайся!' и весь оставшийся танец я улыбался, отбросив эти никому не нужные волнения.

Король и королева бала очень мило волновались, выступая с речами. Казалось с моего места, что я мог бы сделать как минимум не хуже, но так всегда легко думать, когда на тебя не смотрят сотни глаз.

Конечно, танцевали не все, но по лицам тех, кто не танцевал и не скучал откровенно в зале, я видел некоторую зависть. От усталости я не мог танцевать все танцы, тем не менее, старался как мог. К концу бала мы все, кто танцевал, были выжаты до последней капли, однако очень довольные.

На нашем выпускном балу не случалось никаких явных историй и интриг, всё было обычно-необычно, но тот бал, конечно, я до сих пор вспоминаю с теплом, хоть и прошло больше двадцати лет.