Сколько лет, столько зим

В юности, когда волна нарастающей жизненной силы выплескивалась из душ, еще не занятых уродливыми кирпичами жизненного опыта, и не могла оставаться в коробке убогих панельных стен советского жилфонда, она расплескивалась, рвалась наружу сквозь распахнутые окна, распространялась вибрациями вместе с музыкой из колонок и колыхала покой, который был последним убежищем тех, кому это было уже не доступно.

Приезжали наряды милиции и все затихало, для того чтобы прорваться снова, ибо сдержать это был не в силах никто. Это закон жизни, который гораздо выше всех остальных, сложенных из тех самых кирпичей опыта.

Родители пытались внушать – «внизу живет сосед с диагнозом шизофрении и аутизма, ему необходим покой! А там вот пожилая бабушка, а там вот больной дедушка!»
Но все это было в каком-то другом мире, нарисованном чужим разумом на кучах чужих кирпичей, пытающихся выстроить стены вокруг, для того что бы ограничить свободу, что бы сдержать то что рождается в глубине, щекочет, отражает взгляды уверенных в своей красоте девчонок, выплескивается смехом и громкими возгласами с балкона восьмого этажа.

Совсем незаметно 15 превратились в 25, потом в 35, и вот уже 45 прошло… лет семь-восемь назад.

И вот ты встречаешь на улице тех самых девчонок. Теперь все по-другому, если бы она не окликнула тебя, ты бы никогда не узнал. Откуда знает меня эта женщина пятидесяти лет? Как откуда? Это же соседка твоей первой девушки. Твоя ровесница. Я не узнаю ее взгляд. В нем нет никакой уверенности, особенно в том, что на нее снова кто-то сможет посмотреть так же как тогда.

Я прихожу домой и смотрю на себя в зеркало – пузо, расплывшаяся фигура… седые коротко постриженные волосы. Неужели это я? Ведь я, же все тот же парень с электрогитарой, уверенный в том, что это все нужно для того, чтобы покорить мир! Нет, совсем уже не уверенный. Точнее сказать, уверенный совсем в обратном. И эта мысль скрипнула еще одним тяжелым кирпичом в душе.

Теперь уверенность складывалась из чтения отчетов медицинских консилиумов, в которых термины и маркировка патологий из результатов клинических исследований была куда понятнее, чем слова песен громко играющей за окном музыки, уверенность в том, что душа должна стареть вместе с телом. Роговеть, черстветь, становится менее подвижной, согласной с любым компромиссом и привыкнуть не разделять «жизнь» и «существование».

Я вспомнил как шел домой после консилиума врачей, вдыхая необычайно свежий майский воздух, наполненный приближением дождя, слушал музыку и размышлял о том, насколько же пофиг было все это в 25 лет... да и 35... да и в 45 даже. Это происходит с другими, они ходят по врачам и прячутся в забвении покоя. А теперь это происходит со мной и похоже, что только это и осталось. Да еще цветастые флизелиновые обои и дорога на работу.

Когда я просыпаюсь летней ночью от громких криков и смеха компании подростков во дворе, то раздражение от понимания что больше не засну а завтра с утра на прием к врачу, постепенно растворяется вместе с тридцатью с лишним годами и я начинаю слышать и чувствовать волны жизненной силы выплескивающейся из душ, еще не занятых уродливыми кирпичами жизненного опыта.