Глава четвёртая. Битва за Белую Крепость

— Принес?
— А то! Весь вечер рисовал!
Майя и мальчишки сидели в пустом классе литературы. Он единственный оказался открыт после окончания занятий. Был пятый час, закат ломился в окна. Ребята специально ждали, когда уйдут уборщицы, чтобы им никто не мешал.
Когда Костя вытащил из рюкзака два набора аккуратно вырезанных из картона карточек с персонажами, все издали удивлённое «о-ох!». Один набор был с красной рубашкой, второй — с голубой. Майя пришла в восторг.
— Ты сам это сделал? — восхитилась она.
В кабинете царил полумрак, но все равно было видно, как покраснели его уши.
— Да, — скромно проговорил Костя, — не доделал вчера из-за этого уроки. Я подумал, что нам понадобятся оба варианта. Не знал, какую историю ты придумаешь.
Майя придумала обе.
В красном наборе карточек красовались Король в большой короне и алом плаще, остроухий Эльф, нарисованный в зелёных тонах, с длинным луком за спиной, крепкий Господин Гном, держащий огромный щит и величественный Старец-маг в фиолетовой мантии и остроконечной шляпе с посохом в руках. Рисунки были выполнены в карандаше.
В голубом наборе оказались нарисованные рыцари. У каждого из них было разное обмундирование и оружие. Персонажей Костя разделил по цвету и контуру, что делало карточки почти профессиональными.
— Прекрасные рисунки, — Майя сложила карточки в две колоды, — у тебя дар.
— Я попросил отца помочь мне сделать игровое поле из старой шахматной доски. На выходных мы этим займемся, — теперь были красными не только уши.
Они расселись вокруг парты, перетасовали карточки, вытянули по одной из каждой колоды. Майя осталась без персонажа, но не расстроилась. Она положила перед собой несколько исчерканных листов с текстом и приготовилась рассказывать.
— В далекой, суровой, но прекрасной стране Межмирье, в эпоху Каменных великанов, Король Велариан…
— В какую эпоху?
— Тише ты!
— Каменных великанов, — повторила Майя, — то есть, когда жили каменные великаны. Король Велариан…
— А сколько всего было эпох? — не унимался Стёпа.
— Стёпыч! Ты мешаешь!
— Эпох было четыре, — терпеливо объяснила Майя, — эпоха Кровавых рассветов, Первых людей, Каменных великанов и Северных ветров. Каждая длилась по пять сотен лет.
— Круто!
— Ты доволен? — скептически спросил Артём, — можно теперь узнать, что там случилось с Королем Веланаром?
— Веларианом!
— Извини.
Майя подавила улыбку, сохранив пафосно-серьезное выражение лица.
— Итак, Король Велариан был изгнан из своего государства, — продолжила она, — его брат, вероломный Книсс, обманом заставил поверить все девять дворянских домов в то, что Велариан — предатель!
— А кого он предал? — шепотом спросил Стёпа.
— Книсс объявил и привел неопровержимые, но подложные доказательства того, что Велариан убил их отца и пытался захватить трон! Книсс и девять дворянских домов хотели казнить младшего принца, но ему удалось бежать из плена. Через темные леса под покровом ночи он скакал на своём верном коне навстречу неизвестности. И тут, на перекрестке четырех дорог он встретил пифию!
— Кого?
— Предсказательницу. Она откинула капюшон своего черного оборванного одеяния и простерла к нему руки. «У меня есть предсказание для тебя, принц!». — Майя перестала говорить таинственным голосом и кивнула Антону, — бросай.
— Что?
— Кости бросай. Предсказание.
Антон быстро бросил кости на стол.
— Четыре.
— Недобрые вести ждут тебя в конце твоего пути, — завыла Майя потусторонним голосом, — ты встретишь своего друга, но не будешь знать о том до тех пор, пока он не станет твоим врагом!
— Это как? — переглянулись мальчишки.
Майя опять вышла из образа.
— Предсказания всегда путанные и непонятные, — сказала она. — Потом узнаете. — Девочка откашлялась и перевернула исписанную страницу. — Поскакал Велариан дальше и очутился на поляне, залитой лунным призрачным светом. И такая одолела его дремота, что он соскользнул с коня и сам не заметил, как уснул на пригорке, в маковых цветах. Кости!
Антон снова бросил кубики.
— Девять!
Майя нашла нужный отрывок.
— Приснилась Королю прекрасная дева и стала ему сладким голосом нашептывать: «Вставай, Велариан, не то сгинешь в лесной чаще!». Велариан проснулся, видит, его сковали крепкие побеги дикого винограда, а рядом стоит лесная Полуночница, заклинание плетет.
— Кто стоит?
— Полуночница, — повторила Майя, — злой дух, выходящий на охоту по ночам и пожирающий усталых путников во сне. Вскочил Король, путы разорвал и замахнулся мечом на Полуночницу. Кости!
Антон бросил на стол кости в третий раз.
— Шесть!
— …Но обратилась Полуночница весенним ветром и унеслась прочь, только туман на полянке остался. Король продолжил путь в Вековечный Лес, к своему названному брату, Эльфу Лозриэлю. Они росли вместе и были очень дружны.
Стёпа оживился. Эльфом Лозриэлем был он.
— Король доскакал до лесных врат и остановился. «Ты не сможешь войти в лесное королевство, — услышал он громоподобный голос, исходящий, казалось, с самих небес, — пока не разгадаешь загадку. Перед тобой три дороги. Какую выберешь?» Король Велариан отступил назад. Он подумал, что за диво? Только что он видел лишь сплетение стеблей, а сейчас вдруг — три дороги.
Одна залита кровью, но была она самой короткой. «Здесь ты достигнешь всего, чего пожелаешь, ценой всего!» — объявил голос.
Вторая дорога была длинной и светлой: «Здесь ты пройдешь мимо», — последовали загадочные слова. «И, наконец, третий путь, — голос гремел, словно гром среди ясного неба».
Появилась третья дорога, была она темна и полна опасностей, лишений, горестей и потерь. Но в конце неё светило солнце, ярко и безмятежно.
Майя сделала паузу.
— С двух до пяти, с пяти до девяти и с девяти до двенадцати. — предупредила она.
Антон бросил кости.
— Десять… Что это значит?
Девочка немного подержала интригу.
— Третий путь!
— Ура! — Антон издал победоносный клич. — Самая интересная дорога!
— Ты придумала три варианта развития событий? — спросил Артём.
Майя кивнула.
— Да. Я прописала все варианты, для всех комбинаций костей. Но только до Битвы за Белую крепость. Это самое начало. — Она откашлялась, возвращаясь в образ, — травяные ворота распахнулись. На пороге лесного государства Короля Велариана встречал Лозриэль. Длинные эльфийские шелка обнимали его стройную фигуру, белые волосы струились по крепким плечам.
— Это я! — зачем-то сообщил Стёпа.
— «Я ждал тебя, брат, знал, что ты придешь, — мелодично проговорил эльф, — я не поверил слухам о твоём предательстве, и готов принять тебя в моём королевстве»…
Ребята не заметили, как в классе стало совсем темно, и чуть не пропустили момент, когда сторож стал греметь ключами на первом этаже. Майя торопливо собрала разбросанные листки с игровыми текстами, Костя наскоро побросал карточки в рюкзак. Они бегом рванули к выходу. Сторож поворчал им вслед, покачал головой. Потом запер школьные двери и шаркающей походкой скрылся в темноте коридора.
— Это было улётно! — воскликнул Стёпа, когда они, одеваясь на ходу, медленно брели к школьным воротам. — Майя, тебе нужно писать сценарии к фильмам!
Девочка с изумлением осознала, что тяжесть, с которой привыкла жить, слегка отступила, и скрученный узел внутри неё стал будто бы немного меньше. Она несмело улыбнулась, прижав стопку исписанных листов к груди.
Мальчишки шумно обсуждали игру, застегивали куртки, натягивали шапки. Артём обнаружил, что не переобулся, и стал прыгать на одной ноге, снимая кроссовок с другой. Остальные покатывались со смеху. Майя стояла поодаль, наблюдала, как Артёма пытаются поднять из сугроба, куда он упал, поскользнувшись. Потеснив мерзлую пустоту, в ней несмело росло чувство уюта и спокойствия, которого она не ощущала давно. В последний раз — в тот день, когда…
В последний день.
С силой, до боли сомкнулись веки, перед глазами поплыли желтые пятна. Она яростно изгнала из своей головы воспоминание, не хотела видеть его сейчас, не хотела, чтобы оно завладело ею здесь. Когда Майя открыла глаза, увидела, как Стёпа быстро отвёл от неё взгляд. Он сделала вид, что ничего не заметил. Остальные мальчишки всё еще дурачились.
— Продолжим завтра? — весело спросил Костя, — ты успеешь придумать битву за Белую Крепость?
Майя представила кучу заброшенного домашнего задания, накопившуюся со вчерашнего дня, но решительно кивнула.
— Конечно.
— Супер! До завтра.
— Пока!
Артём взглянул на часы.
— Вот черт! Мать с меня шкуру спустит, уже половина восьмого.
Майя на секунду прищурилась:
— Тогда кто быстрее до конца тропинки! — и, не оборачиваясь, рванула в лес.
Артём догнал её совсем скоро и повалил в снег. Он издал победоносный клич и принялся закидывать её снежками. Майя в долгу не оставалась, схватила его за колени, засмеялась звонко. Артём упал рядом в глубокий сугроб. Они возились, словно пятилетки, взвизгивая и валяясь, но внезапно девочка остановилась в нерешительности, точнее, нечто её остановило…
— Что? — спросил Артём, поднявшись на коленях и тяжело дыша. В его растрепанных волосах блестели комья снега, а лицо было красным с вечернего мороза и сияющим.
Что-то остановило её, не дало отдаться озорству полностью. Она, чувствуя странное смятение и вину, поднялась на ноги, отряхнулась.
— Ничего, — Майя все еще улыбалась, по инерции.
— Я тебя случайно ударил? — спросил Артём тревожно, улыбка его исчезла.
— Нет, что ты, — заверила его Майя, — все в порядке, просто… Уже поздно. Идем домой.
Час спустя, выслушав нравоучение от тети за опоздание к ужину и наврав, что оставалась заниматься в школе по математике, девочка сидела в кровати, закутавшись в плед. Уютно горела лампа, на краю кровати лежала стопка свежевыстиранных вещей. В руках она держала листки с текстом к завтрашней игре, но смотрела сквозь них.
Сегодня в лесу Майя впервые за целую вечность засмеялась по-настоящему. И сама испугалась этого.
***
На следующее утро Майя и Артём опоздали на первый урок. Майя дописывала второпях последний вариант сражения за Белую Крепость и не уследила за временем. Артёму, прождавшему на морозе двадцать минут, пришлось за ней зайти.
Валя всучила обоим по бутерброду, которые они жевали на бегу. О новости дня они узнали только после первого урока, когда встретились в коридоре на перемене.
— Вы слышали? Горский вернулся в школу, — сразу сообщил Стёпа.
— А кто это? — спросила Майя.
Мальчики огляделись и, понизив голос, стали объяснять:
— Виталий Горский, — повторил Артём, — это Зубкова, Лысенко, Митрошкина и Смирнова, помноженные на три и возведенные в бесконечность. Как он исчез в прошлом году, все вздохнули спокойно.
— А куда он исчез?
— Не знаем. Его не было полгода, в последний раз его видели в сентябре.
— Одно время говорили, что он перевелся в другую школу, но я думаю, это не правда.
— Скорее всего был в колонии для несовершеннолетних, а может, где похуже.
— Правда? — удивилась Майя, — а за что его?
— Да кто же знает! Наверняка есть за что. В прошлом году его уже обвиняли в краже, но тогда дело замяли. Что сейчас произошло — никому не известно.
— Учителя знают.
— Но никому не говорят и между собой не обсуждают, иначе слухи бы поползли.
— Если он такой ужасный, что его не выгонят?
— Сейчас никого не выгоняют, — сказал Антон таким тоном, будто ничего глупее не слышал, — право на образование, слышала о таком?
Майя увидела новое лицо еще до того, как в коридоре начали шептаться. С видом хозяина, возвратившегося на свою землю, по школе шел невысокий, крепкий парень в драных джинсах и черной кофте с надписью «Ария».  Голова у него была бритая наголо, кое-где в шрамах. Руки он держал в карманах. Его сопровождали два подростка лет пятнадцати. Один чахлый, худой, со светлыми сальными волосами, спадающими на глаза, второй — коренастый и приземистый, как гном, в солнечных очках.
Этих двоих Майя видела раньше, они мелькали иногда во дворе, любители задираться. Сам Горский выглядел года на два старше.
— Он второгодник что ли? Чего он такой взрослый?
— В точку, — шепнул Стёпа, — два раза школу бросал. Не бросил.
— К сожалению. — Добавил Костя.
Было понятно, что Горского явно опасались. Ему никто не хотел попадаться на глаза. Малышня разлеталась в разные стороны, как испуганные воробьи из кустов, ребята постарше тоже старались уйти с дороги, но не так явно. Виталий и его друзья прошли мимо и скрылись за поворотом.
— А кто эти двое? — поинтересовалась Майя.
— Патлатый — Серега Малашин, — сказал Артём, — он девятиклассник, а второй — Синявский Егор, в седьмом классе два года сидел, сейчас ему пятнадцать. А Горскому скоро будет семнадцать.
— Ублюдки. Они из тех, кто вешает кошек в подворотнях, — с отвращением проговорил Стёпа, и девочка слегка удивилась: с образом большого, мягкого, добродушного Стёпы никак не вязалась подобная резкость. — В прошлом году они были замешаны в стреле на пустыре, помните? Соседнее село против наших парней. Нескольких человек избили так, что увезли в город в больницу.
— Отбитые на голову, — согласился Костя.
Они немного помолчали, обдумывая ужасы, какие творил Горский со своими товарищами.
— Сегодня останемся после школы? — спросил, наконец, Стёпа.
— Я не смогу, домашнюю работу забросил совсем. Мать запретила.
— Э, ну Тончик!
— А как же Межмирье без своего истинного короля?!
— Ненадолго! На полчасика!
Пока мальчики упрашивали Антона остаться на игру, Майя размышляла, чем же так ему не угодила? Она чувствовала его скрытую неприязнь, ненавязчивую, но ощутимую. Это здорово мешало. Майя не могла открыто общаться с мальчишками, когда рядом был Антон, он постоянно молчал и был всегда чем-то недоволен. Девочка хотела бы задать ему вопрос напрямую, но пока не решалась.
— Я дописала битву за Белую Крепость, — сказала она негромко и взглянула на Антона, который был чуть выше неё, но ниже Артёма — оставайся. Ты ведь Велариан.
Он задержал взгляд ярко-голубых глаз на её лице, Майя чуть улыбнулась.
— Я подумаю. — Уклончиво ответил он.
К обеду выглянуло солнце, во дворе было морозно и сухо, не считая огромной подтаявшей на солнце лужи прямо под горкой. Майя с мальчишками как обычно обосновались на дальней скамейке. У них было двадцать пять минут, чтобы разыграть Битву за Белую Крепость.
Костя нарисовал еще несколько карточек для новых персонажей истории. Он так же принес игровое поле.
— Я сделал его из нескольких шахматных досок, теперь мы можем разыгрывать количество ходов. Один ход — одна клетка.
— Усложним игру, — согласился Артём, — надо все продумать.
— Можно сделать фигурки, или фишки, чтобы не играть карточками, — предложила Майя, — карточки будут иллюстрировать персонажа, а ходить будем фишками.
— Так и поступим. — Стёпа сиял, как начищенная копеечка, его круглое, словно луна, лицо казалось еще больше из-за постоянной улыбки.
 — Я подумаю, как сделать фигурки, — добавил Костя.
— Начинаем, — Майя положила перед собой текст игры и уже набрала в грудь воздуха, чтобы начать читать, как вдруг случайно бросила взгляд на детскую площадку.
Лесенки и качели, которые предназначались для младших, занял Горский со своими дружками. Он развалился на теплой, нагретой солнцем горке и меланхолично дремал. Одет он был в кожаную куртку, явно не по погоде. Малашин и Синявский раскачивались на качелях. Когда один из них залетал почти в «солнце», другой издавал странный восторженный звук, что-то среднее между ржанием и гоготанием, и брань становилась совсем уж нецензурной. Горский лениво приоткрывал левый глаз, чтобы увидеть происходящее. Малышня не решалась подойти, хотя им тоже хотелось кататься.
Но в ужас её повергло не это. Майя увидела, как, неловко поскользнувшись, в подтаявшую лужу возле горки падает Руслан. Они с одноклассниками играли в салки возле детской площадки.
Он удержался на ногах, но затормозил крайне неудачно. Брызги разлетелись в разные стороны, а именно на отдыхающего Горского.
— Ох ты ж ёлки зеленые… — тихо ругнулся рядом Стёпа.
Горский с недоумением сел и огляделся. Грязные капли стекали по блестящей на солнце кожаной куртке. Руслан попятился с выражением ужаса на лице, но спиной ткнулся прямо в Синявского и Малашина, которые слезли с качелей, почуяв разборки. Во дворе установилась относительная тишина, те, кто видели происходящее, как Майя, ожидали, что будет.
Горский медленно, не меняя вальяжной позы, поднял взгляд вверх.
— Пацан, — голос его был тихим и спокойным, — ты запачкал мою куртку и ботинки. — Он говорил, тщательно выговаривая каждый звук.
Руслан стоял ни жив, ни мертв, боясь вздохнуть. Горский продолжал молчать и смотреть на него. Пауза затягивалась.
— И…извин…ните, пожалуйста, — заикаясь еле слышно выговорил мальчик, — я не специально.
Горский склонил голову к плечу, смерил его долгим взглядом и кивнул.
— Извиню. После того, как ты вытрешь мои ботинки. Там грязь. По твоей вине.
Руслан растерянно огляделся.
— А… чем? — спросил он, обмирая.
— Языком. — Последовал тихий ответ. Малашин и Синявский усмехнулись, — а что ты так удивился? Давай, я жду.
Руслан вытаращился на него, его лицо пошло яркими красными пятнами, он продолжал ошеломленно стоять. Послышалось несколько смешков. Горский наклонил голову к другому плечу.
— Ты глухой что ли, пацан? — негромко осведомился он, — лижи, не то… я расстроюсь.
Майя медленно поднялась на ноги. Она лихорадочно высматривала в толпе Сашу, но не нашла её взглядом. Ситуация привлекала все больше людей, и во дворе становилось все тише.
— Быстрее давай, придурок, — Малашин толкнул Руслана, и ему пришлось сделать два неловких шага вперед, чтобы не упасть.
Майя увидела, как он затравленно огляделся по сторонам, как медленно опустился на колени, и вдруг поняла, что её брат это сделает. Прямо сейчас.
А еще она поняла, что не станет на это смотреть.
— Вставай.
Глаза Горского были темно-зелеными, впалыми, будто вдавленными внутрь. Под нависшими густыми черными бровями они казались маленькими. Их окружали темные круги, какие бывают от постоянного недосыпа. Болезненным казалось все его лицо, бледное, с россыпью родинок на щеках, но с удивительно правильными чертами. Оно могло бы быть красивым, если бы не пустой волчий взгляд.
Виталий медленно поднял глаза на девочку, которая только что протянула руку своему брату.
Майя наклонилась, решительно потянула Руслана вверх. Ей попытался помешать Малашин, который намеревался что-то сказать, но Горский взмахом руки его остановил.
Он внимательно осмотрел её с ног до головы и вальяжно откинулся назад. На его лице вспыхнул вялый интерес. Все его движения были плавными, ленивыми, неспешными, преисполненными фальшивого достоинства.
 Во дворе висела уже гробовая тишина.
— Я тебя не знаю. Как тебя зовут? — спросил Горский мягко.
Майя сощурилась.
— Он извинился, — сказал она ровно, — и почти тебя не испачкал. Нет необходимости так его наказывать.
Черная бровь слегка приподнялась. Малашин и Синявский топтались рядом. Они, похоже, не знали, что делать и как реагировать на подобный нонсенс.
— Ты не ответила, — напомнил Горский.
Майя вдруг поняла, что было самым неприятным и даже пугающим в его лице: он почти не моргал.
— Это новенькая. — Сказал Малашин, — сиротка Савичевых.
Слово «сиротка» заставило Майю обернуться и посмотреть ему в лицо, узкое, отталкивающее, обрамленное сальными патлами.
— Что ж, — проговорил лениво Горский, — я это запомню.
Майя, ничего не ответив, потянула Руслана за руку в сторону и завела его в школу. Толпа безмолвно расступилась, пропуская их. Брата била нервная дрожь. Он то и дело утирал рукавом лицо и шмыгал носом.
— Умойся и иди сразу в класс, — сказала Майя. — после школы без Саши или без меня никуда не ходи. С этого урода станется тебя подкараулить.
Руслан смог только кивнуть. Глаза его были огромными и полными слез. Она слегка его приобняла, чтобы ободрить.
— Не переживай, ты ни в чем не виноват.
Когда Руслан ушел умываться, в школьных дверях показались Артём, Костя, Стёпа и Антон. Все четверо с одинаково ошарашенными лицами.
— Ты просто сумасшедшая, — сказал Артём благоговейно, — вот скажи, как это у тебя получается? Ты отдаешь себе отчет в том, кому перешла дорогу!
— Я что, должна была смотреть, как мой брат будет облизывать чьи-то ботинки? — огрызнулась Майя, — ты в своем уме?
Мальчишки переглянулись. Девочка досадливо махнула на них рукой, отобрала у Степы свой рюкзак, листы с игровыми текстами и направилась в класс.
После школы Майя так и не дождалась Руслана. Его учитель сказал, что они ушли со старшей сестрой домой.
Играть не было никакого желания. Девочку тревожило странное, неприятное чувство, а мальчишки отказались вести игру без неё. Они молча оделись и вышли во двор. Ни Горского, ни его друзей видно не было.
— Идемте скорее, — нервничая, сказал Стёпа, — не уютно на открытом пространстве.
Майя удивилась, когда Антон, Стёпа и Костя не повернули на свою улицу, как обычно, а последовали за ними в лес.
— Вам же по другой дороге…
Мальчики обменялись мрачными взглядами.
— Топай давай, не останавливайся, — буркнул Антон.