Философия это любовь?

ФИЛОСОФИЯ  ЭТО ЛЮБОВЬ?

Диалектика развития, условно говоря, знает только один путь – от плохого к хорошему. Об этом  нам  напоминают её законы: единства и борьбы противоположностей, перехода количества  в качество, отрицания отрицания закон. По сути, каждый из трёх  диалектических законов, объективно ведёт лучшему, жизнеутверждающему началу и в этом их великая жизненная сила, ибо очевидно, что и должно быть в  мире человеческого бытия –  по восходящей  или никак, и будь наоборот, т.е. от хорошего к плохому, то это был бы уже путь по нисходящей.
Чтобы объяснить студенту, что такое философия, я  на первом занятии рисую дерево, получается хорошее крепкое дерево с развитой корневой системой, разветвляясь, корни глубоко уходят в землю. Ствол  тоже получается мощным, и ветки тоже – толстые и надёжные – чтобы можно было залезть и не бояться, что сломаются.
Корневую систему я уподобляю философии в системе научного знания, так, наглядно  определяется место и роль философии как символу знания вообще, как любви к мудрости, ветки дерева – это отдельные  науки. «Каждая наука – это своего рода обрывок знания, а все науки в их простом сложении – это сумма обрывков. Философия же даёт систему знания о мире как целом. Она не занимается простым сложением всех научных знаний (это была бы никому не нужная затея), а интегрирует эти знания, беря их в самом общем виде и, опираясь на этот «интеграл», строит систему знания о мире как целом, об отношении человека к миру, т.е. о разуме, о познании, о нравственности и т.п.» [Спиркин А.Г. Философия: Учебник. – М.: Гардарики, 2000. с. 7].
Главным, по-моему, в дисциплине «философия» является любовь – к познанию, к миру, к Богу, к природе, к Родине, к маме, к семье, к другому человеку. Когда я начинаю говорить таким простым, доступным языком, то вижу, что меня понимают, разумеется, каждый понимает по-своему, но, по крайней мере, я говорю о вещах, понятных каждому студенту. Здесь мне, кстати, вспоминаются слова Н. Буало: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает». Не знаю, достаточно ли ясно я мыслю, не уверен, но излагать я   просто обязан  так, чтобы всё было понятно, хотя бы на первый взгляд, потому что на самом деле, всё в этом яростном мире не так просто, как порой представляется. Но иначе нельзя на  пути познания: от простого к сложному, не наоборот.
Нельзя говорить о философии и не говорить о просвещении, нельзя говорить о просвещении и не говорить о воспитании, нельзя говорить о воспитании, и не говорить о семье, нельзя говорить о семье и не говорить о маме.
Когда я говорю о маме, то призываю вспомнить всё то хорошее, что связано с этим замечательным именем. Тогда вспоминается, что когда «мама спит, она устала», то «и я играть не стала. / Я волчка не завожу, / А уселась и сижу…», далее следуют первые признания:
Мама, так тебя люблю,
Что не знаю прямо!
Я большому кораблю
Дам названье «МАМА».
Несколько лет телепередача на первом канале «Пока все дома» заканчивается  песней ребёнка, оставшегося  без мамы, и не перестающего ждать самую  лучшую маму на свете:
Пусть мама услышит,
Пусть мама придёт,
Пусть мама  меня
Непременно найдёт –
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети…
И в самом деле, так поющий ребёнок прав, потому что  с ним происходит то, что происходить вообще не должно, ибо «так не бывает на свете, / Чтоб были потеряны дети».
А для других детей, когда мама спит, прямо  деться  некуда – ну не должна мама спать!.. Ведь как же мне – без мамы?!.
Это ж интересно прямо:
Значит, есть у мамы мама?!
И у этой мамы мама?!
И у папы – тоже мама?!
Ну, куда ни погляжу,
Всюду мамы, мамы, мамы!
Это ж интересно прямо!..
А я опять один сижу…
Так постепенно выясняется, что моя мама – самая лучшая мама на свете, потому что мама – это святое, человек не мог бы сделать ничего хорошего, если бы в его душе не оставалось места святому. Человек, в котором нет ничего святого – страшный человек, да и человек ли он?..
Когда я  начинаю говорить о Родине, то сразу вспоминается «с чего начинается Родина»:
С картинки в твоём букваре,
С хороших и верных товарищей,
Живущих в соседнем дворе,
А может, она начинается
С той песни, что пела нам мать,
С того, что в любых испытаниях
У нас никому не отнять.
Обучение в ВУЗе, прежде всего, не должно быть противно студенту, нельзя заставить человека учиться, как нельзя заставить его быть счастливым. Конечно, существует масса приёмов, вынуждающих студента учить, и каждый преподаватель решает  эту проблему по-своему, но весьма сомнительна польза от такого учения. И образования.
Это очень трудный вопрос – объяснить, что такое философия и, главное, зачем она, эта философия, нужна мне – Евгению, Руслану, Нине, Саше, Данияру, Саиде… трудно потому, что хотя  Данияров и много, но каждый  Данияр неповторим, и значит, нельзя ни говорить для всех, ни объяснять что-либо одинаково для всех.
Вы,  Ильдар, человек, такой же, как все или вы это вы и, как личность, неповторим?.. Я еще ни разу не услышал: «Да, я такой же, как и все». Вообще, сказать человеку, что он такой же, как все, это все равно, что обругать его, ибо его все его внутреннее я  возражает, прямо бунтует против такой вопиющей несправедливости. «Я это Я!» Еще более того: «Я один такой во всей вселенной!»
Этот момент  неповторимости и уникальности  каждой живой личности  верно  подмечен и описан в  121 сонете У. Шекспира:
Как может взгляд чужих порочных глаз
Щадить во мне игру горячей крови?
Пусть грешен я, но не грешнее вас,
Мои шпионы, мастера злословья.

Я – это я, а вы грехи мои
По своему равняете примеру.
Но, может быть, я прям, а у судьи
Неправого в руках кривая мера,
И видит он в любом из ближних ложь,
Поскольку ближний на  него похож!
Таким образом, с одной  стороны, каждый в чём-то существенном,  такой же, как и все, с другой стороны, мы льстим себе, будучи уверены в душе, что я не такой, как и все! Возможно, это даёт нам силы  для творчества, главной  чертой  которого является творение чего-то нового.
Момент самоидентификации, на мой взгляд, важнейший в деле образования, в любом познании, в определении своего места в этом огромном  мире. Я еще не встречал человека, который  был бы равнодушен к самому себе, к своим родителям, к друзьям, к миру и к людям  вообще.
Важно, чтобы самоидентификация не переходила в сознание собственной исключительности, ибо очевидно, что хотя  каждый человек и неповторим, однако, в известном  смысле,  нередко  это повторяемая  неповторимость.
Эта неповторимость никоим образом не должна  значить, что «я – лучший», всё это уходит корнями в глубины сознания, вернее, в глубины бессознательного, недаром поэт воскликнул:
О нашей мысли обольщенье
Ты, человеческое Я.
[Тютчев Ф. И. «Смотри, как на речном просторе…»]
С другой стороны, сознание  того, что  «я не таков, как прочие» может  заводить «мыслящее существо» слишком далеко, ведь где-то в глубине души человек считает, что  правила существуют для других, а он сам  близок к истине. Поэтическое видение верно подметило такую человеческую особенность, иначе бы не появились следующие строчки:
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами – себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно;
Нам чувство дико и смешно.
[Пушкин А.С. Евгений Онегин. Глава вторая, стр.XIV]
Я глубоко убеждён, что из всех  людей  на свете  самые умные, самые красивые, самые лучшие – дети. Никто ещё не умеет радоваться жизни так, как дети и молодые люди.
Мы все родом из детства, и это должно и может значить, что время детства – счастливое время, что лучшие воспоминания, сколько бы ни жили и каких бы высот ни достигли, мы  всегда черпаем из детства.
Песня, которую пела мне мать, стала колыбелью всех  моих песен, писал аварский поэт Расул Гамзатов;  песня  матери это  подушка, к которой я прикладываю свою усталую голову, она тот конь, который  везёт меня по белому свету, она тот родник,  из которого я утоляю жажду, она тот очаг, который  согревает меня,  и вот тепло этого очага я  несу по жизни.
С  другой стороны, счастье человека, это  когда смеются дети, недаром поэт  проницательно заметил:
Могли погибнуть ты и я,
Нас не было б на свете,
Но к счастью, есть у нас друзья,
И это имя – дети.
[С.Я. Маршак].
Я почти уверен, что никто не живёт  ещё, в  полном смысле этого  слова, лучше, чем дети и молодые люди. Я убеждён, что никто не любит так, как это умеют  молодые. Никто  еще не  рискует так, как молодые.
Я убеждён, что любовь к жизни, это и есть самое главное, без чего, вообще говоря, жизнь теряет всякий смысл.
Я убеждён, что тот, кто любит жизнь, любит жить, любит себя, любит родителей, любит других людей и, может, любит учиться.
Иногда мне кажется, что я говорю понятно, доказывая, зачем нужна философия, но не всегда, ибо вот жили ведь люди и живут без философии, и ничего. Но  я стараюсь донести ту простую мысль, что, в принципе, каждый человек немножко  философ или, по крайней мере, немножко философствует, в том смысле, что каждый  есть немного мыслитель.
Не знаю, философ ли я, не уверен, но зато знаю, что пытаюсь философствовать,  ведь, в какой-то мере, каждый из нас творит себя, и творит мир,  в котором он живёт. Я просто люблю мудрость, но, конечно,  не знаю, любит ли мудрость меня.
Нападать на философию, писал  Паскаль, это и значит философствовать. Разумеется, не каждый  человек обязательно должен быть философом, и Ф.А. Сим справедливо замечал, что философию нельзя выучить, но каждый  в какой-то мере, философствует, просто как субъект, просто как тот, кто  не может жить, и когда-нибудь не спросить: Кто я? Что я? И зачем я?
Главным в термине «философия», на мой взгляд, является слово «любовь». Потому что нельзя назвать мудрым того, кто не любит. Человек может быть умным, но если он никого не любит, то напоминает просто умную машину, например, компьютер, недаром Аль-Санайи замечал, что совершенных в разуме найдёшь много, но совершенных в любви встречаешь мало.
Любовь это и есть самая настоящая, высшая мудрость, и то и другое, то есть и любовь и мудрость я уподобляю океану. Рождаемся мы на свет, подходим к океану, может, даже отваживаемся плыть, борясь с волнами, и вот почти инстинктивно понимаем, что такое мы и что такое океан. Правда, какая польза от любви человек представляет  весьма смутно, но жизнь без любви вряд ли вообще стоит того, чтобы быть прожитой.
Каждый из нас – только капля в океане, песчинка на морском берегу. И только. Но, льстя себя надеждой, что – я – существо мыслящее, я не могу не пытаться – мысленно – вместить в себя океан. Любовь и есть этот океан, в котором мне суждено бытийствовать. Как микрокосм, как частица вселенной, я необходимо должен  содержать в себе хотя и ничтожно малую, но принципиальную частичку того, что включает в себя вселенная.


Материалы международной научно-практической конференции «Интернационализация образования как стратегия подготовки  конкурентоспособных  специалистов». Семипалатинский государственный педагогический  институт 25-26 июня 2009 г. – Семей, 2009 г. – 391 с. с. 208-211.