1 Шинуазри

Clark Ashton Smith: Chinoiserie

     Поэт Лин Ян целый день сидел в своей хижине, стоящей в окружении ив на речном берегу, и грезил о леди Мой. Весна и ласточки уже вернулись с вечных островов мирры и амаранта, расположенных много дальше парящих парусов на неведомом юге; серебряные почки ивы превратились в золото; и тонкий тростник цвета нефрита начал пробиваться среди бурых и желтых прошлогодних стеблей. Но Лин Ян не обращал внимания на сияющую лазурь, на светлую небесную ширь, не наблюдал за улетающими на север водоплавающими птицами и за плывущими запоздалыми облаками, которые таяли и исчезали в пламени янтарного заката. Для него не было другого времени года, кроме периода уходящего лета, когда он впервые встретил леди Мой. Но грусть, что во много раз тяжелее осенней грусти, обитала сейчас в его сердце; ибо сердце Мой по отношению к нему было холоднее, чем снега гор, возвышающихся над тропической долиной, и все песни, которые он сочинил для нее, песни флейты и лютни, не вызвали одобрения ее слуха.

     Во многих лигах от его дома в беседке из алой глазури и черного дерева леди Мой возлежала на кушетке, укрытой шелком цвета сапфира. Целый день сквозь золотистую листву ивы она смотрела на безмятежное озеро, на глади которого начали появляться бледно-зеленые кувшинки. Рядом с ней в бирюзовом переплете лежали стихи поэта Лин Юна, жившего шесть столетий назад, который во всех своих песнях восхвалял госпожу Лой, презиравшую его. Мой больше не испытывала нужды в том, чтобы внимательно вчитываться в них, потому что эти стихи сейчас жили в ее памяти, как на исписанной странице. И, вздыхая, она грезила только о великом поэте Лин Юне и о печальной любовной истории, что стала источником вдохновения для его стихов, и удивлялась с легкой завистью презрению леди Лой.