Ничьи...

...- Павлик, пойдем, я тебе что-то покажу! - шептала Настя, дергая брата за обтрепанный рукав серой курточки. - Пойдем скорее, пока никто не видел еще!..

...Детский дом находился на окраине города, рядом с городской парковой зоной. Место уединенное, тихое и чистое. В парке не бывало слишком людно ни в будни, ни по выходным. Жители близлежащего района не были в восторге от нахождения почти рядом с их домами интерната для отказников. Люди, в большинстве своём, не любят слишком глубоко окунаться в чужие проблемы. Да и вообще: разве возможно хорошо провести время на природе, греясь на солнышке, выгуливая себя или своих родных детей, если рядом станут бродить серыми тенями и мозолить глаза своими одинаковыми курточками и пальтишками несчастные сироты-бездомыши, как-то виновато-просяще заглядывающие каждому прохожему в лицо, готовые признать почти в любом из них мать или отца…

…Для некоторых это становится тяжелым испытанием, потому что от острой жалости сжимается сердце. Для кого-то является фактором раздражения, потому что в народе бытует устойчивое мнение, что все детдомовцы - дети из неблагополучных семей алкоголиков и наркоманов, прочно впитавшие на генном уровне ужасные пороки своих родителей. Для людей равнодушных эти дети просто помеха на дороге, как валун, который мешает пройти по жизни, ни обо что не спотыкаясь. Зацикленным на себе эгоистам почти физически некомфортно находиться рядом с такими детьми. Ощущение собственного превосходства и уверенность, что они всегда будут владеть своей ситуацией и не выпустят удачу из рук, внушает им чувство острой неприязни, до брезгливости, ко всем сирым и убогим, нуждающимся в помощи и рассчитывающим на сочувствие.
 
Только сами приютские, как ни странно, свое положение оценивают и переживают примерно одинаково. Все хотят в семью к матери и отцу. Все мечтают о любви родителей, своих личных игрушках, новой неказенной одежде, которая нравилась бы конкретно им, а не подбиралась бы из обносков старших, уже выросших из безликих курточек и ботинок.

Конечно, воспитатели могут приласкать и пожалеть, но разве эта редкая ласка насытит голодную душу малыша, напитает ее материнской нежностью и любовью?

Вот и растут эти бледные цветочки с неуемной душевной тоской и желанием хоть кому-то стать необходимыми...

- Павлик, пойдем, я тебе что-то покажу! Пойдем скорее, пока никто не видел еще!..

...Настенька и Павлик были братом и сестрой. Двойняшками. Мать, рано созревшая ученица выпускного класса средней школы, отказалась от них прямо в роддоме, логично объясняя, что не имеет ни условий, ни сил, ни желания содержать и растить двоих проблемных детишек. Малыши родились недоношенными, огненно рыжими и с небольшим пороком в сердце. Молодой матери только исполнилось шестнадцать. У нее были другие планы на ее молодую, полную приятных моментов и развлечений, интересную жизнь. Эта досадная, незапланированная беременность; ворчание и попреки родителей, предпочивших также отказаться от обременения в виде двоих ранних внуков с проблемами; равнодушие органов опеки, не потрудившихся «поработать» с семьей и молодой матерью силой убеждения, - все это решило судьбу малышей определением их сначала в дом малютки, а затем и в детский дом.

То, что с Настей и Павликом что-то не так, окружающим становилось понятно, когда дети пытались бегать, играть в подвижные игры или долго плакали. Вокруг ротиков проступал синюшный треугольник, они тяжело и часто дышали, быстро уставая.

Настя и Павлик не знали об опасной аномалии в своем сердце. Они просто жили, а скорая утомляемость не казалась им странной. Ведь их таких было двое. А если у другого такое же состояние, как и у тебя, то может так оно и должно быть...

…Настенька все тянула и тянула брата за рукав курточки.

- Ну, скорее, чего ты возишься, - ворчала она, - они же расползутся!..

- Кто? - вырывался Павлик из цепких пальчиков сестры. - Кто еще у тебя расползется там? Червяки, что ли?

- Сам ты червяк! - огрызнулась Настенька. - Там у нашей Мурки котята! Уже глазки открыли и играют! Ну, иди побыстрее!..

...Мурка была приютской кошкой. Не то, чтобы приют за нее отвечал, но подкармливал и давал угол в подсобке, чтобы она могла там спать и прятаться от непогоды. Взамен приют ждал от нее услуг по ловле грызунов, иногда атакующих кухню и складские помещения. Мурка была кошкой аккуратной и работящей, но матерью никудышней. Котилась она не впервые и почти сразу бросала своих детей на произвол судьбы, предпочитая новые амуры с лохматыми казановами. Зная такую ее особенность, персонал детского дома с котятами особенно не церемонился. Выкармливать из шприца их никто не собирался. Забот хватало с детьми. Чем наблюдать, как малыши умирают с голоду, лишенные материнского молока, работникам приюта казалось проще и милосерднее «облегчить» их мучения – утопить в ведре... Однако на убийство безвинной души мало у кого поднималась рука, поэтому этим непочетным делом занимался исключительно приютский сторож - непоседливый и вредный дядька, который, казалось, не любил никого на всем белом свете. Кошки и собаки обходили его стороной, чувствуя, что человек недобрый. Дети просто боялись и старались не попадаться ему на пути. При встрече сторож зыркал на них исподлобья маленькими темными глазками, злобно шипел сквозь зубы, аки змей, и плевался вдогонку.

- Чертовы недоноски! Пропадите вы пропадом вместе с вашим приютом! Выкормыши ехидны! Сколько денег проедаете-пропиваете! Я бы вас, как котят... При рождении... Кому вы нужны, спиногрызы... А с меня государство налог дерет, чтобы таких  как вы кормить...

Дети знали, что сторож их ненавидит, но воспитатели не хотели им верить. Мужик аккуратно относился к своим обязанностям, с персоналом был подчеркнуто вежлив и предупредителен до приторности. Уволить его за детские росказни никому ни пришло бы в голову. Да еще такой полезный человек оказался в решении неудобных и неприятных проблем с котятами...

…- Ну вон они бегают! Смотри!

Павлик присмотрелся и увидел, что в траве кувыркаются двое рыжиков…

…В этот раз приютская Мурка почему-то не стала котиться в подсобке. То ли понимала, что с ее приплодом снова обойдутся жестоко, то ли просто не успела дойти до своего угла, - осталось неизвестным. И оставлять котят, как обычно, она не стала. В этот раз Мурка регулярно кормила и постоянно находилась с ними, исключая моменты, когда ей приходилось уйти, чтобы поесть самой. То ли совесть проснулась в ней, то ли остепенилась она с возрастом, то ли, догадываясь, что именно ждёт котят в стенах приюта, решила дать им жизнь в более безопасном месте.

Местечко для схрона она нашла тихое и покойное. Парк был достаточно благоустроен. Детская, собачья и спортивная площадки; навесы с легкими крышами, оборудованные для шахмат и шашек; летняя эстрада со сварными решетками дверей, закрывающих помещение для хранения реквизита.

Вот там-то, на оставленных после представлений цветных тряпках, Мурка и произвела на свет двоих огненно-рыжих котят.

Котятам на вид было около двух месяцев. Они, играя, кубарем катались по траве, не думая в какой непростой, а подчас и жестокий мир попали…

…- Ой, какие хорошенькие! - восхитился Павлик. - Пушистенькие какие! Рыженькие! Маленькие! Кис-кис, иди сюда!

Он стал тихонько подкрадываться к котятам, но "тревоге" мать обучила их в первую очередь. Котята, заметив мальчика, порскнули в разные стороны и, легко пролетев сквозь крупную решетку, нырнули в кучу тряпья. Павлик подошел к импровизированной двери, обхватил ручонками толстые прутья и приник щекой, пытаясь просунуть голову между ними, чтобы заглянуть поглубже.

- Ну что там? - таинственно прошептала Настенька, не решаясь сделать то же.

- Да не видно ничего... – досадуя ответил Павлик. - Сейчас... Сейчас... - Ой! - вскрикнул он, когда голова наконец просунулась между прутами. - Вон они, вижу!

Мальчик, разглядев в шевелящихся тряпках блестящие глазенки котят, стал тянуться к ним руками и подзывать.

- Киси-киси-киси! Идите скорее ко мне, я вам что-то дам!

- Павлик, вылазь скорее! Мурка бежит! – заверещала вдруг Настенька, увидев, что кошка мчится прямо на них. - Сейчас она кааааак разозлится на тебя! Кааааак бросится! Кааааак поцарапает! Скорее, Павлик!

Мальчик резко посунулся назад и понял, что вылезти, не оторвав уши не получится.

- Ааааааа! - закричал он. - Я застряяяяяял! Ухи не пролазят! Помогай мне скорей, Настька!

Мурка, подбежав к укрытию, быстро проскочила сквозь прутья, облизала котят и, нервно поглядывая на детей, улеглась на тряпье, чтобы покормить. Она понимала, что решетка не позволит никому из людей проникнуть на облюбованную ею территорию. Бояться стоило лишь диких котов, мелких собак, ворон и крыс.

- Павличек, любименький, родненький, ну постарайся, ну пожалуйста! - подвывала Настенька, пританцовывая от нетерпения. - Нас уже наверное ищут! Вера Петровна ругаться станет! Ну вылазь! Ну пожалуйста!

- Да не могу я! Не видишь что ли? - слезы выступили на глазах у мальчика, но реветь, как маленький, он не решился, проявляя стойкость. - Ухи не пускают! Застряли! Что, мне их оторвать что ли?!

- Павличек, ну постарайся! А ты ухи прижми покрепче к голове! Они и пролезут! Нас накажут за то, что мы сюда пошли! Ищут наверное! Зачем я тебе этих котят показалаааааа! Ыыыыыыыыы!

Размазывая слезы по щекам грязным кулачком, Настенька тихо подвывала, озираясь по сторонам, выглядывая возможную помощь.

В это время поевшие котята, снова выбежали из своего убежища и покатились огненными клубками по аллее, напоминая две шаровые молнии.

Навстречу шла молодая пара – женщина,  лет тридцати пяти и мужчина лет сорока. Они брели по дорожке парка что-то обсуждая и оживленно жестикулируя. Женщина горестно взмахивала руками, как сломанными крыльями, а мужчина ловил ее за эти нелепо взлетающие руки, нежно сжимал их в ладонях, приобнимал женщину за плечи и гладил по голове, что-то тихо и быстро говоря. На одной из туфель женщины развязался шнурок и волочился за ней длинным, черным червяком. Женщина не замечала этого, то и дело наступая на него.

- Никогда! Понимаешь, никогда!.. - снова и снова пронзительно вскрикивала она, словно чайка. - Он так и сказал, слышишь? Сказал, что мой поезд уже лет пять, как ушел! Надеяться не на что!..

- Ну хватит, солнышко, милая, ну перестань... - уговаривал ее мужчина. - Ну что делать, Машенька?.. Мы старались... Но так бывает... Ну, не плачь, котенок...

Котята, заметив шустрого «червячка», ринулись на его поимку. Бросившись на него с двух сторон для пущей убедительности, они подкатились женщине прямо под ноги. Маша остановилась, чуть не наступив на рыжий, пищащий клубок, елозящий в асфальтовой пыли. Замолкнув на полуслове, она внимательно разглядывала великих «охотников за червями».

Настенька, между делом наблюдавшая за веселой охотой котят, быстрым шагом, вприпрыжку, подошла к молодой паре, тяжело дыша. Ведь бегать по-настоящему, как это делают все здоровые дети, не позволяло сердце. Эти люди ей чем-то сразу приглянулась. Может видимой искренностью отношений, а может и еще чем…

- Тетя, дядя! - закричала девочка подбегая к паре. - Помогите братику, пожалуйста! Он там в решетке застрял! У него ухи отрываются! А нас уже наверное ищут! Тетя, дядя, вытащите его! Пожалуйста!..

Настенька дергала женщину за полу жакета, а мужчину за рукав - и тянула, тянула их в сторону эстрады, умоляя:

- Ну пошли, пошли скорее, а то Мурка его нацарапает! Она знаете какая злая?! Никому в руки не дается! И на всех бросается! У нее там котята!

Девочка лихорадочно соображала какие еще придумать причины, чтобы эти двое побыстрее начали помогать Павлику.

Слезы на глазах женщины мгновенно высохли. Она переводила взгляд то на Настеньку, то на котят, уже развязавших шнурок и на второй туфельке. Справившись с главным делом, пушистые озорники начали сосредоточенно отгрызать шнуркам кончики.

- Какие же вы тут все рыжие, солнечные! – воскликнула, улыбнувшись, Маша. – Это твои котята? Знаешь, ты так на них похожа! Такая же светящаяся и пушистая! А где, ты говоришь, твой братик?

Женщина резким движением утерла свой подхлюпывающий нос и решительно сжала Настенькину ладошку.

- Ну-ка, расскажи толком что случилось? Где он, твой брат?

- Да воооон он! - махнула Настенька в сторону эстрады. - В решетке головой торчит! Видите?

Женщина, приглядевшись, заметила шар горящих на солнце рыжих волос и маленькую серую фигурку в штанах и курточке, приделанную к этому шару. Мальчик устало перетаптывался возле решетки, закрывающей заднее помещение строения.

- Саша, пойдем поскорее, там наша помощь нужна! - обратилась женщина к мужчине и быстро зашагала, крепко ухватив Настеньку за руку.

Забытые шнурки тонкими змейками запрыгали по газону. Котятам очень понравилась новая забава, и они, ныряя в траве, продолжили охоту как ни в чем ни бывало.

- Да, Машенька, придем на помощь этим многочисленным рыжикам и спасем их уши! – хохотнул Александр и заторопился следом.

- Вы чьи будете? - спросил он Настеньку, догнав супругу с девочкой. - Где ваши родители? Почему здесь одни гуляете? Вы же маленькие совсем! Вам сколько? Четыре? Пять?

- Нам пять уже! Детдомовские мы, - насупилась девочка, вмиг погрустнев. - Ничьи значит... Го-су-дар-ственные мы, - с трудом выговорила она сложное, длинное слово.

- Как детдомовские?.. Как ничьи?.. - резко остановилась Маша, удивленно уставившись на Настеньку. - Почему детдомовские?..

Женщина, вдруг, осеклась, сообразив, что задавать ребенку такие вопросы неуместно.

- Я не то хотела спросить... - поправилась она. - Давно вы там живете?

- Всегда... - тихо сказала Настя и потупилась. - У нас нет родителей... И не было... Никогда... Нам сказали, что мы инкубаторные… Как курочки…

Личико Настеньки скривилось, но близкие слезы она смогла удержать. Было заметно как глубоко страдает ее душа, но характер не позволял раскисать и скатываться в зримую трагедию перед незнакомыми.

- Тетя, пойдем Павлика вытащим уже... - очень по-взрослому сказала девочка. - А то пока ты здесь вопросы мне свои задаешь, Павлик там в решетке торчит и ухи себе отрывает...

- Ой, прости... - покраснела женщина. - Конечно, конечно пойдем, поможем твоему братику...

...Общими усилиями и с помощью смекалки Александра мальчонку удалось освободить из железного плена. Уши к счастью не пострадали...

- Вы здесь часто бываете? - спросил Александр Павлика, растирающего основательно покрасневшие, но сохраненные уши.

- Да каждый день мы тут гуляем! - ответил повеселевший мальчик. - Наш детдом здесь недалеко! Если хорошая погода нас сюда водят! Да, Настька?

- Ага... - не сразу ответила девочка, то и дело бросая на женщину короткие, красноречивые взгляды. - А вы тут часто гуляете? - в свою очередь спросила она. - Я вас тут никогда не видела раньше... Тетя, а ты очень красивая...

Настенька покраснела и добавила:

- Наверное как моя мама была бы... Такая красивая... И добрая... Как она... Наверное...

Женщина с мучительной тревогой в глазах обернулась к мужу.

- А мы теперь здесь часто гулять станем! - бодро произнесла она. - Правда, Саш? И завтра снова придем! Вы нас ждать будете?

- Конечно будем! – хором закричали дети. - Только не обманите! Точно приходите! Мы тут гулять будем! Прямо здесь, с котятами!

- Только головой больше не застревай, парень! А то уши рано или поздно все-таки могут оторваться! - пошутил Александр, вороша густые, огненные волосы парнишки. - А теперь бегите скорее! Воспитатели вас обыскались наверное!

Дети взялись за руки и почти вприпрыжку поскакали в сторону остальных гуляющих, ища взглядом между деревьев силуэт воспитательницы. Мужчина и женщина долго, с нежностью смотрели им вслед...

- Ты то же подумал, что и я? - спросила Маша, заглядывая в глаза мужа.

- Надо крепко подумать, родная, - ответил Саша и чмокнул жену в соленую дорожку от высохших на щеке слез. - Это такое дело... С кондачка решать не стоит... Это ведь на всю жизнь... Понимаешь? Не котенка вырастить...

Он нагнулся и взял в руки одного из котят, уставших играть и собирающихся, кажется, заснуть на его кроссовках.

- А я, знаешь, прямо сейчас была бы готова... - тихо произнесла Маша. – Прямо как в омут головой… Сразу… Такие они... Родные, что ли, какие-то... Как-будто уже мои... Прямо чувство такое... Хорошие они... Солнечные… Аж в груди тепло стало... Завтра зайдем к директору?..

- Думаю… да... – ответил Александр, заглянув в ее, наполненные мучительным ожиданием его согласия, глаза. - Сегодня нужно все обмозговать... А завтра сходим... Надо всей группе подарков накупить... Конфет разных, игрушек... Ничьи они... Слыхала? Как это страшно... Особенно когда это произносят сами дети... Ничьи...

- Ты тоже почувствовал? - вскинула глаза Маша. - Меня это прямо ножом по сердцу резануло... Тут стараешься, хочешь, мечтаешь – а не получается... А они... Уже есть, уже живут, а оказываются ничьи... Страшно это... Несправедливо... Бесчеловечно... Нонсенс какой-то... Так не должно быть... Правда?..

- Правда... - эхом откликнулся Александр. - Смотри, он ведь из-за этих котят застрял! Наш Павлик... А они к нам подбежали, как будто нас для них выбрали… Значит судьба… А эти комочки рыжие, видать, счастье здесь желающим раздают… Давай их для начала заберем! Пропадут они тут! А так и ребятам нашим с ними веселее будет!

- А Настенька-то, Настенька какая умничка! - счастливо улыбаясь щебетала Маша. - Как она брата любит! Заботится! Такая маленькая, а уже такая ответственная!

- Станешь тут ответственным, когда ты, да я, да мы с тобой... Двое же их только на белом свете... Кровиночек родных. Сестра, да брат... Вот и борятся они друг за друга... В обиду не дают... А Павлика я научу, как в решетках ушами не застревать! - рассмеялся мужчина.

- Дурачок ты мой любимый! - легонько стукнула его женщина по лбу ладошкой. - За вами обоими, безобразниками и хулиганами, мне видать следить придется...

...Забрав котят, Маша и Саша обняли их, прижав стучащие быстрыми сердечками теплые, крохотные тела к своей груди. Кошке Мурке, в уплату за забранное у нее рыжее счастье, оставили большой кусок только что купленной к обеду сырой говядины.

Мурка, опытная самка, поняла, что эти добрые люди скорее дадут ее детям шанс на долгую, сытую жизнь, в отличие от той, что могла предоставить им она. Поэтому с легким сердцем отпустила котят в обмен на мясо, необходимое ей для восстановления сил после родов и кормления, которое тут же утащила в укрытие...

...День подходил к концу...

Саша с Машей весь вечер обустраивали котят, обсуждая чем их кормить и где им спать. О Настеньке и Павлике они больше не говорили. Вопрос был решен окончательно и бесповоротно. Им не требовалось обсуждать то, что каждый из них уже поместил в глубину своего сердца. Завтра им предстоял сложный и ответственный день. День, когда они признаются Павлику и Настеньке, что они и есть их случайно потерянные когда-то родители, которые много лет искали своих малышей по всему свету... Искали, искали... И наконец-то нашли...

Фото
Рыжее чудо 2016 Елена Ладыженская ВКонтакте