Глава сорок четвёртая. finita la commedia

ВРЕМЯ ИСПЫТАНИЙ.Книга вторая.
Глава сорок четвёртая.finita la commedia.

 Но вот и Медуны. Рабочий поезд дёрнулся и остановился. Народ посыпался из вагона, продолжая шумно разговаривать. Сергей вышел и сразу же прошёл вдоль путей до маленького вокзала, всем своим видом привлекающий взгляд. А за ним  располагалась привокзальная площадь.
  Она была главной здесь в этом селе. Сергей шёл и думал о том, что ждёт его здесь и что он идёт, видимо, здесь в свой последний раз. Более внимательно, чем всегда, он созерцал окружающие его строения, улицу по которой шагал.
 Вот он уже прошёл мимо школы и вышел на прямую улицу, ведущую к сельскому стадиону. Здесь, совсем недавно, они гуляли с Людмилой. Недалеко от того стадиона и конечная цель его путешествия.
 Как его здесь примут? Но он старался об этом не думать, думать лишь о дочери: "Узнает ли она его? ". Хотя времени прошло, со дня их последней встречи, не так уже много времени.      
 Смеркалось. Уличные фонари ещё не зажглись, но окна в домах уже засветились электрическим светом. Сергей взглянул на часы: был уже шестой час вечера. А вот и знакомая калитка, лавочка около неё, а у соседней калитки куча песка. Ничего здесь не изменилось с последнего его приезда, посещения этого дома.
 Скрипнула деревянная калитка и он уже шагает по асфальтовой дорожке к старой терраске-сенцам, с выцветшей краской неопределённого цвета. Сергей проходит её, открывает дверь и входит через кухню в проходную комнату, а затем в зал, где сразу все разговоры прекращаются:
 - Здравствуйте, - громко говорит он и возникла немая сцена. Просто картина Репина:"Не ждали!". В зале всё затихло и замерло. Присутствующие застыли в полном недоумении.
 Только радостью мелькнуло удивление в глазах его дочери Светы. Но и она замерла  на диване рядом с матерью. Не бросилась к нему на шею.
 В первое мгновение Сергей видел только их двоих. Остальное здесь всё отступило на задний план.
 Сразу же бросился ему в глаза большой живот Людмилы и он тут же всё понял: "Вот эта и есть причина срочного её развода с ним и скоропалительного решения выйти замуж!". Впрочем это ничего не меняет.
 Тут же с его глаз спала пелена: он увидел в зале не только одну Людмилу и свою дочь, но и тестя, застывшего в дверях, мимо которого прошёл Сергей не заметив, и тёщу, что-то делающую в детской кроватке, той что он притащил из Москвы, а также и её нового мужа. Он показался ему грубого сложения и лица.
 "Ну и лось!"- подумалось Сергею, оценивая нового избранника бывшей жены. Был он крупнее и выше Сергея, массивной головой и мощными челюстями, круглым лицом. Именно, таким было лицо у того незнакомца, что подскочил к нему в последний сюда его приезд, когда они шли с Людмилой и Светой из магазина. С которым она тогда так поспешно поздоровалась. Сергей, всё-таки, его запомнил, хоть видел его мельком.
 - А ты, давай-ка,-предложил он ему,- выйдем со мной, поговорить нужно...
 Сергей направился к двери. Тот, немного помедлив, тоже вышел вслед за ним из дома. В доме установилась полнейшая тишина. Как будто бы все вымерли. Ни звука. Сергей обернулся и сказал:
 - Не бойся...
 Тот прервал его:
 - Да, я и не боюсь,- и он слегка усмехнулся.
 - Так я не о том. Мешать я вам не буду. Вижу какой у неё живот. Совет, вам да любовь. Благославляю. Она прекрасная женщина. Только одного прошу: не обижай мою дочь. Тогда будет иной с тобой разговор. А навещать её я буду в любое время...
 Тот молчал. Сергей продолжил:
 - А теперь: пошли в дом. Нечего всех тут пугать, ей сейчас волноваться нельзя.
 Сергей вошёл в дом, тот за ним. В доме все были в большом напряжении. Ожидали, видимо, скандала, шума, драки. Вызова милиции. Плохо, всё-таки, они знали Сергея.
 Он окончательно перегорел, ему теперь было ничего не надо. Беременность его бывшей жены от другого мужчины его отрезвила. Хотя ему и жалко было не только свою дочь, но и не состоявшуюся его семейную жизнь, которую он с таким трудом пытался строить целых пять лет.   
 Сергей снял куртку, кожаное кепи, затем прошёл в зал и сел рядом с дочерью. Света испуганно смотрела на него. Он взял её на руки и посадил к себе на колени:
 - Ты что? Боишься меня? Не узнаёшь меня!
 - Узнаю,- испуганно произнесла девочка и робко прижалась к нему. Сергей поцеловал её в волосы.
 Видя нелепость всей ситуации, Людмила попыталась встать, но ойкнула и отпрянула назад. Сергей догадался: "Ребёнок стукнул ножкой..." . И пожалел её:
 - Больно? Что же ты натворила, Люда?
 Она промолчала и встала. Встал и Сергей, с ребёнком на руках. Ситуация была экстравагантной. Его слова, наверное, слышали все. Но Сергей сейчас об этом не думал. Он ничего и никого не видел вокруг себя, кроме дочери и бывшей своей жены.
 И тут он услышал шёпот "Лося", обращённый к тестю:
 - Я его сейчас выброшу из дома...
- Я этого не допущу,- также тихо ответил ему Василий Иванович. И подойдя к Сергею сухо спросил:
 - Время позднее, у тебя паспорт с собой?
 - Нет,- ответил Сергей. Он как-то об этом даже и не подумал, отправляясь в путь.
 - Хорошо,- пойдём со мной,- я тебя устрою в гостиницу по своему паспорту.
И вот они идут по безлюдным улицам большого села по направлению к вокзалу. Идут рядом, почти одного роста и одной комплекции, но только Василий Иванович суше телом и лицом. Идут молча и только звуки их шагов нарушает тишину осеннего вечера. Казалось бы, ничего странного в этом нет: Василий Иванович и раньше не был особенно разговорчивым, но сейчас тяжесть непонимания давила их обоих. Они не знали о чём говорить.   
 Стоял тёмный, мрачный и неприветливый осенний вечер. Сергей шёл и думал о том, что с этим человеком, которого он считал своим родным человеком, вместе с которым в течение пяти лет сидел за одним столом и ночевал в его доме, а он в их "родовом гнезде", с которым они играли в шахматы и ходили на футбол, ведёт его сейчас, словно чужого человека или же преступника, под конвоем ночевать в какую-то сельскую привокзальную гостиницу.
 Всё его существо сопротивлялось этому, но ему некуда было деться в чужом краю, где у него не было ни родных, ни близких, даже знакомых.
 О чём думал сейчас Василий Иванович Сергей не знал. Этот человек, дед его дочери, ставший с этой минуты ему совершенно чужим человеком, был непроницаем совершенно к нему холоден. Это было видно по его поведению. Он показывал всем своим видом, у дочери Сергея теперь есть новый отец-отчим, а у него, бывшего тестя Сергея, есть новый зять.
 Всё это казалось Сергею ненормальным, каким-то просто жутким сюрреализмом, фантасмагорией, чудовищным сном. Он шел, как во сне, не чувствуя под собой земли. Спрашивать что-то у Василия Ивановича было ему неловко. Он ждал, что тот сам его о чём-то спросит и найдёт доброе слово, но он молчал.
  Но вот они в темноте ноябрьской ночи, освещённой звёздами, да редкими уличными  фонарями, ступили на асфальт привокзальной площади. И если бы Сергея потом спросили, где находится эта самая гостиница, где предстояло ему переночевать, то он, вряд ли бы, восстановил в своей памяти.
 Вспомнил бы лишь только освещённую маленькую комнатку, да женщину за столом, лампочку под абажуром. И то, как бывший его тесть аккуратно достаёт из кармана своего пиджака паспорт. Как медленно он диктует этой женщине за столом свою и его фамилию.
 Потом, точно также аккуратно, забирает свой паспорт и суёт его во всё тот же боковой внутренний карман. Потом говорит куда-то в пространство:
 - Вот и всё!
 Поворачивается и уходит. Сергей стоит молча несколько минут, затем, как загипнотизированный, поворачивается и уходит вслед за Василием Ивановичем на воздух. На широкий простор площади, где свежо и чисто, где нет призрака той ночлежки, в которую его привели под конвоем, как государственного преступника. 
 Женщина во след ему молча смотрит и не останавливает. А он уходит в ночь, сам не зная куда.
А.Бочаров.
2020