Мохов Александр Анатольевич. Земляки мои: известные и не очень.
Россия всегда была богата талантливыми людьми, преданными своему делу. Мое поколение воспитывалось на реальных примерах. Мы активно интересовались траекториями, и даже зигзагами, жизненного пути знаменитых людей, которые внесли заметный вклад в дело становления, развития и процветания нашей родины, государства, обеспечения его обороноспособности и безопасности.
В подростковые годы (пожалуй, самые главные для формирования личности) мы и за школьной скамьей, и во внеурочное время знакомились, под влиянием наших учителей, родителей и других родственников, с биографиями наиболее известных советских людей (военных, ученых, космонавтов, писателей). Самыми любимыми в наших кругах считались книги серии «Жизнь замечательных людей» . Их было нелегко достать, но те, кому это удавалось, ими зачитывались.
Под воздействием классной и внеклассной художественной литературы, кинофильмов и иллюстрированных журналов мальчишки мечтали о том, кем они станут, когда вырастут. Многие из нас хотели быть военными, некоторые — врачами. Иные профессии также обсуждались, но крайне редко. В нашем близком окружении практически не было не только знаменитостей, но и «живых»
представителей тех необычных профессий, о которых мы читали в литературе, видели в кино. Кругом рабочие и служащие, реже — колхозники. Можно было помечтать, но мечты есть мечты…
Почти все известные, как сегодня сказали бы, распиаренные герои нашего времени были гдето далеко (в Москве, Ленинграде). До столицы нашей Родины почти 800 км. Скорый поезд с примечательным номером 1 «Волгоград — Москва» идет до конечного пункта назначения, через станцию Себряково около 10 часов (стоянка поезда на нашей станции — две минуты). Примерно столько же времени потребуется, если ехать на автомобиле по трассе, которая идет по территорям Волгоградской, Тамбовской, Рязанской и Московской областей. Однако поездки на машинах в столицу и обратно не были широко распространены в то время из-за малого числа «счастливых обладателей» личных автомобилей.
Итак, до столичных знаменитостей нам было не дотянуться, да мы тогда и не думали об этом.
Другое дело — известные земляки. Они хоть и не находились в самом близком нашем окружении, но жили или живут здесь, рядом, куда можно дойти, добраться, и живут они в тех же условиях (климатических, бытовых, культурных), что и мы. Кто-то их видел, кто-то разговаривал с ними, а кто-то состоял в родстве. Некоторые, конечно, в силу различных обстоятельств (в первую очередь служебных ) переехали в другие города нашей необъятной страны, но и они сохранили связь с малой родиной. Именно они и были для нас «первыми авторитетами», теми, с кого можно брать пример, пусть не во всем, но в главном, сущем. «Главное» каждый выбирал сам.
Несмотря на то что характеры наших наиболее известных земляков довольно противоречивы, а жизненный путь не всегда прямолинеен, в большинстве своем они были незаурядными личностями, четко придерживались своих убеждений, не юлили, не были конъюнктурщиками, приспособленцами. Они делали свое дело так, как считали нужным. Иногда их действия входили в противоречие с общепринятой на данный момент линией...
Есть ли сегодня такие герои, образцы для подражания, ориентиры? Возможно. Но мы о них
очень мало знаем. Государство на десятилетия устранилось от необходимой простым людям и обществу работы. В культуре, образовании и науке сформировалась фронда. Не без помощи некоторых чуждых нам глобалистских структур народу стал навязываться «новый» менталитет, «новая» реальность, в которой нет места собственно «нашему» человеку (если он не изменится, как
этого требуют внешние «инструкторы» и их последователи). Ни о каких социальных лифтах мы тогда не слышали, но интуитивно понимали, что движение вперед и вверх непосредственным образом связано с хорошим образованием, безупречной службой или работой. Когда же стали в специальной литературе и средствах массовой информации активно обсуждать эти самые «лифты»,
двери в большинстве из них уже были наглухо заварены.
Однако войны, чрезвычайные ситуации природного и техногенного характера способны многое изменить. Грязь и слезы... Потоки воды смывают наносное, а также кровь... В новых разломах пропадают города... Но на поверхности земли все чаще появляются «драгоценные камни». Хочется верить, что еще на нашем веку появятся истинные герои Земли нашей...
Окружали же нас в то время обычные, мало кому известные за пределами улицы, квартала,
микрорайона, поселка, города люди со своими особенностями, сильными и слабыми чертами характера. Именно они и составляют глубинный народ, понимание и знание чаяний которого необходимо учитывать управленцам, государственным деятелям да и простым специалистам (врачам, учителям и др.).
Когда задумывалась эта небольшая работа, перед ее автором возникло несколько вопросов, на которые необходимо было дать ответы, прежде чем к ней приступить.
Во-первых, нужно было «очертить круг» землячества — определить его границы и в духовном, и в материальном (территориальном) смысле. Понимание землячества зависит от ряда факторов. Это могут быть люди, рожденные в одном населенном пункте, одном регионе и даже в небольшом государстве. Полагаю, что выявить эту общность не просто, но возможно. Как правило, земляки понимают друг друга с полуслова, так как имеют множество существенно схожих признаков, характеристик и, как принято теперь говорить, «кодов общения». На их формирование влияют: язык (с его местными диалектами, особенностями, даже арго ), особенности быта, кухня (она формирует пищевые привычки, пристрастия, особенности), местные игры, праздники и многое другое.
Большое значение имеют брачно-семейные связи. Еще в недалеком прошлом интенсивное общение между близкими станицами, хуторами сопровождалось поисками женихов и невест, сватанием и традиционными свадьбами, что порождало еще более тесные и масштабные родовые связи. Станицы и хутора росли. Но в XX веке, в связи с активным перемещением народных масс, вызванным урбанизацией, индустриализацией и другими процессами, очень многое изменилось. Одни центры становились новыми точками притяжения людей, другие хирели. Первое, в частности, произошло с Михайловкой, через которую прошла в свое время железная дорога «Москва —Царицын». А вот станица Усть-Медведицкая, оказавшаяся в стороне от новых транспортных маршрутов, быстро утратила статус важного административного центра .
Для Донской земли, казачества, которое преимущественно населяло эти места (до потрясений Первой мировой, революционных событий, а затем расказачивания, раскулачивания, коллективизации и индустриализации и завершившей свое дело всенародной трагедии Великой Отечественной войны; до этой пятидесятилетней пружины, сжатой с такой силой, что она хрустнула, и сразу в нескольких местах, а ее осколки раскидали казачество, да не только по всей стране, но и по всему миру), был также характерен обычай «брать» в жены красавиц, «приглянувшихся» казакам в зарубежных походах (преимущественно тюркского происхождения, «турчанок»). Отсюда и местные типажи, характеры и даже отдельные фамилии.
Кстати говоря, известность определенных людей среди их земляков, как правило, существенно отличается от известности других граждан нашей страны, которые к землякам не относятся.
С учетом сказанного считаю возможным очертить примерно стокилометровый круг с центром в современном городе Михайловке Волгоградской области, где я родился и прожил первые семнадцать лет своей жизни. Ближайшие к Михайловскому районы — Новоаннинский (севернее), Фроловский (южнее), Даниловский (восточнее), Кумылженский и Серафимовичский (западнее) — были ориентированы на город Михайловку (наличие крупного рынка, железнодорожной станции, центров медицинской помощи, образования и др.).
Во-вторых, необходимо понимать, что известность — категория субъективная. Конечно, есть люди, которые известны практически всем взрослым гражданам, находящимся в здравом уме и твердой памяти. Их очень мало… Не каждая местность может похвастать великими уроженцами. Чаще встречается широкая известность в профессиональных кругах. Людей с такой известностью гораздо больше. Здесь будут упоминаться и те, и другие. Однако более важной представляется не столько та или иная «абстрактная» известность персоны, сколько то, каким образом эта известность могла повлиять на земляков, их умы, настроения. Ведь нет ничего сильнее, чем личный пример. Он — главное оружие воспитания, воздействия на людей, особенно на детей, призванных и продолжать наши традиции, и созидать будущее. Кто-то воспитывается на Гарри Поттере, кто-то — на трудах Ницше, для кого-то героями и вовсе являются эльфы. На меня заметное влияние, наряду с классиками советской и мировой литературы, оказали воинские (ратные) труды наших земляков, на что будет обращено внимание в этой небольшой книге.
В-третьих, приступив к описанию моих земляков (с учетом территориальных границ, которые были очерчены выше), я задумался над тем, в какой последовательности это лучше сделать. Проще всего, казалось бы, расположить их фамилии в алфавитном порядке. Однако такое произведение будет смахивать скорее на справочник, т.е. лишится «изюминки». Кроме того, при такой композиции не остается места для моих «простых» земляков, а некоторых из них нельзя не упомянуть. Поэтому я счел возможным рассказать об известных своих земляках в той последовательности, в которой они (точнее, данные, сведения о них) открывались мне в детские и подростковые годы, в конкретных условиях и при определенных обстоятельствах. В дальнейшем знания о них лишь уточнялись и пополнялись. Кристаллизовались их биографии, основные вехи жизненного пути.
В-четвертых, в силу тех трудностей, которые выпали на жившие в XX веке поколения, мы и сегодня не все достоверно знаем даже о наиболее известных нам личностях. Архивы не сохранились, а в сохранившихся — чаще всего крупицы информации, да и те изложены официально-деловым языком, так называемым канцеляритом.
В целом люди в дни моей юности неохотно делились сведениями, старались излишне не распространяться о себе, своих семьях даже в узком кругу друзей и родственников, чтобы лишнего «не сболтнуть». Особенно если заходили разговоры при детях. «Меньше знаешь — крепче спишь» — одно из основных правил воспитания наших бабушек и дедушек, мам и пап, которому они строго следовали. Необходимые сведения, не всегда точные, я получал дозированно, малыми фрагментами, отчего полная картина собиралась, как пазл, по мере их появления. Итак, приступим.
***
Шел 1974 год, было мне тогда около пяти лет от роду. Родители затеяли новую стройку по адресу: г. Михайловка, ул. Пирогова, д. 55а. До этого наша семья несколько лет прожила в новом, только что отстроенном отцом доме на ул. Стройной в поселке Новостройка. Этот поселок тогда только начинал формироваться на самой восточной окраине города. Добираться до него в начале 1970-х годов было затруднительно. Спасали велосипеды, но они — транспорт сезонный. Поэтому почти половину года до центральной части города, где были и рабочие места, и рынок, и школы, жителям поселка приходилось либо идти пешком (дорога занимала около часа), либо на одном-единственном автобусе, который ходил так редко, что выигрыша во времени (с учетом его ожидания) обычно не давал. Личных машин тогда ни у кого не было, только служебные. В основном по нашим дорогам ходили ГАЗ-52 и «колхозные» УАЗы. Иногда попадались ЗИЛ-157 и другие грузовики.
Полагаю, что проблема транспортной доступности стала одной из основных причин, по которой родителям пришлось пойти на этот шаг — строительство нового дома ближе к центру города. Сам же поселок Новостройка лично мне очень нравился. Сразу за ним протекала мелководная река Тишанка, на которой был оборудован «лягушатник». Поэтому в реке с ранней весны и до поздней осени купались дети. Благо погода позволяла. Лето, как правило, в этих местах жаркое и сухое. Редкие дожди обычно не портят погоды, а только приносят свежесть, придают сочность и яркость степному разнотравью. Воздух наполняется ароматами мелких цветов, а в глазах рябит от красных и синих красок.
Речка хоть и относилась к пересыхающим, но была полна рыбой. До сих пор помню огромных лещей, вьюнов и более мелкую рыбешку, которую ловили в выходные дни родители вместе с друзьями. Потом во дворе варили уху, жарили рыбу, и вскоре начинался пир. Помню также леща размером с меня тогдашнего. Для того чтобы справиться с ним и донести до дома, пришлось снять майку, накинуть ее на леща, после чего крепко прижать его к телу. Лещ был уже не такой скользкий, но еще достаточно сильный. Но с каждой минутой он брыкался все слабее…
Сразу за Тишанкой начинался пойменный лес. Пятнадцать-двадцать минут ходьбы по нему, и будешь на реке Медведице. Это своенравная река: мелководье сменяется ямами, размеренное течение — водоворотами. По песчаному дну, хорошо просматриваемому в солнечную погоду, ерзает пескарь, а в глубоких черных ямах дремлет сом.
***
Возвращаемся в Михайловку, на улицу Пирогова. Она находилась в частном секторе. Сто лет
назад это была окраина слободы Михайловки. Дальше, за небольшим пустырем, располагалось старое кладбище. За ним шли поля. В послевоенные годы частный сектор еще прирос, а в 50—70-е годы за ним появились кварталы пятиэтажек. Город постепенно завоевывал новые пространства и за 15—20 лет разросся в северную сторону почти до меловых гор, ставших одной из его современных границ.
Нетрудно догадаться, что улицу назвали в честь врача Н.И. Пирогова: в 1913 году здесь открылась земская больница, штат которой тогда включал одного врача, двух фельдшеров и акушерку.
Пирогов Николай Иванович — один из самых известных врачей Российской империи. Основоположник русской военно-полевой хирургии и анестезии. Наряду с научной и практической деятельностью активно занимался образованием. Как педагог обращал большое внимание на воспитание. «Быть человеком — вот к чему должно вести воспитание», — писал Н.И. Пирогов.
В середине 1970-х годов на улице Пирогова, на территории бывшей земской больницы находился Михайловский межрайонный родильный дом, напротив — инфекционное и противотуберкулезное отделения тогдашней Центральной районной больницы. О Михайловском родильном доме следует сказать несколько слов. Он открылся в самом конце 1960-х годов и почти 40 лет был основным местом стационарной акушерской и гинекологической помощи, оказываемой жителям Михайловки и близлежащих районов (Даниловского, Кумылженского, Серафимовичского и других). Моя мама — Людмила Борисовна Мохова (в девичестве — Данилова) практически всю трудовую жизнь проработала в гинекологическом отделении Михайловского родильного дома. В начале 1990-х годов она ушла на пенсию, посвятив сельской медицине более четверти века. В этой же организации, но в родильном отделении, столько же отработала и моя тетка — Дина Федоровна Мохова. После ухода на пенсию она устроилась фельдшером на железнодорожную станцию «Себряково», где трудилась до самой смерти.
Начинали же они свой трудовой путь после Волжского медицинского училища, работая фельдшерицами в станице Етеревской, что в 40 километрах к востоку от Михайловки.
В гинекологическом отделении Михайловского межрайонного родильного дома в 1994 и 1995 годах я проходил практику, получал реальные навыки работы не только головой, но и руками. Субординатура и интернатура по акушерству и гинекологии в областном центре, Волгограде, — это одно, и совсем другое — в районном центре, где всегда не хватает медицинских работников. Хорошо помню первые операции, сделанные своими руками, но особенно — медицинские аборты. Почти ежедневно на медицинские аборты по желанию или по социальным показаниям (а они тогда были очень широкими) выстраивалась очередь из десяти-пятнадцати женщин. Почти всю первую половину дня занимали у врачей гинекологического отделения медаборты, а вторую половину — оформление документов. Совсем немного времени оставалось на больных отделения. А еще плановые и внеплановые, экстренные операции. Только ночью оставалось время, чтобы найти в книжках и справочниках ответы на возникающие вопросы. И немного поспать…
Там же с середины 1990-х годов и до начала 2000-х работала в родильном отделении моя двоюродная сестра — Ольга Владимировна Мохова, дочь Дины Федоровны и Владимира Ивановича Мохова, родного брата моего отца. Летние «каникулы» этих лет мне запомнились на всю жизнь. Такой популярности среди местных девушек у меня не было ни до, ни после. Стало ясно: либо приезжать жить и работать на малую родину уже женатым, либо не приезжать вовсе. Я выбрал второй вариант. Слова из песни «Мама, я доктора люблю, Мама, я за доктора пойду» зазвучали для меня по-новому. Неоднократно мне тогда вспоминался и Зигмунд Фрейд, который был «вынужден» в свое время создать психоанализ.
Зигмунд Фрейд — австрийский врач-психиатр. Получил известность как основатель психоанализа. Он впервые выделил фазы психосексуального развития личности, обосновал функционирование защитных механизмов психики. Ему принадлежит разработка трехкомпонентной модели психики (Оно — Я — и Сверх-Я).
Улица Пирогова города Михайловки Волгоградской области начала 1970-х годов (как и ближайшие к ней) состояла преимущественно из небольших одноэтажных домов послевоенной постройки. Сохранялись и довоенные, и даже дореволюционные дома, вросшие в землю, укоренившиеся в ней, изо всех сил сопротивляющиеся переменам.
Один из таких старых домов, по сути — участок под будущее строительство, мои родители приобрели у Марии Михайловны Топчиевой. Женщина эта была родом из обычной крестьянской семьи, но довольно зажиточной. Ее отец построил добротный дом, который, простояв более полувека без должного присмотра и ухода, пришел в негодность.
По условиям заключенного соглашения участок делился на две части: на одной отец строил дом для нас, а на другой — небольшой двухкомнатный флигель для Марии Михайловны Топчиевой. С «бабой Марией», как мы ее называли, наша семья прожила бок о бок два десятилетия. Свой флигель и участок она завещала моей маме. Большую часть жизни Мария Михайловна проработала в городской пекарне. Муж ее погиб на фронте. Как вдова фронтовика, она получала небольшую пенсию, на которую и жила. Долгими зимними вечерами она шила женские трусы, а весной и летом продавала их на местном рынке. Как ни странно, ее продукция пользовалась спросом. Доходы, да и выбор у большинства селян были тогда небольшими. Запомнилась она мне отменным здоровьем, тогда как ее поколение потихоньку уходило… После похорон принято было устраивать поминки, на которые приглашали родственников, соседей, жителей ближайших окрестностей. Могли прийти и вовсе незнакомые люди. Как только баба Мария узнавала о предстоящих поминках, она переставала готовить, перебивалась чем попало… Зато на поминках съедала первое, второе, третье, а также пирожки с компотом. Мне тоже приходилось изредка посещать такие мероприятия, и я до сих пор помню, как тяжело было съесть все то, что хозяйка накладывала в тарелку… Мария же Михайловна съедала все, а иногда просила добавки
До самой смерти, а прожила она более 90 лет, длинная коса была ее украшением. Ее генетический материал, если бы он тогда собирался, несомненно, должен был бы оказаться в биобанке или биоресурсном центре.
Когда у нее было хорошее настроение, она часами пела старые русские и южнорусские песни. Могла вспомнить о своей большой семье, многочисленных родственниках, которых в начале века раскидало по всей стране. Впервые от нее, простой необразованной женщины, услышал я слово «академик».
Александр Васильевич Топчиев — родился в слободе Михайловке (ныне — Михайловка Волгоградской области). В 1921 году переехал вместе с родителями в Москву . Специалист в области органической химии. В послевоенные годы активно развивал нефтехимию и нефтепереработку.
Вся его научная и педагогическая деятельность связана с Институтом имени И.М. Губкина (ныне — Российский государственный университет нефти и газа НИУ имени И.М. Губкина).
В 1947—1949 годах — заместитель министра высшего образования СССР.
В 1949 году избран действительным членом Академии наук СССР. В дальнейшем становится ее вице-президентом.
Лауреат Сталинской (1950 год) и Ленинской (1962 год) премий.
Активно занимался общественной деятельностью. Избирался депутатом Мосгорсовета.
С 1952 по 1962 год был членом Советского комитета защиты мира.
В поселке Новостройка города Михайловки его именем названа одна из улиц.
Жизнь Марии Михайловны периодически омрачал своими выходками ее сын — Александр Семенович Прохватилов. Фронтовик. Танкист. Демобилизовался из армии в звании капитана. Награжден орденом Красной Звезды. На фронте пристрастился к алкоголю. Периодически на моей памяти он уходил в запой. Несколько раз его посещала «белая горячка» . В бреду он бегал по двору с топором... Наблюдать такую картину — удовольствие не из приятных, но человек ко многому привыкает.
Мой отец — Анатолий Иванович Мохов, который обладал, с одной стороны, недюжинной силой, а с другой — хладнокровием, если оказывался рядом, то быстро останавливал и скручивал его (Прохватилова А.С.). После очередного эксцесса Мария Михайловна добивалась у властей госпитализации сына. Несколько раз он пребывал в лечебно-трудовом профилактории , который был тогда в соседнем районе, в пригороде города Фролово. Также он запомнился мне грубыми, даже жуткими послеожоговыми рубцами на руках и ногах. Ожоги он получил, выбираясь из горящего танка.
Наш дом был угловым. Рядом, по улице Пирогова, стоял дом Мелеховых, напротив — Мельниковых; далее на нашей улице жили Ромодановы, Москаленко, Зинченко, Тюрины. Перечисляю фамилии тех, кого хорошо знал, а знал потому, что это были семьи с детьми. Детей на улице было много: в каждой семье по двое или трое. Поэтому было с кем провести время, поиграть, обсудить местные новости. Несколько меньшую часть составляли домовладения, в которых доживали свой век одинокие старушки, очень редко — старушки со стариками. Присмотревшись к некоторым домам, можно было увидеть два отдельных входа, потому что в них под одной крышей жили две небольшие семьи либо два одиноких человека. Часто в таких домах снимали комнаты или койки студентки педагогического училища, расположенного на улице Гоголя. До него от наших домов было 10—15 минут пешком. Девушки мельтешили туда-сюда в разных нарядах, давая бабкам, сидящим на лавочках в тени старых деревьев, повод для пересудов. Вечерами тишину частного сектора иногда нарушал свист какого-нибудь казачка, пытающегося вызвать на улицу приглянувшуюся девушку. За ним — лай собак, и снова тишина…
Михайловский профессионально-педагогический колледж имени А.А. Арнаутова — первая образовательная организация среднего профессионального образования в Михайловке, основанная в 1928 году для подготовки кадров для сельской местности. Начинало свой путь учебное заведение как агропедтехникум. Затем многие годы организация именовалась педагогическим училищем. В 1938 году было построено трехэтажное здание на улице Гоголя, в котором училище (ныне — колледж) располагается до настоящего времени. К этому зданию в 1973 году был пристроен новый корпус. В начале 1980-х годов рядом с училищем на месте нескольких разрушенных дореволюционных домов, в том числе бывшей парикмахерской, было построено пятиэтажное общежитие для студентов. Является одним из старейших учебных заведений среднего профессионального образования Волгоградской области. Организация многие годы занимается подготовкой учителей начальных классов и учителей физического воспитания. В настоящее время колледж реализует и другие программы.
В этом педагогическом училище мне учиться не пришлось, но связь с ним была. С 1976 по 1979 год я обучался в начальной школе, именовавшейся «базовой». Базовой она называлась потому, что служила учебной базой для студентов этого самого училища. Находилась она с ним в одном корпусе, занимая крыло первого этажа здания, построенного в 1938 году.
Школа была необычная. В начальных классах нас учила Зоя Дмитриевна Тимошенко — педагог с большой буквы: не только профессионал, но умница и красавица. Два-три раза в месяц занятия в классе проводили студенты училища. Тогда наша учительница садилась за одну из первых парт, а в конце классной комнаты располагалась комиссия из трех-четырех человек — педагогов училища. Они слушали, записывали, а после урока что-то тихо обсуждали. Мы видели, насколько по-разному можно вести один и тот же предмет. С кем-то на уроке было интересно, с кем-то не очень. Иногда Зое Дмитриевне приходилось вновь разбирать с нами материал, пройденный со студентом-практикантом…
Запомнились также уроки физической культуры. Они проходили либо в одном из двух залов, довольно хорошо оснащенных, либо на спортивной площадке во дворе училища. Мы знакомились и с основами гимнастики, и с основами силовых упражнений, и с различными спортивными играми. Вели занятия у нас те же педагоги, что и у студентов училища. Больше таких насыщенных и разнообразных занятий по «физре» мне увидеть уже не пришлось. Эти занятия дали мне возможность усвоить один очень важный жизненный урок: между тем, «как надо», и тем, «как получается» (между должным и фактическим), в силу объективных и субъективных причин иногда пролегает пропасть. Но нужно стремиться к тому, чтобы ее преодолеть.
***
Проживая в угловом доме, я не мог не видеть улицу Миронова, пересекавшую улицу Пирогова под прямым углом и шедшую с юга на север города. Из простого указания на фамилию трудно понять, в чью честь она была названа и почему. Однако михайловцы тогда хорошо знали человека, который носил эту фамилию. Более того, именно благодаря усилиям местных активистов-краеведов улица и получила свое название.
Филипп Кузьмич Миронов — родился на хуторе Буерак-Синютин станицы Усть-Медведицкая области Войска Донского. Младшим офицером принимал участие в Русско-японской войне. Получил чин подъесаула. Был награжден несколькими орденами.
Позже за политическую деятельность был лишен чина («за действия, порочащие честь офицера»).
В 1914 году ушел добровольцем на фронт. Его восстанавливают в звании подъесаула, доверяют командование сотней.
В 1915 году Миронов производится в есаулы, а в 1916-м — в войсковые старшины.
За ряд успешных операций был награжден орденами, а также георгиевским оружием.
В 1917 году примыкает к большевикам. Командует рядом подразделений. На базе конного корпуса, которым успешно командует Ф.К. Миронов, в 1920 году создается 2-я Конная армия.
На начальном этапе армией командует О.И. Городовиков. В июле армия вступила в бои с войсками П.Н. Врангеля. С 6 сентября по 2 декабря армией командует Ф.К. Миронов.
Армия под командованием Ф.К. Миронова внесла значительный вклад в разгром армии Н.П. Врангеля и освобождение Крыма. В октябре 1920 года Миронова награждают орденом Красного Знамени и революционным оружием.
Миронов находился в непростых отношениях с военным и политическим руководством (С.М. Буденным, К.Е. Ворошиловым, Л.Д. Троцким и др.). В феврале 1921 года арестован за открытую критику политики расказачивания. Был убит часовым тюрьмы при невыясненных обстоятельствах .
Обратившись к одной из легенд Гражданской войны, незаслуженно обойденной вниманием в материалах, посвященных этому периоду, нельзя не упомянуть еще об одном нашем земляке. Если от пересечения улиц Пирогова и Миронова идти на запад, в направлении Михайловского родильного дома, то, пройдя буквально три двора, попадаешь на улицу Блинова. У человека, неглубоко знающего историю, эта фамилия вряд ли ассоциируется с братоубийственной войной столетней давности…
Михаил Федосеевич Блинов — уроженец хутора Никуличев станицы Кепинской Усть- Медведицкого округа области Войска Донского.
В Первую мировую войну служил в 3-м Донском казачьем кавалерийском полку. Воинское звание — урядник. Награжден Георгиевским крестом.
В феврале 1918 года на Усть-Медведицком окружном съезде избирается членом окружного революционного комитета. Формирует отряд красных казаков. Подразделения М.Ф. Блинова наносят ряд чувствительных ударов по войскам генерала П.Н. Краснова.
Начало мятежа весны 1919 года в казачьих станицах Верхнедонского округа заставляет большевиков бросить в этот регион значительные силы, а также использовать все местные ресурсы.
На основе конной группы под командованием М.Ф. Блинова в ноябре 1919 года формируется кавалерийская дивизия (на начальном этапе входила в состав 9-й Армии, затем — в состав 2-го Конного корпуса и 2-й Конной армии).
Погиб в боях под Бутурлиновкой, освобожденной от белых 23 ноября 2019 года. Похоронен в городе Михайловке Волгоградской области.
Возникает вопрос: как оказалось, что казачество, этот оплот самодержавия, не только разделилось на белых и красных, но и приняло активное участие в Гражданской войне?
Ответ на вторую часть вопроса очевиден. Казачество как военное сословие — одно из наиболее подготовленных к ведению боевых действий, а также специальных операций, поэтому политическое руководство обеих противоборствующих сторон было заинтересовано в привлечении и простых казаков, и опытных командиров. Ответ на первую часть вопроса дать сложнее, но попробовать можно.
Казачество в литературе и средствах массовой информации иногда обвиняют в предательстве государственных интересов, нарушении присяги и иных злодеяниях. С реальностью это имеет мало общего.
В свое время донское казачество внесло заметный вклад в становление, поддержание и развитие государства, которое просуществовало около 300 лет. Казаки в начале XVII века пошли на заметные уступки московской власти (ведь до этого сношения с Московским царством шли через Посольский приказ), взяли на себя дополнительные обязанности (понимая ответственность ситуации, сложившейся к 1613 году на западных границах Московской Руси), но и определенные привилегии не забыли выторговать. В то далекое время был заключен договор, в целом соблюдавшийся десятилетиями. Подданными в собственном смысле этого слова казаки становятся позже, а именно с 1671 года, опять же договорившись с центральной властью о сохранении для себя определенных гарантий и льгот. Под конец Северной войны, которую вел Петр I, казаков, и уже не только донских, попытались встроить в систему государства, ее военного и гражданского управления, сохраняя при этом отдельные особенности их положения, существовавшие с момента становления империи. К началу XX века эти самые особенности, а точнее, их практическая реализация, дали о себе знать в полной мере.
Следует напомнить читателю, что в начале марта 1917 года Император Николай II отрекся от престола. Отречение было в пользу брата Михаила Александровича, который не взял на себя «ответственность» и поставил жирную точку и в истории династии Романовых, и, как оказалось, в самой монархии. П.Н. Милюков тогда сказал: «Временное правительство, одно, без монарха… является утлой ладьей, которая может утонуть в океане народных волнений еще до созыва Учредительного собрания». Так и произошло.
Хотя акт отречения от престола автоматически не менял сложившейся системы власти и монархический строй сохранялся, но теперь встал вопрос о новых условиях общественного договора в стране. В относительно спокойной обстановке, а не во время войны, этот вопрос мог бы быть решен рано или поздно, но ведь в спокойные годы так драматично и не отрекаются?
Всероссийскому Учредительному собранию, созванному в январе 1918 года, предстояло определить будущее государственное устройство России. Было поздно… Изменения к этому времени приобрели необратимый характер.
Следует также обратить внимание на тот факт, что Верховое донское рядовое казачество к началу XX века уже испытывало ряд серьезных экономических и социальных проблем, и Первая мировая война их только усугубила.
Во-первых, экономическая основа казачьих семей была к этому времени сильно подорвана.
Земельные наделы становились все меньше и меньше, в оборот все чаще вводились малопригодные, песчаные или глинистые почвы. Свободных плодородных земель практически не было. Все земли, находившиеся в резерве, из него вывели и передали для обработки переселенцам из Малороссии и других регионов империи — крестьянам, которые активно заселяли исконные территории казаков. Значительную часть сельхозработ все чаще были вынуждены выполнять женщины-казачки, пожилые казаки и дети, в то время как молодые, наиболее трудоспособные казаки несли действительную службу, проходили лагерные сборы. Нельзя забывать и об обязанности казака иметь строевого коня, обмундирование, оружие. Все это требовало затрат, и немалых. Становились не редкостью случаи, когда казака на службу вынуждены были собирать «всей станицей». Уже только этот факт свидетельствовал о подрыве экономической базы рядового казачества. Бытовала поговорка, иллюстрирующая реальное положение дел: «Слава казачья, а жизнь собачья».
При этом на Дону бурно развивались капиталистические отношения, а вместе с ними неизбежно появлялись нувориши. Стало быть, можно не поливать потом землю, не обагрять ее кровью на поле боя, чтобы жить достойно? Такой вопрос все чаще ставили казаки, а внятного ответа от своих атаманов не получали.
Во-вторых, конфликт «низов» с «верхами» к XX веку достиг на Дону своего апогея. Хотя формально еще продолжало действовать обычное право донских казаков, выборность атаманов и судей, но самобытные институты казачьей демократии все чаще подменялись теми, что действовали в центральной России. Население полагало, что идет процесс «прибирания к рукам казачества». Делалось это с молчаливого согласия казачьей верхушки, что усугубляло конфликт.
В-третьих, существовал религиозный фактор. На этой территории сохранялось значительное число хуторов, где исповедали старую веру, жили по своим обычаям и традициям. По официальным данным, численность таких казаков неуклонно сокращалась (от почти половины донцов в XIX веке осталась четверть к началу XX века), но они продолжали оказывать заметное влияние на местную власть. Это не нравилось не только Церкви, но и атаманам Войска Донского.
Большинство наказных атаманов конца XIX —начала XX века не имели никакого отношения к донскому казачеству, слабо разбирались в местных обычаях, особенностях вероисповедания. Нападки и притеснения на казаков-староверов (старообрядцев) то прекращались, то возникали вновь.
Следует также обратить внимание на более активное вовлечение казаков-староверов в торговый, экономический оборот. Этому способствовало как общее более тяжелое положение этих семей, так и религиозный фактор .
Первая мировая война принесла новые страдания Верхнему Дону, подорвала и без того пошатнувшуюся имущественную базу казачества. Власть управленцев различного толка также показала свое истинное лицо, проявляя несправедливое отношение к казачеству как к обособленной группе, сословию. Еще до начала Первой мировой войны казачьи подразделения стали использоваться для подавления волнений, разгона демонстраций и др. Они привлекались, в силу недостаточности жандармских ресурсов, к наиболее значимым, крупным акциям усмирения. Во время войны были даже случаи снятия казачьих подразделений с фронта для решения внутренних, полицейских задач. К казачеству прилип ярлык «реакционеры».
Если первое время в головах казачества жило сознание государственника и оно могло с легкостью объяснить законность и обоснованность своих действий, то по мере нарастания рабочего движения делать это становилось все сложнее. В любом случае казаки, в массе своей, негативно относились к возложению этой несвойственной им функции — подавление народных выступлений.
В то же время царским военачальникам понравилось использовать казачьи части не по назначению (не по прямому назначению), что также вызывало недовольство властью. Из донских верховых казаков в основном формировали кавалерийские части, кроме небольших артиллерийских подразделений. Следует также обратить внимание на исключительно территориальный принцип формирования казачьих частей. Командир казачьей сотни знал лично не только своих казаков, но и весь их род. Он отвечал перед семьями за своих подчиненных.
Несмотря на то что потери донцов в Первой мировой войне составили, по разным оценкам, от 3 до 5% личного состава (т.е. значительно меньше, чем в других частях царской армии), казачество было недовольно рядом приказов, решений вышестоящего военного руководства.
Позиционные бои и широкое применение огнестрельного оружия требовали смены тактики ведения боевых действий казачьих частей, особенно в отношении конницы. Осознание этого даже к видным генералам русской армии пришло слишком поздно...
И конечно, нельзя сбрасывать со счетов особенности менталитета военного сословия. Большинству казаков в 1917 и последующих годах было не до выяснения хитросплетений столичной политики. Присягу казаки давали на верность Его Императорскому Величеству, Самодержцу Всероссийскому. Обращаю внимание — клятва носила персонализированный характер и давалась конкретному самодержцу.
После отречения императора Николая II от престола клятва утратила свое значение. Девиз казачества: «За Веру, Царя и Отечество», с которым они жили и шли в бой, был подорван. Нет «Царя», раздирают на части «Отечество». Вскоре возьмутся и за «Веру».
Временное правительство не придумало ничего лучше, чем разработать текст Присяги Временному правительству. Ее мало кто успел принять. И носила она срочный характер — действие ее распространялось до периода «установления образа правления волею народа при посредстве Учредительного собрания». Что же предложило казачеству возникшее Белое движение на крутом изломе истории? В очередной раз собраться с силами, поднапрячься, продлить кровопролитие, а может, и отдать жизнь за «светлое прошлое», за реставрацию прежних порядков, которые давно не устраивали большую часть казачества? Вряд ли такая перспектива могла действительно увлечь широкие казачьи массы.
А как поступили красные? Пообещали «землю» и «мир». Пообещали, но обещание не выполнили… Вскоре началась политика расказачивания. Донское казачество почти целиком было брошено в топку революции… Одни воевали на стороне белых, другие — красных. Немало было и тех, кто волею судьбы повоевал и за тех и за других. Расстрелы, тюрьмы, иммиграция. Мужское население некоторых хуторов было почти полностью расстреляно красными, некоторых — белыми. Кое-где практиковали «избирательный подход»: к стенке ставили всех, кто имел какое-нибудь звание или орден.
Ой, да не спешите, братцы, приговор мне выносить,
Ой, да не торопитесь его вы исполнять,
Дайте полюбуюсь на солнечный закат,
Больше не увижу его я никогда…
Тучи заволакивали небо на заре,
Ой, да не торопитесь Вы солнце заслонять,
Дайте полюбуюсь на солнечный закат,
Больше не увижу его я никогда…
Но это уже другая история. До поры до времени мы видели одну сторону и не видели другую. Как говорится, историю пишут победители. Ложь может иметь сладковатый запах, быть приятной, но она опасна. Труп также может непродолжительное время издавать сладковатый запах…
***
А мы возвращаемся на улицу Миронова. По соседству с нами жил в прямом смысле герой, но уже Великой Отечественной войны.
Георгий Степанович Бешнов — родился на хуторе Большой, что расположен в 25 километрах от Михайловки.
Осенью 1941 года призван в армию. Окончил ускоренные офицерские курсы и в начале 1942 года направлен на фронт.
Отличился Г.С. Бешнов в боях при форсировании Дуная в 1944 году. Батальон под его командованием ценой значительных усилий закрепился на стратегически значимом острове в районе города Опатии (Хорватия), затем несколько раз успешно отражал контратаки противника.
За умелое командование и личную храбрость Г.С. Бешнов в 1945 году был удостоен звания Героя Советского Союза.
К моменту нашего переезда на улицу Пирогова Г.С. Бешнов уже довольно сильно болел, сказывались раны. Мы жили по соседству, и я видел его несколько раз. Последний — накануне его смерти, когда жена Георгия Степановича попросила мою маму сделать ему обезболивающий укол. Тогда мы зашли в их дом и задержались там на час-полтора. После завершения медицинской процедуры мама с соседкой сели попить чаю, а я принялся рассматривать награды Г.С. Бешнова, а также старые наградные документы, висевшие на стене в «зале».
Летом 1976 года Г.С. Бешнов умер. Об этом быстро узнала вся улица. В день похорон наш микрорайон был перекрыт на несколько часов, на улицу Миронова съехалось все местное руководство, военные.
Позже я неоднократно его вспоминал… Особенно в случаях, когда нужно было принимать то или иное решение, не из судьбоносных, но значимых. Передо мною представали образы двух капитанов-фронтовиков: Бешнова и Прохватилова.
Буквально через пару дворов от нашего, также на улице Миронова, но в сторону севера, в доме на двух хозяев проживала Фекла Исаевна Мохова. Перед началом Великой Отечественной войны она вышла замуж за родного брата моего деда.
Мой дед Иван Егорович (Георгиевич) Мохов — родился на хуторе Мироничев, что рядом с Михайловкой, на противоположном от нее берегу реки Медведицы. Был он последним ребенком в бедной многодетной семье казаков-старообрядцев. Выжили не все, а тех, кто выжил, разбросало в годы расказачивания и коллективизации по всей стране. Довершила свое дело война…
Деда в силу его малолетства на момент непростых событий 20-х годов прошлого века все эти перипетии затронули в меньшей степени. Староверы, населявшие хутор Мироничев, а также ближайшие хутора, и к прежней-то власти относились «прохладно». Часть казаков сразу же взяла оружие и влилась в ряды Донской Армии, часть ушла на Кавказ, в Крым, в Турцию, некоторые страны Европы, часть попыталась сохранить нейтралитет.
Будучи вынужденным с раннего детства зарабатывать на хлеб, дед еще подростком устроился кочегаром на паровоз. Благо станция «Арчеда» находилась относительно недалеко. Там было большое паровозное депо. Машинист паровоза — престижная и высокооплачиваемая профессия, но до нее нужно дорасти… После освоения профессии он станет помощником, а ближе к началу войны — машинистом паровоза. Великую Отечественную войну встретит на Северном Кавказе, воюя там в составе железнодорожной бригады. В послевоенные годы вернется в родное железнодорожное депо, где проработает до 1948 года.
В конце 1940-х годов в Михайловке начнется строительство Себряковского цементного завода, призванного обеспечивать цементом строительство плотины Волжской ГЭС, других крупных строек страны. Дед перейдет на работу машинистом на цементный завод, что на северо-востоке Михайловки, где и проработает до пенсии.
Такой вот незамысловатый путь.
Муж Феклы Исаевны пропал на фронте без вести, но связь с семьей Моховых она сохранила на всю жизнь. Баба Феша, как ее звали в быту, была женщиной набожной. Когда мне было около шести лет, одним из вечеров она отвела меня в дом к священнику Никольской церкви, которым я и был крещен.
Она много читала, в основном старые церковные книги. Когда у нее было «лирическое» настроение, могла рассказать какую-нибудь историю или сказку. Одну из них приведу.
— Баба Феша, — обращаюсь я к ней. — Расскажи сказку про Новый год и про Деда Мороза.
— Ну слушай, внучек.
«Ночь перед Рождеством Христовым. Мальчик сидит дома с бабушкой. За окном метель. Сугробы становятся больше и больше. Ни пройти, ни проехать… Мама мальчика накануне сильно простудилась и заболела. Сейчас в больнице, врачи борются за ее жизнь. У нее пневмония. Это коварная болезнь. Дышать хочется, а трудно, не хватает воздуха, легкие ведь поражены. Мальчик в уголке большой комнаты играет со своими игрушками, а бабушка вяжет пуховый платок в соседней комнате.
Вдруг стук в дверь, и за дверью голос: «Открывайте — Дед Мороз пришел, подарки принес!»
Мальчик бросился к входной двери, но возле нее остановился и задумался. Вновь раздался стук в дверь.
Мальчик говорит:
— Мне строго-настрого мама говорила не открывать незнакомым двери.
— Так я же Дед Мороз! Принес подарки. Не откроешь, уйду! У меня еще много дел! Дети подарки ждут! Отворяй дверь!
Подумал мальчик и говорит:
— Если ты действительно Дед Мороз, то значит, и волшебник. А для волшебников дверь не преграда! Пойду бабушку позову, может, она откроет, а я не буду…
Мальчик пошел в соседнюю комнату позвать бабушку, а когда они вдвоем вернулись обратно, то увидели у входа сверкающий прозрачный ледяной куб, который быстро таял и обнажал волшебную палочку цвета морской волны.
Мальчик подбежал к кубу, схватил в руку палочку и услышал:
— Исполню одно желание. Великий праздник наступает. Хорошо подумай, прежде чем загадывать желание. Желание всего одно. Не ошибись, чтобы потом не пожалеть…
Задумался мальчик, сел рядом с тающим кубом, лужица вокруг которого становилась все больше и больше.
Сначала он захотел покататься на санях по заснеженным дорогам, потом ему захотелось попасть в лето с его ароматными арбузами и дынями. Перед глазами мелькали игрушки, которые он видел у своих сверстников, но они ему казались уже не такими желанными… И тут он вспомнил, что его мама в больнице.
— Желаю, чтобы мама, здоровая и веселая, оказалась здесь и мы вместе встретили Рождество!
Не успел он взмахнуть палочкой, как это делают во всех сказках, как в комнате в нарядном платье оказалась мама!».
— Вот такая история случилась в канун Рождества Христова, внучек, — завершая историю, сказала баба Феша.
— Так бывает? Это Дед Мороз? — задавал я эти и другие вопросы.
— Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок — так у нас говорят. Есть вечные ценности, есть сиюминутные порывы. Искушает нас дьявол… Сомневаюсь, что нонешнему Деду Морозу под силу такое. Николе-угоднику — другое дело. Был такой святой, дюже почитаемый. Добрые дела делал, простым людям, попавшим в беду, помогал. Многое мог, хотя и не все.
— А кто все-все может? — спросил я.
— Всевышний, Господь наш.
— Кто это?
— Об этом поговорим в следующий раз. Поздно уже, пора вечерять .
В дни праздников, народных гуляний баба Феша преображалась. Была у нее привычка наряжаться Бабой-ягой. Надевала она «трофейную», очень правдоподобную и страшную маску, покрывалась платком, подпоясывалась, метлу в руки — и Баба-яга готова.
Еще один случай с ней запомнился. Когда мне было семь лет, в семье случилось пополнение — родилась моя сестра Наталья. Как обычно, дети сначала много спят, потом (в промежутках между сном и непродолжительным сидением) начинают изучать мир, сначала глазами, а затем руками и даже ртом.
Пришла как-то баба Феша проведать нас. Сидим в большой комнате, разговариваем. Наташа сидит на паласе, что раскинулся на весь пол, и внимательно нас слушает. Тут Феша достает рубль монеткой, опускает на пол и с силой закручивает. Рубль крутится, двигаясь к одной из стен… Вдруг Ната в прямом смысле срывается с места и быстро ползет, ползет… до тех пор, пока не хватает сверкающий рубль. Это было первое ползание в ее жизни.
— Кассиром будет Наташа или счетоводом, или даже бухгалтером, — говорит баба Феша.
Как в воду глядела.
Кстати, насчет того, кто и куда глядел и какие это могло иметь последствия. Расскажу еще одну историю, которая случилась вскоре, в течение полугода после этого случая.
Перед уходом мамы в декретный отпуск родители приняли решение завести корову. Любая животина, тем более корова — это большие хлопоты, но она обеспечивает молоком всю семью, а также может принести немного дополнительных средств в семейный бюджет.
Отец подготовил во дворе сарайчик, а моя бабушка — Клавдия Павловна Мохова (Барышникова) присмотрела хорошую корову. Звали ее Рябулька. Всем она была хороша: и молоком, и нравом. Молоко каждой коровы уникально по вкусу, жирности, запаху. Сейчас уже не все об этом знают. А если животное еще и «умное», то цены ему нет.
И вот однажды в гости зашла родная сестра моей бабушки Анастасия Павловна Семякова (Барышникова). Всю жизнь она прожила на туристической базе Михайловского консервного завода. Вместе с мужем они там работали сторожами, сменяя друг друга на «пожизненном» дежурстве. Там же они воспитали троих сыновей, нескольких внуков и внучек. За охрану вверенного им объекта получали они небольшую заработную плату. Зато в их распоряжении был солидный участок на берегу Медведицы, чуть ниже железнодорожного моста через реку. В одном из дальних углов турбазы у них было свое большое по тем меркам хозяйство: две коровы, козы, овцы, куры, гуси и утки. В коровах баба Настя, как и баба Клава, толк знали.
Но у бабы Насти была одна особенность — ее называли «глазливая». Можно верить, можно нет (мы тогда не очень верили в «паранормальные явления»), но все же лучше было держать скотину подальше от Анастасии Павловны.
Зайдя во двор, она сразу же обратила внимание на Рябульку, стоявшую на базу…
— Хорошая корова, ничего не скажешь! Да ладно, пойдем в дом скорее, а то сглажу…
Не прошло и недели после визита к нам отцовой тетки, как Рябулька закашляла. Еще неделя, и ее пришлось отвести на бойню…
После этого родители взяли еще корову, но надои были не те, и запах молока матери не нравился. В результате пришлось отказаться от этой затеи, и отец стал заниматься пчелами. С ними он не расставался почти до самой смерти. Пчелы не только приносили доход, но и снимали стресс.
А для матери завели несколько коз. Но не молочных, а донских пуховых. Пух тогда был в большой цене. Из него вязали большие серые платки («для тепла») и ажурные белые («для красоты»). На платки был всегда устойчивый спрос. Их покупали и местные, и приезжие. Также пух шел на носки, перчатки, шарфы и даже на перины.
Перемены происходили и у отца на работе. К тридцати годам он владел многими рабочими специальностями: тракториста, водителя, плотника, слесаря. От природы имея хорошую механическую память, любовь к порядку, симметрии, отец был замечен руководством Себряковского завода асбестоцементных изделий, где работал уже несколько лет, и переведен в складской комплекс кладовщиком. За несколько месяцев до этого он, как один из передовиков производства, по «квоте» для рабочих вступил в Коммунистическую партию Советского Союза (КПСС).
В это же время в Михайловке случилось «громкое дело местного масштаба». Подразделение михайловской милиции по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС) при поддержке областных сил вскрыло «подпольную сеть» торговцев стройматериалами. Михайловка, как известно, славилась в то время своим цементом, белым и красным кирпичом, волнистым и плоским шифером, асбестоцементными трубами.
Практически всех, кто так или иначе был связан с торговлей строительными материалами, проверяли и перепроверяли. Полетели многие головы… Не обошли проверки и моего отца. Но он к ним был готов, так как и без этого дела жалобщиков хватало. Документы он держал в полном порядке и хранил их по пятнадцать и более лет. Результат — открылись вакансии, которые нужно кем-то заполнять. Отцу была предложена должность заместителя директора Михайловской межрайонной лесоторговой и тароремонтной базы. Располагалась она, по странному стечению обстоятельств, на той же улице Пирогова, только ближе к ее началу. Он согласился.
Было ему поставлено одно условие — необходимо срочно получать образование. В отличие от своего родного брата — Владимира Ивановича Мохова, успешно окончившего Сталинградский педагогический институт и всю жизнь работавшего учителем физики, отцу на его «вечных стройках» учиться было некогда.
Так в нашей семье появилось сразу два ученика: я в 1976 году пошел в школу, а мой отец стал студентом-заочником Серафимовичского техникума механизации сельского хозяйства (специальность «промышленное и гражданское строительство»). Через два года с момента назначения на должность заместителя директора базы он стал ее директором. Прежний руководитель в связи с болезнью оставил свой пост. В этой должности мой отец проработал до начала «лихих девяностых», когда «старую» систему снабжения начали демонтировать, повсеместно внедряя рыночные начала.
В связи с частыми поездками отца в город Серафимович у меня возникло желание посетить соседний райцентр, познакомиться с ним и с его историей. Город Серафимович уже упоминался на этих страницах. Он расположился на крутом берегу реки Дон. В этом месте в широко известную реку впадает небольшая речка Медведица (а чуть выше по течению — Хопер). Отсюда и старое название — станица Усть-Медведицкая. Этот населенный пункт основали во второй половине XVI века. Долгое время станица была окружной станицей области Войска Донского.
С 1933 года она стала именоваться «город Серафимович». Населенный пункт назвали в честь одного из самых известных на тот момент станичных земляков — Серафимовича (Попова) Александра Серафимовича.
Александр Серафимович Серафимович — родился в станице Нижнекурмоярской в семье есаула. Детство Саши прошло в Польше, где служил его отец. Подростком с семьей вернулся на малую родину, на Дон, в станицу Усть-Медведицкую, где обосновался его отец с семьей. Там он окончил гимназию.
В 1883 году поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета. Быстро попал в среду революционного студенчества. За участие в революционном движении был арестован и сослан в Архангельскую губернию. В ссылке он написал свой первый рассказ «На льдине», опубликованный под псевдонимом Серафимович.
Во время Первой мировой войны молодой писатель был военным корреспондентом. Активно поддержал революционные события 1917 года. В 1924 году вышло одно из самых известных его произведений — «Железный поток». В романе описан один из эпизодов Гражданской войны, а именно поход Таманской армии летом 1918 года.
С 1926 по 1929 год был главным редактором журнала «Октябрь».
А.С. Серафимович одним из первых прочитал рукопись романа М.А. Шолохова «Тихий Дон».
В журнале «Октябрь» в 1928 году были опубликованы первые две книги романа.
Принятию непростого для Серафимовича решения о публикации «Тихого Дона» способствовал, по одним данным, фактор землячества, по другим — родственные связи между Поповыми и Шолоховыми. Не исключается также фактор неоднократных консультаций А.С. Серафимовича с руководителями советского государства.
Они позволили донести до И.В. Сталина истинный замысел произведения, а также его предполагаемое влияние на народные массы.
Начиная с 1933 года Александр Серафимович часто и подолгу жил в городе, носящем его имя.
Именем известного советского писателя были названы улицы в нескольких городах страны, в том числе в Михайловке.
Современный город Серафимович находится в стороне от основных дорог и туристических мест. От Волгограда до него около 260 км. Для редких туристов, добирающихся до города, основной интерес представляют: местный краеведческий музей и дом писателя А.С. Серафимовича, а также Усть-Медведицкий Спасо-Преображенский монастырь.
Обратив внимание на город Серафимович, упомянем одного из великих его уроженцев уже советского периода, внесшего значительный вклад в развитие советской медицины и биологии. С его работами я познакомился значительно позже, уже в период учебы в Волгоградском медицинском институте.
Рэм Викторович Петров — родился в станице Усть-Медведицкая Нижне-Волжского края .
Отец — известный партийный деятель и писатель. Мать — врач.
После окончания Воронежского государственного медицинского института он занялся научной деятельностью. Многие годы работал в Институте биофизики Минздрава СССР, затем — в Институте биоорганической химии Российской академии наук.
Его докторская диссертация, успешно защищенная в 1961 году, была посвящена проблемам иммунологии острого лучевого поражения.
Р.В. Петров — один из основоположников неинфекционной иммунологии, а также иммуногенетики в нашей стране.
Наряду с научной деятельностью он предпринимает усилия по внедрению курсов по иммунологии в процесс подготовки будущих врачей. Участвует в создании профильных кафедр в ведущих медицинских вузах страны. Лично читает первые курсы по иммунологии в нескольких вузах.
В 1983 году по инициативе Р.В. Петрова был образован Институт иммунологии Минздрава СССР. Он руководит новым институтом с 1983 по 1988 год.
Под руководством Рэма Викторовича были разработаны вакцины против брюшного тифа, дизентерии, гепатита, туберкулеза и др.
Р.В. Петров — один из немногих, кто был избран в несколько государственных академий наук: в Российскую академию медицинских наук (1978 год), в Академию наук СССР (1984 год), а также в Российскую академию сельскохозяйственных наук (1991 год). Имеет ряд научных, общественных и государственных наград.
В 1991 году ему присвоено звание Героя Социалистического Труда.
***
Время моей учебы в начальной школе пролетело быстро. Но вот наступил 1980 год. Страна вовсю готовилась к летним Олимпийским играм, которые должны были пройти в Москве в июле—августе 1980 года. 25 июля (в разгар Олимпиады) умер В.С. Высоцкий. За гробом шли сотни тысяч москвичей и приехавших в столицу граждан. Но все это было далеко, в Москве. А я в это время прибыл на свою первую «лагерную летнюю смену» на хутор Нижняя Раковка. Еще несколько лет подряд я буду проводить там месяц-полтора, помогая Барышниковым по хозяйству, в первую очередь как пастух коз и овец (стадо насчитывало от 200 до 250 голов), а также работая на сенокосе. Ближайшие балки, в том числе Березовская, стали местом моего летнего труда и отдыха.
До революции 1917 года на этих землях было несколько хуторов Раковых. Фактически дома располагались по берегам балки или пересыхающей реки Раковки протяженностью несколько километров. От Нижней Раковки до Медведицы — рукой подать.
Вспоминая свое детство и юность, прошедшие в этих местах, Василий Федорович Мохов напишет следующие строки: «Где над речкою чистою сенокосы душистые, где в степи солнце плавится, где казачки красавицы…»
Василий Федорович Мохов — родился на хуторе Сухов-2 (станция Раковка) Сталинградской области. После окончания средней школы приехал в Ленинград (ныне Санкт-Петербург), где и проживает до настоящего времени.
Автор ряда стихов, песен, рассказов, посвященных малой родине.
Некоторые произведения получили известность после их исполнения И.В. Растеряевым.
В 2013 году И. Растеряевым был издан альбом «Песни дяди Васи Мохова».
Игорь Вячеславович Растеряев — родился в Ленинграде. Отец родом с хутора Сухов-2 Сталинградской области. Лето проводил на хуторе Глинище Михайловского района Волгоградской области.
Актер, автор и исполнитель песен.
Широкую известность ему принесли такие песни, как: «В Раковку», «Комбайнеры», «Ромашки», «Русская дорога» и др.
В 2019 году вышла его книга о местных жителях и их судьбах, а также спектакль «Это че за балаган?».
В послевоенные годы в связи с политикой укрупнения населенных пунктов и ликвидации «бесперспективных» хуторов в них массово закрывались школы, библиотеки и фельдшерско-акушерские пункты. Как следствие — быстрый отток населения в районный центр Михайловку или в крупные хутора, такие как Сухов 2-й (ближайший) и др.
К 1980 году в Нижней Раковке проживала лишь семья Барышниковых. Кругом были заброшенные дома и сады, приходящие в упадок без людского внимания. Хутор полностью прекратит свое существование к концу 80-х годов. После смерти жены семидесятилетний Барышников останется здесь один-одинешенек. Вскоре дети заберут его в Михайловку.
Андрей Павлович Барышников — родной брат моей бабушки по отцовской линии (следовательно, дядя отца). Он поддерживал старый уклад, традиции до самой смерти. Было у него пять детей. Все к тому времени уже выросли. Большинство проживало рядом, в Михайловке.
Лишь Иван Павлович после срочной службы в армии обустроился в Ленинграде. Это одно из мест, куда стремились казаки еще со старых времен. Видимо, сказывалось влияние служивых Атаманского полка и других подразделений, расквартированных в дореволюционной столице и ее окрестностях. Казаки, убывая на службу, по нескольку лет (в невоенные годы) находились в Санкт-Петербурге, затем возвращались в родные края, в станицы и хутора. Рассказы про красоту столицы, ее «новости» и особый уклад не сходили с уст казаков по несколько десятилетий.
Лидия — младшая дочь Барышникова, в 80-е годы доучивалась в отрадненской школе-интернате. На выходные дни, а также на летние каникулы она приезжала к родителям в Нижнюю Раковку.
Барышников дом был небольшим — три комнаты, кухня и чулан. В чулане висело ружье, дальше стоял сундук, заполненный салом, а также фляги с мукой, сахаром, солью. Во дворе рядом с домом был каменный погреб, чуть поодаль — колодец-журавль. Напротив этого дома стоял уже сильно покосившийся, с просевшей крышей, деревянный «особняк» его отца, следовательно, моего прадеда. Сразу за ним начинался деревянный мост через балку (речушку, ручей) Раковку.
Барышниковы — старый казачий род на Верхнем Дону. К началу 20-х годов семья уже сильно обеднела, но еще сохраняла материальные ресурсы, достаточные для жизни. Во многом этим объясняется значительное поредение рода Барышниковых в те годы. Прадед выжил только потому, что «бросился в бега», переждав «ненастное время» на Кавказе. Лишь через несколько лет он смог вернуться на родину к семье.
Происхождением ли, генетикой или самим духом казачьим объяснялся крутой нрав Барышниковых, их властный, жесткий характер, мне неизвестно. Но особенно это было заметно по женщинам, которые раздавали команды налево и направо похлеще иных атаманов.
На чердаке старого прадедовского дома, как рассказывал мой отец, пятнадцать лет хранились гроб и оградка, припасенные прадедом на случай смерти. Похоронен прадед был рядом, на пригорке, менее чем в километре от своего дома. Отец говорил так: «На крестовые хутора никогда не спеши, но как весточку оттуда получишь, приготовься, никого ничем не обременяй и живи дальше спокойно».
Мой отец родился на этом хуторе в доме своего деда 2 сентября 1942 года. Тогда это была прифронтовая полоса. Фашистские войска наступали на Сталинград. Город Серафимович к тому времени был уже оккупирован. Михайловку и железную дорогу «Сталинград — Москва» периодически бомбили. Запись о рождении отца сделают в сельсовете только весной 1943 года после разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом. В документах будет указана дата: 2 января 1943 года.
Вообще, Сталинградская битва оставила глубокий след в «душе» малой родины и всех ее жителей. Потери, которые она понесла, невосполнимы.
Можно посчитать число жителей края накануне самой войны и на лето 1942 года. Можно провести примерные расчеты по неродившимся детям.
Вспомнив Сталинградскую битву, то напряжение сил и средств всей страны, те неимоверные усилия, которые были предприняты нашим народом для победы в этой переломной для Великой Отечественной войны битве, упомянем еще один фронт, а именно фронт биомедицинский. И в этой связи я расскажу про нашу землячку, вклад которой в дело победы до настоящего времени (на мой взгляд) недооценен.
Зинаида Виссарионовна Ермольева — родилась на хуторе Фролов Усть-Медведицкого округа области Войска Донского в семье казачьего офицера .
В 1916 году поступила в только что созданный Женский медицинский институт (позже вошедший в состав медицинского факультета Донского университета). Профессорский костяк нового института составляли ученые, ранее работавшие в Варшавском университете.
Уже в студенческие годы Зинаида Виссарионовна увлеклась микробиологией, ставшей смыслом всей ее жизни.
В 1925 году она переезжает на работу в Москву, где активно начинает научные исследования.
1935 году становится доктором медицинских наук.
В 1942 году Ермольеву направляют в Сталинград. Ей ставят задачу предотвратить распространение холеры за пределы Сталинграда с последующей локализацией и ликвидацией этой страшной болезни. Угроза эпидемии была предотвращена. З.В. Ермольева в тяжелейших условиях наладила производство холерного бактериофага, организовала комплекс необходимых работ по обеспечению биологической безопасности.
Сразу по возвращении из Сталинграда она с группой ученых-соратников активизирует работу по созданию отечественного пенициллина (крустозина) и по его массовому производству.
С 1944 года медики начинают получать, в достаточном количестве, первый отечественный антибиотик для лечения раненых и больных .
В 1943 году З.В. Ермольевой присуждается Сталинская премия первой степени — высшая форма поощрения граждан СССР за выдающиеся достижения в области науки и техники, военных знаний, литературы и искусства, коренные усовершенствования методов производства .
Но вернемся к описанию двора Барышниковых. Одну из его сторон заняли базы, сараи, сенник и другие хозяйственные постройки. Чуть дальше, в низине, в местах, которые по весне активно заливались вешними водами, был разбит небольшой огород, где росли картошка, помидоры, капуста, морковь, лук и проч.
Специализировался Андрей Павлович на разведении и содержании пуховых коз. У него была своя «методика» их скрещивания и отбора. Секретами он не делился, да и кому тогда было особенно интересоваться его секретами… Результат многолетнего труда — отменный пух. При этом его козы давали за сезон в два-три раза больше пуха, чем колхозные, а травы (сена в зимний период) требовали столько же.
Наряду с достоинствами советского периода были в нем и недостатки. Одним из них являлась уравниловка. В сельской местности действовали нормативы на количество голов скота в домохозяйствах, а одно время — даже на фруктовые деревья. В Волгоградской области также довольно остро стоял вопрос теплиц, в которых выращивались помидоры и огурцы. Периодически проводились рейды по их ликвидации.
Для тех, кто хотел и мог поднимать приусадебное хозяйство, такая ограничительная практика была препятствием для занятия своим делом, мешала развернуться, выйти на получение высоких доходов… Конечно, к 1980-м годам многие научились «обходить» те или иные запреты и ограничения, но неприятный осадок был.
В этой связи припомнился мне один случай. Приезжает как-то ближе к середине дня к Андрею Павловичу районный чиновник по жалобе, поступившей от одного из жителей соседнего хутора. В жалобе указывалось на нарушение всех мыслимых и немыслимых норм социалистического общежития, получение А.П. Барышниковым нетрудовых доходов, потраву посевов. Стадо, находящееся у Барышникова, по числу голов сравнялось с общественным и скоро его превысит. И далее в том же духе…
Андрей Павлович не отрицал наличия у него большого стада коз. Отрицать было бессмысленно - вот они, рядом отдыхают в тени навеса. Бери да считай.
Поэтому он начал издалека: «У меня пять детей, еще больше племянников. Все они держат по пять коз. Сейчас они здесь находятся, привезены на хорошую траву. Скоро их всех разберут».
Однако чиновник не унимался. Пришлось Андрею Павловичу напомнить «незваному гостю» про свое фронтовое прошлое, ветеранский статус и прочее.
— Негоже уважаемых людей по таким мелочам привлекать к ответственности.
Но и эти аргументы не убедили проверяющего.
Тогда Барышников применил следующий прием:
— Вы можете, конечно, составить акт, оштрафовать меня. Материально я не сильно пострадаю. Зарабатываю до сих пор хорошо, не жалуюсь. Правда, с возрастом стал плохо управлять эмоциями, плохо засыпаю. Ворочаюсь и вспоминаю неприятности дня, недели, месяца.
— И что? Какое мне дело до вашей бессонницы? — спрашивает чиновник.
— Верно! Никакого дела нет. Позволь, молодой человек историю одну поведать? Однажды повез я в Михайловку на рынок молоко, сметану и каймак продавать. Останавливает меня перед въездом в город гаишник, требует предъявить документы. А я их забыл. Остались в другом пиджаке. Просил его меня отпустить, он ни в какую.
Пришлось идти за документами с поста до Нижней Раковки напрямки. Иду, злюсь, причитаю….
Вроде сам виноват, не проверил, недосмотрел. Возраст! А успокоиться не могу! Так и подмывает словом плохим гаишника вспомнить…
— К чему это?! — раздраженно попытался перебить молодой человек.
— Не спеши. Вернулся я, значит, на пост с документами, показал их, забрал машину и поехал
домой. На рынок уже поздно ехать, молоко прокисло… Прошла неделя, я уже стал забывать про этот случай. Разве что когда на рынок еду, вспоминаю…
Как-то смотрю, у двора, как раз на том месте, где мы сейчас стоим, этот самый гаишник вертится, хочет зайти, но не решается. Вышел я тогда за ворота и спрашиваю:
— Что тебя привело ко мне? Что, совесть замучила? На гаишника непохоже!
— Извините, Андрей Павлович, бес попутал, — говорит молодой офицер.
— Беса не упоминай, нехорошо. Что случилось, рассказывай!
— После нашей встречи не могу… хочу, но не получается ничего с женщинами. Я и так, и этак… То вы перед глазами появляетесь, то машина ваша, то пост с начальством… Сделайте что-нибудь!
— Хорошо. Езжай с Богом. Через три дня должно все наладиться.
— И к чему вся эта история? — вскрикнул чиновник. — Вздумали байки всякие мне рассказывать?! Я на работе!
— Что вы, молодой человек, ни в коем разе!
Но предупреждаю: энергии много требуется на исправление своих ошибок и тем более — чужих. Раньше ее хватало, а теперь может и не хватить. Не советую экспериментировать. Потом не проси…
— Я понял!
Чиновник порвал свои записи и уехал в район.
Что это было, цыганский гипноз? Полагаю, что про заокеанского Милтона Эриксона и его психологические практики гипноза Андрей Павлович точно тогда ничего не слышал.
Может быть, я и дальше ездил бы каждое лето на месяц-другой в Нижнюю Раковку, но в 1984 году меня, как молодого комсомольца, направили от Михайловского района в областной лагерь на учебу по соответствующей линии. Первую половину дня нам читали лекции по различным видам работы с молодежью, проводили тренинги, а вторую посвящали спортивным, культурно-зрелищным и другим мероприятиям.
Был в нашем отряде паренек из станицы Березовской Даниловского района. Звали его Константин Иосифович. Не самое частое сочетание имени и отчества… Стали спрашивать, что да почему, в честь кого? Константин с гордостью ответил, что его имя и отчество полностью совпадают с именем и отчеством известного героя — Константина Иосифовича Недорубова.
К нашему стыду, никто о человеке с такой «говорящей» фамилией на тот момент не слышал. Поэтому весь наш отряд с интересом выслушал его рассказ. Не каждый поверил… Потом еще долго спрашивали и переспрашивали у старших. Кто-то из руководства лагеря даже пообещал запросить данные «в области».
Константин Иосифович Недорубов — родился на хуторе Рубежный в казачьей семье.
С 1911 года на службе в 15-м Донском казачьем полку.
В 1914 году Недорубов получает свой первый Георгиевский крест. Награжден за захват батареи противника группой казаков под его командованием. В конце 1914 года во время разведки в одиночку берет в плен 52 австрийцев, за что его представляют к очередному Георгиевскому кресту.
Третьим Георгиевским крестом награжден за отвагу в боях, которые позже историки назовут Брусиловским прорывом.
Еще одного «Георгия» Недорубов получит за пленение, с группой казаков, офицеров штаба немецкой дивизии.
В начале Гражданской войны будет воевать в составе Донской Армии. В 1918 году перейдет на сторону красных, станет командиром эскадрона Блиновской дивизии. В 1921 году демобилизован по ранению.
В начале 1930-х годов, будучи председателем колхоза, допустит «потери зерна», в связи с чем его осудят за злоупотребление властью, служебным положением.
Наказание отбывает в «Волголаге». Там работает на строительстве одного из гидроузлов строящегося канала «Москва — Волга». Освобожден досрочно за ударный труд .
В октябре 1941 года в возрасте 52 лет формирует добровольческий кавалерийский эскадрон и становится его командиром.
Летом 1942 года эскадрон под командованием К.И. Недорубова совершит ряд эффективных налетов на фашистов у хуторов близ станицы Кущевской. Недорубов лично уничтожает более 70 солдат и офицеров противника в ближнем бою. В боях под Кущевской получит восемь пулевых ран, но останется жив.
В 1943 году К.И. Недорубову присвоено звание Героя Советского Союза.
В конце 1943 года демобилизован после тяжелого ранения.
Принимал участие в Параде Победы.
После войны жил и работал в станице Березовской Даниловского района Волгоградской области.
Следует заметить, что в нашей истории полных георгиевских кавалеров и одновременно Героев Советского Союза было всего трое: маршал Буденный, генерал Тюленев и капитан Недорубов.
В настоящее время его имя получило довольно широкую известность (имеются памятники, мемориальные доски и др.)
***
Наступил 1985 год. Я уже в старшей школе. Нужно думать о будущей профессии, поступлении куда-нибудь. Эти разговоры все чаще заводили сверстники в той или иной компании. Иногда и учителя подталкивали нас к обсуждению будущего…
До сих пор помню один из разговоров с директором нашей михайловской средней школы № 2 и одновременно учителем биологии Валерием Федоровичем Щербаковым. Разговор состоялся 11 марта 1985 года. Дальше станет ясно, почему я запомнил эту дату.
Валерий Федорович директорствовал уже много лет. Административная нагрузка у него была большая, коллектив непростой. Ученики в этой самой обычной школе также нередко создавали проблемы.
— Знаешь, почему пригласил? — спрашивает меня Валерий Федорович.
— Могу только догадываться, — отвечаю я ему.
— Догадайся!
— Опять линейка? Речь перед школой нужно сказать?
— Угадал! Черненко Константин Устинович скончался… Нужно провести мероприятия… Готов выступить?
Валерий Федорович! Не смогу. Выступал, когда Брежнев умер. Здесь все понятно, эпоха... Потом Андропов… Третий раз за два с небольшим года перед школой речь толкать? Нет, не смогу!
— Предложения?
— Андрей Егоров ! Он молодой, подающий надежды… В артисты собирается, в народном театре играет и в нашей агитбригаде задействован. Он уже и Дедом Морозом в младших классах в этом году отработал. Передаю ему эстафету. Главное — он в первый раз говорить будет о постигшей нас «невосполнимой утрате».
— Я тебя не только для этого пригласил. Надумал, куда пойдешь учиться? Нет? Иди во врачи, в хирурги! А пока раздумываешь, тебе задание на следующую неделю. Нужно подготовить и провести урок биологии по теме «Трансплантация органов и тканей человека». Так, чтобы интересно было. Помнишь, ты «по законам Менделя» делал материал? Теперь так же — по трансплантологии. И чтоб всем понятно было, по-нашему, по рабоче-крестьянски! И про Демихова, земляка нашего, подготовь материал.
Владимир Петрович Демихов — родился на хуторе Куликовский станицы Ярыженской области Войска Донского в крестьянской семье.
В 1934 году поступает на биологический факультет Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова (МГУ).
В 1937 году, будучи студентом, сконструировал, изготовил и вживил собаке первое в мире искусственное сердце. Собака прожила два часа. Эксперимент показал перспективность работ в этом направлении.
В 1941—1945 годах служит в действующей армии в патологоанатомической службе.
Сразу после демобилизации приходит работать в Институт экспериментальной и клинической хирургии. В 1946 году Демихов впервые в мире успешно пересадил собаке второе сердце, а вскоре полностью заменил сердечно-лёгочный комплекс. Дальше последовали эксперименты по пересадке печени и других органов.
В 1955 году Демихов перешел в 1-й Московский медицинский институт им. И. М. Сеченова, где проработал до 1960 года.
Успехи В.П. Демихова не остались незамеченными. Однако, как у нас порой бывает, руководство вместо того, чтобы предоставить ученому наиболее благоприятные условия работы, всячески ему препятствует. Начинаются сложности с подготовкой полученных им результатов для защиты кандидатской диссертации.
Поэтому Демихов вынужден перейти на работу в Институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского.
В 1960 году он публикует книгу «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте».
В течение ряда лет ее переводят на несколько языков, и она быстро и заслуженно получает известность в кругах ученых зарубежных стран.
Позже ее назовут первой в мире книгой по трансплантологии.
В 1963 году на основе полученного им богатейшего материала Демихов сразу защищает кандидатскую и докторскую диссертации.
Однако нападки на него со стороны завистников от науки не прекратились. При любом удобном случае его пытаются обвинить во лженаучности полученных выводов, подтасовке результатов, шарлатанстве и проч.
В 1968 году у Демихова случился инсульт. После этого ученый уже не смог работать лично (собственными руками), но до 1986 года руководил лабораторией, где его ученики продолжали разрабатывать методы пересадки головы, печени, надпочечников с почкой, пищевода и др.
Признание заслуг В.П. Демихова произошло лишь после его смерти. В Москве у здания Научно-исследовательского института трансплантологии искусственных органов имени В.И. Шумакова в 2016 году был открыт памятник В.П. Демихову, а в 2017 году больнице № 68 было присвоено его имя.
***
Весна 1985 года пролетела быстро, в самом ее конце мы — ученики Михайловского учебно-производственного комбината (УПК) — сдали экзамены на сельского механизатора и получили соответствующие корочки. Впереди нас ждала первая уборочная кампания, во время которой мы должны были отработать навыки, освоить трактор и (или) комбайн, внести свой вклад в уборку урожая.
Вскоре мы отправились на хутор Карагичевский Михайловского района. Там за нами закрепили наставников. Мой наставник был просто «Сергей» — молодой, невысокого роста, худощавый мужчина. Позже я узнал, что он один из местных передовиков, семьянин, отец троих детей. Сергей оказался ответственным, скромным, трудолюбивым человеком.
На подготовку к уборочной нам дали два дня: изучить, повторить устройство комбайна, на котором предстоит работать; отработать навыки вождения; пройти инструктаж по технике безопасности. И поближе познакомиться друг с другом, так как в разгар уборочной многое зависит от взаимопонимания комбайнера и его помощника.
Комбайны мы изучали только «в теории». Навыки вождения отрабатывали в основном на тракторе ДТ-75 . Наряду с задачами по подготовке школьников к труду в народном хозяйстве учебно-производственные комбинаты решали также проблему подготовки призывников. По существу, мы были практически готовыми водителями и танкистами.
Комбайн — техника специфическая, но два дня, так два дня… Вскоре началась уборочная. Ранним утром мы выходили в поле и возвращались затемно, а темнеет летом поздно. Завтракали, обедали и ужинали здесь же, в поле. Комбайн при этом не останавливался ни на минуту. Комбайнер бежит на край поля к машине, на которой расположилась кухня, для приема пищи, я веду комбайн. Потом меняемся. Бункер наполняется зерном — хватаешь флаг и размахиваешь им изо всех сил, чтобы тебя увидел водитель бортового грузовика и вовремя подъехал на погрузку зерна. Не видит?
Спрыгиваешь с трапа комбайна на поле и пытаешься любым способом привлечь внимание шофера. Даже несколько минут простоя, а такое случается, влияют на результат. И так — тридцать три раза в день в течение всей страды.
По возвращении со своей первой уборочной кампании я периодически вспоминал о летних буднях, если их можно таковыми назвать, тех трудностях, с которыми мы сталкивались. А местные их преодолевали постоянно… Все чаще и чаще в моей голове всплывали образы некоторых героев «Поднятой целины» : Разметнова, Нагульнова, Давыдова и, конечно, деда Щукаря. На многие события, процессы начинаешь смотреть по-иному, даже когда с ними только соприкоснешься, а не то что погрузишься в них полностью. Осенью 1985 года я вновь перечитал «Поднятую целину» и замахнулся на «Тихий Дон».
Михаил Александрович Шолохов — родился на хуторе Кружилинский станицы Вешенской области Войска Донского.
Семья неоднократно переезжала, в основном в пределах станицы или округа, и юному Шолохову часто приходилось менять место учебы.
В начале 1920-х годов Михаил Александрович оканчивает в Ростове спецкурсы и назначается на должность продовольственного инспектора в станицу Букановскую. Принимает участие в продразверстке .
В конце 1921 года М.А. Шолохова принимают в заготовительную контору помощником бухгалтера (ранее в этой организации работал его отец). Однако вскоре он перебирается в Москву, где работает грузчиком, каменщиком, разнорабочим. Предпринимает попытки поступить на рабфак, но отсутствие необходимых документов (в частности — направления от комсомола на учебу) не позволяет ему реализовать поставленную задачу.
В свободное время занимается самообразованием, участвует в работе литературной группы «Молодая гвардия».
В 1923 году публикует первые небольшие произведения. В том же году возвращается на малую родину.
В начале 1924 года женится на М.П. Громославской, старшей дочери П.Я. Громославского.
С 1924 года начинает активно публиковать небольшие рассказы.
В 1928—1932 годах выходят в свет первые три книги «Тихого Дона», а в 1940-м — четвертая.
В 1932 году опубликована первая книга романа «Поднятая целина». Вторая книга вышла в 1959 году.
В 1940-е годы публикуются фрагменты так и недописанного романа «Они сражались за Родину».
Один из наиболее известных послевоенных рассказов М.А. Шолохова — «Судьба человека» — был обнародован в 1956 году.
В 1941 году писателю присуждена Сталинская премия первой степени (за роман «Тихий Дон»).
«Поднятая целина» была отмечена Ленинской премией в 1960 году.
В 1965 году (после одиннадцатого выдвижения на премию!) получил Нобелевскую премию по литературе — «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время».
В 1967 году М.А. Шолохову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Творчество великих писателей не дает покоя многим. Не стал исключением и М.А. Шолохов. В авторах «Тихого Дона» «ходит» уже около пятидесяти человек, как известных в узких кругах, так и нет… Наиболее «правдоподобной», если так можно выразиться, представляется версия о том, что автором произведения или его части (по крайней мере, замысла, основы первой книги) может быть Ф.Д. Крюков.
Федор Дмитриевич Крюков — родился в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа области Войска Донского.
В 1888 году окончил с серебряной медалью Усть-Медведицкую гимназию, а в 1892-м — Петербургский историко-филологический институт.
С 1893 по 1905 год работал учителем в Орловской классической гимназии. С 1892 года и до самой смерти в 1920 году много писал. Опубликован ряд его рассказов (в основном о родном крае, а в последние годы — и зарисовки с полей Гражданской войны).
Один из идеологов Партии народных социалистов.
Депутат Государственной Думы Российской империи первого созыва от области Войска Донского.
Один из идеологов Белого движения.
Умер при невыясненных до конца обстоятельствах .
Постановка вопроса об авторстве «Тихого Дона» выглядит как «дешевый низкопробный прием», «вброс» для несведущих, задача которого — принизить то значение, которое оказало творчество М.А. Шолохова не только на литературу (особенно советскую), но и на народ (по крайней мере, его часть, проживавшую на территории, которая ранее относилась к области Войска Донского), а возможно, и на государственных деятелей. Из сохранившихся источников известно не только о наличии переписки М.А. Шолохова с И.В. Сталиным, но и об их личных встречах.
В «Тихом Доне» представлены и наши предки, и нынешнее поколение, и даже потомки… Все показаны, отражены, описаны с такой точностью, с какой это может сделать настоящий мастер слова, годами пристально наблюдавший за людьми и их жизнью в конкретной местности. Все они были мне знакомы, многие становились «понятными» именно после прочтения книг Шолохова.
Поводами для «обвинений», выдвигаемых недоброжелателями М.А. Шолохова, стали следующие обстоятельства: молодой возраст писателя и фактическая неспособность познать «жизнь во всем ее разнообразии» к моменту обнародования им первых книг; «низкий» образовательный уровень писателя, не позволяющий написать такое произведение; наличие «подозрительных» связей, личных контактов между Крюковым и Громославским (будущим тестем Шолохова).
Действительно, трудно представить себе молодого, недостаточно образованного (особенно по столичным меркам) человека, способного написать шедевр. Однако сумма отдельных характеристик, качеств (общее и специальное образование, навыки письма, владение специальными приемами и проч.) еще не означает, что они сложатся в систему и дадут нужный результат, да еще такой, как присуждение Нобелевской премии по литературе!
Разве нам не известны писатели, поэты, композиторы, которые «академий не кончали», но создавали произведения, прошедшие испытание временем, не забытые до сих пор и даже ставшие классикой? А наоборот? Сколько перед нами сегодня мелькает «звезд» и «звездочек» с разными дипломами, званиями лауреатов всяческих конкурсов? Многих ли мы вспомним через пять-десять лет? Дар нельзя измерить и найти ему рациональное обоснование.
Если автор «Тихого Дона» не М.А. Шолохов, то кто? Конечно, наиболее «подходящей кандидатурой» является упоминаемый нами Ф.Д. Крюков. Он писатель. Родом из этих мест. Участник отдельных событий Гражданской войны. Гипотетически он мог утратить где-либо свой архив, дневники.
П.Я. Громославский, на которого иногда указывают как на одного из возможных «присвоителей» первичных материалов Ф.Д. Крюкова, был довольно образованным человеком, особенно для того времени и той местности. Должность атамана станицы Букановской, которую он занимал не один год, также говорит о наличии у него определенной «жилки», «хватки».
Однако может ли это означать, что попавшая к нему волею судьбы рукопись была припрятана с целью последующего использования в качестве «полуфабриката» будущего произведения? Воспаленный мозг, конечно, может себе представить и не такое. Возможен подобный умозрительный подход и среди любителей порассуждать о том о сем в удобных кабинетах, за чашкой кофе, потягивая сигару.
Нельзя забывать, что шла Гражданская война. Встречи, которые приписываются Крюкову и Громославскому, если и случались, то проходили они не в тиши аллей… Многие ли тогда строили долгосрочные планы? Если какие-то документы и представляли ценность, то те, которые можно были использовать «здесь и сейчас» (бланки документов, штабные архивы, картотеки, списки агентов, распорядительные документы и проч.). А простой люд «тянул» отовсюду драгоценности и прочие побрякушки. Много с собой в период боевых действий не унесешь, да и опасно...
В то же время полностью исключать версию о том, что архив Ф.Д. Крюкова мог попасть напрямую или через третьи руки к тому же П.Я. Громославскому, а затем и к М.А. Шолохову, нельзя.
Однако и при таком раскладе между замыслом произведения и итоговым текстом лежат годы напряженной работы. Нужно не только переписать исходный текст, но и доработать, а то и полностью переработать, после чего обнародовать, а потом монетизировать!
По личному опыту могу заметить, что даже небольшой научный текст за период работы над ним претерпевает такие изменения, что его бывает трудно сравнить с собственным первоначальным материалом (тем более что в одном журнале одни требования, а в другом — другие). Сущность, содержание и форма иногда сильно «заигрывают» друг с другом.
Многим известны сложности с обнародованием некоторых произведений в СССР, а также последствия для автора публикаций, которые власти посчитают «неугодными».
«Тихий Дон» некоторые до сих пор считают «белогвардейским произведением»! Вешенское восстание — это та тема, которая до сих пор воспринимается неоднозначно. Когда же она была еще очень горяча, а при власти в центре и на местах оставались многие из тех, кто в той или иной мере, на той или другой стороне участвовал в трагических событиях братоубийственной войны и даже в карательных мероприятиях, мало кто позволил бы себе в твердом уме пойти на такой риск.
Мог ли П.Я. Громославский преподнести М.А. Шолохову подобный «подарок»? Маловероятно. Почему на такой риск пошел сам Шолохов? Возможно, индивидуальные черты характера, максимализм молодости. Нельзя исключить и фактор личных связей, позволявших наиболее щепетильные вопросы обсуждать в самом узком кругу лиц, от которых многое зависело в этом вопросе . Но даже и при наличии связей риск был очень высоким.
В литературе «с прищуром» упоминают якобы сказанные П.Я. Громославским будущему зятю слова о том, что он сделает из Михаила Александровича человека.
Полагаю, что в поведении Петра Яковлевича нет ничего необычного. Он привык жить «на широкую ногу», не один год был на руководящей позиции. Кроме того, он сделал Шолохову серьезное и, скорее всего, неожиданное предложение — взять в жены не младшую дочь Лидию (на которой собирался жениться Михаил Александрович), а старшую — Марию! Другой вопрос — почему Шолохов принял это предложение. Видимо, дела у Михаила Александровича шли в тот период не самым лучшим образом. Странный отъезд в столицу, довольно быстрое возвращение на малую родину и сразу — сватовство.
За последние несколько десятилетий предпринимались неоднократные попытки экспертизы текстов как «Тихого Дона», так и других произведений М.А. Шолохова, выявления в работах общего и особенного. Выводы экспертов не оставляют сомнений в том, что все произведения, обнародованные за авторством Шолохова, принадлежат его перу.
Как юрист, я также должен упомянуть презумпцию авторства, которая до настоящего времени, несмотря на попытки некоторых деятелей, не была опровергнута в установленном законом порядке .
В последние годы, по мере открытия архивов, недоступных ранее для изучения, появляются и новые версии. Они касаются уже не столько авторства книг М.А. Шолохова, сколько его «истинной личности». Есть мнение, что Михаил Александрович на самом деле родился раньше, чем указано в официальных документах. Опыт общения с представителями уже ушедшего, а также уходящего поколения говорит о том, что этого исключать нельзя. Люди меняли даты рождения как в одну, так и в другую сторону. Происходило это и в 20-е, и в 40-е годы прошлого века, и позже.
Мотивы таких действий сильно разнятся. Если придерживаться этой версии, то Шолохов на момент работы над первой книгой «Тихого Дона» — уже не «юнец».
Некоторые полагают, что Михаил Александрович не только снизил свой возраст, но и что он сам либо его родители (иные заинтересованные лица) изменили его фамилию, имя и (или) отчество. Он с успехом мог быть не Шолоховым, а Кузнецовым, Моховым, Поповым и даже Громославским .
Читатели, возможно, вспомнят известные примеры такого рода. Среди моих предков, как следует из рассказов 1990-х годов, некоторые были вынуждены сменить фамилию, одну или две буквы в ней, чтобы «затеряться», начать «новую жизнь».
Сегодня к этому прибегает криминалитет, «заметая следы» посредством подлога, представления фальсифицированных документов, подкупа должностных лиц и проч. .
Есть даже версия о том, что М.А. Шолохов — секретный сотрудник одной из специальных служб еще со времен Первой мировой войны или Гражданской. В качестве доводов указывают на: серьезные пробелы в биографии столь известного в стране и за рубежом человека; наличие «индивидуального подхода» при принятии Михаила Александровича в партию; назначение в начале 1943 года на должность полкового комиссара — специального корреспондента «Красной Звезды» с присвоением воинского звания подполковника (без профильного образования и опыта службы).
Очевидцев тех событий уже нет. Только архивы специальных служб (при условии, что они сохранились) могут дать ответ, насколько правдоподобны такого рода версии. История специальных служб ряда стран изобилует примерами привлечения к негласной работе известных писателей и журналистов . Однако и в этом случае М.А. Шолохов должен был иметь очень хорошего и высокопоставленного куратора, проработавшего в соответствующих органах и (или) на уровне политического руководства страны не одно десятилетие.
Изложенные выше версии не меняют сути — наличия конкретного человека, который смог сделать то, что большинству живущих и тогда, и сегодня не под силу.
***
Наступил 1986 год. Отец ранней весной засобирался в станицу Букановскую, чтобы договориться о вывозе на поля своей небольшой пасеки. Там было несколько хороших мест, южных склонов, засеваемых медоносами. Поэтому ему необходимо было встретиться с одним из председателей колхоза, чтобы обсудить условия размещения пасеки на колхозной земле. Зная об этом, я напросился в поездку с ним на нашей «Ниве», но с условием: добраться и до станицы Вешенской.
В начале апреля 1986 года мы приехали в Вешенскую. Вешки нас встретили ясной ветреной погодой. Туристов в это время года мало… Мы посетили недавно открытый Музей-заповедник М.А. Шолохова. С момента смерти классика прошло всего два года! На берегу реки Дон — памятник писателю. Мы тогда возложили к нему цветы — не для протокола, а по зову сердец…
А 26 апреля 1986 года произойдет всемирно известная трагедия — авария на Чернобыльской АЭС. Основным поражающим фактором после аварии станет радиоактивное загрязнение местности.
В том страшном году отец так и не повез пасеку в поля возле Букановской. Пчелы развивались в начале весны крайне плохо, а потом и вовсе стали массово умирать. Сказалась их высокая чувствительность к резким изменениям окружающей среды. Они в очередной раз подтвердили свой статус биомониторов окружающей среды. Официальные заявления в средствах массовой информации заявлениями, а насекомых не обманешь.
Страна и общество медленно, но неуклонно шли к переменам, а я вступал во взрослую жизнь. Впереди были выпускные экзамены и последний школьный звонок.
Источник: Мохов А.А. Земляки мои: известные и не очень.
Москва: ООО «ЮРИДИЧЕСКАЯ ФИРМА КОНТРАКТ», 2023. — 104 с. (также полная электронная версия: страница Кафедра медицинского права ВКонтакте)
Книга знакомит читателя с биографией Мохова Александра Анатольевича, а также с людьми, чьи разные судьбы сформировали жизненный путь автора. Каждый из них оставил неизгладимый след в его жизни. Посвящается потомкам для сохранения славных традиций земляков.
Автор в доступной форме рассказывает о своих земляках, людях, с которыми он встречался на своем жизненном пути в детские и подростковые годы (70-80-е годы XX века). В работе приводятся краткие биографии земляков разных лет (военных, биологов, медиков, химиков, а также писателей), которые в той или иной мере оказали влияние на формирование мировоззрения автора и его сверстников. Практически каждому из них можно посвятить крупную и самостоятельную работу. Задача в этой работе ставилась другая. Основной адресат компактной книжки – подростки, молодые люди, находящиеся в самом начале жизненного пути. Книга также может оказаться полезной краеведам, всем, кто интересуется Донским краем.
Издание снабжено широко известными черно-белыми фотографиями, позволяющими заглянуть в совсем недавнюю, но уже историю.
Земляки мои известные и не очень
© Copyright: Александр Мохов, 2023
Свидетельство о публикации №223052401740
Свидетельство о публикации №223052401740
Рецензии