Пушкин и несносные дуры тригорские
О том, что в Тригорском творилось эротического и даже совратительного поведала Анна Керн … Об этом мы толковали у тети Вали на сеновале
Об этом легко напомнил Пушкин барону А Вульфу
Признание Пушкина в 1824 <Из письма к Вульфу.>:
Лайон, мой курчавый брат
(Не Михайловской приказчик),
Привезет нам, право, клад…
Что? – бутылок полный ящик.
Запируем уж, молчи!
Чудо – жизнь анахорета!
В Троегорском до ночи,
А в Михайловском до света:
Дни любви посвящены,
Ночью царствуют стаканы,
Мы же – то смертельно пьяны
То мертвецки влюблены.
И неоконченное послание одной из НДТ в том же загульном 1824-ом:
<Анне Н. Вульф.>
Увы! напрасно деве гордой
Я предлагал свою любовь!
Ни наша жизнь, ни наша кровь
Ее души не тронет твердой.
Слезами только буду сыт,
Хоть сердце мне печаль расколет.
Она на щепочку <->,
Но и <-> не позволит.
***
А теперь поупражняйтесь в пушкинизме = попробуйте вставить слова в скобках…
Да не робейте !
Пример от коновала на сеновале:
Слезами только буду сыт,
Хоть сердце мне печаль расколет.
Она на щепочку <НА**ЫТ>,
Но и <ДРАТЬ> не позволит.
Щепочка эта на Венерином поясе той, что обязана была быть девственной и ничего не позволять до свадьбы
Свидетельство о публикации №223052200988