Хроники Милика после возрождения Фердинанда

5. 01. 2001

                ЭЛЛА ДВА ГОДА СПУСТЯ...
                ИЛИ  БОРЬБА  ЗА  ВЛАСТЬ

               

В тысяча девятьсот двадцатом году что сказалось?
Сидели на престоле
Эрнест и Фарамис,
Терезио и Элла,
И Фердинанд.
Что же такого?
Четыре брата
Правят с супругами.
И Элла правила отлично.
А Элла? Она влюблялась
И в Фарамиса,
Но потом, любовь когда
Заледенела,
Она за книгой убежала
В Фирею. И влюбилась там
В Таримиса.
Ах, любовь! За что?!
Когда?! Зачем?!
Он прикипел.
Дарил цветы,
И не желал погибнуть.
Погиб в Фирее он,
И Элла книгу разыскала,
Поцеловала жениха,
И свадьбу играли
Целый день,
А ночью был салют.
Родились дети у нее,
Два сына.
Один был очень грустен,
Другой юн и красив.
Но это сын же
Фарамиса!
А я хотел женить
Беднягу!
Кого?
А Фердинанд жениться
Не желал,
И плакал, и рыдал.
Любил он, как когда-то.
Но кого?
Детей же нет!
Не повезло!
Невесту я ему искал,
Но он приказывал
Невесту не пускать,
И отказал в руке.
Твердил: "Люблю, и никакая
Мне не нужна, кроме нее."
Любовь его закружила,
Он с головой
Ушел в свиданье.
Ах, Фердинанд,
Зачем ты так?

         1

Бессмертен юный Фердинанд,
И от любви он не умрет.
Он грациозно танцевал,
И вихрем он
Кружился в танго,
И щеки у него краснели,
Когда за руку Эллу брал.
А Фарамис же ревновал!
И брата награждал он
Взглядом,
В котором ревность
Так и кипела.
Почем он знал,
Что Фердинанд
Любил Эллу уж давно,
И он женился бы
На ней,
Но это повод для дуэли.
А кто хотел
Погибнуть на дуэли
В тот страстный вечер?
Страсть кипела,
И сердце разрывалось
От любви.
А поцелуи безмятежны!
Опьяняюще танцуя,
Мой Фердинанд, целуя Эллу,
Не подозревая об измене,
Рискнул аж брату
Бросить вызов,
Как я в 1728,
Когда на праздничном балу
Граф Калимастро
Отнял Крими.
Но на дуэли я убил
Этого хама,
Который был вампиром.
Женился я на Крими.
                2

Но тот бал в 1920-м
Открыл же тайны
Влюбленного юнца!
Я поражен был,
И крикнул:
"С ума сошел?!
Но, Фердинанд! Отстань!"
Любовь свое взяла.
В саду при звездах
Горели поцелуи
На щеках.
Измена! Элла! Как это можно?!
С ума сошла?!
Брось играть!
Ты изменяешь Фарамису!
А он измены
Не потерпит!
Убьет кого-то
Из влюбленных.
И, к счастью,
Это не произошло.

А Фарамис бумаги рвал,
Он ревновал,
И ревность эта
Его могла пожрать!
Ну сколько можно?!
"Зачем ты вышла
Замуж за меня?!
Бессмертна ты,
Но изменяешь!
Убью я Фердинанда,
Хотя по крови
Он мне брат!"

          3

Вражда была
Вполне серъезной.
Но потом она
Забылась.
А Элла хорошо
Себя вела,
И решила, что
Остаться с Фарамисом
Нужно,
И она же чувствовала стыд,
Она клялась,
Что изменять
Не будет.
"Он просто со мной
Танцевал."
"Что дальше было -
Я знаю.
Отсек бы голову ему,
Но он мне брат.
Я ревновал. Ты танцевала
С ним в зале!
Не подошла ко мне!
Позор Оранжерее!
Императрица изменяет!
Такой пример ты детям
Подаешь!
А им уже по двадцать лет!
Неужели забыла,
Как закололи меня
Когда-то,
Как я из замка тебя
Вынес,
Как метель выла?!
Ты за мою любовь
Добром не отплатила!
Хоть поцелуи запоминала,
Но не любила!
Любила ты другого!
Из сердца вычеркнула
Ты меня!
И кончено все между нами!
И я тебя уж не люблю!
Я подпишу указ,
Чтоб развестись!"
Элла обняла его сапог,
И зарыдала.
"Если разводишься серъезно,
Ты лучше
Обезглавь меня,
Лучший развод.
Что ты медлишь,
Меч в руках.
Бей! Одним махом,
И ревность
Прекратится.
Милик тебя
Потом посадит!
Но я жива не буду!
Бессердечный!
Ты притворялся,
Что любил!
Недаром ты Фантагму
В жены взял!
Бери корону! Ленту!"
А Фарамис вдруг
Вырвал меч,
И замахнулся.
"Если изменишь -
Обезглавлю!" -
И приставил к шее меч.
Элла даже не дышала.
"Иди обедай. Император
Слово в карман
Не ложит. Царапну,
Если что.
Изменишь - заплатишь." -
И ушел.

                4

Уткнувшись головой
В подушку,
Проплакала бедняжка
Целый день.
Ее звали на обед,
И никто не успокоил,
А когда зашел я,
Элла и глядеть
На стакан с водой
Не желала.
Она рыдала так,
Что испугался я.
"Элла, что такое?
Обидел кто-нибудь?"
"Милик, я на развод
Подам."
"Ты что?! Не посмеешь!
Уйдешь - не будет мира!
Рыдаешь так,
Что страшно."
"Фарамис... Убьет меня,
Вот пригрозил.
Буду с Фердинандом
Танцевать, -
Убьет!
Холодный меч
Касался моей шеи". -
И зарыдала.
Я обнял Эллу
И сказал:
"Не смей! Проревновал.
Запугнуть его.
Я запугну его
И ревновать он
Перестанет.
С ума сошел он
Под конец."
Я Эллу поцеловал
И она стала
Спокойной.
Я целовал ей руку
И отвел в столовую.

               5

В оружейной комнате
Стоял я возле Фарамиса.
А тот спокоен.
Я сказал:
"Пофехтовать!
Мечи ржавеют!
Давай!"
"Давай!"
И мечи зазвенели.
Перебрасываясь
Веселым разговором,
Я фехтовал.
Посматривал я
На Фарамиса
И сделал выпад.
Споткнулся Фарамис,
Упал, и на коленях
Предстал передо мной.
"Теперь тебя
Надо спросить,
Почему Элла
Прорыдала весь день?
Ответь!"
"Она мне изменяет.
Жестокая!
Я выгоню ее,
Если еще так
Повторится!
Поплачет - изменять
Не будет."
"Однако ты не
Оттаял!
Но снега нет уже
Много лет!
Элла танцует
С кем желает,
И ты не смеешь
Ей приказывать!
Еще раз я услышу,
Что ты кричал, -
Хоть ты мне и сын,
Я тебя убью!" -
Мечом я замахнулся,
Махнул -
И в дерево ударил.
Безумец! Да еще сын!
На даму руку поднимает!
Взглянул он жалко
На меня,
Поднялся и ушел.
Со звоном я в ножны
Меч вложил
И глянул ему вслед.

С тех пор Фарамис
Побаивался меня.
И Элла перестала плакать.
Веселой была она,
На вечерах и балах.
И танцевала и со мной,
И с Фарамисом.
Поглядывала на меч из ножен.
Но Фарамис лишь улыбался.
«Я не рублю». –
Ответил он.
Но Элла побаивалась его.
«Полно плакать. Бал же.
Извини. Я головы чуть не лишился.
Что на меня такое? Меч?
Так это просто танец. Не трону».
«С ума сошел. Ты раньше танцевал со мной.
В 1878 году я познакомилась с тобой,
И танцевали мы вечером
На балу.
Ты в дом ходил ко мне.
Дарил мне розы. И ранили тебя.
И бросить надо было,
Но я носила травы.
Прошло довольно много лет.
И сыновья родились у меня.
Жесток ты, коварен, хладнокровен,
И подло ты со мной общался.
Потеряно и прошлое, и дом,
Семья, родные.
Все между нами кончено теперь.
И до свиданья. Я не вернусь сюда,
Здесь нет дороги».
«Нет! Ты сумасшедшая!
Опомнись! Я твой супруг!
Умру я, если ты уйдешь! Не уходи!
Люблю тебя!»
«Любви уж нет. Я разлюбила.
Ты мне бы голову отсек.
Из камня сердце у тебя.
Ты не супруг мне больше.
Зачем замок? Я не люблю тебя!
Ты не найдешь меня нигде».
Вырвала руку, убежала.
А Фарамис стоял, как пораженный громом.
Он отошел к окну и зарыдал.
«Что нажито – пропало»!

Я подошел к нему.
«Ты не танцуешь. Где же Элла?»
Нет Эллы. Она уж не вернется.
Я потерял ее, вернется ли она?
Супруга, дети – того уж больше нет.
А я люблю ее».
«Вот до чего доводит ревность!
Убил любовь! Повернись! Драться!
Предупреждал тебя!
Дерись как мужчина, меч из ножен взяв»!
«Ты мой отец! Ну что ж, убей, согласен.
Мне смерть милее бала».
Достал я меч, и лезвие приставил
К сыновней шее.
«Ну что? Бери. Ты трус несчастный!
И даже меч поднять не можешь».
И потянул мой Фарамис руку к оружию,
И зазвенела сталь.
Он выпрыгнул в окно, и у дворца звенела сталь.
Споткнулся сын, я занес меч.
«Что, узнаешь? Грозил ты Элле.
Я не грозил. На первый раз я не решился,
Забыл мои слова, ведь так!
Словами же не уговоришь.
Мечом может. И до свиданья»!
Махнул мечом, раздался свист над головой
Мужчины. Дугу крутую описав,
Сталь отлетела далеко.
Получив на голове рану,
Сынок тут произнес:
«Давай. Убей меня! Зачем ты бросил меч?
Я не достоин ничего. Зачем я нужен?
По шее бей! Одним ударом!
И мою Силу забирай».
Ответил я так, схватив за воротник глупца:
«Нет, не придет она. Ты Эллу выгнал.
Не будь ты сыном, то голову бы снес!
Ведь сердце не оттаяло твое!
И выгорела бы трава с огня,
И падали бы молнии.
Но пожалел. А надо было бы
Убить сейчас. Твой сын бы горевал.
Уже довольно взрослый он.
Вставай».
Рывком я поднял Фарамиса,
Тот меч убрал. И зарыдал. Истошно.
«Иди отсюда, в комнату свою,
Не выходил чтоб! Я запрещаю»!
Сломал характер сыну я.
В комок тот сжался, плакал.
А сын его – он Финеайс, -
Забыл о бодрости совсем.
К отцу почти не приходил.
За Эллу обижался он.
Брат Эвиант поступал также – за мать.
Не то что не ходил – он не жалел отца.
Все, брошен Фарамис родными.
Куда ушла жена? Нет вести.
Тоска. Дворец пустой.

                6

Бедная Элла! До глубины души оскорблена.
Забыв о жизни, решила утопиться.
Ушла на мост, глядела вниз.
Внизу вода чернела. Заплакала бедняжка,
Встала на поручни. Глянула в закат, и села.
Солнце воды еще и не коснулось.
Слезы горячие текли по щекам.
Она все вспоминала Таримиса,
Тот праздник в Новый Год.
Метель, и Фарамиса, свадьбу.
Отбросив жажду жизни, запела.
И видела, как танцует ныне с Таримисом,
Все вспомнила. И танец, тот костер.
Свидание, тот разговор. И как погиб новый жених.
Опять катятся слезы по щекам.
Не понимала Элла, не видела,
Что делает и для чего. Зачем.
Ведь не умрет с удара об воду.
Не понимала простой сути.
Бессмысленно, полуугасшим взором,
На солнце дева посмотрела,
И прыгнула, забыв о жизни.
О чем? О чем тут речь и почему я знаю?
В тот вечер на мосту стоял.
Машина рядом парковалась.
Я слышал плеск, и подбежал.
К краю моста.
Тут вдруг в воде рука мелькнула.
Камзол я снял и в воду прыгнул.
Схватив беднягу. За руку ее.
И к берегу поплыл.
Длинные волосы ее качались на волнах.
Взглянул в лицо.
Уста синели. Подрагивали даже.
Дыхание искусственное сделал.
Она дышала.

Вышел на берег, и положил невестку
На песок.
«Элла! Очнись! Милик я, услышь меня!
Ты не мертва! Зачем же бросилась с моста?!
Неужто жить не хочешь?!
А я в чем провинился? Хоть сделал то
Мой сын родной. Я не желаю гибели твоей,
Очнись»!
Медленно Элла шевельнулась, глаза открыла.
И изумленно моргая глазами, глядя на меня.
«Милик?! Зачем ты вытащил меня?
Меня не любит Фарамис, он разлюбил.
Мне больше делать нечего в семье.
Дети мои уже большие.
Смерть лучше, чем такое.
Зачем я замуж вышла за него?
Разбилась жизнь.
Лучше бы мне мой Фарамис
Главы лишил».
«Не говори мне так! Я вытащил тебя с моста!
И смерти твоей не желаю.
Ты мне как дочь.
Не уходи от замка, умоляю!
А на развод я не подам.
Плясал тут Фарамис у замка на дуэли.
Я голову ему сносить не собирался.
Он любит! Но расстроен. Очень.
Вернись назад, в наш замок».
«Как ты попал сюда»?
«Приехал на машине. Возле моста стоит.
Держись». – Взял недотрогу на руки,
Понес.

                7

Что ты, девонька, наделала сейчас?!
Ты спрыгнула с моста! Самоубийца.
Решение твое, но нет – ты не умрешь.
Не дам». – Так думал я.
Холодная рука дрожит.
Холодные губы Эллы
К иссиня-черным волосам прикасаются,
Но не ловят.
На устах соль. На волосах – вода.
Куртка облегает мокрые плечи.
«Куда поедем мы? Куда»?
«Заедем, поедим. Набрось куртку.
Так почему ты спрыгнула с моста»? –
Спросил я вновь.
«Мне тяжко было. Забыта я.
Ты правда на мосту был?»
«Да. Был. И повторяю.
Я ехал отдохнуть с того бала».
«Зачем ты прыгнул»?
«Да что бы с тобой было,
Останься там я в тот момент?!
И жизнь твою не упущу!
Ты дорога мне, Элла!
Что взять тебе поесть?»
«Коктейль. И»…
«А потом в замок сразу едем».

                8

Машина по городу неслась,
Глядел я на дорогу.
И руку женщины держал.
В кафе поели мы, уехали потом.
Поехал в замок я,
Беднягу приодел,
И снова юная императрица
В залу вошла.
И не сидит никто на троне.
И Элла села на него. Я поклонился.
Вошел мой сын Эрнест.
«Элла, в порядке ты? Искали все тебя,
Переживали. Где ты была»?
«Не спрашивай, Эрнест! -
Отрезал я. – Ты знал, что было на балу».
«Ты Фарамису голову отсек»? –
Похолодел тот.
«Нет, от оттаял».
Тут Эвиант вошел, и поклонился.
Увидев мать.
«Ты где была, мама моя?
Переживал я, исстрадался!
Голова мокрая твоя».
«Ты не тревожься, искупалась».
Я побледнел.
Ты искупалась?! Хорошо!
Мы вышли.

                9

Тот юноша был сыном Эллы.
Ему лет двадцать уж пришло.
Темноволосый, тихий, скромный.
Он не любил шумные игры,
Любил лишь у окна сидеть.
Мечтать. Перебирать цветочный лепесток.
Романтик он, задумчив, добр, красив.
Не играл в игры. Не кричал,
А танцевал и пел
Наш принц.
И девушек любил, куда без них.
Он уходил так в лес
И с нимфами нередко танцевал.
И пел, как говорил. Прекрасно.
Но иногда и веселился.
Он очень поздно приходил.
За полночь. И спать нередко не ложился.
Глаза голубые, темные локоны,
Алые губы, руки изящны,
Походка легка,
Да плюс прекрасно фехтовал.
Любил читать.
Серьезных книг в библиотеке много.
Он не любил спорить, кричать,
И иногда мне приходила мысль шальная:
Что Фарамис – он не его отец.
А Эвиант решил, что то не так.
Что ж подозрения так вызывало?
Очень спокоен, глаза другие,
Нос и уста не от отца. От матери?
Нет. Не ее.
Нечто другое. Но все равно родное.
И как-то раз сравнил все с Фердинандом –
Уста и нос его! Глаза лишь серые.
Я не поверил. Стало страшно.
Неужто изменила мужу?
Дальние гены?
Глаза откуда голубые?
Но только если от моей Крими.
В роду может имелись и такие.
Голубоглазые.
А у меня – не знаю.
Мои глаза – зеленые всегда.
Ведь гены пальцем не раздавишь.
Но мысль с тех пор покоя не давала:
Мой старший сын крутил роман
С девицей! И все они по-тихому создали.
Себе. Но все равно
Бессмертие осталось в генах.
Второй сын – Финеайс –
Любил веселье, кутежи.
Резвился на балах, банкетах.
На целый день так уходил.
Веселый вечером, садился ужинать.

                10

Однажды снова все мы на балу сошлись.
И было все великолепно.
И Фарамис там танцевал опять.
А Элла танцевала с Фердинандом.
«Давай уйдем и погуляем». –
Шепнул он.
«Нет, нас Фарамис увидит».
«Пойдем, поодиночке».
«Пойдем».
Элла в окно тут вылетает,
А Фердинанд выходит.

«Зачем ты прыгнула с моста?»
«Мне было безразлично все».
«Ты бросила меня бы так. Я умер бы, и сразу,
С горя. Люблю тебя, моя родная!
Ты помнишь Таримиса»?
«Да».
«Любил тебя. Погиб».
«Но я люблю тебя! Нельзя нам скрыться»!
«Ночью не видно нас обоих».
«Твой сын прекрасен! Он так похож!
Нельзя сбежать».
Они поцеловались и вернулись.

Кончился бал при ужине с тортом.
А Фарамис тем временем шептал
Слова любви своей жене на ухо.
А та краснела.
«Я чуть не умер с горя, когда узнал,
Что ты так кинулась с моста.
Я разозлился на себя,
Что меч приставил к шее. Прости меня.
Ты помнишь свою юность в шестнадцать лет?
Как мы встречались, как подарил кольцо,
Потом женился».
Элла уронила голову на руки, и на стол,
Заплакала.
Муж отвел в комнату, сказал:
«Не плачь, моя любовь.
Люблю тебя я, и без тебя умру.
Не любишь больше, да»?
«Люблю, что ты»?!
Вошел на кухню Фарамис, взял нож.
«Зарежу я его»!
Ушел.
А Элла ничего не знала.
Она не спорила. Не танцевала.
Сидела у окна лишь плача.
Не пела и не ходила по залам,
Комнатам, садам.
Бледнела и болела. Чахла.
Однажды мы открыли дверь –
Она не повернулась даже.
Я руку ее взял в свою, сказал:
«О чем ты плачешь? Расскажи».
«Мне разорваться бы. Кому отдаться мне?
Не только сердце любовь застила.
Но и глаза второго сына, Милик.
Еще там кто-то страсть излил.
А кто – не знаю».
«В садик пошли, мы погуляем».
«Не надо. Посижу».
«Плакать зачем? Нектара выпей.
Ведь легче станет».
«Не буду, нет. Поплачу, и надумаю,
Как станется».
«Ты разбиваешь сердце, Элла».
«Кому же»?
«Фарамису. Он руки опустил.
И розы срезал, они в вазе.
Пойдем, посмотрим».
«Не тянет глаз смотреть на них.
Нас осторожно качают волны любви».
«Кого ты любишь»? – Спросил я.
«Люблю я Фарамиса, он твердит,
Что изменила я. Не изменяла».
«Что?! С каких это времен
Это напало на него»?
«Я отдала ему любовь, дом и корону.
А он твердит свое».
«В глаза мне глянь, и я скажу». –
Ответил я.
Она так сделала, в очи взглянула
Мои зеленые и взгляд не опустила,
Чего боялся я. И я ответил:
«С тобой кто танцевал»?
«Я танцевала с Фердинандом».
«Он нравится тебе»?
«Зачем спросил, Милик?
Я ему нравлюсь, он – мне.
Не понимаю. Тогда меня на танец пригласил,
И танцевал весь вечер.
Томила может его страсть.
И руки у него холодны были,
И губы тоже, когда он руку целовал.
Его рука скользила по талии моей.
Императорская лента украшала мое платье.
По коже пробегал мороз,
Его дыхание заставляло меня трудно дышать.
И опьянила его страсть.
Но он кружился и кружился.
А я дрожала.
Когда прошла я мимо Фарамиса,
Едва я не лишилась чувств.
И Фердинанд мне руку крепче сжал.
Дыхание его – как пламя, и щеки обжигало мне.
Как бы… Не знаю. В его дыхание кто-то
Масла нехило подливал.
Он страсть испытывал к другой.
С чего же это он тогда
Со мною целоваться должен?
Любовь моя – лишь Фарамис.
Я Фердинанда не люблю.
Люблю я мужа своего.
И каждый кавалер к партнерше
Относится лишь так.
Меня не любит Фердинанд.
Я его также не люблю. Не думай.
И из-за этого всего, на танцах,
Средь Фарамиса и него пошла война.
И ненависть такая – хоть убей!
Меня супруг мой очень любит,
И больно ему было видеть,
Как вечер весь с другим танцую.
А чувства я свои не предам».
Меня как громом поразило.
Когда услышал фразу ту:
«И руки у него холодны были,
И губы тоже… когда он руку целовал»!
Я потрясен и ошарашен.
Я знал характер старшего сына.
Он млел так каждый раз на тех балах.
И с Эллой там нередко танцевал.
Но все равно я думал:
Искра меж ними проскочила.
Произнес:
«Элла, ты девочка моя, послушай.
Ты, вероятно, влюблена в него.
Иначе бы так не вел себя он».
И резко Элла отбросила прическу,
Заплакала опять.
«Не понял ты! Я не люблю его!
Острым ножом пронзил мне сердце ты
Словами. Пофлиртовал он там,
Но флирт же – не любовь!
Я ничего не делала тогда.
Ты знаешь сам».
«Пофлиртовать он может, да.
Он же сын мой, насквозь вижу его.
Не только он флиртует, но и фехтует.
Не кровь у него в жилах, а нектар.
Нектар сладкий. 
Та азбука любви закружит каждого.
«А» - взгляд, второе – слово, а третье –
Поцелуй руки.
Четвертое – свидания,
А пятое – цветы.
Шестое – танец.
Седьмое – песни.
Восьмое – носит на руках.
Девятое – кольцо отдаст.
Десятое – в уста целует.
А дальше – свадьба. Поняла»?
«Ты прав, Милик. У Фердинанда нет такого». –
Сказала Элла мне.
«Хоть улыбнись». –
Произнес я.
И получил улыбку.
«Теперь ты прекрати плакать,
Пойдем в столовую поесть».
Сказал я то и ушел дальше.
Надела Элла платье новое и вышла.
С улыбкой на устах.
 
             11
Но с этого обиделся вдруг Фердинанд:
«Да что ты выдумал, отец?! С чего ты взял,
Словно у брата жену увел?!
Амброзии наелся я, потанцевал.
Любви тут нет, и не было ни разу.
И между нами ничего не блещет.
Зачем ее любить? Ведь мы родня!
Невесты нет, и не было моей»!
«То есть не любишь»?
«Нет! Всего лишь танцевал»!
С сими словами Фердинанд в окно смотрел,
За стол усевшись.

                12
«Ах, Фердинанд, подозревают нас,
Что мы друг-друга любим.
Что сделать нам, чтоб не раскрылось»?
«Друг-друга любим мы. Люблю тебя.
И ты меня. Без памяти люблю.
При танце – твердый шаг, улыбки нет,
И флирта тоже.
Сначала потанцую я, совсем немного,
Потом и Фарамису отдаю.
А в конце бала в сад уйду,
И подожду. А как стемнеет –
Иди в рощу. Я буду там.
И на свидание – лишь тихо!
Поговорим, да разойдемся».
«Договорились. По рукам»!

«Ну что, со мной теперь ты потанцуешь,
Жена моя»?
«Да, Фарамис».
«Отлично. И до умопомраченья
Я с тобой танцую, только поцелую».
«Давай. До ночи».
Свечи горят, объявлен танец.
«Ну где ты, Фердинанд»? –
Заволновалась Элла.
Вдруг кто-то тронул за плечо.
«Ты не кричи. Давай танцуем»?
«Как же не стыдно? Конечно да.
Но почему ты мрачен»?
«Не помнишь»?
«Да».

«Что с ним такое приключилось? Лица нет»! –
Так думал я о старшем сыне.
А тот был мрачен.
«Ну вот, сейчас придет» - Сказал он.
Тут Элла руки опустила и к двери подошла.
И тут раздался крик – пришел ее супруг.
Пришлось ему руку подать.
И с реверансом.
Тот оживился, руку целовал.
«Ты весел. Отчего»?
«За тебя рад».
«А что с тобой тогда сейчас»?
«Мне стыдно за поступок свой и ревность».
«С тобой танцую только я».
«Не ожидал! Ты в настроении сейчас.
Давай тебя я поцелую в благодарность».
И в щеку чмокнул.
Добавив: «Это не разрыв».

Солнце леса коснулось. Торжество не угасает.
Танцует Элла с Фарамисом.
Румянец на щеках горит.
И страшно ей.
«Давай по садику пройдемся».
Ну все, пропали!
«Нет, не хочу, кружится голова».
«Не падай, тебе плохо! –
Муж Эллу подхватил. – Воды сюда подайте»!
И в комнату понес. 

                13

У Фердинанда
Сердце колотилось.
Уже девять часов.
Где Элла?
Как он страдал!
И, хлопнув дверью,
Он в комнату ушел.
А сердце ныло.

Я увидел,
Что он страдает.
И думал, отчего.
Я подошел к нему.
"Страдать не нужно.
Хоть потанцуй."
"Не желаю.
Уйду я с бала.
Жарко." -
И Фердинанд
Мгновенно скрылся.
Он уже взрослый,
Я вспомнил
Свое первое свидание.

                14

Элла лежала
На диване,
И очнулась.
Часто дышала.
"Фарамис..."
"Элла! Что с тобой?"
"Не знаю. Закружилась
Голова."
"Воды?"
"Нет. Уже мне лучше."
Поцеловал бедняжку
Фарамис,
Ушел.
А Элла стала спать.

Ее разбудил голос.
"Закатилось солнце."
Но Элла думала
О другом.
Самоубийство...
Упасть и умереть.
Она вскочила
И побежала.
Глянула на бал,
Написала на листе
Послание.
"До свидания, Фарамис.
Ищи на берегу."
Вернулась в комнату
И зарыдала.
"Ах, Фердинанд,
Люблю тебя я.
Меня не будет.
Я умру.
Я разрываюсь.
Но люблю.
Я слышала о тебе,
И полюбила.
Сживет нас Фарамис,
Убьет он нас.
Я умру лучше.
Яд? Или нож?
Где же ты, мой
Фердинанд?
Я выброшусь с окна.
И не расправлю крылья.
Я не могу жить больше."

Вошел тут Фердинанд.
Увидя Эллу,
Он обнял ее.
"Не нужно плакать.
Что с тобой?
Как ночь ты."
"Пойдем в садик.
Стемнело".
"Пойдем".

Фердинанд целовал Эллу,
Слова любви он говорил.
И Элла тем же отвечала.
Обняв Фердинанда,
Она сказала:
"Сживет нас Фарамис.
Не жить мне.
До свидания, любовь!"-
И убежала.
А Фердинанд
Стоять остался.
В руке был лист.
"До свидания, Фердинанд.
Не жить мне больше!
И Фарамис узнает
И сживет.
Не место мне здесь.
Домой я может
Не вернусь.
На берег не ходи.
Меня в живых уже
Не будет.
Скажи Милику,
Что нет меня.
Я умру в балу.
И пистолет ты не бери.
Прострелив сердце,
Ты погибнешь.
Будут горевать.
Ты помнишь
Наши поцелуи.
Ах, Таримис,
Сживут нас.
Я страдаю.
И первой умру я.
Ромео, до свидания.
Элла."

                15

Сломя голову,
Элла неслась.
Она неслась,
Забыв обо всем,
И плача.
Вспоминая,
Как жила,
Она к ручью Ирику прибежала.
Сбросив корону,
Она сделала шаг,
И волны окатили ноги.
На небе звезды
Лишь сияли.
Волны катились
И катились.
Платье намокло.
Вода уже у подбородка.
Мелькнули волосы -
И скрылась Элла
Под водой.
О чем же думала она?

                16

     Элла ни о чем не думала. Безумно любя Таримиса-Фердинанда, она решила покончить с собой. Слезы катились у нее по щекам. Был если бы у нее нож, она бы вонзила его себе в сердце. Жалела возлюбленного, но решила покончить с собой. Холодная вода дошла до пояса, потом до подбородка, а потом накрыла с головой. "Теперь Милик не бросится". - думала она.
     Забыв, о чем думать, Элла скользила по дну. Споткнувшись о камень, она упала. И вдруг увидела пещеру. Подплыв к пещере, она решила заплыть в нее.
     В пещере оказалось пространство. Элла вынырнула и увидела, что она в озере. Плавая кругами, она стала вспоминать, что бросилась в ручей Ирик, и встретила Дезидерию, которая говорила ей о книге. Едва она успела думать, как споткнулась о камень и порезала ногу. Хромая, Элла вышла на берег, и  села на камень. Ее волосы были распущены, и спадали с плеч. Нога болела. Держась за ногу, Элла увидела рану и из нее сочилась кровь.
     А вокруг нее были камни, скалы, сталактиты. Вода была прозрачной. Одиноко сидела Элла. Но вдруг она увидела Дезидерию.
     - Зачем же ты бросилась в ручей? Двадцать лет назад ты бросилась в Ирик с такими же намерениями.
     - Дезидерия, я умереть желала. Я люблю Таримиса...
     - Того Таримиса, который летел с тобой на летательном аппарате?
     - Да! Его люблю! Безумно! Он любит меня. Друг-друга любим мы! У него имя Фердинанд...
     - Так, что жить нельзя?
     - Да! Фарамис ревновал. Не знает.
     - Если он придет за тобой...
     - О! Не говорите! Он убьет меня, если узнает о нем...
     - Скорей всего, за тобой придет Таримис-Фердинанд. Любовь не знает преград.
     - Дезидерия, я пойду...
     - Нет. Он придет за тобой. Жить будешь здесь. Своим бегством ты оскорбила жениха, Таримиса, и Фарамиса. Думаю, как будет горевать Милик, когда узнает, что ты утопилась. Зря ты пришла. И как заплачет Таримис, когда узнает... Да и Фарамис будет плакать. А сын... Таримис... Он камнем бросится с высоты и умрет!
     - Нет! Если он умрет - умру я! Не жить мне без него! Его взгляд пробуждает страсть, а его поцелуй обжигает!
     - Крепко ты любишь его. Когда он умирал в Ивэрке, ты рыдала. Любила. И он тут.
     - Где?!
     - А как ты с ним танцевала на балу? Как он зацеловал тебя? На щеках горели поцелуи, а в садике - на устах.
     Элла вскричала:
     - Скажи, что мне делать! Где мне приютиться?
     - Ваше Высочество, пойдем за мной. Тут в пещере приют. И мы с тобой подружимся.
     Элла выжала воду и пену из своих длинных волос и пошла за Дезидерией.

     Пещера выглядела как дворец. По ней были цветущие, ползающие растения, с потолка свешивались гирлянды зелени и цветов. Разносился аромат цветов, пыльца вилась над потолком.
     Элла села и улыбнулась. Длинные волосы высохли, на щеках был румянец. Болтая ногами, Элла пела. Заиграла музыка.
     Сидеть ей довелось недолго. Вскоре пришел один юноша и принес ей одежду. Положив ее на мох, он стал расспрашивать Эллу, кто она и откуда. Элла сказала. Юноша слушал ее. Слушал, слушал, а потом сказал:
     - Как тебя зовут, юная девушка?
     - Элла.
     - Прелестное имя.
     - А тебя как зовут?
     - Кавиэнт.
     - Прекрасно...
     - Слышал, что ты любила Таримиса. И летела с Комизаром на летательном аппарате.
     - Да. - Смущенно сказала Элла. - А ты как узнал?
     - Я служил у царицы племени Ведуниц, которые жили у реки Миуэлы. Я знал Комизара.
     - Так ты...
     - Да. Я знал еще одного юношу. Забыл имя. И помнишь юношу, который прыгнул за Фарамиса в воду?
     - Да.
     - Это Эвиэлт. Он рядом.
     - Откуда ты?
     - Я лесным воином был. Ходил с луком за плечами и с колчаном. Тридцать лет прожил с лесными воинами, а...
     - Так почему ты ушел?
     - Решил прийти к товарищам.
     - Бросить?
     - Я добровольно ушел. Я, также как и ты, утопиться желал. И тут оказался.
     - Т... женат?
     - Нет. Я уважаю девушек. У меня была девушка, и мы жили хорошо. Потом она заболела и погибла. Я плакал, и решил не встречать девушек. Кончилось это тем, что я бросился в воду. Когда об этом узнали - ходили молча мои товарищи и друзья. Император Эрнест приказал найти тело. Не нашли. Я уже двадцать восемь лет живу здесь.
     - Какой Эрнест? Сын Милика?
     - Он. Сдал приказ обыскать реку и найти. Но не нашел. Да как найти, если я живу здесь?
     - Сколько тебе лет?
     - Тридцать шесть.
     - Как тут живется?
     - Весело. Но мы служим Дезидерии. Она нас поощряет за это. Но я не выйду на свободу. Я живу здесь.
     - Я выйду. У меня жених, и он исстрадается. Ножом у грудь - и смерть.
     - Зачем ты бросилась в ручей?
     - Мне было все равно, жить или нет? Я бросилась в ручей, и здесь нашла Дезидерию. Милик будет убиваться, горевать.
     - Подожди! Какой Милик? Сын Минея? Силирийский император? Он правит сейчас!
     - Да, он. Он не правит. Он престол передал детям. Вот уже двадцать лет правят его сыновья.
     - Устраивают балы, банкеты. Танцы.
     - Да. Блестят платья, шпоры.
     - Милик?! Он же... Ты его знакомая?!
     - Да. Я двадцать шесть лет знаю его.
     - Сколько тебе лет?
     - Сорок два.
     - Мы живем сотни лет. Ты еще молода.
     Элла вдруг опустила голову и по ее лицу потекла слеза.
     - Что с тобой? Ты плачешь?
     - Нет. Ты... Похож на Таримиса. Как брат.
     - Я понимаю, ты любила его.
     - Да. Он сидел со мной возле костра, и расплетал мою косу. Его глаза  ласково смотрели. И потом он поцеловал меня. Мы полетели в город Ивэрк, и там бедняга Таримис погиб. Чума сразила его. Я рыдала. Никогда не забуду его речь: "Они вспыхивают громадными хризантемами..." Не могу! - Элла зарыдала.
     - Не рыдай. Я не желаю тебе зла, Элла. Мы друзья.
     - Да. Я вспомнила о нем. Никогда не позабуду его...
     - Он пел тебе чего-нибудь?
     - Да... Еще как пел...
     - Спой мне, пожалуйста, отрывок...
     И Элла запела.
     - Прекрасно... Сколько ему было лет?
     - Двадцать один.
     - Времена... Ему бы было сейчас сорок с чем-то. И вы бы счастливо жили. А как вы встретились?
     - Я шла за Книгой Дракона в Фирею, по пути прилегла на снег, и спала. А мимо шел Таримис. Едва меня увидев, он взял меня на руки. Я назвала ему свое имя, а он - свое. Это была в глазах любовь. Он полюбил меня тут же и сразу. А я его полюбила. Мы сильно любили друг-друга. Когда он умер, я бы бросилась в пропасть.
     - Романтика... Он романтик был?
     - Да... Он любил танцевать, петь. Он желал на мне жениться. И мы увиделись!
     - Как?!
     - В Новый Год, когда Милик оставил престол, мы праздновали, и в двенадцать часов ночи он вернулся. Это...
     По нам ходят слухи, что Фердинанд - это Таримис.
     - Так и есть.
     Кавиэнт взял Эллу за плечо и сказал:
     - Пойдем походим.

                17

     Фердинанд стоял как каменный. Остолбенелый и ошарашенный, он прочитал, что на листке, и пришел в ужас.
     - Элла, нет!
     Сорвавшись с места, он помчался в замок, по пути бежал по лестнице. Но кричал: "Пустите ме6ня к Милику!"
     Распахивая двери, Фердинанд мчался, по пути оставляя за собой опрокинутые стулья и осколки битой посуды. Не помня себя от ужаса, он распахнул дверь зала и ворвался в бальный зал.
     - Эрнест, где Милик?
     - В кабинете.
     - Далеко?
     - В глубине дворца.
     - Тогда где Фарамис?
     - Танцует. А что такое?
     - Сюда его!
     Эрнест стал искать Фарамиса, и, найдя, резко отдернул его от дамы:
     - Ты что? Эрнест, жарко что ли?
     - Идем, дело есть.
     Схватив Фарамиса за руку, Эрнест повел его к выходу, где стоял Фердинанд.
     - Что такое, Фердинанд? Что ты так? Наскучило?
     - Ты погоди хамить, а слушай.
     - Эрнест, да что такое?
     - Элла очнулась?
     - Очнулась.
     - Я пойду к ней! - Сказал Фарамис.
     - Ее во дворце нет.
     - Где она?
     - Я вывел ее погулять, задал ей вопрос, а она вырвалась и убежала. Дала листок, там... Впрочем, если желаешь не лишиться супруги, Фарамис, пошли к Милику.
     - О чем ты говоришь? Элла в порядке?
     - Пошли к Милику. Элла на берег пошла.
     - Что?!
     И все три брата выбежали из зала.
     - Идти долго. В окно!
    
     - Туда!
     Фердинанд постучал.
     - Входите. - Сказал я. Вошел Эрнест. Я удивился.
     - Эрнест, Фарамис, Фердинанд? Вы ушли с бала?
     - Какой там бал? Элла лишилась чувств, в комнате очнулась, Фердинанд вывел ее погулять, она убежала.
     - Ну и что?
     - Ну и что?! Знаешь, куда она убежала?
     - Куда?
     - Концы связать.
     - Что?! Снова? И давно?
     - Только что.
     - Бросай бумаги, пойдем.
     - Указывать?! - вскипел я.
     - Жизнь Эллы...

     - В какую сторону она побежала?
     - В ту.
     - Туда!
     - А где река?
     - В той стороне. Туда убежала.
     - Я полечу, а вы пешком! Знакомо!
     Я улетел, а Эрнест, Фарамис и Фердинанд пошли пешком.
     - Это ты ее вынудил!
     - Кончай, Фарамис! - Сказал Эрнест.
     - Ты же любишь ее?!
     - Откуда тебе знать, люблю я или нет?
     - Ты лжешь! Целовал ее, еще отговаривается! Да ты мне не совсем родной брат! Ты сын Крими!
     - Отец женился вторично, потому что я лежал в гробнице сто двадцать лет! Тебя бы туда!
     - Орите, а я пойду. - Отрезал Эрнест.
     - Иди! Сильным не станешь!
     - С ума сошли! Фарамис, перестань! Элла твоя супруга, и это не значит, что она флиртует! Не замолчишь - прирежу!
     - Ты что, Эрнест? С ума сошел?
     - Элла! К реке!

     - Ну что?
     - Никого.
     - Кто полезет?
     - Прежде чем брать завещание, надо решить. - Сказал Эрнест.
     - Я поищу тут, вы стойте. Может, Элла ранена. - Сказал я и крикнул:
     - Элла! Где ты? Где ты?
     Я снял ленту, камзол и прыгнул в воду. Я чувствовал Эллу, но ее не было видно. Глянув на камни, я увидел пещеру и поплыл туда. Почувствовал сильнее. Но заплыть не решался. "Элла, где же ты?" - думал я.
     Слезы навернулись мне на глаза. Но вода смывала их. Я не мог... Унесло... Даже колечка не лежало на дне. Песок. Камни. Водоросли. Где теперь искать? Я был в ужасе. Соленая вода сводила горло. Наконец, соль стала щипать. Выплюнув соль, я огляделся. Я отлично плавал, мне стянуло кожу, соль разъедала горло, и я вынырнул. Откашлявшись, я сказал:
     - Нет ее. Унесло.
     Эрнест побледнел. Фарамис лишился дара речи, а Фердинанд заплакал. Подняв из воды корону Эллы, он прошептал:
     - Любовь... Нет... - и бросился в воду. Но Эллы он не нашел. Вынырнув, он сказал:
     - Фарамис, доволен? Это ты ее утопил! Ревновал! Да я бы...
     - Ты любовник! Целовал! - Сказал Фарамис.
     - Элла танцевала с Фердинандом, это не значит, что Фердинанд - любовник! - Сказал я и ткнул пальцем в ленту Фарамиса. - Он старше тебя! Через шесть лет мне будет двести, Фердинанду - сто девяносто восемь, а ты и до ста лет не дорос, а уже упрекаешь! Тебе восемьдесят лет! Самому младшему - семьдесят.
     Опустил голову Фарамис.
     - Мужчина называется! В армию!
     - Об Элле что-то скажешь - в лаборатории в серную кислоту брошу! И бессмертие тебя не вызволит! - Сказал Фердинанд Фарамису.
     - А кто хрустальный меч доставал? Без него мы бы тут лежали мертвыми! Я!
     - Это хорошо.
     - Спорить или искать? - Сказал я. - Я не уйду, если не найду Эллу!
     И оба, Фердинанд и Фарамис, начали истерически плакать.
     - Элла... Я же...
     - Я вынес тебя... Не умирай! Извини! Из-за меня ты утопилась! Я меч приставил! Себе бы приставить! Бессмертия не жалко!
     - Меня Сазаваль с двухкилометровой глубины с "Титаника" вытащил. Мне потребовался час, чтобы прийти в себя. А как Элла? Если... - Сказал я.
     - Меня ты целый день с подложки вытаскивал. Я очнулся через пять часов.
     - Ледяная вода.
     - А Фантагма заморозила дворец. Я вылез.
     - Поплыли. - Сказал я, и мы нырнули.
     Ничего нет. Глотая слезы, мы вернулись домой. В протокол записали: "Уехала к родным погостить."

                18

     Во дворце царило беспокойство. Элла исчезла. Фердинанд рыдал, Фарамис проклинал себя за то, что поднял меч. Но больше страдал Фердинанд. Я не знал, отчего. На портрете Эллы была черная ленточка. Траур.
     А я очень грустил. Я думал о Элле. Воцарились скукота и мрачность. Не было балов и веселья. Эрнест не знал, куда себя деть. Забросил карты, танцы, не ел, не веселился. Я был мрачен. Но что-то подсказывало, что Элла жива. Иначе в кого-то вошла бы сила. Сила не вошла. Значит, она жива. Но где она в данный момент? Где ее искать? Это больше всего тревожило меня. Должна же она где-то лежать, а может выбралась и ищет дорогу? Рвался к ней, нырял бы, и вынес на руках. Целовал бы, говорил: "Элла, Элла, обними меня, я искал тебя столько времени, а ты лежала! Ну ты же как дочка мне, как ты могла на такое пойти?! Элла, я рад, наконец мы вместе! Фарамис по тебе исстрадался, Фердинанд плачет, а Эрнест не знает, что делать! Дай мне руку, я тебя отнесу во дворец! Бедная! Зачем ты так?!               



                Продолжение следует