Не в бровь, а в глаз

   Очердной приступ графомании усадил меня за домашний компьютер к написанию нового опуса. Сам я себя прощаю за это искллючительно потому, что, будучи очередной раз вычеркнут из жизни, не нахожу чем заняться. Украинская армия всё ни как не начнёт своё сокрушительное наступление, а стримы блогеров и военных обозревателей за отсутствием долгожданных реальных новостей похожи на перелевание из пустого в порожнее. В отличие от привычного набивания несодержательных текстов на экране смартфона с помощью одного пальца на сей раз я делаю это без помощи одного глаза. Что же важного, полезного для ума и сердца сможет почерпнуть читатель в этом сочинении графомана без пролога, сюжетной линии и финала?  Наверное, ничего из того, что обещает документальное или художественное произведение. Единственная моя надежда лишь на то, что поможет этот рассказик читателю почувствовать привкус  моего существования, имеющего место быть здесь и сейчас и, в силу этих обстоятельств, в чём-то и уникального. Почувствовать и улыбнуться, а может даже и вспомнить на минутку о том, что все мы разные, а в понимании и сочувствии нуждаемся одинаково.
   Недели три назад мои новые очки стали отбрасывать странный блик при переводе взгляда на переносицу. Протирка стёкл не очень помогла, мой нос при внимательном рассмотрении левым глазом приобрёл едва заметный светящийся нимб. Очевидно, переход в новую больницу в религиозном районе не прошёл бесследно. И без того не маленький, он, похоже, трансформировался в нос еврейского праведника. Шутки шутками, а в жизни нашей и не такие чудеса бывают. Вот др. Б., с которым я был знаком лет 20 назад как с полне себе светским молодым человеком, перейдя когда-то в эту больницу, надел чёрную кипу,отпустил бороду и читает молитвенник. Я уже не говорю о том, сколько киллограммов он прибавил в весе и насколько солиднее теперь выглядит. Надо сказать, что солнечный зайчик на носу меня беспокоил не долго. На работе мне больше приходится фиксировать взгляд на экране лапароскопической стойки или на мониторе компьютера, оставляя собственный нос без внимания. Тем не менее дома я стал видеть залитый светящимся туманом нос и без очков. Это заставило меня прибегнуть к самостоятельной проверке зрения с поочерёдным закрытием – открытием глаз. Во внутреннем углу левого глаза я обнаружил непрозрачное пятно на треть поля зрения.  Нос праведника оказался глазом грешника, не замечавшего в собственном глазу бревна. Я, как всякий нормальный человек, врачей не люблю (я и себя-то терплю с трудом). Но, делать нечего, пришлось сдаваться. На исследование глаза с помощью всевозможных ламп, снимков с флюоресцентрым красителем и ультразвуком ушло несколько часов. Вердикт был такой: “У вас, коллега, ретроретинальное кровотечение с частичной отслойкой сетчаки. Причина не понятна, возможо, полип. Попробуем избежать операции. Начнём с уколов ”. “Что будем колоть?” “Авастин. Колоть будем в глаз”. “Прямо в глаз?!” Я вспомнил, как в прошлой жизни моя первая жена лечила бельмо на глазу родительского спаниеля уколами под конъюктиву. Тогда эта картина была невыносима для меня. Теперь речь шла об уколах прямо в глазное яблоко. Моё глазное яблоко! Обратясь к офтамолгам на проверку зрения, к такому повороту я не был готов. Ложась в пыточное процедурное кресло, я чувствовал, как мои и без того расширенные зрачки расширились ещё больше,  а очко, ещё вполне себе приличного размера, сжалось до бесконечно малой величины, превратившись в точку. Глаз проколол мне др. Д. Чесно сказать, сама процедура из памяти моей стёрлась начисто, возможно потому, что со страху на какое-то мгновение я отключился.                Помню только, как др Д, подкравшийся незаметно откуда-то сзади и с боку, спросил: "Сильно боишься?" Я ответил что-то вроде, с таким сжатым сфинктером обещаю  не обосраться". "Ну, тогда смотри вниз и влево"...
Вырвался я из глазного отделения живым и даже неделю неплохо видел. Потом на левый глаз в течении пары дней постепенно опустилась тьма египетская. День в операционной я провёл без глаза, без глаза я принимал в поликлинике и вёл машину домой на "честном слове и на одном глазу". Ещё один день ушёл на то, чтобы свыкнуться с мыслью о необходимости операции. Я дежурил в больнице и, сопротивляясь принятию неизбежного, старался отвлечь себя проблемами пациентов в приёмном покое. Пройдя стадии отрицания, гнева и торга, я грустно поделился своим специфическим взглядом на окружающее с др Л., который и убедил меня окончательно в том, что выбора нет и нужно срочно сдаваться офтальмологу.
С раннего утра и до позднего вечера в пятницу мне снова мяли, сканировали и просвечивали глаз, два разных специалиста были вызваны из дома. В конце концов коллегиально решили та-ки натянуть мой глаз на жопу. Срочная операция была назначена на субботнее утро. Оперировать должен был всё тот же доктор Д. По дороге домой, сопровождавшая меня весь день Вика, рассуждала о превратностях моей судьбы, истязающей меня в течение последнего года. "Сначала перелом, потом этот ожёг, затем диабет. Только-только всё наладилось, и вот Судьба бьёт тебя ниже пояса". "Ага, ниже пояса, прямо в глаз!"
В субботу др Д. под общим наркозом глаз мне распотрошил. Удалив стекловидное тело, опорожнил гематому, прижёг чего-то там лазером, ввёл тромболитический агент и заполнил глазное яблоко газом. Вика говорит, операция была долгой. Др. Д преисполнен сдержанного оптимизма и порадовал меня тем, что "пока мы в начале пути". Даже не хочу думать о том, какие повороты на этом пути нас ждут. А пока мы также не сидим сложа руки и прилагаем кое-какие усилия. В первый послеоперационый день мы заглянули к нашему семейному врачу др. Б. Очень милая женщина, верный спутник во всех наших медицинских проблемах последнего времени. Она отправляет меня на консультации к специалистам, расписывает мне лечение диабета и гипертонии и выражает неподдельное сочувствие моим страданиям. А главное, она удивительным образом с каждой последующей нашей встречей хорошеет на глазах. В течение последнего года из просто приятной женщины она постепенно превратилась в помолодевшую и весьма привлекательную особу
Я эту метаморфозу даже одним глазом смог разглядеть. Вика со мной согласна. Её такие перемены в облике др Б. потрясли настолько, что она даже склонна видеть некую мистическую связь между ухудшением моего здоровья и расцветающей красотой моего семейного врача. Надо бы это обдумать, возможно, родится из этой истории рассказ а-ля портрет Дориана Грея. В этом рассказе я бы довёл судьбы героев до логического финала: разбитый параличом колясочник со стекающей из уголка рта слюной в доме пристарелых сидит против экрана телевизора. По ТВ транслируют всемирный конкурс красоты: "Миссис Юниверс жури единогласно признало блистательгого врача из Израиля!..."
Если же совершенно серьёзно, то др Б. действительно очень хороший врач, небезучастный к страданиям своих пациентов. Наверное поэтому она и посоветовала нам проверить дома мезузы. Для тех, кто далёк от медицины это такие молитвенники, написанные на маленьких свитках, которые помещаются в продолговатые футляры и крепятся к косякам дверных проёмов. Работает мезуза как домашний оберег. Если молитва написана без соблюдения должных правил, с ошибками, или от старости какие-то буквы в ней не читаются, то мезуза со своими функциями не справляется. Её нужно проверить, а при необходимости и заменить. Профессиональный уровень др. Б не позволяет диагностировать конкретную проблему. Но рекомендацию обратиться к специалисту там, где медицина бессильна она дать вполне может. Вика рекомендации вняла и обратилась за помощью к племяннику. Ж. – человек религиозный, состоит в двжении Хабад. Он хороший парень, добрый и отзывчивый. По образованию программист - компьюторщик. Ну, что-то из той сферы, которая от меня так же далека и непонятна мне, как медицина для моих друзей и близких. Тем не менее общая точка соприкосновения между медициной и программированием нашлась. Ж. в проблему вник с пол-оборота и содрал мезузы со всех наших дверей. Обещал двойную проверку. Сначала их отсканируют и прогонят через специальную компьютерную программу. Затем они пройдут через проверку ОТК равина-хабадника. Проверка стоит не дорого, замена мезузы - дороже. Ж. мне симпатичен. Он никогда не отказывает. Надеюсь, в Хабаде отметят его доброе сердце и повысят в их табеле о рангах. Мне же всегда хочется чем-то его отблагодарить. Увы, как правило, не чем. В нашем доме строго соблюдающего кашрут Ж. даже угостить нечем. У нас есть очень вкусный кашерный пломбир фирмы Сваля (сам я его в силу диабетичнских ограничений уже не ем). Последняя надежда рухнула, когда Ж. признался, что не любит ваниль и предпочитает крем-брюле, ну или, на крайняк, фруктовое мороженое. Спасительная идея родилась, когда Ж. признался в том, что любит пиво. Какое пиво, ему всё равно. Зато мне не безразлично. Сегодня я купил дорогого эксклюзивного пива и отправил ему с рассылкой. Ж. должно быть приятно. Эта мысль меня греет. Ради таких моментов стоит жить, даже с одним глазом стоит.