Глубина резкости - 73

     Мартовский снег слегка похрустывал, спрессовываясь под ногами. День выдался тёплый, солнечный. Рыжая белка прыгала по веткам и громко щёлкала, с подозрением глядя на бредущую между деревьев пару. Мужчина и женщина неспешно прогуливались по протоптанным снежным тропинкам в сосновом бору, с удовольствием вдыхая свежий весенний воздух.
     Анна шла справа от Артёма, то и дело с улыбкой поглядывая на него. Он заметил, что она в последнее время предпочитает находиться с правой стороны. Причина была предельно ясна: женщине очень не хотелось видеть уродливый шрам на его лице.
     Оглядевшись вокруг, она с удовольствием сказала:
     - Хорошо здесь, спокойно. Ни склок, ни интриг, ни борьбы интересов. Тишина и покой. Что ещё человеку нужно?
     - Разные люди существуют на свете, - философски заметил Артём. – Кому-то по душе покой, а кто-то к нему органически не приспособлен. Слишком много таких типов, которым постоянно неймётся.
     Анна засмеялась.
     - Но ведь мы не такие, верно?
     Он хмыкнул, дёрнув плечом.
     - Могу сказать только за себя. Да, мне по душе спокойная созерцательная жизнь.
     Она погрустнела.
     - Опять ты проводишь границу между нами. Можешь верить или не верить, но и мне по душе тихая и спокойная жизнь. Знаю, Тёма, что у тебя обо мне сложилось совсем иное впечатление. Знаю и вполне тебя понимаю. Мои поступки не соответствуют тому, что я сейчас сказала. Но мне приходится играть эту чёртову роль, от которой я бы с радостью сбежала – хоть на край света.
     - Что же мешает? Боишься, что поймают?
     - Нет. Я умею заметать следы. Но я не хочу бежать одна. Вот если бы вместе… Но ты мне не веришь, ты во всём видишь подвох. А я ради тебя готова пойти на риск, потому что полюбила. Слышишь: я тебя люблю!
     - Я знаю, - сказал Артём.
     Анна резко остановилась.
     - Знаешь?! Ты это почувствовал?
     Он усмехнулся.
     - Нет, Аня, ничего такого я не почувствовал. Мне Шпалин сказал, что ты меня любишь.
     Анна уткнула лицо в ладони. Из груди вырвался нервный, почти истеричный смех.
     - Боже мой: Шпалин ему сказал! – она подняла голову и взглянула Артёму в глаза. – Что он тебе ещё сказал?
     - Что забудет все наши разногласия, если я стану вести себя как пай-мальчик.
     Анна отвернулась и медленно побрела дальше. Окунев зашагал следом и вскоре поравнялся с ней. Некоторое время шли молча. Потом Анна нарушила молчание.
     - Хочу тебя огорчить: у Виталия хорошая память. Он ничего не забывает. И ничего не прощает.
     - Звучит грустно. Одно утешает: я ему очень нужен.
     Она опять остановилась.
     - Дурачок ты! Да, пока ещё нужен. Но это продлится недолго. Спрос на чернуху скоро упадёт. Любителей украшать свои покои картинами подобного жанра не так уж и много. А те, кто к этой теме не равнодушен, уже собрали достаточно крупные коллекции твоих трудов. Есть ещё одна причина. Мы как-то однажды говорили о ней. Мир сейчас находится в очень шатком положении. Никто не может твёрдо сказать, что будет завтра. Поэтому Виталий так торопится и нервничает. Деньги пока ещё текут немалые, и он не хочет упускать ни единой возможности урвать очередной кусок. Он никогда не простит тебе того, что потерял из-за твоей несговорчивости.
     Окуне в слушал её и вновь ничего не понимал. С чего вдруг такая откровенность? Желание предостеречь или очередная провокация? Но если всё же провокация, то какую цель она может преследовать? Вряд ли Шпалин заинтересован в подобных разговорах.
     - Что ты предлагаешь? – спросил Артём.
     - Я уже говорила: надо бежать, но только вместе. Я не знаю, что ты задумал? Но какие бы планы ты ни строил, с твоим менталитетом тебе нигде не удастся спрятаться.
     - Не боишься, что я тебя сдам?
     - Нет.
     - Это настораживает.
     - Всё объяснимо. Виталий мне доверяет. А если и поверит в то, что этот разговор имел место, скажу, что проверяла тебя.
     Артём задумался. Если даже Анна его провоцирует, есть смысл сделать вид, что пошёл у неё на поводу. Этот манёвр отвлечёт внимание провокаторов от его реальных замыслов. Надо только очень осторожно вести диалог, чтобы не вызвать подозрений в неискренности.
     - Какие имеются гарантии, что нас не поймают?
     - Я раздобуду новые документы, - сказала Анна. – У меня есть связи. Как только сбежим отсюда, сразу сделаем тебе пластическую операцию. От шрама останется лёгкий след. С деньгами мы можем выбрать себе любое место для жизни.
     - Сколько времени потребуется на подготовку.
     - На решение всех вопросов – не менее месяца. Придётся тебе ещё немного потерпеть.
     «Это хорошо, - подумал Артём. – Недельки через три дом будет построен. Пусть Анна пока готовит побег или делает вид, что готовит – не имеет значения. В нужный момент я просто исчезну из поля зрения всей этой шайки».
     Она выжидающе смотрела на него.
     - Я пока не готов дать тебе ответ, - сказал он неуверенным тоном. – Не ожидал, что ты всерьёз можешь решиться на такое дело. Мне казалось, что ты меня провоцируешь.
     - Сколько времени на размышления тебе нужно? – спросила Анна.
     - Хотя бы до утра.
     - Мы можем провести эту ночь вместе и всё обговорить.
     - А как же микрофоны?
     - Снимем номер в гостинице.
     Так и порешили. Погуляв по лесочку ещё часок, вернулись к машине и сразу поехали к ближайшему отелю. Все необходимые вещи купили по пути, чтобы не заскакивать домой.
     Они действительно проговорили до утра. И вновь Артёму стало казаться, что лежащая рядом женщина абсолютна искренна и честна с ним. Он старался не терять контроля над ситуацией и внимательно отслеживал мимику, жесты, интонации. Но ничего подозрительного уловить не мог. Анна выглядела мягкой, нежной и вполне естественной. Она казалась сейчас именно той женщиной, которой Артёму так остро не хватало. И он с удивлением осознавал, что вновь поддаётся её женским чарам. Окунев здраво рассудил, что противиться этому чувству не следует. Даже напротив, он стал внушать себе, что Анна ему очень приятна и симпатична. Так было проще проявлять к ней добрые чувства, а не изображать их, рискуя быть уличённым в притворстве. К утру они детально обсудили план будущего побега, после чего уснули в крепких объятиях.

     * * *

     Теперь они выглядели счастливой парой. Виталий Андреевич, появляясь в студии, присматривался к ним и, кажется, был очень доволен произошедшей в их отношениях переменой. Отныне Артём и Анна все ночи проводили вместе. Чаще всего встречались в засекреченной квартире, но иногда Анна приводила Окунева к себе домой. Там они вели себя так, словно чувствовали совершенно свободно, и разговаривали практически на любые темы, кроме одной. О готовящемся побеге говорили лишь по необходимости и в абсолютно безопасных местах.
     В отношении к работе также произошли перемены. Изначально очерченных границ Артём по-прежнему не переступал, но при съёмках «классического» порно стал проявлять чудеса изобретательности, выполнив ряд поистине уникальных работ. Шпалин был очень доволен своим подопечным. И если сначала он воспринимал произошедшие метаморфозы несколько настороженно, то в последующие дни расслабился и успокоился. Во всяком случае, внешне всё выглядело именно так.