Глубина резкости - 68

     Вторая операция прошла почти успешно. Почти, потому что, с одной стороны, имелись явные улучшения, а с другой, не всё удалось исправить. Кроме шрама, на лице остался ещё один заметный дефект: уголок левого глаза слегка опустился. Его нервное подёргивание по-прежнему беспокоило Артёма, но уже не было столь болезненным, как вначале. Спустя два дня после повторной операции его отправили домой.
     В тот же вечер его навестили Анна и Виталий Андреевич. Женщина с безучастным видом стала у двери в комнату, опершись плечом о косяк. Шпалин по-хозяйски сел на стул и своим рентгеновским взглядом пронизал Артёма насквозь.
     - Тебя выписали – стало быть, ты теперь здоров, - сказал он. – Пора приступать к работе.
     - Я пока на больничном, - возразил Окунев. – И не скоро стану дееспособным. Ваша царапина слишком тяжело заживает.
     - Придётся потерпеть. Мы теряем большие деньги.
     - Обсудите этот вопрос с гориллой Степой. Деньги вы теряете по его вине.
     - С кем и что обсуждать, я решаю сам, - спокойно, но с нажимом сказал Виталий Андреевич. – И людей оцениваю по степени их надёжности и исполнительности. Будешь продолжать огрызаться – прикажу Степану отрезать тебе язык. А если однажды пойму, что от тебя проблем больше, чем пользы, он просто перережет тебе глотку. И сделает это с большим удовольствием.
     Артём опустил голову. Он понимал, что Шпалин говорит с ним не метафорами. Угроза расправы была вполне реальной. Следовало как-нибудь мягче и убедительнее обосновать свой временный отказ от работы.
     - Вы меня неправильно поняли, - сказал он, посмотрев собеседнику в глаза. – Я вовсе не капризничаю и не качаю права. Мне сейчас действительно будет очень сложно работать. Левый глаз постоянно дёргается. Он отвлекает на себя внимание, и я никак не могу сосредоточиться. Снимать, конечно, можно и так, но уровень будет не тот, которого вы от меня ждёте.
     Виталий Андреевич ещё раз окинул подчинённого сканирующим взглядом.
     - Ну что ж, резонно, - согласился он. – Отдохни пару дней, приди в себя. А там будет видно, как нам быть дальше.
     Шпалин ушёл, оставив Артёма наедине с Анной. Некоторое время мужчина и женщина молча смотрели друг на друга. Затем Анна сказала:
     - Я думаю, что тебе следует немного развеяться.
     Её предложение Окунев воспринял как насмешку. Он уже открыл рот, чтобы дать ей гневную отповедь, но она вдруг прижала палец к губам.
     - Мы можем найти уютное местечко, - продолжала Анна. – Выпьем хорошего вина для снятия стресса. Обещаю, что буду вести машину очень мягко и осторожно, чтобы не доставить тебе неприятных ощущений.
     Артём настороженно смотрел на неё, пытаясь уловить подоплёку слов этой сложной и непредсказуемой женщины. Одно он понял определённо: Анна хотела ему что-то сообщить и дала понять, что разговаривать в квартире стало небезопасно.
     - Давай развеемся, - согласился он. – Вино мне сейчас точно не помешает. Куда ты предлагаешь поехать?
     - По дороге обсудим, - уклончиво ответила она.
     Артём переоделся и вслед за Анной вышел из квартиры. Когда спускались по лестнице, она сказала:
     - Мне кажется, что ты любишь грузинскую кухню. Мы можем поехать в кафе «Рустави».
     Артём резко остановился.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Я всего лишь пытаюсь найти место, где мы можем откровенно поговорить, не боясь посторонних ушей. Моя машина с недавних пор таким местом не является. Как, впрочем, и твоя.
     Окунев вновь почувствовал растерянность. Почему Анна так откровенничает с ним? Действительно предостерегает от неосторожных слов или выдаёт дозволенную порцию правды, чтобы заслужить доверие? Но понять это, не поговорив с ней, было невозможно.
     - Хорошо, - сказал он. – Едем в кафе «Рустави».
     Они спустились к машине. Анна вывела «Хонду» со двора и сразу повела её в сторону кафе.
     - Как думаешь, за что тебя так невзлюбил Стёпа? – спросила она с игривой улыбкой.
     Артём сообразил, что эта фраза сказана для встроенного в салоне микрофона.
     - Наверное, за то, что у нас слишком разные менталитеты, - ответил он. – Я человек мягкий и глубокий, а он грубый и неотёсанный.
     - Я так не думаю. Скорее всего, причина в другом. Ты красивый и нравишься женщинам, а он – нет. А это куда серьёзнее, чем разница в менталитетах.
     - Да уж, красоты он мне прибавил.
     Так, упражняясь в остроумии, они доехали до места. Когда вошли в зал кафе, знакомая Артёму Марика в ужасе всплеснула руками и опрометью бросилась в дверь с надписью «служебный вход». Вскоре в зале появился Ароношвили.
     - Вах! – воскликнул он. – Артём, дорогой, что с тобой случилось?
     - Ничего страшного, Резо, - ответил Окунев. – Маленькая неприятность. Считай, что я неудачно побрился.
     Шутка не понравилась хозяину кафе.
     - Чем ты брился? – проворчал он. – Бензопилой? Зачем говоришь глупости? Лучше познакомь меня со своей очаровательной женщиной.
     - Её зовут Анна, - представил спутницу Артём. – Но иногда она Анжелика.
     - Артём-Артём! – укоризненно проговорил Резо. – Не нравится мне твоё игривое настроение. Ты ведь не просто так сюда пришёл. Скажи, что от меня требуется?
     - Нам нужен укромный уголок.
     Резо опять нахмурился.
     - Вы ошибись адресом. Здесь кафе, а не бордель.
     - Вы нас неправильно поняли, Резо, - вступила в разговор Анна. – Нам нужно место, где мы сможем поговорить без посторонних ушей.
     Ароношвили недоверчиво посмотрел на неё, но всё же, кажется, поверил.
     - Хорошо, идёмте, - сказа он.
     Он провёл гостей в свой кабинет.
     - Располагайтесь. Здесь вас никто не подслушает, и никто без стука сюда не войдёт.
     - Спасибо Резо! – Анна одарила его обворожительной улыбкой.
     Грузин ещё раз посмотрел на неё, тяжело вздохнул и ушёл. Не прошло и минуты, как в дверь постучали. Марика принесла гостям вино и горячие блюда.