Репетитор

Поскольку я родился и вырос в семье школьной учительницы, с раннего детства, в какой то мере соприкасался с  вопросами обучения детей.
В то время далеко не всегда были детские сады, малышей девать было некуда, поэтому мама иногда брала меня на свои уроки.
Меня сажали в уголок, миллион раз объясняли как себя вести, и я имел полную возможность наблюдать, как ведут себя более взрослые школяры.
Когда началась  война, мы эвакуировались.
Для нас там наступил страшный голод  и болезни. Люди вымирали семьями. Нас туда приехало 620 человек, а через год сталось человек 25.
Мама, как всегда, работает в школе. Однажды к ней обратилась одна родительница с просьбой  как-то помочь ее сыну, который по математике всегда  получал двойки.
Он был на один класс ниже меня.
Мама ей ответила, что сама она очень занята, но ее сын (то бишь я ) хорошо владеющий математикой, мог бы с ним позаниматься.
В части оплаты договорились так, что после занятий, хозяйка должна будет меня накормить.
Мне 11 лет. И я стал каждый день после своей учебы ходить к ним. Первоначально все мое обучение сводилось к тому, что я должен был помочь ему сделать домашнее задание, и, по возможности, подготовить к завтрашнему дню.
Через некоторое время мне надоело это механическое натаскивание, и я стал применять задачки на темы текущей жизни.
Отец у него был плотник. Однажды он делал стол с 6-ю выдвижными ящиками. Я подвел его к этому столу, предварительно вытащив 4 ящика, и стал допытываться, сколько ящиков не хватает?
Он очень легко ответил. А для двух столов сколько ящиков надо? Ответ был мгновенный и правильный. 
Однажды закончились карандаши. Надо было сходить купить. Заказали 4 карандаша, а деньги, полученные от хозяйки, я ему дал на три. Дойдя до двери, он, вдруг вернулся, и сказал мне:"но тут же не хватает." Я готов был его расцеловать.
Тут я понял главное, что сухие знаки математики для него мертвы. Но если удается вопрос перевести к прикладным понятиям, то его ум как-то включался.
Уразумев эту истину, я стал натаскивать его на бытовых примерах. Видимо, поступил я правильно, ибо к концу года он заметно подтянулся.
Опыт, полученный мною от моего первого ученика, не раз сгодился мне в жизни.
Когда его мать, по условиям договора, кормила меня, я всегда просил у нее давать мне что- либо такое, что можно унести с собой.
Лучше всего был бы хлеб.
Но его не было. Иногда давали кусок варенной тыквы. Иногда капустняк, или еще что- либо в этом роде.
Продукты я добросовестно относил домой, где были брат и мама. Мой маленький вклад  чуть-чуть помогал уменьшить муки голода, которые были тогда нашим повседневным образом жизни.
Много лет спустя, когда я служил в Армии, мне фактически поручили, хотя и в деликатной форме, подтянуть по русскому языку и литературе сына командира части.
Вот здесь я изведал все муки человека, вынужденного заниматься делом, в котором он сам не силен.
Я помогал ему писать сочинения, которые задавались на дом. Помогал в литературных текстах.
Но я не мог, и не знал, а как его научить правильно писать. Рекомендации синтаксиса я уже знал наизусть, но это была лишь малая толика, того, что нужно знать. В чем-то, конечно, я ему помог. Но научить его русскому языку - это было свыше моих сил и возможностей.
Вскоре я поступил в офицерское училище и уехал учиться, оставив своего подшефного без опеки.
Они нашли другого, возможно лучше подготовленного репетитора.
По своему складу, нашу семью можно назвать математической. Мама всю жизнь была математиком в школе.
Сын - профессор математики в Лондоне. Да и я, вместе с другим сыном, не были слабаками в этой отрасли.
ЖИВЕМ МЫ НЕ ТОЛЬКО В РАЗНЫХ ГОРОДАХ, НО И В РАЗНЫХ СТРАНАХ.
Поэтому, встретившись с внучкой 5 лет я и у нее решил проверить математические
данные. На мой вопрос: "Сколько будет один плюс один. она очень бойко ответила - один"
Я опешил от неожиданности.
Стал варьировать вопросы - ответ был неизменным, один.
Я очень обеспокоился и в тот период, что мы были у сына в гостях, стал с нею понемногу заниматься.
В юности я почти 2 года учился в педучилище, и, в некоторой степени, владел методикой преподавания.
Я начал применять к ней предметную систему обучения.  Как правило, она дает ощутимые результаты.
А здесь, никаких сдвигов. Однажды я принес две, любимые ею, шоколадки. После просьбы сложить их ответ стандартный - один.
 Не знаю, как сложилось, что я заявил, что раз есть всего одна, то я ее съем. Что и сделал
 А вторую спрятал.
 Когда она затребовала свою, я ей ответил, что ты же сказала, что всего у нас одна шоколадка. А если ее съедают, то остается ноль.
Она как-то задумалась. Мы несколько раз повторили опыт, если от одного снимают один, то остается ноль.
Эта логика настолько ее удивила и восхитила, что она почти одномоментно поняла, что если от двух отнять один, то останется один.
А если к одному прибавить один, то станет два. Ее эта логика настолько восхитила, что набрав 10 предметов, она стала ими манипулировать, и делала это вполне правильно.
У нее была любимая игра "театр" Но она требует партнера.
Мы с нею договорились о своеобразном обмене. Я с ней полчаса играю в театр, она столько же играет со мною в математику.
 Воспоминания, о которых я говорил выше, сейчас носят чисто юморной характер. Их героиня блестяще закончила ВУЗ, нашла для себя место в бизнесе, где без твердого понимания математики и делать то нечего.
Но главное, по сути своей, своеобразное репетиторство меня ждало впереди.
Когда меня перевели в АГРОПРОМ, на департамент, который я возглавил, возлагались функции распределения ресурсов. Тогда ведь свободной продажи не было. Все распределялось.
И ресурсы, их качество и количество во многом определяли судьбу хозяйства, и его взаимоотношения с центром.
Я никак не мог понять, а какими принципами ранее при этом руководствовались?
Да, по сути дела, никакими.
 Вызывал шеф и надиктовывал, кому что дать. Затем на основании этих цифр оформлялся соответствующий документ, и ресурсная политика этим и завершалась.
Даже не при очень тщательном анализе в глаза бросалась страшная неравномерность при  решении главного вопроса - распределения ресурсов. У кого- то неправомерно много. У кого-то наоборот
Вопрос заключался либо в сложившихся традициях, либо в умелости того или иного руководителя выколачивать ресурсы.
 Мы в течении нескольких месяцев сделали глобальные расчеты. Посчитали все необходимые работы по каждому району.
 Сколько для ее выполнения надо техники? Сколько есть в наличии? Сколько не хватает? Картина проявилась поразительная.
Оказалось, что тем, кто больше всех получал, вообще ничего не полагается. Они за предыдущие годы нахватали очень много.  .
Когда показали Министру, он очень внимательно рассмотрел вопрос, а потом дал добро на работу по расчетам.
Районы, особенно ранее привилегированные, подняли страшный шум. Со всеми надо было спорить, доказывая свою правоту.
А поскольку наименований ресурсов было много, то руководителю каждого направления предстояло доказывать свою правоту самостоятельно.
Таких направлений было 6. Но вся беда заключалась в том, что никто из них не привык спорить, отстаивая свою правоту.
Тем более, что за фондами приходили секретари райкомов, другие руководители районов. Все они по иерархии были выше моих сотрудников, и с ними никто никогда не решался спорить. А сейчас возникла совсем иная ситуация.
Опираясь на поддержку министра, мы всем должны были доказывать, что волюнтаристская система ушла,
А сейчас надо все считать. Накануне серьезных встреч с клиентами, я иногда до полуночи оставался со специалистом, которому завтра предстоит защита. Мы до деталей раскладывали "пасьянс", почти наизусть заучивали все нужные доводы, даже иногда репетировали  предстоящую сцену.
 Вот это было репетиторство, которое, может быть, и не знало аналогов. Тем не менее, не всем удавалось нормально сыграть свою роль.
 Как скорую помощь вызывали меня. В большинстве случаев мне удавалось погасить конфликт. Но некоторые грозили пожаловаться Министру.
А с человеком, который не смог отстоять наши позиции, я, как правило, проводил повторный тренинг, и вновь выпускал его на защиту.
Вся эта эпопея окончательно убедила меня в одном: в работе с кадрами, если хочешь иметь дееспособную команду, нельзя пренебрегать репетиторством, хотя оно довольно часто по другому именуется.
Тренинги. Подготовка кадров. Переподготовка, и т.д.
На службе все потихоньку привыкли к тому, что Система расчетов - это "всерьез и надолго"
Ропот начал угасать.
Работа вошла в свою колею. А мои ведущие специалисты научились отстаивать свои позиции, и даже не представляли, а как по иному?   
Репетиторство, как правило, вещь дорогая.  В основном оно, применяется, как добавочное средство к уже существующей форме обучения.
В школе, ВУЗ е, техникуме, или еще где-то. Когда родителям, или самому обучающемуся, становится вполне очевидным, что в чем-то он заведомо отстает, то семья, с учетом своих возможностей, приглашает репетитора.
Как правило, репетитор работает с одним человеком. В число репетиторов  попадают наиболее подготовленные наставники
 Очень часто им удается нащупать в своем ученике тот барьер, который мешает ему идти  в одном строю со всеми.
Заслуга настоящего репетитора не только в том, что он смог "впихнуть" в ученика определенную сумму новых знаний.
 Если он сумеет понять причину отставания и  помочь ее устранить, то я готов такому человеку в ноги поклониться.
В моей личной жизни был такой эпизод. Меня на работе перевели сварщиком. Варить я не умел. Никак не получалось. От обиды и стыда перед сверстниками, я чуть не плакал. Однажды во время перерыва, кода в цехе не было людей, ко мне подошел бригадир. Он сказал мне:
"Я вижу, как ты мучаешься и переживаешь. Давай я тебе помогу" Он стал сзади меня, обе мои руки взял в свои руки, и манипулируя ими показал, как управлять горелкой, добавляя, или уменьшая жар, и в какое мгновение подставить электрод, чтобы сварка состоялась.
Я понял, что существует момент, когда горелка, электрод и свариваемые поверхности  должны встретиться.
 И когда сжиженный металл электрода  попадает на нагретую до плавления поверхность свариваемой детали, именно тогда и наступает таинство сварки.
Я впервые это понял,  и стал понемногу варить. С меня как будто снялось некоторое проклятие.
Может быть поэтому, я с большим уважением отношусь к труду репетитора. Если он талантлив, или даже просто умен, он должен хорошо знать в чем его главная функция. Ему необходимо понять, почему, по какой причине, человек отстает, и помочь ему, хоть в какой-то мере снять, или хотя бы ослабить эту причину
Я искренне желаю успехов тем, кто занимается репетиторством, и в не меньшей мере, их воспитанникам.