Белый платок от сари развивающийся по Чинаю

 Научиться видеть красоту или различать ее и уметь ей радоваться - это искусство жизни!
 В январе 2007 года я была в Чинае на Великой Вселенской Махаяджне (опишу более подробно в посте как-нибудь), а Чинай многомиллионный город и очень грязный, мусор никто не убирает, но все кидают и по обочинам дорог такие сплошные насыпи-свалки холмиками тянутся, как зимой снежные в России вдоль дорог и улиц.
И, когда едешь на  моторикше, то это очень неприятно видеть и я обычно смотрела вверх, в Небо.
Однажды, возвращаясь с Мандира вечером после 8-ми, я еле успела вскочить на подножку в отъезжающую моторикшу, потому что ждать следующую долго (минут 30) и вряд ли она будет. Мне кто-то сказал сейчас не помню на анг. или на русском или вообще на смешанном каком-то, что это последняя и я не думая долго вскочила в последний момент, когда уже мотор завелся.
На Мандире служба послеобеденная проходила 7 часов и все это в позе лотоса на гранитных плитах. Обычно в предыдущие дни на этой шумной, многолюдной и многомашинной стоянке я покупала 3 маленьких тут же испеченных лепешки и большой стакан арбузного сока со льдом. Это было очень вкусно и практически это был мой ужин, без обеда и завтракаю Но, как это было вкусно и стоило дешево - за все 10 рупий, просто суперски! Но в тот вечер я не успела поужинать полюбившимися мне лепешечками и обалденным холодным арбузным соком. Рикши прямо на глазах переполненные разъезжались кто куда.
И нужная мне Рикша - одна единственная уходящая в сторону Голден Бич, где находился Отель в котором я остановилась, была переполнена - 12 мужчин я насчитала по головам, когда мы отъехали. Я последняя, единственная женщина в белоснежном сари висела внизу, стоя буквально на одной ноге на нижней (их было-то всего две) ступеньке и лишь держалась за боковой поручень одной рукой.
Мужчины и рады бы меня пропустить (переглядывались, ежились), но это было невозможно - я понимала, да, и не стремилась - я бы от жары в тесноте, да еще и зажатая индусами со всех сторон, умерла бы сразу, а здесь ветерок, прохладно - мне нравилось. Движение было аховое, мотоциклы, мопеды, велосипеды, рикши всевозможные и машины - все вперемежку - час пик, тем более все съезжались, чтоб забрать пассажиров с Махаяджны, а их было тысячи и все спешили добраться до своего места пребывания, т. к. в 6 утра надо было быть снова на Мандире.
Нашей группе, да и многим другим, что остановились далеко от Мандира надо было в 4 утра уже стоять на дороге и ждать проезжавшую моторикшу.
От ветра белый платок сари слетел с плеча и уже таким огромным шарфом или платком (так называется) стал развиваться неким огромным флагом на полтора метра по проезжей дороге. Такой белоснежный, легкий большой флаг - флаг переговорщиков (забыла сейчас, как называется такой флаг). Сначала я пыталась как-то его подбирать свободно висевшей рукой, но не получалось, потом отпустила на волю вольную и стала радоваться такой красоте, которая развивалась над дорогой по ходу движения. Это было необыкновенное и очень красивое зрелище. Вокруг темно, только по обочинам на большом расстоянии фонарные столбы и мое белое развивающееся сари, как знак чистоты и невинности, света и любви развивался в темноте приближающейся ночи.
И все это заметили и всем стало радостно и оживленно. А я мысленно молилась о том, чтоб вот этот белый флаг убрал с обочин весь этот мусор, трансформировал его в цветы красивые и душистые, а потом еще и запела в голос ту песню-молитву, что написала по дороге в Чинай в машине. Мужчины радовались, улыбались, не понимая русский, но чувствуя, что-то очень хорошее. Так, с этой песней, с этими мыслями об уборке улиц и дороги я и ехала, постепенно пассажиры выходили, мне приходилось спускаться на дорогу, чтоб выпустить кого-то и каждый смотрел на меня и чувствовала благодарность исходящую от них, будто они знали мои мысли и то, о чем я пела.
Поездка эта доставила мне огромное удовольствие, я была просто счастлива.