Бульварная история

 

Признаться, люблю я иногда праздно пошататься по бульвару. Ну, когда все утомительные дела переделаны и хочется просто расслабиться, подумать о чем-нибудь легком и хорошем.
Иду я однажды и смотрю, девушка нагнулась над скамейкой, завязывает шнурок ботинка. Тонкие, видимо, льняные брюки, цвета какао с молоком, натянулись на ее сексуальных ягодицах. «Вот это попа», - невольно вырвалась у меня. Правда, произнес я это слово в более грубой, бульварной  форме.   Негромко. Но девушка, к моему стыду, услышала и распрямилась словно пружина.
-Неприлично так говорить незнакомым женщинам, - сказала она с явным англосаксонским акцентом. Я не буду его воспроизводить, так как обычно такие попытки в литературе, да и в кино, выглядят нелепо, если не сказать глупо.
На её сумочке под цвет брюк и жакета была эмблема в виде американского флага. И  лицо  её имело «ненашенские» черты. Вообще, лица многих западников, словно вырублены топором или поспешно вылеплены из глины. Но в ее чертах не было грубой поспешности. Она была довольно привлекательна: глаза  цвета светло-голубого кобальта, небольшой, немного капризный рот, не испорченный яркой помадой, светлая челка, кокетливо спадающая на тонкие, аккуратные брови.   
Девушка напомнила мне американку, с которой я столкнулся в Первую чеченскую кампанию. Она, как и я, работала корреспондентом одного из новостных телеканалов. Ее звали Алана Уильямс. Обычно иностранцы не совались на передовую, довольствовались сообщениями пресс-службы нашего министерства обороны. В это время как раз федеральные войска взяли Дворец Дудаева и военные предложили проводить меня туда для съемок.
К моему удивлению, напросилась и Алана. Десантники вели нас до «президентского гнезда» через руины жилых домов и учреждений. Жуткая зимняя «сталинградская» картина. При этом здание Центрального банка, как ни странно, оставалось почти целым. Вся площадь перед ним была усеяна советскими сотенными и полусотенными купюрами. Ильич  смотрел с них угрюмо и зло. Еще недавно за одну такую банкноту люди были готовы на многое, а теперь купюры ненужным хламом валялись в снежной жиже.
-Ленин на снегу, - сказал я, поднимая банкноту.
-Ленин на снегу,- эхом повторила Алана.
-Боевики хотели унести несколько мешков с этой макулатурой, но почему-то передумали, - пояснил командир десантников.
Алана неплохо знала русский. Говорили, что она сотрудница ЦРУ.
-  Все суета сует и томление духа, - процитировала она Экклезиаста.- Все что создают люди, на самом деле, ничто, пустота. Мы и сами ничто.  Вы знаете кто такой царь Соломон?
Плохо же американка думает о нас, подумал я. Именно царю Соломону приписывают авторство Экклезиаста. Но я же брякнул:
-Он имел семьсот жен и триста наложниц.
Алана внимательно посмотрела на меня, расхохоталась:
-Все вы мужчины одинаковые, потому что думаете только об одном.
Это вы, дамы, все одинаковые, мысленно парировал я, потому что приписываете нам одну и ту же чушь.
Не буду описывать наше дальнейшее «путешествие по войне». Скажу только, что меня удивила образованность американки. Ведь я, как и многие соотечественники, считал заокеанскую нацию несколько туповатой.  Во всяком случае, так представляли ее наши сатирики. Помните: «…Ну тупые». С Аланой мы больше не виделись, на следующий день её группа уехала из Грозного в Моздок. Через некоторое время я получил от нее послание, в котором она явно намекала на продолжение «friendship». Но я не ответил, ведь Уильямс вроде бы была цэрэушницей, а я в силу профессии, общался с военной контрразведкой и ФСБ. Словом, не хотелось искать на свою пятую точку приключений.
Второе мое знакомство с американцами случилось в Косово. В те дни, когда аэродром «Слатина» в Приштине заняли «лихим броском» наши десантники.  Сейчас модно ругать ельцинские времена, но именно тогда, когда у нас было мало сил, мы, благодаря косовской операции, заставили уважать себя Запад и спасли в Косово от албанцев многих сербов. Некоторые  «братушки» об этом забыли.
Так вот, я жил в гостинице «Приштина» на десятом этаже,  моя съемочная группа «отдыхала» на девятом. Электричество в гостинице включали «через раз», по этой причине лифты часто не работали,  приходилось тащить наверх телевизионную аппаратуру на себе. Ну, если честно, оператору  и инженеру, я же по их словам, «никогда тяжелее авторучки и блокнота» ничего не поднимал. Врут, я им помогал. Иногда.
 Однажды ночью я проснулся от жажды. В холодильнике ноль, Приштина - это вам не Париж. Напротив моего номера находилась каптерка горничной. Ее там не оказалось, но на столе стояли бутыли с минеральной водой. Спускаться в бар ночью, в потемках не хотелось. Взял одну бутылку и тут.…Передо мной выросли  шесть солдат KFOR в американской форме. Кто не знает, это международная военная организация под руководством НАТО, призванная обеспечивать стабильность в Косово. Конечно, мало что она обеспечивала, но это другой разговор. Так вот, натовцы, указывая автоматами на лестницу, «предложили» мне спуститься вместе с ними в администрацию, при этом, не разрешая одеться (я был в одном белье). Скандал мог выйти грандиозный - русский журналист задержан за воровство. Бутылки воды. Все мои доводы, что минеральная вода в гостинице бесплатна, были напрасны. Что делать?  Пришлось действовать по-нашему. Главным у них был негр с нашивками сержанта. Я ему дал 100 баксов. Сердце замерло, вдруг обидится на взятку. Но не тут-то было, оказалось мало. Двести? Мало. Триста? Мало. Сошлись на 600. Словом, попил я бесплатной водички с «союзниками».
Эти натовцы во главе с негром перечеркнули мои лестные представления об американцах, которые заложила  Алана. Может, она и была сотрудницей ЦРУ, но у каждого, как известно, свои слабости.
И вот еще одна «встреча на Эльбе».
-Неприлично так говорить незнакомым женщинам, - повторила она.
-А знакомым можно?
-Что?
-Меня зовут Феликс. Феликс Бабочкин, - назвал я свой псевдоним.- А вас?
-Что?
Глухая что ль?
-Как вас родители назвали?
Кажется, в её глазах появилась улыбка.
-Дженнифер, - ответила она. - Можно просто Джен.
-Как в фильме «Назад в будущее», - пробормотал я.
-Что?
Нет, точно глухая. Я подумал, что контакт установлен, но она повернулась спиной, пошла по бульвару.
-Отпечатки пальцев у всех разные! - крикнул я, невольно задержав взгляд на её красивых ягодицах.
Джен повернулась и чисто по-русски покрутила пальцем у виска.
У нее были все основания полагать, что я не в своем уме. А я просто  вспомнил, как институтская подруга Лена говорила, что зад человека так же индивидуален, как отпечатки пальцев. По нему можно запросто определить характер человека, его пристрастия. Тогда я не  особо вникал в эти ее слова, но в принципе осознавал, что  она права.  А теперь…мне показалось, что эту попу я уже встречал. Точно с таким же странным характером. Да,  она принадлежала Алане Уильямс.
Я догнал Джен.
-Мне кажется, я вас уже видел, - сказал я.
-Видели? – Американка округлила глаза, поморщилась, словно от меня пахло чесноком. 
-Ну, не вас…- Начал я и понял, что выгляжу полным идиотом. Не говорить же ей про красивый зад ее соотечественницы.
-Вы точно не в себе.
-Погодите! - Я ухватил её за край жакета, отчего она поморщилась еще больше. Конечно, нарушать жизненное пространство другого человека «в Европах» недопустимо, тем более дотрагиваться до него.
Хотел сказать одно, а получилось другое:
-А что вы, американка, из враждебной, можно сказать страны, тут делаете? Может, вы шпионка?
-Точно. Вот хожу и своим задом завлекаю таких чудаков как вы, чтобы выведать у них государственную тайну. Только на этот раз промахнулась, от вас толку не будет. Вас кроме женских поп (она выразилась экспрессивно), ничего не интересует. Вы primitivus homo.
-Это вы напрасно. - Я сделал вид, что обиделся и тут же подмигнул. – Я журналист и обладаю массой информации.
Джен хитро прищурилась, расстегнула сумочку, показала журналистскую карточку:
-Надо же, какое совпадение.
Свое удостоверение я доставать не стал. И вообще замер. На аккредитации значилось: Дженнифер Уильямс.
-Не может быть, - пробормотал я, когда оттаял. – Вы тоже Уильямс? Вот и не верь бабам.
- Что значит «тоже»?
-Вашу маму зовут…
-Её звали Аланой.
-Звали?
-Вертолет со съемочной группой разбился в Техасе, когда там бушевали пожары. Она была ассом в журналистике, проехала, чуть ли ни все горячие точки. Я у нее была ранним ребенком, она родила меня в шестнадцать лет.
Алана мне не говорила, что у нее есть дочь. Теперь Джен 20 с небольшим.
-Она вам не рассказывала про Ленина на снегу, в Чечне? - спросил я.
-Возле банка?
-Да! - крикнул я на всю улицу.
-А вы…
-Я был с ней тогда. Может, говорила  вам обо мне.
-Нет. Про десантников рассказывала, которые провожали ее к дворцу, после взятия его федеральными войсками. Там был жуткий пожар от сброшенных вашими самолетами бомб.
  На ее лице появилось плаксивое раздражение:
-Вообще,  могу вам сказать, что та ваша война и теперь…
Я нагло, без всяких «западных» правил закрыл ей рот рукой:
-Не надо. Во имя Аланы.  Всегда знал, что женские прелести имеют магическую силу, но что б такую…
Я потащил ее к ближайшему бару, где за «рюмкой чая» мы нашли прекрасный общий язык между народами.