Моя родословная. Наша фамилия. Семья папы

               
Пару лет тому назад я написал Воспоминания о своей семье и о себе. Это получились объемные творения, трудные для передачи и восприятия. Поэтому я решил разбить их на отдельные рассказы, дополнив новыми фактами и информацией из интернета.
                1.Наша фамилия
Для меня история нашей семьи начинается с папы и мамы. О более далёких предках, к сожалению, память не сохранилась
Мой папа, Маркович Абрам Львович, родился в 19 сентября
1908 г., а умер 7 сентября 1980 г.  Годы жизни мамы Маркович (Гольдштейн) Эли Моисевны – 13.09.1911- 12.11.1977. Папа с мамой, как и все их поколение, прожили тяжелую, но яркую, трудовую и военную жизнь с радостями и лишениями.
 
   
Папа родился, когда семья жила в местечке Радвиличкис в Литве недалеко от г. Шауляй. Мой дед Лев перевозил спиленный лес. На эти доходы жила их большая семья.
Папа говорил, что наша фамилия МаркОвич, с ударением на второй слог, произошла от слова «марка». Это означало право на владение землёй. Это в какой-то мере подтверждается версией из Гугла.
Уже в VII веке слово марка получило и другое, переносное значение: так назывался округ, расположенный в известных границах и заключавший в себе разного рода владения, состоящие как в общинной, так и в частной собственности.
На начало XX столетия «марка» — название территориального округа, принадлежащего общине[2].
Только где эта земля и право собственности на неё? Не зря множество сомнительных фирм берутся найти потерянную еврейскую собственность.
По другой версии фамилия МаркОвич произошла от еврейского мужского имени Мордехай, или от немецкого имени Маркус, которое использовалось евреями из-за сходства с именем Мордехай. Вероятно, что предок носителя этой фамилии носил имя Мордехай.
Есть еще версия, видимо, о прочтении фамилии с ударением на первый слог. Она относится к её славянскому происхождению, хотя употребима и у евреев.
Распространенный тип украино-белорусских фамилий и образован от крестильного имени Марк. После 988 г. каждый славянин во время официальной церемонии крещения получал от священника крестильное имя. Такое именование позволяло решать проблему идентификации: выделения конкретного человека из общества. Поэтому именно церковные имена и стали активной базой для создания фамилий. Мужское крестильное имя Марк в переводе с латинского означает либо «слабый, вялый», либо «родившийся в марте». Это имя принадлежало одному из четырех евангелистов, апостолу Марку. Ещё в юности он принимал участие в миссионерских трудах святого апостола Павла и Варнавы (последнему он доводился племянником), а впоследствии стал неразлучным спутником и участником апостольских трудов Петра, который называл его «своим сыном». Как с апостолом Петром, так и с апостолом Павлом Марк бывал в Риме, а позже переселился в Александрию, где основал церковь, и был её первым епископом и потерпел мученическую кончину 25 апреля 68 г. н.э. В истории христианства имя Марк носят более двадцати святых, наиболее почитаемый из которых - преподобный Марк Гробокопатель. Согласно преданию, Марк был верным служителем Бога и церкви, терпеливым и добрым со всеми. Он слыл в христианском мире заступником всех слабых и униженных.

Источник: https://names.neolove.ru/last_names/12/ma/markovich.html © NeoLove.ru
В семье папы было 10 детей.  Те о которых я знаю:
- Яков и Самуил уехали в США до 1918 г.
- Николай, Циля, Гита, Абрам, Исаак - переехали с семьей во
время 1-ой мировой войны в Алчевск на Украине.
 Туда же переехала семья мамы из Брест- Литовска, тогда Польша. О деде Моисее знаю только, что он имел небольшую железоделательную мастерскую и изобрел машину для изготовления конвертов. Бабушку я еще застал в живых. Она пожила немного у нас до смерти. Мне было тогда около 4-х лет. Запомнились только её полные ноги с вздувшимися венами.
   В Литве жили очень бедно. Папа донашивал юбки и платья более старшей сестры Гиты. Как и всем детям, очень хотелось сладостей, а в доме их не было. Зато рядом жила зажиточная семья, девочкам которой уже надоели куклы. Они каждое утро уговаривали Гиту и Абрама продать младшего братика Исаака за сладости. Исаак был красивый спокойный мальчонка, похожий на херувимчика. Играть с ним соседским девочкам было одно удовольствие. Да и Гите с Абрамом было в радость на целый день освободиться от опеки над младшим братиком и, в добавок, получить за это конфеты. Не смотря на вечерний нагоняй от родителей за возвращение без братика, утром повторялось все сначала.
Семьи папы и мамы, как и тысячи других еврейских семей, во время 1-ой Мировой войны, в 1914-15 г. выселили из прифронтовой полосы Российской империи. Осели они в г. Алчевск, на восточной Украине в Донбассе. По дороге два брата папы уехали в США, а в 1920г. к ним уехала сестра Гита.
 В 1918 г. в Алчевск пришли немцы. Благодаря очень похожему на немецкий языку евреев (идиш считается диалектом немецкого), они дружественно относились к евреям, оказывали медицинскую помощь, давали продукты. Поэтому, когда началась Великая Отечественная война (ВОВ) с немецкими фашистами, многие евреи оказались жертвами этих представлений о немцах. Они не стали эвакуироваться, а фашистов встречали с цветами. Почти никто из них не дожил до освобождения Украины.
Папа окончил начальную еврейскую школу (хедер). В еврейской общине это образование было бесплатным и обязательным. Оттуда он вынес знание иврита, свободное чтение на идиш. Ну и, конечно, знание Торы, Талмуда, еврейских традиций.
 Коммунистическая партия, членом которой он был, отвергала национальные устремления народов. Молодежь воспитывали в духе т.н. интернационализма. Видимо поэтому, папа не очень настаивал, чтобы я учил идиш, но и никогда не отказывался помочь в этом. Так что в безуспешности этих попыток виноват только я. Спасибо ему, что хотя бы под видом народных сказок, пересказал мне что-то из Талмуда. Вообще, знания папы, большей частью за счет самообразования, были гораздо энциклопедичней знаний нашего поколения.  Он мог интересно и доступно рассказать о великих научных открытиях, о музыке, литературе и живописи.
В одной истории папины знания помогли спасти жизнь невиновного человека, да и с него самого сняли подозрения. Это было во времена позднего сталинизма. У папы была ответственная должность (может уже главного инженера) в областной типографии.  А непосредственно за выпуск газеты отвечал другой работник. Печатать газету без фото Сталина было недопустимо. Оригинала не нашлось и выпускающий, недолго думая, поставил в номер портрет вождя, переснятый из центральной газеты. Наутро, когда часть тиража была уже в киосках, кто-то рассмотрел на лбу у Сталина свастику. Поднялся страшный скандал. Тираж изъяли, руководство арестовали. Перепечатали газету без этого фото. НКВД (потом стало КГБ) уже почти выбило признание у художника- цинкографа, якобы, нарисовавшего свастику. И тут папе пришла в голову спасительная мысль. Что виной всему не чей-то злой умысел, а сложное и трудно предсказуемое даже в современной полиграфии оптическое явление под названием муары. Попросту, при перепечатке портрета одно сетчатое изображение плохо наложилось на другое и на *светлом челе* обожаемого вождя появились какие-то разводы. При бдительном и целенаправленном рассмотрении они были приняты за свастику. Хорошо, что в *органах* нашлись компетентные люди, внявшие доводам папы. В другой типографии работники, допустившие в словах * бригада им. Сталина* перенос бри- на одной строчке, а остальное на следующей, так легко не отделались. 
В типографию папу взяли еще подростком, по рекомендации старшего брата Николая, тоже полиграфиста. Он там освоил все специальности, от резчика бумаги, до наборщика. Эта работа была самой квалифицированной в типографии. Ведь надо было набирать тексты из свинцовых букв, и, подумать только, в зеркальном изображении. Меня папа всю жизнь поражал этой своей способностью писать и читать тексты в зеркальном изображении, не пользуясь зеркалом.
Когда я подрос, папа уже работал главным инженером областной типографии в г. Сталино, ныне Донецк. Он часто брал меня на работу, где, я как хвостик, бегал за ним по все этапам самого сложного типографского дела- печатания газеты. С тех пор запах типографской краски, свежих газет, для меня самый приятный. Это запах детства, папы и особой важности дела, которым он занимался. 
Чтобы получить высшее образование, папа окончил рабочий факультет (рабфак). За два года он по вечерам и ночам прошел весь курс средней школы и поступил в Харьковский полиграфический институт.
Учиться было тяжело. Все- таки рабфак, далеко, не средняя школа. Да и материально было не просто. Папа к тому времени уже женился на маме. В 1930 г. Родилась Анечка (ее только так называли в семье за улыбчивость и легкий характер). Они с мамой оставались в Алчевске на попечении семьи, а папа крутился в Харькове, как мог.
 В 1961 г. папа с мамой привезли меня в Харьков, лечиться от заикания у знаменитого доктора Казимира Дубровского. По городу ездили в трамваях, в которых стоя почти не за что было держаться. Папа рассказал, что раньше с потолка в них свисали на добротных кожаных ремнях ручки тоже из кожи. Так студенты, еще в его времена, варили из них супы. Чем засаленней была ручка, тем суп вкусней. То, что это была горькая правда тех голодных времен, а не папины байки, я понял гораздо позднее.
Мама до замужества работала санитаркой в госпитале. Схватывала все на лету и очень скоро стала выполнять обязанности медсестры. Поступлению в мединститут помешало только рождение Анечки. А потом уже было не до учебы.
Папа после института получил инженерную должность в областной типографии г. Сталино. Мама работала там же корректором. Жизнь стала налаживаться. В 1938 г. родился мой брат Лев.
За несколько лет до войны папу призвали на длительную воинскую подготовку. В результате он стал офицером- кавалеристом.  Гарнизон, где шла подготовка, находился в г. Житомире. Чуть западнее проходила тогдашняя граница с Польшей. Служба была трудной. Командирам пришлось здорово потрудится, чтобы папе, чисто городскому человеку, привить навыки обращения с лошадью и бойца- кавалериста. А бесконечные провокации на границе, к пресечению которых привлекали и курсантов, дали еще и боевой опыт. Папа не раз вспоминал, как ему это помогло на фронте.
Он уже был переводчиком в разведке дивизии. Нужно было привезти в штаб ящик секретных документов. Папа взял бричку с добродушной лошадкой, которую не раз потчевал сахарком. На обратном пути рядом с бричкой разорвался шальной снаряд. Взрывной волной папу слегка контузило и выбросило из брички, а лошадь испугалась и *понесла*. Когда папа пришел в себя, ни лошади, ни брички не обнаружил. Кое-как он добрался до штаба, готовясь понести самое суровое наказание. А перед штабом безмятежно щипала травку та самая лошадка. Ящик с документами тоже нашелся в целости и сохранности.    Вот что значит доброе отношение к лошади, не говоря уже о людях.