Автобиография. Мой адрес Советский Союз...

                Литва
    Работа в *Оргхиме* с частыми переездами поначалу нравилась. В 1974-79 годах мы побывали в Черкассах, Ионаве, Воскресенске, Березниках, Навои, Кирово- Чепецке, Мелеузе, Горловке.
    Каждый город и завод были по- своему интересны. Недавно в разговоре с сыном и Виточкой (невесткой) упомянул о событиях в Каунасе 1971-72 г. Мы в 1974-76 г. участвовали в пуске комплекса цехов по производству удобрения нитроаммофоске в Ионаве (30 км от Каунаса). В народной памяти события тех времен уже тогда обрасли легендарными подробностями. Узнать о них правду было негде. Я пересказал детям, воспоминания очевидцев. Сейчас об этом можно прочитать в Интернете.
 https://ru.wikipedia.org/wiki/,_
https://www.hippy.ru/romaskalanta.html
  Как и на других заводах я работал начальником смены почти 2 года. Появились хорошие знакомые, друзья. Коллектив смены был разнородным по национальному составу. В основном, конечно, литовцы, но были выходцы из Белоруссии, России и Украины. На этой почве время от времени возникали инциденты (даже конфликтами назвать слишком громко). Сейчас бы наверняка дошло до международных скандалов, а тогда для разбирательства хватало моего невысокого начальственного уровня.
  Один аппаратчик (рабочий по управлению технологическим процессом) Ваня, довольно скандальный тип. Он везде искал происки литовского национализма. Хотя, на самом деле прикрывал этим своё разгильдяйство и неумение работать. Литовцы свои постоянные обязанности и всякие дополнительные разнарядки типа уборки, покраски быстро и добросовестно выполняли в начале смены, а потом «травили» в курилке. Ваня делал ровно наоборот, а потом громогласно возмущался, что литовцы ему не помогают.
  Однажды он приволок журнал, в котором записывались замечания по работе на его рабочем месте. «Почему Ромас, передавая смену Витольдасу сделал запись по- литовски?» Я ответил, что при передаче смены ему, делают запись на русском. И что это не шифровка. Хочешь понимать -учи литовский.
  Литовцы от разговоров на политические темы, как правило, уклонялись. Даже мой близкий товарищ Витас. Он был заядлый охотник. Свободного времени на эту страсть не хватало. Приходилось прихватывать и рабочее, конечно не без моей помощи.  Как раз был сезон охоты на ондатру. Он то ставил капканы, то проверял их. Какая тут работа. Правда, обещанной шапки я так и не дождался. Но за грибами пару раз сходили.
  Еще Витас сделал прекрасные фото нашей 3-х месячной Катюшки. По этому случаю мы основательно напились. Люда потом еле вытолкала меня на работу в ночную смену. Запомнилось, как Витас, нацепив на вилку впервые увиденный им сморщенный баклажан маминой засолки, глубокомысленно изрекал:
    «Виктор, зачем ты мне столько наливал. Теперь моё сердце, как этот баклажан».
  Все литовцы под родиной понимали только свою республику. Тогда как во всей стране была очень популярна песня: «…мой адрес ни дом и не улица, мой адрес Советский Союз». Они очень любят свою страну, леса, реки, поля. Витас,смеясь и, в тоже время, с уважением, пересказывал содержание одного из жестких законов по охране природы. По нему охотникам предписывалось идти в лес только втроем. Иначе- браконьерство. Почему так? Один из троих обязательно сдаст, если таки будет браконьерство.
                Горловка
  Со временем такая кочевая жизнь стала надоедать. Захотелось жить на одном месте в собственной квартире. Хватило болячек Катюшки от переездов. Папа звал в Донецк. Мама к тому времени умерла, ему было очень одиноко.
   В 1979 г. нас послали в командировку в Горловку на пуск производства карбамида. Пока шел монтаж оборудования, работали по пятидневке. Почти каждую субботу и воскресенье ездили к папе в Донецк. Папа был на седьмом небе от счастья. Гулял с внучкой в прекрасных донецких скверах полных роз и других благоухающих цветов. Приносил из сада вкуснейшие фрукты. Особенно запомнились груши *Лесная красавица*. Ничего вкуснее мы с тех пор не ели.
     Но, к сожалению, мы все больше убеждались, что жить вместе, как планировал папа, невозможно. Его раздражало наше стремление навести порядок и тем самым нарушить привычный ему образ жизни. А мы, конечно, не могли жить в грязи.
    Папе был уже 71 год. Он и за собой с трудом ухаживал, а в то лето, как было уже не раз, мой брат- геолог подкинул сына Женьку лет 10-ти на весь полевой сезон с апреля по ноябрь. Однажды приезжаем в пятницу вечером, а вся маленькая кухонька усеяна опилками и по ним царственно выхаживают несколько цыплят, клюя зернышки и гадя под себя.
   Папа, оказывается, решил наглядно продемонстрировать Женьке, как из цыплят вырастают куры и петухи. Заменили опилки, максимум, на что согласился папа. На наше и, наверное, папино счастье, к следующему приезду цыплята передохли. Ведь в промышленных курятниках их пичкают антибиотиками и другой гадостью. А в домашних -наверное сами находят целебные травки.
     Однажды папа с Женькой приехали к нам в Горловку. Привезли очередной урожай груш. Катюша затеяла игру в больницу. «Больным» стал Женька. Померяла температуру, посмотрела горлышко и «прописала» горчичники. И вот бедный мальчик героически терпел, как младшая сестренка ставила мокрые холодные бумажки ему на голую спину. Хорошо, мы вовремя прекратили эту экзекуцию. А то, не дай Б-г, заболел бы по-настоящему. Сохранились фото того времени, сделанные Гришей.
 
                Западная Украина
   Мой друг, Валера Одерий, звал меня работать на Западную Украину. В старинный Львов я был влюблен еще со студенческих времен. А тут речь шла о Роздольском производственном объединении *Сера* в г. Новый Роздол в 50 км от Львова.
  Небольшой городок утопал в зелени. Да и вокруг лес с живописным озером Барвинок и заводским пансионатом. В добавок, раздолье грибов и ягод. Видимо это отразилось в названии местечка -Роздол, на полпути из Львова в Ивано-Франковск.
   В 50-х годах здесь стали разрабатывать огромное месторождение серы. Рядом начали строить город под названием Новый Роздол- для строителей и работников горно- химического комбината по производству серы. Когда мы приехали на комбинате производилось 90% союзной добычи серы. Это было преуспевающее предприятие, на котором большие деньги тратились на спорт, оздоровление и отдых трудящихся. Например, построили единственный в области каток, правда без крыши.  Забегая вперед, скажу, что со временем месторождения серы стали истощаться и в конце концов рудники и производство самой серы было закрыто. Зато развивались производства продуктов из серы, фунгицидов и минеральных удобрений. Строилось высокотехнологичное, экологически чистое производство аммиака.
  Было множества путей развития промышленности, выбранных в самой Украине и в соседних Польше, Белоруссии, Литве:
  -кооперация с Россией,
  -разрыв с Россией и переориентация на Европу,
  - совмещение того и другого.
   Но Роздольские «самостийники» выбрали самый пагубный для населения- разрушили все, в том числе и каток.
   А в 70-х годах, пока еще, строили. Сначала небольшой, а затем более крупный цех по производству серной кислоты. Это была основа будущего огромного завода по производству современного комплексного удобрения- нитроаммофоски (азот- фосфор- калий). Его, как еще два таких же завода в Белореченске (Краснодарский край) и Мелеузе (Башкирия) планировалось ввести в строй в 1980-81 годах.
    Валера был руководителем группы *Оргхим* и порекомендовал меня на должность зам. начальника цеха слабой азотной кислоты (САК). По тогдашним законам у директора завода был фонд жилья для вызванных специалистов и квартиру обещали дать в течение года. Лучшего варианта не придумаешь.
     В октябре 1979 г. мы переехали на «ПМЖ» в Новый Роздол. Жили поначалу в гостинице. Потом, что б получить квартиру побольше, забрали родителей Люды. У нас уже был успешный опыт совместной жизни с ними в Мелеузе (Башкирия).
   В марте 1981 г. родился наш сын Андрюша при осложняющих обстоятельствах.  Они могли бы вполне стать непреодолимыми, если бы не помощь решительных и компетентных людей. Один из них- Алик Котович, с которым дружим по сей день.
     Тогда Ново-Роздольский роддом был заражен сепсисом.  Такая же история была с Ионавским роддомом перед рождением Катюши. Но там, по команде властей, рожениц везли в Каунас, где и Катя успешно родилась. Здесь пришлось предварительно, «по блату» договориться, что Люду примут на роды в Львовскую железнодорожную больницу.  Скорая привезла бы нас в тот же Н.Роздол. А потом можно было ожидать чего-угодно. В «лучшем» случае, уродских оспин на лице.
  Когда начались схватки, Алик домчал на своей машине за 40 мин. Еще и от милиции по дороге отбился. Люда все время стонала. Через 15 мин. по приезду родила. Я себе не представлял, чтобы мы делали, если бы Люда начала рожать в дороге. А вот Алик, предусмотрительно, взял чистую простыню и вообще имел понятие, как принимать роды, хотя бы, у коров.
  Детям, у которых уже свои дети, мы не раз рассказывали эту нравоучительную историю. Решительность надо всегда подкреплять опытом и расчетом. В этом ее отличие от авантюризма.
     Другая история торжества холодного расчета Алика над авантюризмом произошла в Ионаве. В нашей пуско- наладочной группе был один колоритный тип по имени Валентин. Тоже вроде бы инженер, за что и получал зарплату. Однако все его устремления были направлены на наращивание мышц с соответствующими тренировками, режимом питания и пр. Неудобства и тревоги окружающих в этой связи его не касались.   
    Во время учебы в институте он жил в доме с престарелым дедом. Однажды соседи заметили, что дед в разгар сезона больше недели не появлялся в огороде и, вообще не подает признаков жизни. Сообщили в милицию. Оказалось, дед умер от болезни, а Валентин попросту закопал его в том же огороде. Хорошо, обошлось без криминала.
   Валера поставил его на рабочее место аппаратчика абсорбции. Он должен был визуально и отбором проб контролировать по месту этот процесс. Особенно во время пуска агрегата азотной кислоты. Однажды, как это нередко бывало, случилась авария. Оторвало вентиль на трубе кислоты. Видимо, был закреплен простыми болтами, вместо нержавеющих. Рабочее место Валентина погрузилось в бурое, зловещее облако окислов азота и паров азотной кислоты. А самого Валентина нигде не было.
   ЧП, вызвали газоспасателей, пожарных и пр. аварийные службы. Одно утешало, эта кислота не могла так быстро разъесть человека без остатка. Когда все уже отчаялись его найти, Валентин из-за чьей-то спины задал невинный вопрос типа:
   «А чего-то вы здесь делаете?».
 В разгар пуска он для себя решил- режим питания важнее. И, не сообщив руководителю, пошел в столовую. 
      В другой раз возникла необходимость менять свечу зажигания под давлением воздуха. Операция неприятная, сопровождаемая воем воздуха, вырывающегося из узкой трубы. Нужно было, преодолевая давление, вытащить неисправную свечу и вставить хорошую.
       Валентин рвался продемонстрировать силу своих накаченных мускулов и уже начал откручивать свечу. Алик вовремя остановил его, а то бы, точно, получил свечой по лбу. На этом агрегате установили модернизированную свечу, гораздо толще предыдущих. Простой расчет показывал, что для ее выемки не хватило бы и семерых Валентинов. Алик тут же придумал систему лебедок, с помощью которой несколько крепких мужиков заменили все-таки эту злополучную свечу.
     Потом этот узел как-то усовершенствовали. Но ненадежность  свеч розжига камер сгорания  еще долго будила фантазии настоящих и горе-рационализаторов.
      Один из этих «горе» в Навои задействовал розжиг камер водородом. Все шло хорошо, пока взрыв водорода, скопившегося в верхней части 40-метровой абсорбционной колонны, не разорвал ее пополам. Обошлось без жертв.
  А умные еврейские головы из ГИАП, по заданию руководства, списали все на коварный нитрит аммония, взрывающийся при +40. А то б сели многие. Истинный «виновник торжества» Д-ч получал повышения в Навои и на др. заводах. И в должности зам.директора ПО «Сера» еще успел «порационализировать» и здесь.
    К сожалению, пуск завода удобрений перенесли с 1980 на 1985 г. Инженеров, которых уже приняли в строящиеся цеха, перевели в действующие. Начальник производства удобрений, Николай Евдокимович (Н.Е.) Шинкаренко, уговорил дирекцию объединения оставить несколько человек, в том числе меня, в штате производства. Он был очень мудрый и дальновидный руководитель. И человек замечательный: интеллигентный, доброжелательный, начитанный.
    Под влиянием своих друзей, я не сразу оценил вредоносность его конкурента- Д-ча, мало образованного хама. Основательно и, на удивление безнаказанно, нагадив в Навои и Ровно он добрался и до этого предприятия. Здесь с дипломом сельскохозяйственного техникума (ходили слухи, что и его никто не видел) сделал карьеру от зам. нач. цеха до зам.директора объединения - фактического руководителя строящегося, а потом действующего завода удобрений.
    Хватка «крепкого хозяйственника», качество, очень ценимое партийными руководителями, у него, конечно, была. К утренней оперативке он успевал обойти немалую территорию завода и «выписать» начальнику цеха нитроаммофоски (почему не охране?) за то, что кто-то под забором цеха приготовил мешок удобрений для выноса.  А вот от обсуждения предложений ученых по улучшению производства Д-ч старательно уклонялся, перекладывая эти вопросы на более грамотного заместителя К.
    В своем цехе переговорами с учеными, проектировщиками и рационализацией занимался я сам, согласовывая все решения в установленном порядке и в конечном итоге гл. инженером объединения П.К. Думмой. Виза Д-ча, как правило не требовалась, и его это очень раздражало. Всякими правдами и неправдами он добивался моего увольнения. В конце концов, объявил меня виновником серьезной аварии газовой турбины. На самом деле авария случилась по вине зам. нач. цеха по оборудованию Б., ставленника  Д-ча. По указанию Б. нач. смены Белов поставил спички в реле и автоматика предотвращения этой аварии не сработала. В своей объяснительной он написал, что выполнял указания зам. нач. цеха, не уточнив какого именно. Мою объяснительную никто и не читал, положившись на мнение Д-ча.
    Николая Евдокимовича партия обязала продолжать заниматься контактами с французами пока производства по их проектам не были запущены. Потом он ушел во ВНИПИСЕРА начальником цеха опытных разработок. Он еще мне и моему товарищу, Анатолию Щербатому помог устроиться в этот институт, когда Д-ч окончательно достал нас. Вся наша беда была в том, что, в отличие от других нач. цехов, активно противодействовали воплощению его идей «улучшения» производства в своих цехах.
   Как воплощались эти идеи, я воочию увидел еще в Навои, где успел поруководить «наш» герой. Попали мы с Людой туда вследствие решения главка Союзазот восстановить цех САК под давл. 3,5 атм. Его 14 агрегатов находились в перманентном ремонте, не выполняя даже половины плана. Отовсюду текло в т.ч. кислота. Металлоконструкции и оборудование, изъеденные коррозией, могли рухнуть в любую минуту.
   За 10 лет после пуска сменилось 15 нач. цеха. Работой им заниматься было недосуг, у одного пьянки, у другого любовницы. На этом фоне «правление» Д-ча оставило заметный след в памяти людей. Он таки занимался производством. Но устранял не причины, а последствия неполадок без всякого «занаучивания» (его любимое словечко). Спустя год по окончанию его руководства (а видимо гораздо раньше) еще проверяли содержание хлоридов в кислоте, но зачем этот анализ- уже никто не знал. В Н.Роздоле, благодаря, его борьбе с моим «занаучиванием», это таки узнали, но об этом дальше.   
    Корродировавшие трубы продувок котлов он приказал забетонировать. Кипящая вода проела и бетон и, все равно уходила в землю через карсты пустоты в известковых породах. Теми же путями уходила и кислота. Рассказывали, однажды ночью остановился цех селитры из-за нехватки кислоты. А кислотчики доказывали:
 «У нас всё работает, и продукция исправно выходит из цеха».
    Потом выяснилось, что на подземном участке коммуникаций труба кислоты прохудилась, вся продукция выливалась в карсты и выходила где-то в пустыне.
  Чабаны обнаружили её по бурому облаку окислов азота. Хорошо, успели вовремя сбежать подальше. Воспринимается, как анекдот. Но, к сожалению, это было в действительности.
    В Н.Роздоле из-за ошибки в проекте концентрация хлоридов в кислоте, при многомесячной работе агрегатов без остановок, превышала норму. Пока я был у власти, прилагал неимоверные усилия, чтобы устранить последствия этого нарушения. Дело в том, что устойчивая в среде азотной кислоты, так называемая, «пищевая» нержавейка, стремительно корродировала при накоплении хлоридов. Получалось что-то вроде «царской водки»- смеси азотной и соляной кислоты. Она растворяет даже золото.
     Устранить ошибку проекта было не сложно. Требовалось просверлить отверстие в нужном месте абсорбционной колонны и приварить к ней трубочку для вывода кислоты с повышенной концентрацией хлоридов. Работа пустяковая, но требовавшая от гл. механика объединения К. соблюдения сонма бюрократических формальностей.
    К тому же, ему очень «помогало» мнение Д-ча, что я, как всегда, «занаучиваю». Хотя, эта специфическая коррозия и меры по ее предупреждению, были описаны не только в научно- технической литературе, но и в Технологическом регламенте цеха, обязательном для исполнения стандарте производства.
   Дошло до того, что на одном из инициированных мной совещаний, пригретый Д-чем «специалист» Б., зам. нач. цеха по оборудованию, заявил, и что удивительно, был с воодушевлением выслушан:  «А зачем нам тратить усилия на просверливание дырочки, подождем пока ее выест кислота». 
  Это таки случилось годом позднее. Я уже работал во ВНИИПИСера над проектами по очистке и обессоливанию воды. Д-ч, получив от предприятия трактор, занимался фермерством. Б., добился квартиры и тут же устроился в более спокойном и доходном месте. А гл. инженером, и в последствии директором и похоронщиком объединения «Сера» стал К..
  При Д-че он был верным исполнителем всех его вредительских затей. Например, отключение  раздражавшей его блокировки по температуре пара в цехе ЭФК. В результате, пришлось заказывать новый графитовый подогреватель фосфорной кислоты стоимостью около сотни тысяч франков. Старый полопался от перегрева.
     Меня К. по указанию Д-ча, чисто из мести, однажды лишил, более чем, заслуженной премии, за «срыв» сроков согласования технологического регламента. Эту премию получили все бездельники, но прихлебатели Д-ча и К.. В т.ч. ответственные за разработку регламентов, еще и близко не готовых к утверждению, в своих цехах. К., вместо того, чтобы прислушаться к моему предложению по организации этого процесса, запустил по инстанциям приказ о моем увольнении.
  Хорошо, что гл. инженер объединения П.К. Думма, все-таки, принял мой план, который мне же пришлось и исполнять. В результате месячной командировки в ГИАП регламенты 2-х взрывоопасных производств нашего цеха были согласованны в сроки, установленные министерством. Регламентом 3-го производства, не взрывоопасной химводоочистки, (в других цехах было, вообще, по одному производству) я практически не занимался. Хотя формально отвечал и за него. К этому, по сути, и прицепился К. за 2-х дневное опоздание (не по моей вине) в утверждении регламента. Причем, К. прекрасно знал, что никто этой работы лучше меня, не сделал бы. А мне пришлось на месяц оставить семью с умирающим на руках жены её отцом.
  До сих пор обидно. Не утешает и то, что через год я без всяких К. зарабатывал в своём  научно- производственном кооперативе в десятки раз больше.   
  Однажды, мои друзья, участники декадных планерок, сообщили, что никогда не видели, обычно спокойного и безучастного К. в таком страшном гневе. Он с матюками разнес в пух и прах моих приемников. И заявил, что только Маркович «занимался оборудованием» (а чем еще нужно заниматься на работе?). Оказалось, что кислота таки разъела. Но вместо «ожидаемой» дырочки с мизинец толщиной- дырищу с голову. Был огромный выброс окислов азота. Только чудом не пострадали люди.
    Ремонт стоил в десятки тысяч раз больше, чем те мероприятия, о которых я неоднократно просил. Недруги К. поздравляли меня с победой. Хотя радоваться тут можно было только тому, что допуск к руководству сложнейшими, опасными производствами дилетантов и равнодушных людей не привел к более ужасным последствиям, как это случилось в Чернобыле.
    Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС) прекратила свое существование в 1991г.  А в 1985 г. ничто не предвещало бесславного конца этой всесильной организации. Никто и подумать не мог, что реформы, затеянные Горбачевым, приведут к краху не только КПСС, но и всей страны. Тем не менее, я благодарен Михаилу Сергеевичу за предоставленную, хоть и на короткое время, возможность создать научно-технический кооператив и зарабатывать своим трудом, своими мозгами и идеями вполне достойные деньги.
  В 1985 г. в качестве зам. нач. цеха азотной кислоты я участвовал в возведении крупного комплекса удобрений под «мудрым» руководством Коммунистической партии. А методы руководства у нее были очень просты, но чрезвычайно доходчивы. На каждодневных оперативках, стоило партийному чинуше, заявить: «Положишь партбилет на стол», и мигом все решалось.
   На одной из таких оперативок выяснилось, что шкафчики для бытовок установить на место невозможно т.к. они не пролазят в двери. Сразу по ее окончании желающие могли получить удовольствие от шоу, как сам всесильный Д. (зам. директора объединения по снабжению и сбыту) личным примером демонстрировал затаскивание шкафчиков через окно. При этом его необъятный зад резво мелькал то с одной, то с другой стороны окна. 
 Оставалось несколько часов до пуска и, соответственно, победной реляции об этом. Я заступил на свою 12-ти часовую смену, которую мне на бегу передал дневной нач. цеха С.. Как позже выяснилось, большой «специалист» по перекладыванию ответственности. Причем его партийный стаж и какое- никакое высшее техническое образование, до поры до времени, позволяли делать это безнаказанно. Но об этом чуть позже.
  В этот раз за час до конца условной смены неуважаемого господина С., начальника цеха по должности, произошла остановка газовой турбины с 5 минутным выбегом ротора без смазки. Это ЧП, которое требовало тщательного расследования специалистами по автоматике, механике и др. А он даже у шеф- инженера от завода-изготовителя не удосужился получить указания.
   При передаче смены С. рассказал мне, как он целый день героически доставал какие-то веники и тряпки для нашего строящегося цеха. Для него, как бывшего начальника ЖЭК (жилищно- эксплуатационная контора), это было знакомым и крайне "важным" делом. А об остановке турбины сказал вскользь и никакого ЧП он в этом не увидел. 
  Надо сказать, что этот «партийный» подход к руководству любым, даже самым сложным производством, был вполне легитимным в то время. Дескать если партия поставила меня, то значит я и есть самый подходящий человек на этом месте. Не важно, что в сути производства ни хрена не понимаю. Для этого есть заместители.
  Не правда ли, чем- то напоминает систему назначения министров в Израиле? И хотя у нас до катастроф не доходит, лучше все-таки следовать советам дедушки Крылова:  «  Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник…»
  Мне пришлось разбудить- таки шефа и добиться от него внятного указания- вскрывать турбину. Я поставил людей, которые были в цеху, делать подготовительные работы, а сам побежал собирать специалистов. Дорогу мне преградил кортеж черных «Волг». Из первой вышел директор объединения. Быстро поняв, в чем дело, он дал свою «Волгу», чтобы немедленно привез нужных людей из города. Когда приехал, меня схватил за руку разъяренный 2- ой секретарь обкома партии:
 -Ты дал команду вскрывать турбину?
  Сказал, что я.
   -Ты член Коммунистической партии?
  Абрамович из анекдота на такой вопрос отвечал:
  -Нет, я ее мозг.
 Но мне было не до шуток. Я просто сказал:
 -Нет.
  -Жаль, я б тебя выгнал!
  И смачно выругался. Видимо сожалея об удовольствии, которого я его лишил.
 Директор, услышав этот диалог, быстренько услал меня на отдаленный склад аммиака.
   Успешно (моими стараниями) «поруководив» этим цехом, С. пошел на повышение. Назначили выборы нового нач.цеха. В числе кандидатов был М., коммунист с 20-ти летним стажем и «опытом» парторга и профорга цеха. Числился он слесарем, но даже в этом ничего не понимал.
   Хорошо, у отборочной комиссии хватило ума не ставить его на выборы. Народ уже обхохотался, обсуждая в курилке с М. программу его «руководства» цехом. Трудился он в цеху на должности художника, никому не нужной, кроме партийного  руководства и  даже не значимой в штатном расписании. Естественно, во главу угла своей программы он поставил наглядную агитацию.
  А нашего «героя» С. районное партийное руководство успешно продвигало к должности директора Роздольского объединения по производству серы и удобрений со штатом в те времена 15000 работников. Потом стремительно пришла «незалежнисть».
 Причем, в западных областях Украины гораздо раньше официального объявления. Народ выбрал нового, «своего», директора. А старый, сидя на стуле в приемной безуспешно пытался выпросить помощь у еще существовавших министерства в Москве и обкома партии во Львове.
 Правда, тот же народ, через время, посмотрев на деяния нового руководства вспомнил, что «той москаль так не крав».  На виду у всего города они затеяли строить огромные домины для себя. Японский автомобильный кран «Като» у них торчал целый день. А простому работяге, чтобы заполучить его на пол часа надо было выложить месячную зарплату.
 Через год с небольшим даже республиканское руководство не выдержало такой наглости и сняло этих руководителей. А про «нашего» С., кандидата в директора, никто и не вспоминал. Его «способности», как специалиста и руководителя были прекрасно известны людям.
 В это же время, в нашем городе появились вербовщики из золотодобывающего рудника в глубинах Красноярского края. Брали всех с подходящей специальностью. И С., с дипломом инженера по автоматике, пришелся ко двору. Уже в Сибири выяснилось, что он ни хрена не умеет. И чтоб не тратиться на отправку обратно, жесткие хозяева, чеченцы, поставили его чистить туалеты. Это на виду-товсего поселка с десятками земляков.
  Новый «свой» директор трудности со снабжением предприятия сырьем решил самым безжалостным способом. «Вылечил» головную боль отрубанием головы. Он, видимо не без помощи центральных властей, не только «успешно» распродал «Украину» (звучит символически, хотя это всего лишь проектное название завода удобрений) с новейшим оборудованием по производству азотно-фосфорно- калийных удобрений, включая полностью укомплектованный, почти построенный еще при  СССР завод по производству аммиака. Но и, буквально, сравнял с землей бывшую площадку предприятия со всей инфраструкторой.
  «Благодарному» народу, поехавшему на заработки за границу, объяснили, что во всем виноваты «кляти москали»:
  «Спочатку сірку вивезли за Урал, а потім перастали давати сировину на добріва».
   В подобном положении оказалась вся химическая отрасль Украины. Но усилиями истинных патриотов, крупные мощности были сохранены и сейчас развиваются, как пишут об этом в http://www.golos.com.ua/rus/article/314057
 Мой товарищ Александр Винников, известный на просторах СССР специалист по серной кислоте и фосфорным удобрениям, по поручению израильских бизнесменов, вел переговоры с директорами  заводов фосфорных удобрений, которых знал лично. Он рассказывал, как загорались у них глаза при оглашении необычайно выгодных условий контракта.
  Ведь израильская сторона брала на себя практически все:
 - перевод оборудования на израильские фосфориты,
 -их поставку и сбыт готовой продукции.
 Короче, работай, живи и давай жить другим.
 Но в ответ на «простой» вопрос : «А що я с того буду мати» , израильтяне  ссылались на контракт. На том переговоры и кончались.
 Миллионы украинцев покатили в Россию, Польшу, Чехию на самые унизительные и грязные работы. Причем и здесь, вместо цивилизованного регулирования этого, видимо, неизбежного процесса, новая власть «кинула» людей на произвол судьбы.
Мой товарищ, Виталий Давыдович Немцов, работавший зам. гл.механика Роздольского ПО *Сирка, а потом главным инженером Новояворовского ПО «Сирка», брался организовать во Львове курсы подготовки квалифицированных украинских специалистов для горной промышленности Чехии и Польши. Нашел Инвесторов и Заказчиков.
   Но местные и центральные власти беспокоила совсем не судьба населения. А как закрыть рот Немцову, желательно, навсегда. Чтоб не разглашал, ставшие ему известными потоки валюты из Новояворовска в карманы именитых чиновников, а не на насущные нужды предприятия и государства.   
Некоторые не вернулись домой вообще. Или вернулись в гробу, как отец Андрюшиного школьного товарища. В «лучшем» случае банды грабителей уже в поездах отбирали заработанные деньги.
   Многие и сейчас уверены, что по-другому и быть не могло. Однако, бывает, когда у власти настоящие патриоты, а не временщики. 
В 2019 г. отдыхали с Людой в Друзкининкае. «Если кто не видел рай, поезжай в Друзкининкай».
  По дороге на экскурсию в Каунас замучили гида вопросами о нынешней жизни в Литве. Мы были там 1974- 76 г. Пускали новые мощности Ионавского завода удобрений (30 км от Каунаса). В Каунаской республиканской больнице родилась наша дочь Катенька.
Оказалось, что завод, прекрасно работает и дает огромные прибыли. Во всяком случае, жены его безвременно ушедшего из жизни хозяина Лубиса, их никак не могут поделить.
   Вот так умные, деловые люди при «происках» той же России с сырьем, смогли обеспечить работу завода с пользой для себя, страны и народа. Кстати, литовцы с благодарностью вспоминают руководителей- коммунистов, Бразаускаса, Лубиса, умело выведших страну из передряг 90-стых годов.
  Не знаю, ответил ли я на вопрос Андрюши. Но мы так жили. И с коммунистами- негодяями, карьеристами, которые только прикрывались партией, чтобы делать свои грязные делишки. И с искренне убежденными в неизбежном торжестве  коммунистической идеи. Такими были мой папа, дядя Сеня , мамин брат, и миллионы людей по всему миру.