Лесничии Вселенной, часть 1, гл. 2, 2

2.

По поселку ползли странные и страшные слухи. Лесник Лукич никак с нечистой силой связался, а может он и сам леший, не зря всю жизнь из тайги не вылазит. Вот и батя его тоже в поселок почти не захаживал. Мать-то время от времени наведывалась, а отец – тот даже в праздники носа не казал. У них-то, у лешаков, это сплошь по мужикам передается. Масла в огонь подливала библиотекарша.
- Он же у меня все книги выгреб. Полную люльку забил у мотоцикла. Говорит, мол, под старость мозгами обзавестись решил. Да где это видано, чтоб нормальный человек смог столько прочитать? Ведь все выгреб, все! Даже этот, как его, ну этот «Справочник атеиста»! Ну зачем он ему, этот справочник? Зачем? Его и при советской-то власти, безбожной, никто не читал, а сейчас, ну кому он нужен? Так через две недели вернул все, полную люльку за две недели прочел! Ну, где это видано? Нет, бабоньки, чует мое сердце, он формулу искал или заклятье какое… - Срывалась она на шепот, а потом почти истерично добавляла. – Ой, хлебнем мы, еще горя, бабоньки, ой хлебнем!
- А учительша эта, музыкальная? – начинала свою часть доклада на тему о лешовстве Лукича сухощавая старушка, у которой эта самая «учительша» комнатку снимала, но имя ее старушка напрочь забыла, опасаясь беду на себя накликать. – Учительша-то эта как к нему зачастила, племянника говорит учить. А откель он, племянник-то? Откель? А потом и сама сгинула. Я говорит к маме. А кто ее на вокзале видел? Кто, я вас спрашиваю? То-то… Задурманил девку, да к себе ее уволок. Приворожил чай. Мучается сейчас, горемычная… и старушка по привычке промокнула платком сухие глаза.
- Во-во, а я ему и говорю: «Бабой тебе надо обзавестись, а не мозгами», - не выдержала библиотекарша. – А он мне, мол, где ее взять-то бабу эту? А потом вот эту ведьму завел. А откуда она взялась, как приехала? Не знает никто.
- А на учительшу-то как похожа, хоть и старая. Видать он с нее молодость-то вытянул, да при себе для нужд там всяких и оставил. – Не унималась сухощавая.
Все это уже было говорено, переговорено сотни раз, перемыты все косточки леснику и его жене, но интерес к данной теме был живой и неподдельный, по этому все собравшиеся слушали, жадно хватая каждое слово очередного оратора. Все равно заняться больше нечем, так хоть языки почесать.
Лукич всех этих разговоров не слышал, но по тому, как замолкали при нем бабы в магазине, догадывался. Да и то верно, наломали дров. Ладно, эти инопланетяне, а он-то Лукич, местный, должен был понимать, что не поймут люди, слухи поползут. И племянник негаданный, и жена неизвестно откуда, и с книгами этими тоже лопухнулся. Понимая, что в поселке его не любят и, даже, боятся, он решил пореже там появляться, хоть и раньше своим присутствием никого не баловал. Эта его отчужденность породила еще больше домыслов и слухов.
В один из таких дней. Когда на площади с разваливающимся клубом с одной стороны, и единственным на весь поселок магазином с оригинальным названием «Смешанные товары» с другой, бабы по привычке обсуждали последние новости, то есть перемывали кости Лукичу с женой, к магазину подъехали сами главные действующие лица всех новых сплетен за последний год.
- Ишь, как едут-то, ни шума от них, ни копоти. Наши-то летят так за версту слыхать, и дым стелется. Никак колдовством каким катят.
- Здравствуйте, бабоньки, - поприветствовал всех Лукич, помогая Римме вылезать из коляски.
- Здрасте, вам, - раздались нестройные голоса, а потом шепотом между собой. – А ведьмочка то никак на сносях, лешаенка вынашивает.
Когда Римме пришло время рожать, Лукич естественно привез ее в поселковую больницу. Дело было вечером, и не поехавший домой Лукич всю ночь промаршировал под окнами. Больница была маленькой, старенькой, одноэтажной, и поэтому он прекрасно слышал все, что происходило внутри, несколько раз он порывался туда ворваться  и наконец навести там порядок, и только невидимое присутствие Мозга удерживало его от опрометчивых поступков. Когда, уже под утро, раздался плачь ребенка, Лукич обессилено уселся прямо на землю под окнами больницы и, вытирая пот со лба, произнес:
- Ну наконец-то, седины у меня за эту ночь точно добавилось.
Появление ребенка, оказывается, ждал не только счастливый отец. Перед больницей туда-сюда, вроде бы по важным делам, а какие еще дела, кроме важных и неотложных, могут побудить людей проторчать всю ночь на улице, расхаживали человек двадцать, а еще столько же, если не больше, стояли небольшими кучками и, с не менее озабоченными лицами, топтались с ноги на ногу. Хлеб у людей еще был, теперь все они жаждали зрелищ. Когда акушерка поднесла к окну нормального, здорового, крепкого мальчугана, Лукич от восторга вскочил на ноги и, дав волю чувствам, разрыдался, а по рядам зрителей пронесся ропот разочарования, и только какая-то старушка, усиленно крестясь, как крестятся бывшие комсомольские и партийные активисты, проворчала:
- Ишь, нечисть-то какую силу взяла, ведь не отличишь от человека.
Но зрелища все-таки состоялись. Какой-то пацан, не состоявшийся пионер, решил поближе ознакомиться с мотоциклом Лукича и, не доходя до объекта научных изысканий около метра, уперся в невидимую стену. Как он не буксовал, как не бился об нее с разбега, все бесполезно. Вроде и нет ничего, а не пускает. Толпа загалдела, Лукич обернулся и сразу понял свою ошибку.
- Опять лопухнулся, - произнес он равнодушно. Ну забыл выключить генератор защитного поля. Он сам его специально включил, мало ли что, да и трясет с ним поменьше. Устроено так, поле это, своих пускает, а чужих – уж извините. Когда Лукич подходил к мотоциклу, народ отступил, образуя полукруг, и только пионер стоял на месте. Лукич потрепал его по лохматой макушке.
- Техника, брат.
И тут истеричный голос взвился в утренней тишине.
- Митька, супостат! Живо ко мне!
Митька видать и сам знал толк в колдовстве, потому как моментально растворился в воздухе и пыли, поднятой его же босыми ногами.
В этот же день Лукич увез жену и сына домой от греха подальше, как не странно, медицина не возражала, а у санитарки даже вырвался вздох облегчения.
Хоть колдовством Лукич и не занимался, но алхимию практиковал усиленно. Золота из свинца правда не получалось, да и мысли такой не было, а вот все что угодно из спирта – это пожалуйста. Мужикам было в принципе глубоко плевать, кто он там этот Лукич: леший, колдун или еще кто, а вот самогон у него был отменный. И на вкус приятный, и не дуреешь с него, и утром не болеешь, хоть сколько выпей, и главное цену Лукич не заламывал. А зачем заламывать, денег у народа все равно нет, вроде лес валят, составы уходят, а на зарплату работягам денег нету. Вот и ввел Лукич натуральный обмен: кто что поможет, кто сено накосить, кто дрова нарубить, да и дом новый ставить начал. Сам не жадничал, платил щедро. Некоторые, кто побойчее, даже в город ездили спиртом торговать, и заработки у них были побольше, чем в родном леспромхозе.
- Спаиваешь людей, - ворчала Римма.
- Да все равно напьются, так чем гадость всякую в три дорога, пусть лучше потребляют натуральный продукт.
Правда мужикам поначалу защитное поле вокруг дома Лукича тоже покоя не давало. Даже «Краз» пригнали – на таран взять. Взяли. Застрял «Краз». Стоит на ровном месте, буксует, и ни туда, ни сюда. А мужик в кабине орет, двери открыть не может. Хорошо, хозяин подоспел вовремя, выпустил. Мужик с перепугу выпрыгнул, да в кусты. Долго он в тех кустах сидел, а потом пил два дня, да впечатлениями делился, благо Лукич ему моральную компенсацию устроил. А «Кразу» хоть бы что: ни одной новой царапины не добавилось, и стекла и фары – все целое.
С появлением сына Лукич задумался о переезде. Ребенку расти, в школу пойдет, друзья нужны, а какие здесь друзья, когда от тебя люди на улице шарахаются. А тут еще напасть навалилась: городские на джипах приехали. Встали у барьера, ждут. Ну, подошел. С другой стороны к барьеру подошел крепкого телосложения парень, видимо представитель от делегации.
- Мы к тебе, мужик, типа это, поговорить. Ты вроде тут спиртом торгуешь?
Долго говорили, не договорились. Уж больно Лукичу условия договора не понравились.
- Да я тебя! – не выдержал представитель и нырк в машину. Вылез с автоматом и дал очередь. Все произошло так стремительно, Лукич даже испугаться не успел, а пули в воздухе повисли. Висят себе, симпатичные такие. – Ну, сука! – какой-то неугомонный попался. Запрыгнул в машину, отъехал метров на двести и с разгона как дал в барьер. Про «Краз» видать не слышал. Стоит, буксует, матерится. Когда назад сдавать начал, Лукич поле ослабил, вот мужик и снес березку, весь зад джипу вдребезги.
- Ну, мужик, не знаешь ты еще с кем связался! Когда мы вернемся, пожалеешь, мужик, да поздно будет!
Серьезные оказались ребята, вернулись. На вертолете прилетели, десант высадили. Оно, конечно, интересно посмотреть, как люди над тобой, по небу, на четвереньках ползают, соскальзывают и с матами скрываются в чаще. Познавательно, опять же, сильно. Лукич узнал про себя много нового и интересного. Но приятного в таком ликбезе мало.
- Это что же нам теперь всю жизнь под колпаком жить? Вот влипли в историю. Внесли в жизнь элемент инопланетной цивилизации.

продолжение http://proza.ru/2023/05/22/382