Не обижай её... часть третья

Так мы проехали Урал и ещё какие-то города, а ночь была совсем бессонная. Попутчик мой без конца выходил курить в тамбур и тоже, видимо, не спал. Я лежал с закрытыми глазами и всё думал, что же делать, как поступить. Садясь в Новосибирске в поезд, я ведь Ане отправил телеграмму, в которой сообщал и номер поезда, и время, и дату прибытия поезда, и, конечно, номер вагона.

Я не мог представить и понять, как мы вдвоём будем выходить из одного вагона, и что будет происходить с Анной в эти первые минуты нашей встречи, да к тому же, я был уверен, что с собой на вокзал она возьмёт сына. Всё это мучило меня. Я уже, было, хотел поговорить со своим попутчиком и объявить ему, что я законный муж Анны, но ведь я им не был. Я называл Аню своей женой, но мы ведь не были зарегистрированы в браке. Как, в этом случае, поведёт себя моя Аня, я тоже не знал и только мучился в догадках, надеясь на лучшее.

Мы проехали Саратов. Был конец октября, в наших сибирских краях уже срывался с небес первый снег, а тут было тепло и солнечно. Я понял, что поезд наш движется к югу. Попутчик был опять хмурым и молчаливым, на мои вопросы отвечал однозначно, и он, как-то всё приглядывался ко мне. "Может догадывается, что мы едем к одной и той же Ане?" - Думал я и тут же отметал эти мысли. Ведь я ему ничего не рассказывал и не говорил, кроме того, что жену мою зовут Аня.

Проводница объявила станцию Петров-Вал, сказав, что стоянка продлится сорок минут. Оказывается, это была, в то время, большая узловая станция, где меняли тепловоз, набирали воду, менялись машинисты и так далее. Станция встретила нас таким солнцем и теплом, словно, здесь только, что наступило лето. А лето, видимо, стояло бабье! Я обрадовался солнцу, теплу, и так меня всё это расслабило... По перрону носили яблоки в вёдрах, продавали разные напитки, пахло пирожками.

Ещё я увидел, вагона через два от нас, что бабушка продавала цветы. Это были осенние астры, которые так любила Аня. До Волгограда оставалось 5-6 часов езды. Как же мне захотелось купить эти астры и порадовать ими свою Аню.Я, буквально, сорвался, выскочил из вагона и побежал за цветами к этой бабушке. Астры были такие красивые – сиреневые и розовые, малиновые и белые, и я решил забрать их все, чему бабушка очень обрадовалась и предложила купить ещё и маленькое ведёрко, в котором стояли цветы. "Так лучше довезёшь!" - сказала она, а я был согласен.

Когда я пришёл в свой вагон, попутчика моего в купе не было, а поезд начал трогаться. Я огляделся, в купе не было ни его сумки, ни куртки, а вскоре пришла проводница, чтобы убрать за ним постель.
-А, что разве он сошёл? - Спросил я проводницу.
-Да, сошёл! Сказал, что ему станция так понравилась, что решил здесь и сойти.

Я был в полном недоумении, и опять стал думать: "Догадался, наверное, что едем мы оба к одной и той же Ане. Сейчас, наверняка, возьмёт такси и через два-три часа будет в Волгограде, вперёд меня... Придёт на вокзал к поезду, понимая, что Аня будет встречать меня, и ему не надо будет бегать по справочным бюро в поисках её адреса." От этой мысли становилось невыносимо дурно. Я совсем, было, потерял голову, стал опять мучительно думать: "Ну, как? Как он мог догадаться? Неужели, только с тех моих слов, что мою жену зовут Аня?"
 
И, вдруг, во мне всё похолодело, когда я глянул на свой пиджак. Только теперь я увидел, что мой пиджак висит не так, был виден его внутренний карман, который был расстёгнут. "Идиот, какой же ты идиот…" - Зло подумал я сам про себя. В кармане были паспорт и удостоверение МВД–из чего можно было узнать обо мне всё – кто я, где живу, где работаю, но этого можно было ничего не читать. В паспорте было фото Ани, а на обороте её рукой было написано: "Моему Глебу, навсегда!" 

Я сидел и долго не мог прийти в себя. Наконец, я понял, что надо привести себя в порядок, побриться, умыться, проводница объявила, что через час закроет туалеты. Я взял с полочки полотенце, а под ним обнаружил записку. На клочке газеты было написано только два слова: "Не обижай её". До Волгограда оставалось два часа, но они были такие длинные!

Поезд стал подъезжать к вокзалу. В окно я видел, как бежит по перрону, вдоль вагонов, моя Аня и с ней наш сын Дима. Мне хотелось просто немедленно выскочить, спрыгнуть с поезда к ним! Я слышал, как закричал Дима: "Мама,мама, вон наш папка!"  Я бежал к ним навстречу с цветами, забыв про всё на свете. Я обнимал её, и она меня обнимала, и Астры падали из наших рук, а Дима, обхватив нас за колени, обнимал сразу обоих.