Страшный сон

Итак, я снова здесь.
Уже несколько дней подряд я вижу один и тот же сон.
Широкая, холодная бетонная лестница ведёт меня вниз. Вокруг лишь серые стены – из крошечных окон где-то под потолком бьёт холодный свет – яркий и белый, словно в операционной. Но, несмотря на это, вокруг всё равно темнота – света хватает ровно настолько, чтобы понять, где заканчиваются одни ступени и начинаются другие.
Так холодно, что если начнёшь дышать, изо рта повалит пар – как зимними днями когда-то в детстве, когда мы воображали себя драконами.
Или курящими.
Вокруг – запах сырого бетона и лежалых тряпок.
Невидимый спутник нетерпеливо подталкивает в спину – пора начинать спуск.
Шаг, шаг, ещё и ещё – вниз, навстречу непроглядной тьме, что ждёт меня в самом низу, сопровождаемый неизвестно кем – ни разу ещё я не увидел его лица, до этого тычка в спину я даже не был уверен, что рядом и впрямь кто то есть – только лишь чувство, что рядом есть некто, неотрывно следующий за тобой по пятам, но кто?
Друг или враг?
Если бы я мог отрыть рот, обязательно бы спросил.
Воздух засел в лёгких – холодный, как лёд и тяжёлый, словно вода.
Ступени уходят всё дальше во тьму, пока она не становится совсем непроглядной – обычно я просыпаюсь здесь, на границе относительного света и плотной, почти физически осязаемой тьмы – кажется, протяни руку – и уткнёшься в бархатную портьеру, ведущую тебя на сцену – к ярким огням зажигательного бродвейского шоу, или к серо-зелёным оттенкам трагедии о загробном мире, печальном и тихом.
Стою, покачиваясь с пятки на носок, готовый, как обычно, проснуться в холодном поту и с колотящимся в горле сердцем.
Но в тот раз всё иначе.
Меня тянет вниз, в самую темноту – тянет так, что я не могу сопротивляться и буквально лечу – из серого холода в душную, влажную и абсолютную темноту – лечу, ведомый неодолимой силой, будто крюком тянущей меня вперёд – вокруг никаких ориентиров, не видно совершенно ничего, хоть глаз выколи – и я могу лишь молиться о том, чтобы на самом деле его не выколоть.
Новый переход – тянущее меня нечто отступает, и я снова могу владеть собой.
Я снова стою на границе – границе совершенной темноты и довольно жуткого на вид тоннеля – висящий на стене огрызок факела освещает пространство ровно настолько, чтобы можно было идти вперёд, не опасаясь налететь на неожиданное препятствие и свернуть себе шею.
Что же теперь?
В крови густел неведомый мне ранее коктейль из страха, нерешительности и любопытства – что будет дальше?
Ни разу до этого я не заходил так далеко – всегда просыпался на первой границе, не решаясь пройти дальше – и сегодня это решение приняли за меня.
Я больше не чувствую своего спутника за спиной, некому меня подтолкнуть сделать следующий шаг, и я снова замер в нерешительности.
Тоннель выглядит старым, даже древним – он явно был вырыт когда-то вручную – вокруг сплошная земля, увитая, словно венами, корнями растений - кое где стены подпирали прогнившие деревянные балки, по которым по капле сочилась вода, отчего в тоннеле пахло душной сыростью и землёй – именно такими и представляются подземные тоннели, описанные в рыцарских романах.
Что же дальше?
Любопытство, точно червячок в яблоке, щекотно точит душу, но нерешительность заставляет стоять на месте, стараясь разглядеть новые детали открывшегося передо мной пути.
Идти дальше, вернуться или проснуться?
За спиной какое-то движение – похоже, мой невидимый спутник вернулся подтолкнуть меня на новый путь – эта мысль заставляет расслабиться и ждать сигнала о том, куда стоит идти дальше – это всё-таки удобно, когда рядом есть кто-то, способный вывести из пассивного созерцания, пусть даже и не особо вежливым способом…
Стоп.
Я отчетливо слышу, как что-то движется за моей спиной – ранее такого не было, не было вообще никаких звуков, будто кто-то выкрутил громкость на минимум, даже тот, кто шел за мной не издавал ни звука шагов, ни дыхания -  но кто же тогда сейчас находится прямо за мной?
Проверять, что же это решительно не хотелось – доносившиеся до меня звуки были не из приятных, продирая по коже морозом, заставляя внутренности сжиматься в комок болезненными спазмами – какофония омерзительных звуков окутывала меня, будто гнилое одеяло – громче всего были влажные, чавкающие щелчки – будто гигантские паучьи жвала сходятся и расходятся в предвкушении того самого момента, когда смогут погрузиться в мягкую сочную плоть, глухой стук, как от сотни тощих жучиных лапок, скрип трущихся друг об друга хитиновых пластин – каждый из этих звуков по отдельности заставлял тело содрогаться, а сердце болезненно ёкать, наполняя ужасом и омерзением, а вместе они создавали дьявольскую какофонию, парализуя сознание, лишая тело возможности двигаться.
 Звук всё ближе, всё отчётливее - его источник определённо приближается – я заставляю себя осторожно бросить взгляд за спину, ведомый слабой надеждой на то, что мне это мерещится, и на самом деле никакой опасности за спиной нет – и буквально подпрыгиваю от неожиданного и жуткого зрелища, припуская по коридору во весь дух - если бы я мог дышать, то сейчас кричал бы во всю мощь своих застывших лёгких.
Окрылённые страхом, ноги несут меня вперёд, волей-неволей решив мою дилемму о дальнейшем продвижении по этому странному месту – но сейчас мне некогда думать об этом – я просто бегу, подгоняемый страхом и желанием спастись от огромного, заполнившего собой всё пространство немаленького тоннеля жука, который уже готовился вцепиться в меня своими зазубренными лапками, когда я обернулся – мерзкого, чёрно-зелёного, со стекающей по уродливой морде просочившейся с потревоженных им земляные стен водой и блестящими сетчатыми глазищами, кровожадно уставившихся на меня – я бегу не разбирая дороги, стараясь не задумываться о мощных, будто лакированных глянцевых челюстях чудовища, жадно щёлкающих где то за моей спиной - шаги гулким эхом разносятся вокруг, заглушаемые скрипом и щёлканьем преследующего меня монстра – мерзкие, оглушающе громкие звуки окружают меня со всех сторон -  кажется, они сразу везде, и само чудовище уже совсем близко, осталось лишь протянуть свою тощую зазубренную лапку, и я тут же окажусь в его власти.
Почти не видя, что делаю, на одном только вдохновении сновидца буквально ныряю в выточенную в земляной стене тоннеля нишу, вжимаясь во влажную землю с такой силой, что того и гляди выскочу с другой стороны.
Удар сердца - и тварь, жадно щелкая челюстями, проносится мимо меня и исчезает дальше по коридору – мерзкое дробное постукивание сотни лапок быстро затихает вдали – насколько же велика скорость этого гиганта?
Всё снова стихло.
Выбираюсь из стены и вновь оказываюсь перед развилкой – предо мной три пути.
В один из них явно сбежала та тварь, куда ведут два других-неизвестно.
Какой же выбрать?
Подкинуть бы монетку, да карманы пусты.
Даже Харону заплатить будет нечем.
Странно, что сон длится так долго – сон ли это ещё?
«Умрёшь во сне – умрёшь и наяву» - интересно, действует ли тут это старое клише?
Какой путь выбрать – ни намёка на верный ответ – ни звука, ни отблеска света, ни дуновения ветерка – только три зияющих темнотой провала передо мной, а значит – нет никакой разницы, какой из них я выберу, в любом случае я в конце концов проснусь.
Мысленно вздохнув, ступаю в темноту самого крайнего пути – в этот раз никто меня не тянет, так что иду осторожно, опасаясь напороться на неожиданное препятствие – вокруг полутьма, холод и сырость. Пахнет землёй и гнилью – будто я наведался гостем в чью то могилу.
Иду вперёд, стараясь не думать о том, что было бы, выбери я иной путь, а также о том, что вокруг меня явно чувствуется какое-то шевеление, словно стены и потолок покрыты чем-то живым. Не улучшало ситуации и то, что тусклого мертвенно-зелёного света, сочащегося прямо сквозь толщу земли над головой хватало ровно настолько, чтобы видеть движение, из-за чего стены тоннеля выглядели рябящими – но понять, что это и насколько оно безопасно, не представлялось возможным.
«Всё в порядке» говорю я себе.
«Просто иди дальше, и скоро всё закончится»
 «Сны не бывают бесконечными» – мне почти удалось себя успокоить, как, запнувшись о выступающий из земли корень налетаю на одну из этих копошащихся стен – и чувствую, как нечто схватило меня за плечо – это определённо была рука!
Ещё две руки дотянулись до меня откуда то сверху и начали ощупывать голову и лицо – попытался их оттолкнуть, но добился только того, что ещё больше чужих рук начали хватать мои собственные, опутывая, лишая возможности двигаться дальше.
Глаза мои постепенно привыкли к окружающей меня бледной полутьме и я наконец смог различить, что продираюсь сквозь торчащие из земли тысячи чужих рук – мёртвых, разлагающихся рук – истлевшая кожа на некоторых лопнула и висела ошмётками, обнажая белые кости, какие то руки цеплялись намертво, оставляя глубокие борозды иссиня-чёрными ногтями, обломанными, словно они прорывались сквозь толщу земли, что бы добраться до меня. Некоторые же едва могли цепляться полусгнившими костьми, которые только от них и остались – но всех их объединяло одно – общее намерение вцепиться в меня, удержать, остановить, оставить с ними – продираться сквозь этот лес рук было крайне тяжело, словно бежишь сквозь сырое тесто – каждая царапина горела огнём – эти руки вырывали волосы, лезли своими мерзкими пальцами в глаза и в рот, путались в ногах – кажется, с каждым моим шагом их становилось только больше и больше, и сам я скоро буду похоронен в море мёртвых рук – но я упрямо продолжал идти вперёд, шаг за шагом, борясь за жизнь – и я выиграл! Новый шаг – и всё закончилось так же резко, как и началось.
Я оказался в пустой комнате.
В своей комнате!
Что за дурацкий сон – но сон ли?
Стоя в дверях, я оглядывал свою комнату – окно, стол, шкаф – даже старый компьютер – всё было абсолютно таким же, как я и запомнил накануне вечером – на самого себя я смотреть почему-то не хотел, поэтому тщательно избегал взглядом угол с диваном, оглядывая остальное пространство комнаты.
Сколько же всякой мерзости здесь произошло – взять хоть этот шкаф – сколько раз меня били за беспорядок в нём? Однажды я получил такую оплеуху, что налетел виском на полку – в голове так звенело, что я даже не мог сообразить, что, собственно, произошло.
Нет бы нормально прибирать этот чёртов шкаф каждый день, но сил моральных хватало только на то, чтобы смотреть в стену и не шевелиться день ото дня.
Происходило ли что-то хорошее в этой комнате? Обвожу взглядом снятую с петель дверь, шкаф, полный книг, которые мне было запрещено читать, ведь чтение доставляло мне радость – плохо зашторенное окно, в которое вечно бил ослепляющий свет уличного фонаря – и, наконец, диван.
Старый, неудобный диван, доставшийся в наследство – как же болела шея от ночей на нём, головная боль просто сводила с ума – благо, доступ к таблеткам всегда был свободен.
На самом деле, это странное чувство -  рассматривать самого себя, мирно спящего на этот старом неудобном диване – страха не было, только интерес – видеть себя со стороны совсем не то же самое, что в зеркале.
Интересно, я всегда настолько бледный?
Странно, но я не могу вспомнить, как я уснул.
Снова окидываю взглядом своё бледное лицо, в свете злосчастного фонаря выглядящего синюшным, и отступаю назад, желая исследовать остальную часть квартиры – но тут меня настигает и останавливает звук упавшего предмета – оглядываюсь, что бы это могло быть – и замираю, словно громом поражённый осознанием - звук этот, будто недостающий кусочек паззла, встал на своё законное место и открыл осознанию полную картину, позволяющую понять всё – странный сон, неестественную бледность – всё.
Медленно, словно в замедленной съёмке, к моим ногам подкатилась пустая банка из-под снотворного.
Я всё-таки решился сделать это.
Теперь я вспоминаю, что этот сон начал мне сниться, когда я впервые начал всерьёз планировать свою смерть – вообще логично, и лестница как метафора нового пути, и темнота, ширмой завесившая мне дорогу вперёд – а сегодня снотворное, ядом растекающееся в моей остывающей крови провело меня на ту сторону, где я наконец увидел развязку – а теперь, надеюсь, увижу наконец финал.
Итак, я умер – что теперь?
Странно, но от осознания этой мысли не было никаких чувств – ни сожаления, ни горечи, ни раскаяния – только облегчение, что всё наконец закончилось.
И любопытство – что же дальше?
Если бы смерть была концом, то я бы не стоял здесь, разглядывая свой бездыханный труп, а значит, впереди меня ждёт нечто иное
Дверной проём снова зияет непроглядной тьмой, но я храбро иду туда, навстречу неизвестности – поскорее узнать, что ждёт меня впереди.
Всё равно хуже, чем было до этого уже не будет.