Глубина резкости - 71

     Артём вёл машину, погружённый в свои мысли, полные тревог и волнений. Проехав мимо придорожного кафе, он вдруг напрягся, не сразу сообразив, что привлекло его внимание. Остановившись, стал медленно подавать свой «Лансер» назад по самой кромке дороги, пока не достиг парковки. И тут всё стало ясно: в небольшом ряду машин стоял синий джип «Toyota RAW-4». Припарковав машину, Артём зашёл в кафе. Там за одним из столиков ужинал Винт. Артём подошёл к нему, сел напротив.
     - Привет, приятель! – сказал он беспечным голосом. – Давно не виделись.
     - Привет, - равнодушно отозвался Винт. – Чего надо?
     - Да так. Ехал мимо. Гляжу, стоит на парковке синий «Равик». Дай-ка, думаю, зайду, поинтересуюсь, чья это машина.
     - Чего-то я не понял. Значит, ты увидел синий «Равик» и поэтому решил зайти? У тебя с головой всё в порядке?
     - Тут такое дело. Мы с друзьями в кафе неподалеку поминали товарища Сталина. У него сегодня годовщина смерти…
     - Точно чокнутый.
     - Так вот, возле кафе есть просторная и хорошо почищенная стоянка, а какой-то козёл на такой же, как у тебя, машине залез в снег и остановился на газоне.
     У Винта на скулах заиграли желваки.
     - Ты бы за базаром следил, дружок. За слово «козёл» можно крепко огрести. А у тебя рожа ещё не зажила.
     - Но ведь это был не ты? – спросил Артём с наивным видом.
     - Разумеется.
     - Тогда чего стращаешь?
     - Предостерегаю. Тебя сейчас стоит разок стукнуть, и ты прямиком отправишься в больницу. А твои посещения этой обители нас всех сильно бьют по карману.
     Окунев вздохнул.
     - Знаешь, я бы не отказался опять попасть в больницу. Можешь мне припечатать прямо здесь и сейчас.
     Винт отложил вилку и уставился на него злобным взглядом.
     - Да я бы не против, - сказал он сквозь зубы. – Даже с превеликим удовольствием. Потому что вот ты – самый настоящий козёл.
     - Сам-то не боишься огрести?
     - Чего?! Слушай, ты, фраер: попробуешь дёрнуться – я тебя урою и на твои габариты не посмотрю. У меня давно кулаки чешутся. Ты реально достал. Ну, чего ты гоношишься? Что тебя не устраивает? Ты ведь, если разобраться, почти ни хрена не делаешь, а деньги гребёшь нехилые. Нажал кнопку на фотике – и пара сотен «косых» у тебя в кармане. Ни забот, ни хлопот. А ты всё скачешь да бодаешься. Смотри, козлик, допрыгаешься. На тебя не только у меня зубы скрипят.
     - Я это уже понял. Объяснили доходчиво. Но если вся моя работа – на кнопку нажимать да деньги грести, то чего же в меня так вцепились? Я готов уступить своё место любому из вас.
     Босевич скривил лицо в презрительной гримасе.
     - Ну, чего ты тут кокетничаешь как барышня? Да, есть у тебя талант. Никто с этим не спорит. Только ещё не мешало бы и мозги иметь. А их у тебя точно нет. Ну, скажи, где ты был со своими способностями, пока тебя не приметил Паша Меллер? Ты же копейки считал. И никому твой уникальный дар на хрен был не нужен. А Паша фактически сделал из тебя икону. Ты стал востребованным, причём – у важных и богатых персон. И потекли денежки в твой карман.
     - Не только в мой.
     - Правильно. Мы все кормились от Паши Меллера, не особо напрягаясь. Именно он сумел раскрутить бизнес, позволяющий делать деньги из воздуха. И кое-кому это дело показалось заманчивым. Есть такая порода хищников: они предпочитают не охотиться, а отнимать добычу у других, - Винт угрюмо покосился на собеседника. – Что ты ещё хочешь узнать? Почему я сдал Пашу?
     Артём покачал головой.
     - Нет, здесь всё предельно ясно. В тебя крепко вцепились клыками. А челюсти у этих гиен – будь здоров!
     Лицо Босевича скривилось в ухмылке.
     - Ну-ну! Нашёл отмазку. Ты, кореш, мозги мне не парь. Пашу я сдал, потому что ты сдал меня.
     - А что мне оставалось делать? Вы же меня к стенке припёрли.
     - Сговорчивее надо быть, Тёма. Умные люди никогда не бросаются в крайности, а балансируют между ними. Ну, избавился ты от Паши. И чего добился? Тебе стало легче?
     - Ни черта не легче, - признался Артём. – Даже ещё хуже. Эти ребята оказались покруче Меллера. Одно мне не понятно: если они такие крутые, почему так долго копали под Пашу? Могли бы просто сделать рейдерский захват.
     - Сделали бы, если бы могли, - ответил Винт, вновь ухмыльнувшись. – Только Пашиным клиентам это могло очень не понравиться. Чтобы отжать бизнес, требовалось сначала дискредитировать самого Пашу. А зацепиться было за что. Как говорится, жадность фраера сгубила.
     Артём видел, что первоначальная агрессия Босевича постепенно сходит на нет. Он говорил вполне спокойно и даже доверительно. Пользуясь переменой в его настроении, Окунев спросил:
     - На чём он прокололся? Продавал одни и те же снимки разным людям?
     - Нет. Такие выкрутасы всплыли бы очень скоро. Меллер погорел из-за твоего чистоплюйства. Ты наотрез отказался снимать педрил, а кое-кто за эту тему предлагал сказочные деньги. И Паша нашёл тебе замену. Он платил парню в десять раз меньше, чем тебе, и тот был счастлив, получая пятнадцать-двадцать кусков за один снимок. Сначала были опасения, что подмену заметят, но всё обошлось, - Босевич хмыкнул. – Для богатых ценителей «прекрасного» сделанная мною рыбка оказалась важнее твоих уникальных сюжетов.
     - Стоп-стоп! – воскликнул Артём. – На снимки гомосексуалистов, сделанные другим фотографом, ты лепил мою символику?
     - Ну да, - равнодушно ответил Винт. – А чего ты хотел? Чтобы я присоединился к твоему революционному движению? Ищи другого идиота.
     От взрыва эмоций кровь ударила в голову Артёма. В груди лихорадочно заколотилось сердце.
     - А сейчас? – спросил он, не в силах сдерживать гнев. – Сейчас ты лепишь мой логотип на чужие работы?
     Несколько секунд Босевич молча смотрел ему в глаза.
     - Не-е-ет! – сказал он, выразительно растянув это короткое слово.
     Окунев резко встал и вышел из кафе. Потом он долго сидел в машине, пытаясь успокоить разыгравшиеся нервы. Мысль о том, что кто-то посторонний выполняет заказы на детскую порнографию, а Винт под этими снимками помещает персональный логотип Артёма, заставляла всё тело дрожать от злости и бессилия.
     В правое боковое окошко кто-то постучал. Дверца распахнулась, и на соседнее с водительским кресло уселся Босевич.
     - Ты чего взбеленился, дурачок? – спросил он с всё той же ухмылкой. – Пошевели мозгой: кто захочет наступать на чужие грабли? Тема засвечена. Теперь толстосумы наверняка на каждый исполненный заказ приглашают экспертов для определения подлинности автора. Живи и дыши полной грудью, только не так нервно, как сейчас.
     Довод был вполне убедительным. Артём чувствовал, как с его души сваливается тяжёлый камень.
     - Спасибо! – пробормотал он.
     - На здоровье!
     Винт вышел из машины и захлопнул дверцу.