Письма с фронта

       
  От ефрейтора 4-ой роты  256-гренадёрского полка 82-ой пехотной дивизии
Пауля Заубера (Paul Sauber).
 Brief 1. 21ujni 1941jahre.
  “Liebe Mutti! Morgen...
Дорогая мамочка! Завтра наступает великий день для нас! Завтра мы начинаем нашу битву с недочеловеками за освобождение жизненного пространства, справедливо долженствующего принадлежать Великой Германии, Её Тысячелетнему рейху! Как говорит наш командир роты капитан фон Меллер, завтра весь мир содрогнётся и восхитится силой и мощью немецкого оружия!
С нами Фюрер и Бог! Heil Hitler!”

Brief 2. 17 ujli 1941.
 “Liebe Mutti! Gestern...
Дорогая мамочка! Эта война уже не кажется такой весёлой прогулкой , как в начале. Эти славяне ещё и сопротивляются и мы несём потери. Почему то чаще всего меняются офицеры. С начала военной компании у нас уже третий командир роты. Но это только больше ожесточает нас. Захватываем много пленных. Ты бы посмотрела на их жалкий вид! А недавно среди пленных была женщина — санинструктор.
Наши ребята немного развлеклись с ней, после чего она умерла. А ещё недавно пришлось пристрелить двоих местных за то, что пожалели курицу для наших воинов. Мы их от коммунистов освобождаем, а они курицу пожалели! Ещё я здесь подружился с Клаусом Мюнихом. Он из Цвиккау и у них там лавка. И мы решили подыскать для себя два поместья рядом, создадим концерн. Передай привет моей невесте Эльзе, скоро я ей напишу.
Heil Hitler!”

Brief 5, oktober  1941.
  “Liebe Mutter! In mein Lebe hat...
В моей жизни произошли некоторые изменения. Я стал Оберофицером. Это налагает на меня Большую ответственность, но я надеюсь справиться.
 Нам сейчас тяжело, проклятая Россия, идут дожди и дороги превратились в липкую грязь, техника застревает и еле ползёт, часто ломается. Видим много сожжённой советской техники и это приятное зрелище, не зря наши артиллеристы и лётчики едят свой хлеб с маслом.
 Сапоги и одежда промокли, а сушить негде, вокруг только сгоревшие города и деревни. Это сделали русские, чтоб нам не досталось. Мы все надеемся, что осталось немного, наши передовые отряды уже видели крыши домов Москвы!
 Heil Hitler!”
 
Brief 8, november 1941.
 “ ….......,gestern wahr hatte ihr...
...а вчера, во время приёма пополнения на одной из ж.д. станций, мы подверглись удару какого-то нового русского оружия. Бог мой,  что там творилось!! Земля -----------------------------(замарано цензурой)----ни одного целого-----------------------------! Я никогда это не забуду. От нашей роты осталось семь человек!---------

Brief 10, januar 1942.
“Liebe Mutter! Diese...
Такое рождество мне ещё никогда не доводилось пережить!  Казалось, вот вот и кончится эта война, а она, похоже, только начинается! Откуда эти русские нашли столько сил, что почти после полного разгрома нанесли нам такой удар под Москвой, что некоторые из нас еле еле унесли оттуда ноги, а многие остались там, в полях под Москвой, в безымянных могилах, а то и просто присыпанные снегом. Мы видели тысячи единиц нашей великой военной техники разбитой, искорёженной, сгоревшей. А сколько досталось русским трофеев, не передать. Я видел русских, в полушубках, сытых и хорошо вооруженных. Когда они успели? Не понимаю...»

Brief 17, septembr 1942.
 “Liebe Mutti! In diese Zeit...
В это время, когда ты читаешь это письмо, мы, наконец, добрались до более -
менее спокойных мест, где проходим переформирование и обучение пополнения. Спокойных, конечно, относительно. Боев нет, только отдельные стычки с партизанами. Очень уж досаждают. Вооружены слабо, воюют плохо, но у них есть одно преимущество — знание местности. Вот так и воюем. Но особенно усердствуют здесь карательные отряды из местных. Они состоят из разного отребья — бывшие уголовники, лица, обиженные властью, дезертиры и предатели. Недавно такой отряд вместе с нашим взводом ездили усмирять очередное партизанское село. Они просто согнали местных жителей в сарай, всех. Сарай сожгли, а кто пытался выскочить — расстреляли из пулемётов. При этом пили самогон и смеялись. А на обратном пути сами попали в засаду партизанам. Уйти не удалось никому, мы потом видели — пятерых партизаны повесили, а остальных облили бензином и сожгли, в том числе и наших солдат, хотя они участие в акции не принимали, только смотрели. Вот такая война!
Ждём отправки к фронту.
 
Brief? Decembr 1942.
“Mutter, diese Brief...
Мама, возможно, это моё последнее письмо из Сталинграда, я отправляю его с раненым солдатом моей роты. Если ты получишь его, то никому не показывай.
   Бог мой, что мне довелось пережить в этой страшной войне. Летом и осенью мы с боями дошли до этого города, теряя по пути многих и многих. Состав моей роты уже трижды полностью менялся и сейчас осталось десяток человек.
Остальные лежат где-то там, в развалинах. Русские дерутся так, что остаётся только завидовать силе духа их армии. Если мне удастся выжить в этой бойне,
то я закажу навсегда своим детям никогда не воевать с русскими.
У нас нет патронов, нет хлеба, нет тёплой одежды. У нас есть только два пути: сдохнуть здесь, или сдаться в плен, хотя наше руководство постоянно твердит, что русские вешают и расстреливают пленных, я в это не верю. Я хочу жить.

Oberleitnant Paul Sauber.
 
   Эти письма были найдены в одном из домов разрушенной деревни близ Дрездена и доставлены в Политотдел.
Позже выяснилось, что Пауль Заубер попал в плен под Сталинградом, подвергся антинацистской обработке, сотрудничал с Красной Армией, а позже проживал на территории ГДР, где работал в сельском хозяйстве.